Квартира № 16

Беда не приходит одна. Глупое, набившее оскомину выражение, как никогда кстати, подходило под ситуацию. Что случилось? Почему не проходило ни дня, чтобы мы не получали очередной удар судьбы? Теперь все было еще страшнее — дело касалось ребенка! Ведь в свои шестнадцать Мила была совсем еще девочкой. — Как Мила пропала? — отойдя от шока, спросила я. — Зинаида Ивановна сказала, что Матвей прислал за падчерицей водителя, он хотел побеседовать с Красовской в офисе. Девчонка уехала. Матвей только что вернулся, но один, где Мила не знает, говорит, что она давно должна быть дома, — ответил Денис, и снова прислонил телефон к уху. — Не берет трубку. Я еду туда. — Я с тобой! — И речи быть не может. Помнишь, что врач говорил… — Хочешь оставить меня одну? Я буду изводиться, сидя дома, и если что-то случится, то никто мне не поможет. — Это шантаж? — Разумное решение, — отрезала я. — И надо позвонить Косте. — Лисенок, мы сами справимся. — Это не обсуждается, Денис! В такие моменты не время для ваших ссор! У Кости есть связи в полиции, к тому же Мила от него без ума. — Хорошо, я позвоню… — Я сама, — решительно заявила я, доставая свой сотовый. — Скорей пойдем к машине. Пока автомобиль прогревался, я дозвонилась Воронову и рассказала, что случилось. Он явно был не один и, скорее всего, занят — на заднем плане я слышала музыку и какой-то шум. Но Костя сразу сказал, что поможет нам найти Милу. — Мы едем к Матвею, подъезжай туда. — Сейчас вызову такси. Я не могу за руль. Хм… Выпил немного, — смущенно ответил он. — Хорошо, говори адрес, мы заедем. — Не стоит… я сам. — Ты далеко? — Нет, но все равно я сам доеду. Не стоит вам терять время. — Как знаешь. Мы к Миле, поговорим с Матвеем и Зинаидой Ивановной. Подъезжай туда. Прошла практически неделя с момента, когда я так же неслась по ночной Москве в другой конец города. Тогда меня ждала убитая горем девочка, сейчас я боялась ее не найти. Мы припарковались прямо у подъезда, наверняка заняв чье-то место, но нам было все равно на возможный скандал. Домофонную дверь нам открыли не сразу, но при этом даже не удосужились спросить, кто пришел. Зато, когда мы поднялись на этаж, на пороге нас уже встречала Зинаида Ивановна. — Как хорошо, что вы приехали! Мила не вернулась домой! — сходу сообщила женщина. — А Матвей, что он говорит? — сурово вопросил Власов. — Матвей лыка не вяжет, — недовольно кинула она. — Приперся на рогах. Я спрашиваю, где девочка, а он только мямлит что-то… — Так он ничего не сказал про Милу? — вмешалась я. — Да что он скажет… вон, сами попробуйте поговорить, — Зинаида Ивановна впустила нас в квартиру, мы прошли в прихожую и стали разуваться. — Я у него про Милу все выпрашиваю, смогла только выудить, что она от него ушла. Боюсь, как бы чего дурного не случилось. Она же совсем неуправляемая, а сейчас без матери… — Но Мила, напротив, стала прилежной. Всю неделю ходила в школу, делала уроки, — перебила женщину я. — Зная девочку, я не сомневалась, что надолго ее не хватит. Вот и сорвалась. — Где Матвей? — спросил Власов, и Зинаида Ивановна молча кивнула на одну из комнат. Иванова мы нашли спящим на диване в обнимку с бутылкой. Комната, в которой он «отдыхал», была переделана под кабинет. Все те дни, что я заботилась о Миле, дверь сюда была закрыта, теперь мы могли увидеть святая святых Матвея. Кругом было красное дерево, кожа и бронза, на стене — огромный семейный портрет его в кресле и стоящей по правую руку Ольги, массивные фолианты в шкафах и коллекция причудливых деревянных идолов. Если бы я не знала, что мы находимся в квартире, то предположила бы, что этот кабинет расположен в старинном замке какого-нибудь английского лорда. — Эй, подъем! — громко произнес Денис, отчего даже стены кабинета затряслись. — Просыпайся, пьянь! — Денис, не надо так! — я испугалась его грубости. Хотя сама чувствовала неприязнь к Матвею, все же думала, что лучше стараться сохранить уважение при общении. — Не смей за него заступаться, — отчеканил Власов и со всего размаху отвесил спящему звонкую оплеуху. Матвей тут же проснулся, резво сел на диване, выронив при этом початую бутылку Джек Дениэлс. А я-то думала, он предпочитает виски на порядок дороже. Сейчас этот мужчина, который несколькими днями ранее казался пугающе грозным, вызывал лишь отвращение и жалость. От него исходил неприятный запах немытости, сальное лицо покрылось вмятинами от бархатной подушки, а глаза никак не могли распахнуться полностью. — Что надо? — кинул он, с ненавистью глядя на Дениса. — Где Мила, мразь? — Власов схватил Матвея за грудки и с силой тряхнул. — Пусти, гаденыш! Какого хрена тебе нужно от моей дочери? Ты знаешь вообще сколько ей лет? — Она тебе не дочь, урод! И она пропала. — Пропала? Как пропала? — растерялся мужчина, и это было не наигранно. — Вы не знаете, где Мила? — спросила я. — Где Мила? Не знаю… Она не дома? Я же приказал ей ехать домой учить уроки! — Матвей схватился за голову и сильно зажмурился. — Мне надо умыться. Ждите здесь. Он с трудом поднялся с дивана и по стене пошел в сторону ванной, а на пороге показалась Зинаида Ивановна. Снедаемая любопытством, она вопросительно кивнула нам, но тут же стушевалась под грозным взглядом Дениса. — Сделайте крепкий кофе для Матвея. Ему нужно протрезветь, — сказал он, и женщина молча пошла на кухню. — Денис, где же Мила, если Матвей не в курсе? — Сначала узнаем, о чем они общались. Если ее кто-то похитил… — Красовский? Думаешь, он захотел вернуть себе дочь? — Не знаю… У меня завибрировал телефон. Воронов. Он приехал, но не стал звонить в дверь и просил, чтобы ему открыли. Я была рада Косте и в глубине души надеялась, что его здравый смысл и рассудительность компенсируют вспыльчивость Дениса. Я впустила его в квартиру как раз тогда, когда из ванной вышел Матвей. Он метнул в нас злой взгляд и облокотился о стену, перегораживая проход. — Ты кто еще такой? Что делаешь в моем доме? Сейчас позову ребят, тебя живо вышвырнут. Тебя, тебя… — он поочередно указал на нас пальцем и замялся, соображая, что Дениса с нами нет. — А где… — Сейчас я позвоню своим ребятам, — отталкивая меня в сторону, Костя метнулся к Матвею и, схватив за грудки, вжал его в стену. — Где девочка?! Что с ней сделал?! — Пусти его, — неожиданно спокойно сказал появившийся в прихожей Денис. — Он не знает. Надрался, как скотина… Воронов растерялся и выпустил Матвея из рук, а тот, не удержавшись на ногах, рухнул на пол. И тут, как в традиционной комедии, появилась Зинаида Ивановна в клетчатом фартуке. — Там я кофе сварила, колбаски порезала… — Сейчас не до колбаски, а вот кофе этому не помешает, — пробурчал Власов и, подхватив Матвея, потащил на себе в сторону кухни. Мы сели за стол, и Власов придвинул начинающему трезветь Иванову кружку кофе. Мужчина сделал глоток и поморщился. — Рассказывай, как все было. Мы и так потеряли уйму времени, — отчеканил Денис, но по плотно сжатым кулакам я догадалась, что он держится из последних сил. — Да кто вы такие, что устраиваете допрос? — недовольно проговорил Матвей. — Зинаида Ивановна, живо сюда! Домработница прибежала на кухню, но не решилась зайти и встала на пороге, как нашкодивший ребенок. От былой спеси не осталось и следа. Зинаида Ивановна боялась Матвея, и это лишь подтвердило мои нехорошие догадки о нем как домашнем тиране. — Где Людмила? — грозно спросил мужчина. — Не знаю… Она не вернулась после того, как уехала к вам, — промямлила домработница. — Я же у вас спросила про девочку, когда вы приехали… Вы сказали, что должна быть дома, а сами потребовали, чтобы я вас не беспокоила. — То есть ты знала, что она не вернулась и оставила все как есть? Позволила мне уйти в кабинет? — Но вы же сами сказали… — Я уволю тебя, Зинаида Ивановна, если с Милой что-то случится! — Не ее увольнять надо, а вас опекунства лишить! — вмешалась я. — Зинаида Ивановна сразу нам позвонила, потому что вы были настолько пьяны, что ни черта не соображали. Даже сейчас от вас разит перегаром! — Так это она вам позвонила? — нахмурился Матвей. — Да, она, — ответила я. — Ясно, — хмыкнул Иванов и повернулся к своей служащей. — Зинаида Ивановна, иди спать. Завтра до двух можешь быть свободна. Отдохнешь. — Спасибо, — с трудом произнесла перепуганная женщина и попятилась из кухни. — Матвей, вы знаете, куда пропала Мила? Ее телефон не отвечает, мы пытались звонить… Ее могли похитить? — Она сбежала, — вздохнул мужчина и прикрыл глаза рукой. — Мы повздорили, наговорили кучу ерунды… Я требовал отчета за ее школьные дела. Теперь ведь она на моем попечении, а Мила развопилась, что я ей не родитель, и раз у нас деловые отношения, то только в конце месяца могу требовать от нее показывать оценки. Я вспылил. Сказал… сказал… Его голос дрогнул, и на глаза монстра навернулись слезы. Это была настолько гротескная картина, что мне стало совсем неловко. Под столом я взяла руку Дениса и крепко сжала, он переплел наши пальцы, бросил на меня беглый взгляд, но ни один мускул на его лице не дрогнул. — Что вы сказали Миле? — спросил Воронов на удивление дружелюбно. — Что мать ее плохо воспитала, — на выдохе ответил Матвей. — Это вырвалось само собой! Я никогда ни в чем не упрекал Олю. Она была чудесной матерью. — Вы сказали такое ребенку, который меньше недели назад потерял маму? — процедила я, борясь с диким желанием вцепиться ему в лицо и выцарапать глаза. — Потом еще добавил, что она уже не маленькая и обязана отвечать за свои поступки, что оценки в дневнике — это обязательная форма отчетности мне как ее работодателю, ведь именно от меня она получает деньги. — Вас только это и волнует? Деньги?! — Так я хотел ее мотивировать. — Мотивировать?! Из-за вашей мотивации девочка сбежала! У вас есть хоть какие-нибудь догадки, где она может быть? — Нет… Может, решила заночевать у кого-нибудь из подружек? — предположил он. — Дай бог, чтобы так. У меня в сотовом были записаны номера некоторых Милиных одноклассников, с которыми я занималась обществознанием. Я набирала номер за номером, но ребята ничего не слышали о Красовской, и только Таня, с которой она сидела за одной партой, проболталась про какую-то вечеринку. — Танюш, это важно, вспомни, пожалуйста, что именно тебе говорила Мила. — Точно не помню. Ее доставал какой-то парень звонками, говорил, что будет туса, и это ее отвлечет, — пробормотала Таня. — А Мила что? — кусая губы, спросила я. — Накричала на него, потом разрыдалась. Я у нее спросила, что случилось, вот Милка и рассказала, что ее достает этот кретин, а ей хочется только, чтобы все оставили в покое. — Что это за парень? Как его зовут? — Она не сказала. Я так поняла, что он уже взрослый… — Черт, — выругалась я. — Спасибо, Танюш. Будут новости о Красовской, звони сразу. — Хорошо. И как я могла забыть про тех взрослых парней, о которых мне рассказывала Мила. Они приходили к ней во двор, а значит, искать нужно среди соседских подружек Красовской. — Элис, ну что? — взволнованно спросил Костя. — Кажется, я поняла, где надо искать, — ответила я и повернулась к Матвею. — С кем обычно гуляла Мила во дворе? — Во дворе? — Да-да, здесь! В вашем доме, во дворе, в соседнем… — нетерпеливо начала я. — Вроде гуляла с кем-то… Не знаю, — промямлил нерадивый отчим. — Вспомните, с кем именно гуляла, как зовут подружек, где живут! Это важно! Парень, с которым может быть Мила, приходил к ее дому. Они с другом увивались за девчонками, а Красовская нос воротила. Кто знает, что ей взбрело в голову после вашей ссоры. — Элис, можно пробить по соцсетям, — вмешался Костя. — Если ее компьютер не запаролен, то там могут быть открыты доступы в ее аккаунты. — Проверишь? — Конечно. Воронов пошел в комнату Милы, а мы втроем остались на кухне. Повисла гнетущая тишина, каждый из нас думал о Красовской. — Если этот парень что-то сделает с Милой, я его своими руками придушу, — процедил Денис. — Я позвоню своим ребятам, ее живо домой притащат, а с этим щенком разберусь сам! — отчеканил Матвей. — Вы никому не будете звонить. Во всяком случае, пока. Проверим Милины соцсети и, если узнаем, где она, то сами поедем за девочкой. — С чего вдруг? Кто вы такие, чтобы указывать? — Кто мы такие? Те, кто тебя протрезветь заставил, дядя! — вспылил Денис. — Если бы не мы, то ты сейчас бы дрых в своем алкоголическом сне, пока твоя падчерица творит глупости. — Денис. Власов. Я сразу понял. Кстати, твой отец наверняка бы тобой гордился, если бы ты избил меня. Только у тебя кишка тонка. Власовы предпочитают действовать исподтишка, — криво улыбнулся мужчина. Власов подорвался и, видимо, хотел его схватить, но в этот момент на кухню вбежал Костя. — Я знаю, где малявка, и лучше поторопиться! — Где Мила? — вскочил Матвей. — Я отправлю своих людей. — Мы сами справимся. А вы лучше проспитесь, — не глядя на него, кинул Воронов и пошел в прихожую. Косте удалось зайти в аккаунты Милы в соцсетях. Он нашел ее переписку с Сержем — тем самым парнем, который за ней ухлестывал. Все было так, как говорила Таня: парень подбивал клинья к Миле, причем довольно откровенно намекая, какие отношения хочет. А вот она раз за разом отказывала, но делала это с присущим ей кокетством. Серж вполне оправданно решил, что девочка с ним играет. Сегодня у друга этого Сержа был день рождения, и тот отмечал его в клубе, и это место имело не очень хорошую репутацию. Прекрасно понимая, чем это может закончиться для Красовской, мы мчались туда. — Значит так, мы с Вороновым идем внутрь, вытаскиваем Красовскую, а ты ждешь в машине! — строго сказал Денис. — Я иду с вами! — Нет, ты ждешь в машине. Хватит с тебя приключений на сегодня. — Элис, он прав. Тебе нечего делать в том месте. Это не твой уровень, поверь, лучше тебе остаться. — Костя, если там что-то произошло, то я должна сразу оказаться с Милой. Вы оба — это сила, не спорю, но мы не знаем всех обстоятельств. — Каких обстоятельств?! — вспылил Воронов. — Хочешь лично убедиться трахнули малявку в чилауте или нет? Подождешь в машине. — Алиса, это не женское дело, — отрезал Власов. — Да пошли вы оба! Я иду с вами уже хотя бы потому что, если вы устроите мордобой, кто-то должен будет вас угомонить и вывести девочку, — не дожидаясь дальнейших возражений, я выскочила из машины на улицу и громко хлопнула дверью. Уже по пути ко входу в клуб меня нагнал Денис и крепко взял за руку. — Только ни на шаг от меня не отходи, — строго сказал он, и я кивнула в ответ. Мы без проблем прошли фейсконтроль и оказались в душном предбаннике, где располагался гардероб. Молодой бородатый парень сразу подорвался, чтобы взять нашу верхнюю одежду. — Мы ненадолго, — бросил Воронов. — У нас запрещено входить на танцпол в куртках и пальто, — заявил гардеробщик. — Иначе что? — рявкнул Денис, и парень отпрянул назад. — Я сейчас охрану позову! — проблеял он. — Не надо. Мы разденемся, — вмешалась я, расстегивая пальто и злясь на очередную ненужную разборку парней. В зале было душно и шумно. В нос сразу ударили запахи пота, дешевых духов и алкоголя. Кругом отрывалась молодежь, добрая часть которой явно была несовершеннолетней. Я бегала глазами по раскрасневшимся лицам парней и девчонок в надежде найти Милу, но все тщетно. — Идем, — сказал Денис и повел меня сквозь толпу в конец зала, где были кабинки для отдыха гостей. От духоты резко закружилась голова, но я взяла себя в руки и не подала виду, чтобы не волновать Дениса и Костю. Я постаралась сосредоточиться только на Миле, мечтая поскорее найти девчонку и увести из этого места. За свою жизнь я была в клубе всего три раза: один со студентами на новогодней вечеринке, куда, скрепя сердце, меня отпустили родители под ответственность Кости, два других — вдвоем с Вороновым, когда встречались. Но это были совсем не такие места. Сейчас же мы оказались в притоне для малолеток, где за умеренную плату им можно было почувствовать себя взрослыми, балуясь дешевым алкоголем, легкими наркотиками и сексом в туалете. Я искренне не понимала тех, кому здесь могло нравиться. Миновав танцпол и столики, мы оказались у зоны чилаута — около десятка отдельных кабинок, некоторые из которых были занавешены блестящими шторками, скрывая то, что происходило внутри. Сначала мы проверили те, что были открыты, но ни в одной пьяной компании не увидели Красовскую. Тогда, совершенно не смущаясь, стали заглядывать в занавешенные. Кто-то из отдыхающих пытался возмущаться, но тут же замолкал, глядя на суровых Дениса и Костю. Никто из малолеток не рискнул к ним лезть. — Мила, мать твою! — процедил Воронов, распахнув шторки очередной кабинки. Там сидела компания из семи человек — четверо парней и три девушки, одной из которых оказалась Мила. В отличие от других девиц, Красовская была без боевого раскраса, блестящей бижутерии и полураспустившихся, завитых плойкой локонов. Ее лицо было опухшим от слез, но она не плакала, красные глаза равнодушно смотрели на столик с полупустыми бутылками дешевого виски. В парне, что сидел рядом с ней, я без труда узнала Сержа. Он был таким же, как на фотографии в соцсети — долговязый, с длинным, скрюченным носом и большими зелеными глазами, обрамленными густыми ресницами. Именно эта деталь превращала его из Квазимоды в парня, который наверняка пользовался успехом у девушек. Глядя на Милу и Сержа, я почувствовала отвращение. Ее мятая рубашка была расстегнута наполовину, короткая юбка задрана настолько, что были видны бирюзовые трусики под плотными телесными колготками. Серж сидел вполоборота к ней и одной рукой гладил по бедру, а второй, обнимая, гладил ее плечико под рубашкой. Мила наконец оторвала взгляд от столика и посмотрела на нас. В этот момент ее глаза увлажнились, и она дернулась в нашу сторону, но Серж ее удержал. — Викинг! Викинг, забери меня! Отчаянного крика девчонки хватило, чтобы Воронов рванул к ней. Одним ударом он вырубил Сержа, который уже довольно грубо одергивал на себя Красовскую, а потом, как маленького ребенка, вытащил Милу из-за столика. Один парень из компании пополз назад, пока не уперся в угол дивана, а двое других поднялись на защиту обиженного друга, но их быстро осадил Денис. — Если еще раз увижу кого-нибудь из вас в радиусе километра от Красовской, пожалеете! — прорычал Воронов. — А ты кто такой, дяденька? — недовольно вопросила одна из девиц. — Тот, кто может обеспечить вам серьезные проблемы за то, что споили несовершеннолетнюю. А если узнаю, что этот хмырь ее тронул, то засажу за решетку! — Эй, она тут по своей воле! — возмутилась другая девица. — И Серж — ее парень! — Ваш Серж ей не парень! — встрял Денис. — Как очухается, передайте, чтобы не смел к ней подходить! — Пойдемте, — я вцепилась в руку Дениса и постаралась оттащить его от столика. — Как она? — хмуро спросил он у Кости. — Не в адеквате. Накачали этим пойлом, — ответил он и подхватил малышку на руки. — Идем. Мы стали протискиваться к выходу, но теперь это было проще. Кто-то из охраны клуба рванул к нам и, глядя на Милу, стал выспрашивать, что случилось. Костя в ответ лишь рявкнул, что устроит проверку и прикроет их притон. После этого к нам больше не лезли с вопросами. В гардеробе нас пропустили без очереди, и мы быстро получили одежду. Мила свой номерок потеряла, и мы решили вернуться за ее курткой завтра, и Костя укутал девочку в свое пальто. Оказавшись на улице, я полной грудью вдохнула морозный воздух. Головокружение отступило, и даже тошнота прошла, но все равно чувствовала себя неважно. Денис заметил мое состояние и крепко обнял. — Как ты, Лисенок? — Нормально. Теперь нормально. Нужно домой. — Едем… — он разблокировал машину, но Костя и Мила не двинулись в ее сторону. — Эй, вы идете? — Дай пять минут, — сказал Костя. — Ей нужен воздух. — Хорошо. Пока прогрею машину. Мы сели в автомобиль, и я почувствовала, как стало покалывать пальцы ног. Только сейчас страх за Милу начал проходить. Я прикрыла глаза, откинула голову на спинку кресла и прислонила холодные ладони к щекам. — Все хорошо. Скоро будем дома, — улыбнулся Власов, убирая мои руки от лица. — Ты молодец. Я все время об этом думал. Мой маленький рыжий Лисенок, который боялся родителей и всего на свете, превратился в настоящую Лисицу. Я люблю тебя. — А я тебя… Мы улыбнулись друг другу и посмотрели на Милу и Костю. Девчонка стояла перед мужественным Викингом, который не подавал вида, что замерз без пальто в ночной мороз. Она что-то рассказывала, а он молча слушал. Потом Костя, улыбнувшись, ответил Красовской и она, встав на мысочки, его поцеловала. Мое сердце рухнуло к пяткам, боясь новой Милиной истерики, когда Воронов ее оттолкнет, но вместо этого Костя ответил. Всего лишь на мгновение и тут же отстранился, но он поцеловал Милу. Я резко повернулась, уставившись в приборную панель, и вжалась в спинку сиденья. — Это что было?! — взревел Власов, он схватился за дверцу, но я его остановила. — Ничего. Мы ничего не видели, — проговорила я и боковым зрением заметила, как Костя ведет Милу к машине. — Алиса, он с ней целовался! — Нет, Денис. Не целовался. Это она целовала Костю, а он просто не оттолкнул. — Это не одно и то же? — Нет, потому что это был единственный способ не растоптать в конец ее гордость. Задняя дверца открылась, и в салон забралась Мила в Костином пальто и он сам. Мне оставалось надеяться, что девчонка не слышала наш разговор, а Денис не захочет выяснять отношения с Вороновым. К счастью, Власов взял себя в руки, завел мотор и нажал на газ. — Спасибо, что приехали за мной, — всхлипывая, сказала Мила. — Всыпать бы тебе ремня, — сказал Денис, глядя на малышку в зеркало заднего вида. — Но тебе и без того херово. Ничего, всякое бывает, — улыбнулся он и обратился ко мне: — Везем ее домой? — Да, но только к нам. — Согласен. — А Матвей? — нахмурился Костя. — Надо ему позвонить и предупредить… — Ему нет до меня никакого дела. Можно не звонить, — отмахнулась Красовская. — Нет, так не пойдет. Мы его предупредим. А завтра днем, когда все проспимся, я сама с ним побеседую. — О чем? — нахмурился Денис. — Кость, скажи, мы можем лишить Иванова опекунства за то, что не уследил за Милой? — Это, конечно, серьезный проступок, но у него наверняка отличные адвокаты, процесс затянется… — Он и так сдаст меня в детдом, — пробормотала Мила, начиная снова плакать. — Не сдаст. Он ни за что от тебя не откажется, — решительно ответила я. — Поэтому ты хочешь его засудить?! Элис, сейчас ты порешь горячку. Красовской не место в приюте, ты ей только навредишь! — Никто не говорит о приюте. Мне нужно только припугнуть Матвея. Я поставлю ему условие, если хочет сохранить юридическое опекунство — отдаст Милу мне! — Что? — переспросила девочка. — Мила, я хочу, чтобы ты переехала ко мне. Конечно, я не тяну на родителя, но постараюсь о тебе позаботиться. Красовская шмыгнула носом, а потом резко протиснулась между передних сидений и обняла меня одной рукой. Радоваться было рано, впереди еще ждал разговор с Матвеем, но я не видела иного способа вырвать из его лап Милу.