Квартира № 16

Тишина бывает разной — умиротворяющей или гнетущей, долгожданной или нежелательной. А бывает тишина, которую не замечаешь. Я долго молчала, пытаясь переварить слова Милы, когда поняла, что непозволительно долго не произношу ни слова. — Прости, что? — Все считают, что мой папа убил родителей Дениса, но это не так. Я хочу доказать, что он не убийца, потому что точно знаю, что он этого не делал. Понимаешь, он не убийца! Он просто не мог! — Мила нервно теребила краешек шортиков, чтобы не заплакать, но я все равно заметила, как покраснели глаза девочки. — Мил, успокойся, пожалуйста, — ласково сказала я. — Давай обо всем по порядку. — Хорошо, — она опустила голову и шмыгнула носом. — Возьму конфетку? — Да, пожалуйста, — я пододвинула к ней вазочку, и Мила зашелестела фантиком. — Мой папа и папа Дениса работали вместе. У них был свой бизнес, — отправляя в рот шоколадную конфету, начала девочка. — Дела шли хорошо. Мама рассказывала, что папа даже собирался покупать дом, чтобы я росла не в Москве, а на природе. Он очень любил нас с мамочкой… Вкусные конфетки. — Бери еще, не стесняйся. — Спасибо, — Мила взяла всю вазочку и, поставив себе на коленки, стала выбирать те конфеты, которые больше всего понравились. — Что случилось дальше? — Власовы отмечали годовщину свадьбы, поехали в ресторан. Пока они ужинали, в их машину заложили бомбу, и на обратном пути она взорвалась… — Какой ужас… Так это не просто авария… Я живо представила чету Власовых, счастливых, веселых. И тут такой конец. А что же пережил Денис? Ему было всего одиннадцать. Ребенок! Несчастный ребенок! — Нет. Не авария, — уже не сдерживая слез, проговорила Мила. — Позже выяснили, что в машине была заложена бомба. Благодаря камерам со стоянки смогли найти человека, который ее закладывал. Он сознался и назвал заказчиком моего папу. — А что твой папа? Он все отрицал? — я протянула девочке носовой платок, и она промокнула щеки, оставляя на ткани яркий след тонального крема. — В том то и дело. Папа пропал в тот же вечер, когда погибли Власовы. А еще… Еще… — Тихо-тихо, Мил. Не плачь. — Еще со счетов их фирмы сняли все деньги. Их обналичивали в течение недели, как оказалось. Никто чужой не мог это провернуть. Поэтому расследование остановилось на том, что папа ограбил фирму, избавился от Власовых и сбежал. — Но ты сказала, что он умер? — нахмурилась я. — Да, я в этом уверена. Думаю, папу тоже убили и всю вину свалили на него, — девочка подняла заплаканные глаза, и в них я увидела неприкрытую ярость. — Я должна найти того, кто это сделал! И он мне за все ответит! — Откуда тебе все это известно? Ты ведь была совсем маленькая, когда это случилось? — Да, мне был годик. Я ничего не помню. Это все мама рассказывала, потому что все равно кто-нибудь мне проболтался бы, а так пусть лучше узнаю от нее. Мама тоже не верит, что папа устроил этот взрыв. Она уверена в его невиновности. — Извини, что задаю такие вопросы… Но я вынуждена спрашивать о некоторых неприятных вещах, ты же понимаешь? — деликатно поинтересовалась я у девочки, и она кивнула. — Почему твоя мама уверена в невиновности отца? У нее есть какие-нибудь доказательства? — Есть. И это доказательство сейчас перед тобой, — улыбнулась Мила, гордо вздернув курносый носик, а я непонимающе посмотрела на нее. — Что ты имеешь в виду? — Папа никогда бы не бросил семью. Он очень меня любил. Говорил, что я смысл его жизни. Поэтому не мог совершить ничего подобного, а если бы и совершил, то точно не оставил меня и маму. Папу убили, потому что если бы он был жив, то обязательно доказал бы свою невиновность. Я понимала рвение девочки обелить память отца и ее твердую уверенность в любви родителя. Но, к сожалению, на своем опыте узнала, что даже самым близким и родным людям нельзя доверять. Я не могла быть уверена и в том, что ее мать говорила правду. Кто знает, возможно, она специально солгала дочери, чтобы у той сохранился светлый образ отца. — Мила, а как ты представляешь, что я тебе помогу? — аккуратно поинтересовалась я. — Ну, ты же адвокат… — ответила девчушка так, словно я спросила сущую глупость. — Да, адвокат без опыта, который занимается оформлением разводов. Мне даже не позволят заняться твоим делом официально, потому что расследование завершено. К тому же, прошло столько лет. — Нет, ты меня неправильно поняла. Я не прошу тебя все делать официально, просто помоги мне в моем расследовании. Ты же юрист. У тебя больше возможностей, чем у меня. — А как вообще ты на меня вышла? — нахмурилась я, понимая, что этот важный момент совершенно упустила и, кажется, зря. — Я следила за Власовым, — без тени смущения ответила Мила. — Хотела с ним поговорить, потому что он был достаточно взрослым, когда все случилось, и мог что-то помнить. Но я не знала, как к нему подойти. Тем более, моя мама пыталась когда-то наладить с ним общение. Она даже собиралась оформить опеку, но из-за всех этих обвинений в адрес папы… К тому же осталась без мужа. Да и Денис сам не захотел. Он уверен, что все было так, как говорит полиция, что Александр Красовский убил его родителей. — Твоя мама общалась с Денисом?.. — Да. Много раз. Хотела помочь ему. Даже деньги предлагала. Неожиданной яркой вспышкой всплыла картинка шестилетней давности, когда я видела Власова в компании какой-то женщины в ресторане. Я плохо помнила их разговор, но женщина плакала и упрашивала Дениса поверить ей. Она твердила, что ради дочери ей важно восстановить справедливость. — Мила, у тебя есть фотография твоей мамы? — оживилась я, чем напугала девочку. — Да… В телефоне, — она полезла в карман, достала смартфон, ловко отыскала в нем фото и протянула мне. — Вот. Это мы с мамой и отчимом в Таиланде. — Это она… — прошептала я, разглядывая ту самую блондинку из ресторана. — Это мама, Ольга Красовская. А что, ты ее знаешь? — удивилась Мила. — Нет, не знаю, но как-то видела с Денисом. Давно. Они ругались. — Вот видишь, поэтому я не решалась подойти к Дену. Следила за ним издалека. Наблюдала за рестораном, его девушкой, — Мила ухмыльнулась и хитро взглянула на меня. — Знаешь, как я удивилась, когда застукала Власова с тобой? Я все не могла понять, чего он сюда таскается, а потом увидела вашу перепалку… — Так ты видела нас еще у бюро? — удивилась я. — Да, а потом ты уехала, Ден помчался за тобой, а я за вами. Забавно он придумал с наручниками, — засмеялась девчонка, и я на нее шикнула. — Ну, правда, смешно. — Тише, я не говорила Косте о том, что общалась с Денисом. Надеюсь, и ты не расскажешь. — Тайны от Викинга? — Что, прости? — Викинг, я так его назвала. Мне кажется, подходит. Светловолосый, высокий, большой, статный… — Костя мой жених, и я не хотела бы его волновать без повода.  — Ну про без повода рассказывай сказки кому-нибудь другому… — Мил, давай вернемся к нашей теме. Ты выследила нас с Денисом до самого ресторана, да? — Ага. Кстати, мне было интересно, поведет он тебя туда в наручниках, или все-таки снимет, — снова захихикала девчонка, но поймав мой строгий взгляд, посерьезнела. — Просто, я увидела ваше общение и поняла, что между вами что-то есть. Вы смотрели друг на друга так… так… Как будто герои из сериала. Мне стало любопытно узнать, кто ты такая. Я пошла за тобой в туалет, но не думала, что ты там разрыдаешься. Я так растерялась. Мне тебя жалко стало. По виду сразу поняла, что ты добрая. Хотела сначала подойти, помочь, но испугалась и сбежала. — А потом выбила из рук мои визитки и одну утащила, — продолжила я. — Ага. Я услышала, как вы ругались, что Денис взял одну. Тогда я поняла, что это лучший способ узнать, кто ты такая и не прогадала. Оказалось, что ты адвокат. Вот у меня и возникла идея нанять тебя, чтобы оправдать папу. — Ох, Мила… — вздохнула я, решаясь сказать, что все-таки малышка прогадала и я не та, кто ей нужен. — Не надо, Алис… Я понимаю, не твой профиль, мало опыта и прочая чушь… Но не поэтому же я к тебе так пристала. Мне нужен помощник, чтобы докопаться до правды, а ты лучший вариант, — произнесла девчонка слишком взрослым голосом, и я поняла, как долго на самом деле она все продумывала, как упорно шла к цели и теперь не отступит. — Тогда что, Мила? Почему я? — Потому что ты лично заинтересована в этом деле. Ты же хочешь найти истинного убийцу родителей мужчины, которого любишь? — Я не… — Не ври, а? Не знаю, что вы там намудрили… Говорят, что подростки без мозгов. А вы? Сохнете друг по другу. Знаешь, после вашей встречи Дена словно подменили, а со своей девушкой он постоянно ссорится. — И мирится… — вырвалось у меня. — Ревнуешь, значит, — усмехнулась она. — Ага, а сама Викинга мучаешь. — Я не мучаю Костю, а с Денисом у нас ничего не может быть. Все слишком сложно. Тебе не понять. — Если поможешь мне открыть правду, то это будет самое лучшее, что сделаешь для Дена — продолжала настаивать Мила. — Ты юрист. У тебя есть возможности достать дело Власовых из архива. А еще это будет добрый поступок! Алис, пожалуйста… — Мил… — я прикрыла глаза, собираясь с силами. — Мила, а что, если твой отец действительно виновен? Мы говорим о серьезных вещах, и я буду с тобой откровенна. Не зная всего, опираясь только на слова мамы… — Это не только ее слова. Бабушка, дед… Мамины родители. А еще есть семейные видео. Я покажу тебе, и сама убедишься, что папа нас любил. Он не мог притворяться. — Это самая большая глупость, но… хорошо. Я попробую тебе помочь, только ничего не обещаю, — сдалась я, и девчонка неожиданно бросилась мне на шею. — Спасибо, Алиска! — Ну, хватит… — засмеялась я. — Мил, а что скажет твоя мама? Она же не знает, во что ты влезла? — Мама… Она сама когда-то хотела во всем разобраться, но потом… В общем из-за отчима не стала. Он не любит вспоминать о том, что у его жены был когда-то муж, — вздохнула девочка. — Ты не подумай, он вроде как неплохой, но о папе говорить не разрешает. Он тоже о нем плохого мнения. — Если так, можешь устроить встречу с твоей мамой? Я ожидала, что Мила начнет искать отговорки и отказываться, но она сразу же согласилась. Это могло означать только то, что девочка сказала правду, что и ее мать уверена в невиновности первого мужа. Правда, была еще одна проблема — Костя. Как объяснить ему, что за дело я взяла, тем более, оно прямо касалось Дениса? Я не стала лгать и поделилась с Милой своими опасениями. — Не говори ему, что это связано с Денисом, и все. Я тебя наняла, но взяла слово о неразглашении, — довольно проговорила Мила. — Он же не станет тебя пытать, верно? — Кстати, об этом… — я поднялась с диванчика, подошла к столу и достала конверт с деньгами. — Держи. — Что это? — удивилась девчонка, забирая конверт. — Твои деньги. Откуда у тебя столько? — строго спросила я. — Ты что думаешь, что я украла? — обиженно вопросила Мила, кладя конверт на столик. — Это планшет, золотой браслет и айпод. — Ты продала все это, чтобы меня нанять? — удивилась я. — Я деловой человек, Алиса. И понимаю, что за все нужно платить, — гордо заявила она и придвинула ко мне конверт. — Что ж, деловой человек. Хорошо. Я возьму с тебя плату, но не деньгами. — А чем тогда? Возможно, было нехорошо использовать подростка в своих целях, но учитывая, что сейчас мне нужно было разруливать ситуацию с Денисом, а значит, часто уходить, пришлось пойти на это. — Мне нужно будет периодически отлучаться из офиса. Решать кое-какие вопросы. Надеюсь, много времени это не займет, но я должна буду как-то объяснить свое отсутствие в бюро. — К Власову на свиданки? — недовольно пробормотала Мила. — А говоришь, что у вас ничего нет. — У нас ничего нет, и это не свидания. Мне действительно нужно будет отлучаться из-за него, но это совсем другое дело, — видимо, Мила не была в курсе того, что Денис в больнице. Так даже лучше, чем меньше ей будет известно, тем лучше. — Хорошо. Я тебя прикрою. — Тогда договорились, — я протянула руку своей нанимательнице, и она ее пожала. — Буду ждать звонка, чтобы назначить встречу с твоей мамой. — Сегодня же поговорю с ней, — радостно проговорила девчонка. — И деньги забери… Снова просить не пришлось. Мила схватила со стола конверт и быстро спрятала его в своем рюкзачке. Она достала небольшую пудреницу и наспех стерла спонжем потекшую тушь. — Надо заглянуть к твоему Викингу, — деловито заявила она. — Зачем? — Как зачем? Я же должна выполнять свою часть договора, пусть удостоверится снова, что ты на меня работаешь. — Костя мне и так поверит, — с грустью ответила я, понимая, что в который раз буду врать человеку, который мне полностью доверяет. — Как знаешь, — Мила поникла на глазах, а у меня промелькнула догадка, что ее рвение увидеть моего жениха, было связано отнюдь не с чувством долга. И девчонка словно прочитала мои мысли. — Ты себе там ничего не надумывай. — Не буду, — усмехнулась я. Я проводила Милу до лифта, где мы снова условились созвониться. Краем глаза я видела, как за нами наблюдала Лидочка, которой совсем не понравилась моя новая клиентка. Но мнение секретарши меня волновало в последнюю очередь. Сейчас предстояло разобраться во всей неразберихе, в которую превратилась моя жизнь. Возможно, мне не стоило соглашаться на просьбу Милы Красовской. Возможно, я зря подпитала ее надежды насчет отца. Но поступить иначе не могла. Как никто другой, я понимала, какими болезненными могут быть переживания шестнадцатилетней девушки. У меня была другая ситуация, но никогда не смогу забыть ту боль, которую испытала и удушающее чувство одиночества, лишающее жизнь смысла. Эта решительная девочка, при том, что в тысячу раз сильнее прежней меня, в одиночку пытается бороться с ветряными мельницами. А что, если она права? Что, если ее отца без вины сделали козлом отпущения, а на Милу и ее маму поставили клеймо семьи убийцы? Я не знала, да и не верила, что в моих силах докопаться до истины, но в одном была уверена — девочку не оставлю. Жить — значит жить для других. Все мы питаемся друг от друга. Пусть хоть иногда теплится огонек доброты. Доброта придает человеку силы, если ему трудно живется.* В глубине души возникло чувство, что, помогая Миле, я спасаю себя, а моя никчемная жизнь приобретает смысл. Тем не менее, я вдруг оказалась в паутине лжи, которую сама и сплела. Движимая благими намерениями, я громоздила одно вранье на другом и, что самое печальное, переставала слышать голос совести. Сообщая Косте про новое дело, необычную клиентку и необходимые частые отлучки, я не чувствовала вины, как прежде. А он верил… Продолжал верить. — Элис, не расскажешь, что это за дело? — закрывая дверь на замок, поинтересовался он. — Мила просила не распространяться. Это их семейный случай. По сути, я больше как консультант, — ответила я, с опаской глядя на запертую дверь, не понимая, чего хочет Воронов. — Я горжусь тобой, родная. Уже появляются свои клиенты, не по наводке бюро, — проговорил он, надвигаясь на меня. — Кость?.. Он резко подхватил меня и усадил на свой стол, а сам навис надо мной. Дыхание перехватило, а сердце забилось сильнее, только почему-то от страха. Я уловила его настроение и не была уверена, что смогу поддержать, вот только… только выбора не было. Нельзя, чтобы Костя усомнился во мне. — Мы же на работе… Сюда могут войти. Моя слабая попытка сопротивления была пресечена страстным поцелуем, и все опасения меня разом покинули. Как бы то ни было, а рядом с Костей я находила спокойствие, даже когда страдала по другому. Неправильно, некрасиво, даже отвратительно… Но чувствам не прикажешь. К тому же, мне нужно было делать хоть что-то, чтобы заставить себя вновь полюбить жениха. Мне отчаянно нужна была его близость, ведь тело все еще помнило касания Дениса. Он не ослаблял напора, и я не заметила, как оказалась в совершенно неприличной позе на его столе, и тут ударом хлыста по обнаженной душе вспомнила, что точно также было с Денисом. — Не здесь, — решительно сказала я, обхватывая ладонями его лицо и отстраняя от себя. — Элис! — прорычал мой мужчина, уверенный, что я снова иду на попятную. Ошибся. — На столе неудобно, — улыбаясь, проворковала я и, соскользнув со столешницы, взяла Костю за руку и повела к дивану, краем глаза подмечая, что он доволен, как мартовский кот. Мы любили друг друга как два подростка, спрятавшихся в комнате, когда за стенкой родители. В некотором смысле так оно и было. Где-то совсем близко были мама, Кирилл Олегович и еще пара десятков людей. Но это только раззадорило Костю и успокоило меня, что не продлится долго. Такой знакомый, такой родной Костя, а я совершенно другая… И вроде бы все было как обычно, вот только теперь казалось неправильным. Я не занималась любовью, я доказывала любовь и доказывала не ему, а себе. — Кость, мне нужно уехать. По делу Красовской, — застегивая рубашку, сообщила я. — Сейчас? — удивился развалившийся на диване, довольный, счастливый, до неприличия расслабленный Костя. — Да… Я как все улажу, сразу домой. Ужин могу купить по дороге, — мне не хотелось встречаться с ним взглядами, боялась, что он легко раскусит обман, и я копошилась с верхней пуговицей, внимательно рассматривая петлицу. — Не надо. Приедешь, и закажем что-нибудь, — поднимаясь с дивана, ответил Воронов. — А вообще, я бы предпочел на ужин не еду… — Так можно умереть с голоду, — натягивая узкую юбку-карандаш, пробормотала я. — Тогда оставим это на десерт, — усмехнулся жених, помогая застегнуть молнию. — Спасибо. — Элис, я рад, что у нас все налаживается, — серьезно проговорил он и, развернув меня, как куклу, к себе, внимательно посмотрел в глаза. — Я тебя люблю. — Знаю… И ты знаешь, как я отношусь к тебе. Я не встречала никого лучше тебя. Мне безумно с тобой повезло. Он кивнул. Конечно, я понимала, что Костя хотел услышать от меня другое. Я могла бы сказать, что люблю его, и это было бы правдой. Но моя любовь к нему не та, на которую он рассчитывал. — Мне пора, — прошептала я, и он отпустил меня, ничего больше не говоря. Дико хотелось курить и плакать. А еще не отказалась бы от рюмки коньяка, только нужно было за руль и уже скоро. Взглянув на наручные часы, я ужаснулась, что уже почти шесть, и пора выезжать к Коняеву. Под ненавистным Лидочкиным взглядом я прошла в свой кабинет, взяла сумку, телефон и направилась к лифтам. — Алиса Павловна, — догнала меня секретарша. — Что тебе? — непривычно грубо спросила я. — Вы так долго были у Константина Кирилловича… — Ревнуешь? — Да как вы могли такое подумать?! — наигранно возмутилась она. — Я просто хотела сказать, что пока вы были у вашего жениха, — она специально пренебрежительным тоном выделила Костин статус, — вам звонил мужчина. — Кто именно? — Не представился. Но я полагаю, он звонил вам на мобильный, потому что до этого ваш телефон долго трезвонил. — Спасибо за информацию, Лида, — кинула я и прошмыгнула в спасительный лифт. Я действительно оставила мобильный в кабинете, когда ушла к Косте, но не могла и предположить, что задержусь у него настолько. На дисплее сотового высвечивалось семь пропущенных от Арины. Под этим именем я сохранила номер Власова. Но что ему было нужно, ведь я сказала, что сама свяжусь, когда что-нибудь прояснится по его делу. А если он звонил не поэтому? Глупая влюбленная девочка сгорала от нетерпения и желания позвонить, но взрослая Алиса разозлилась на безрассудство Дениса. Я села в машину, отъехала от бюро и только тогда стала перезванивать Власову. — Денис, что ты хотел? — с ходу спросила я, не давая ему сказать ни слова. — Алис, я звонил тебе. Хотел узнать, что ты намерена делать и… поблагодарить, что вообще во все это ввязалась, — ответил он. — Благодарить не надо. А по поводу твоей ситуации, сейчас я постараюсь убедить Коняева, чтобы он забрал заявление. — Сегодня приходили из полиции… — Неважно, — перебила я. — Если смогу убедить Коняева забрать заявление, то можешь не волноваться. Только ущерб ему возместить придется. — Я не против, возмещу. Осталось только убедить его забрать заявление. Он хочет, как я понял, получить оплату не только за урон, но и моральную компенсацию. — Поэтому сейчас постараюсь его убедить, что выгоднее договориться полюбовно. — Сейчас? — взволновался Денис. — Ты сейчас с ним встречаешься? Без меня? — Денис, ты в больнице, а я еду к нему в бар, — вздохнула я, не понимая, что именно так его задело. — Одна?! — вспылил Власов, чем сильно меня обидел. Неужели не верил в мои силы? — Да, что тебя смущает? Думаешь, не смогу его убедить? — Я не хочу, чтобы ты одна ходила в подобные места. Там же самый настоящий притон! — Но мы не можем терять время. Нужно поговорить с Коняевым, пока делу не дали ход, — проговорила я, надеясь, что он не поймет по голосу, что я улыбаюсь. Денис переживал за меня… Чертовски приятно. — Я иду с тобой, — решительно ответил Власов. — Но ты же в больнице! — Здесь охрана ни к черту. Даже не заметят. — Нет, тебе нельзя еще. Да и потом, со мной ничего не случится. Вчера я уже была в этом баре. — Лисенок, не дури… — Денис, я позвоню, как что-нибудь решится. Чтобы не спорить дальше, я приняла единственно верное решение и разъединилась. Руки дрожали, а внутри порхали чертовы бабочки. За один только взволнованный голос Дениса я была готова отплатить сотней походов по самым злачным местам столицы. В таком состоянии нельзя было вести машину. Я вышла на улицу, поставив руки на капот, опустила голову и стала глубоко дышать, чтобы хоть как-то успокоиться. Выходило паршиво. К тому же, накатило дикое чувство вины за недавнюю близость с Костей. Я усмехнулась про себя, что каких-то пару часов назад думала, что перестала слышать совесть. Но черт возьми, перестала в отношении к Косте. Мне было так отвратительно из-за чувства, что изменила Денису. Бред. Я вконец запуталась и теперь не знала, как из этого выбраться. А Власов снова звонил… Поставив телефон на беззвучный режим и спрятав его поглубже в сумке, я завела машину. Припарковавшись во дворе жилого дома неподалеку от бара Коняева, я достала пудреницу, поправила макияж и накрасила губы. Мне нужно было выглядеть как можно более уверенной, чтобы этот тип не мог меня прогнуть. Я вышла из машины и не спеша направилась к бару. Было ощущение, что я иду на экзамен без права пересдачи. Как и накануне у входа толпились курильщики, только в этот раз их было больше. Оно и понятно, вчера приезжала рано, а вот сейчас в самый час пик. Завидев меня издалека, уже изрядно подвыпившие мужчины стали свистеть и улюлюкать. Глупо отрицать, что мне стало страшно. Моя походка уже не была такой уверенной, но я не собиралась отступать. Вдруг кто-то схватил меня за руку и потащил в сторону. Я испугалась так, что даже не успела вскрикнуть, а когда сообразила, что надо звать на помощь, увидела перед собой разозленного Дениса. На нем был тот же спортивный костюм, в котором вчера его видела в палате, голова все так же перевязана, и от одежды шел слабый больничный запах, сквозь который я все равно уловила аромат его тела. — Не пущу одну! — прорычал он и толкнул меня к стене дома так, что я ударилась о нее спиной. Курящие мужчины с интересом наблюдали за нами, но ни один не вызвался вмешаться. Оно и к лучшему. — Ты должен быть в больнице, — с трудом произнесла я, чувствуя, как пересохло в горле. — И позволить тебе идти в подобное место?! — все так же зло сказал Власов. — Лисенок, ты думаешь головой? Тут собираются мужики ради рюмки, а женщины, которые захаживают, ищут дружка на ночь. Если к тебе кто-то пристанет?! А пристанет, ведь ты такая красивая. — Красивая? — ошарашено переспросила я, вспоминая, что именно Денис впервые назвал меня красивой. — Ты такая красивая, Лисенок, — целуя мой живот, прошептал он. — Зачем ты издеваешься? — с трудом сдерживая слезы, вопросила я. — Не издеваюсь. Ты красивая, как солнце, — очерчивая кончиком языка мой пупок, проговорил он. — Неправда, и я это знаю, — решительно ответила я. — Глупая ты, — усмехнулся он и стал выцеловывать дорожку от живота к шее. — Бесит, когда девчонки твердят, что некрасивые, чтобы получить комплимент. — Я не… — не успела закончить фразу, как почувствовала его. Он так резко вошел, что я тут же замолчала. — Знаю, не выпрашиваешь… — тяжело дыша, наращивая темп, сказал он. — Это все глупости. Твои предрассудки. Ты мне нравишься такой. Рыжей, лучистой, теплой, светящейся… Я не понимала тех эпитетов, которыми он меня одаривал. Промелькнула мысль, что Денис просто не знает, что говорит. Видимо, все дело в желании… Том диком желании, что захлестнуло нас с головой. Больше и я ни о чем не думала… — Красивая. Тебе об этом наверняка твердили и не раз, — процедил Власов, и я поняла, что он не помнит того, что говорил шесть лет назад. — Денис, я здесь по работе и только, — сухо произнесла я, отталкивая его от себя. — Хочешь составить мне компанию, пойдем. Так будет лучше. Решим все сразу. Я не успела ступить и шагу, как он снова схватил меня за руку и притянул к себе. Ударившись о его твердую грудь, я шумно выдохнула, но в следующий момент вскрикнула, потому что он яростно сжал мои волосы на затылке. — Рыжая, лучистая, теплая, светящаяся… Тебе не место здесь. Одна не пойдешь. Хочешь защитить меня, но я хочу защитить тебя куда больше. Ты — свет, Лисенок, а тут его могут затушить. Я не позволю. — Я здесь ради тебя, Денис… — А я ради тебя…