Квартира № 16

У каждого человека есть предел. Предел терпения, возможностей, сил… Я своего достигла, когда вымотанная всеми неурядицами потеряла сознание в душе. Мне повезло, что почти сразу меня нашел Денис. Он вернулся несколько часов назад, но не стал меня будить, а потом спустился вниз за завтраком как раз тогда, когда я проснулась и пошла в ванную. Найдя меня без сознания в душевой кабине, мой возлюбленный страшно перепугался. Неудивительно, что после всего случившегося первой мыслью было, что на меня напали. Он отнес меня в номер, уложил на кровать и вызвал скорую. Я пришла в себя еще до приезда медиков, но меня все равно забрали в больницу. Всю дорогу в карете скорой помощи Денис не отпускал мою руку. Я видела, как он переживает за меня, но эгоистично радовалась этому. Он рядом, он со мной, он боится за меня… О чем еще можно мечтать? Только быть с ним всю свою жизнь. Вот только на душе у меня было неспокойно, ведь время позднее, а я все еще не знала, как дела у Милы. — Денис, нужно позвонить Миле, предупредить, что я задерживаюсь, — спохватилась я. — Лисенок, сегодня ты точно никуда не поедешь, — отрезал Денис. — Но мы не можем бросить Милу! Она сейчас совсем одна! — возмутилась я. — Красовская в школе, — ответил Денис. — Я звонил ей, но ответила Зинаида Ивановна, сказала, что девочка ушла на занятия, а мобильный забыла. — В школу? На следующий день после похорон Оли? Милый, тут что-то не так! Она вчера была в таком состоянии, что сегодня никак не смогла бы пойти на уроки! И забыть телефон?.. Сейчас с мобильниками не расстаются, а, зная Милу, она скорее прогуляла бы занятие, но за сотовым вернулась. — Сама сказала, что она была в плохом состоянии. Понятно, что малышка рассеяна. А в школу могла пойти специально, чтобы отвлечься. — Тогда нужно поехать в школу! Забрать ее после уроков. — Лисенок, тебе нужно подумать о себе! Обморок — это сигнал. Нельзя так не щадить себя! — Денис, сейчас не время на жалость к себе. После моего вчерашнего разговора с Матвеем я окончательно убедилась, что Красовскую надо выручать! Где она? Ты уверен, что Мила пошла в школу? Уверен? — Алис, успокойся. Ты мне доверяешь? Как только мы узнаем, что с тобой, я поеду к Миле и узнаю, как она. — М-м-м… нет. Лучше позвонить Косте. — Косте?! — нахмурился Власов. — Почему ему? Я и сам могу позаботиться о Миле. — Тут другое… Мила в него по уши влюблена, его внимание может ее взбодрить. — Хм… Ладно. Сейчас наберу ему и сам поговорю. Власов полез в карман за мобильным, а я только закатила глаза. Конечно, я понимала всю щекотливость ситуации, ведь продолжала дружить с Костей, который все еще меня любил. Денис ревновал, и это было обоснованно, мне тоже было тяжело от его общения с Леной. Костя ответил быстро, он согласился поехать в школу за Милой и стал спрашивать про меня. Денису пришлось рассказать, что случилось. — Он заедет за Красовской, отвезет домой и объяснит, почему ты не приехала. Потом этот Викинг намеревается навестить тебя, — недовольно сообщил возлюбленный. — Не надо, милый, не ревнуй. Я же с тобой! Только с тобой. И люблю тебя, всегда любила только тебя. А Костя — хороший друг. — Знаю, я не сомневаюсь в тебе, но все равно злюсь, что он так на тебя смотрит, что желает тебя, вспоминает, как вы… — Денис! — я строго перебила его. — Прекрати немедленно. Я могу так же изводиться из-за Лены. — Но я с ней больше не поддерживаю связь! — Потому что, в отличие от Кости, она тебя не смогла отпустить! — не выдержала я и приподнялась на носилках, куда меня уложили медики. — Знаешь, я считаю низким опускаться до оскорблений бывших, но Лена самая настоящая дрянь, шантажистка и манипуляторша! В этот раз и мое терпение достигло предела. Я больше не могла молчать и заглушать в себе злость на бывшую любовницу Дениса. Надоело врать, прикрываясь равнодушием истинной леди. Я ненавидела Лену, и хотелось об этом кричать. Но из-за сильных эмоций снова закружилась голова, а к горлу подступила тошнота. Я закрыла глаза и ухватилась за край носилок, пытаясь подавить неприятный позыв. — Лисенок! Милая! — Денис подхватил меня и попытался снова уложить. — Прости! Прости, пожалуйста, я не должен был… — Ничего, — проговорила я и с его помощью снова легла. В больнице меня сразу отвели к врачу, и хмурый мужчина средних лет в белом халате приступил к тщательному допросу о моем самочувствии. Я рассказала все, как было на самом деле: про головокружение, частую тошноту, недомогание и слабость. Денис был рядом и все прекрасно слышал. По его виду я поняла, что меня ждет объяснение еще и с ним, но сейчас думала только о том, чтобы выяснить, что со мной такое. Врач сразу направил меня на анализы, в том числе попросил сделать тест на беременность. Нужно было подождать пару минут, пока проявится результат, и я вышла к Денису. Он сидел на железном стуле, сгорбившись и нервно отбивая правой ногой чечетку. Я села рядом и взяла его за руку. — Лисенок, я тут вот что прикинул, мы можем пожениться весной, как раз успеем все подготовить. Ты закажешь платье, фату. Праздновать будем во «Фьюжне», — серьезно заговорил Денис, и я, улыбнувшись, опустила голову ему на плечо. — То есть тебя не пугает мысль стать отцом? — спросила я. — Любого нормального мужчину это испугает, но рано или поздно ты бы все равно родила нам малыша, если это случилось сейчас, значит, так и должно быть. Я поцеловала возлюбленного в щеку и пошла в туалет, где оставила свой тест, заведомо зная, что там одна полоска. И пусть я не ждала ребенка, то, что Денис так серьезно настроился на отцовство, не могло не радовать. — Ну что? — тут же поинтересовался он, стоило мне выйти обратно. — Нет, — покачала головой я. — Да и ты сам знаешь, что мы всегда помнили о безопасности. — Ну знаешь, всякое бывает… — Не в этот раз. — Тогда твое недомогание… — Врач скажет из-за чего, — улыбнулась я. Меня положили в палату и строго наказали придерживаться постельного режима. Через какое-то время к нам пришел доктор. Денис забавно нахохлился и, скрестив под грудью руки, строго посмотрел на мужчину, словно тот пришел сдавать ему экзамен. — Алиса, у вас анемия или, проще говоря, малокровие. Я специально попросил вас сделать тест на беременность, чтобы исключить гидремию, характерную для женщин в положении. Мы еще не получили результаты всех анализов, но уже сейчас могу сказать, что вам требуется полный покой, здоровый сон и хорошее питание. Какое-то время подержим вас в больнице, прокапаем растворчиками… — Но я не могу! — возразила я. — Завтра я должна выйти на работу. Понимаете, у меня испытательный срок… — Об этом не может идти и речи! — отрезал врач. — Алиса, я выпишу справку. Ваш работодатель поймет. — А это же не опасно? — взволновано спросил Денис. — Анемия не болезнь, а один из симптомов ряда болезней. Когда получу результаты анализов, смогу сказать точнее. Возможно, у вашей девушки просто нехватка витаминов, стресс и нервное истощение. Сейчас главное — не усугубить ситуацию и отдыхать, отдыхать, отдыхать! Когда доктор ушел, явилась медсестра с капельницей. Я с детства не любила иголки, а теперь пришлось терпеть не просто быстрый укол, а долгий мучительный процесс. Денис сразу сказал, что сам переговорит с моим начальством и предупредит о больничном. Я бы хотела ему как-то помешать, но он просто взял мой телефон, нашел в списке контактов начальницу и позвонил. Моя директриса была настоящим трудоголиком и не любила, когда ее сотрудники отлынивали от дел. Она сразу сообщила Денису, что я в край обнаглела: не проработав и двух месяцев, отпрашиваться сначала на похороны «даже не родни», а потом передавать через «дружка», что заболела. Тут Власов не сдержался. Он жестко послал мою начальницу и заявил, что после такого сам не позволит мне работать в ее фирме. — Спасибо, милый, теперь я без работы, — грустно усмехнулась я. — Не об этом думать надо. Сказал же, что о тебе позабочусь. Ты, главное, поправляйся! — улыбнулся он, и я кивнула в ответ. — Денис, давай позвоним Косте, узнаем, как у них с Милой дела? — Лисенок, я уверен, что все в порядке, иначе бы Воронов позвонил сам. Тебе лучше ни о чем плохом не думать. — Не могу. Если не хочешь, чтобы я переживала — звони! Как не понимаешь? Я же места себе не найду. — Ладно, — сдался Денис. Костя приехал за Милой в конце учебного дня и застал девочку выходящей из школы. Она искренне удивилась такому гостю, но безропотно села в машину и позволила отвезти себя домой. Всю дорогу Красовская молчала и только по приезде домой рассказала своему Викингу, что Матвей заставил ее пойти на занятия. Отчим поставил условие, что она сама будет зарабатывать на жизнь, а точнее, получать зарплату за свою учебу. Он даже озвучил сумму «оклада», из которого будет вычитать за прогулы и плохие отметки. Мила перепугалась, что если не пойдет на уроки, то в конце месяца не получит ни гроша. — Какая дикость! — не сдержалась я. — Не знаю, Лисенок, может быть, как раз наоборот: у Милы не опустятся руки, она будет учиться, не забросит школу, сдаст экзамены… — Но сейчас ей плохо! Девочке поддержка нужна, а не бизнес-план! — Возможно, Матвей просто не может дать ей другую поддержку… Спросим у Воронова. Он уже едет сюда. Костя примчался с огромным букетом цветов, чем снова разозлил Дениса. Но Власов сдержался. После слов доктора о том, что мне нельзя нервничать, возлюбленный старался держать себя в руках. — Ты видел Матвея, когда был у Милы? — спросила я. — Нет, он был на работе, малявка не знала, когда он должен вернуться. — Как она? — Плохо, но намерена бороться. Она считает, что отчим придумал это, чтобы найти предлог и сдать ее в детдом, — вздохнул Костя. — Чушь! Я говорила вчера с Матвеем, и он был решительно настроен оставить Милу у себя. Если бы хотел отказаться от опеки, то не стал бы искать предлог. — Я тоже так думаю, — согласился Костя, — а вот малявка другого мнения. — С ней я позже побеседую, — вздохнула я. — Но могу понять ее чувства после беседы с Матвеем. Неприятный он тип. — Что он тебе говорил? — нахмурился Воронов. — Я оставила ему свои контакты, чтобы в случае чего-то непредвиденного Матвей мог меня найти, но совсем забыла, что он может узнать квартиру Власовых. Что, впрочем, и случилось. Он стал расспрашивать, каким образом я в нее въехала, и мне пришлось рассказать правду и сознаться, что я в курсе их старой дружбы с Сергеем Власовым. — Ольга ему ничего не говорила? — удивился Денис. — Нет. Она только упоминала нас как новых знакомых, но не вдавалась в подробности. Матвей не выносил разговоров о первом ее муже, и Оля не хотела его злить. — И какая у него была реакция на твои слова? — продолжил Костя. — Это самое любопытное. Он сказал, что Красовский не любил Ольгу, обвинил в том, в чем его подозревают, — я опустила взгляд, потому что не могла при Денисе вслух произнести, что Матвей назвал Александра убийцей Власовых. — В убийстве мамы и папы? — все же спросил Денис. — Да, — вздохнула я. — Но еще Матвей сказал, будто Красовский изменял жене, что не любил ее по-настоящему. — Хм… Ольга твердила обратное, — потирая подбородок, пробормотал Воронов. — Хотя влюбленные женщины часто бывают слепы. Денис, а ты не помнишь, какие отношения были между Олей и ее мужем? — Не знаю по поводу измен, но то, что Александр любил Ольгу — факт. Я даже завидовал, что мои родители не выражают своих чувств так пылко. Красовский с Оли пылинки сдувал. Нет, он точно любил жену! — решительно заявил Денис. — Может быть, Матвей наговорил мне все это чисто из обиды? Хотел еще больше облить грязью старого соперника… — но тут мне в голову пришла иная мысль: — А что, если ему стало известно про планы Ольги? У них завязалась ссора в ресторане, и Матвей столкнул ее с лестницы, а чтобы подстраховаться на всякий случай, если Красовский объявится, наговорил мне про него гадости. Конечно! Он думал свалить на Александра вину! — Элис, подожди! Не нужно бросаться такими серьезными обвинениями! — Но Кость! Все же сходится! — У нас действует презумпция невиновности, ты же юрист и должна это помнить. — Какая к черту презумпция?! — вспылил Денис. — Если этот человек может быть убийцей, то его надо изолировать! — Как?! Как, скажи мне, раз ты такой умник? — в тон ему выкрикнул Воронов. — Не знаю, ты же у нас крутой адвокат! — Так, хватит! Вы оба! Что удумали?! Устраивать петушиные бои в больнице? Нравится вам или нет, но сейчас мы втроем в одной лодке и в первую очередь надо думать о том, как вытащить Милу из лап этого ненормального! — Юридически у него все права на малявку, — вздохнул Воронов. — С другой стороны, если мы попробуем отсудить Милу, то ее просто отправят в детдом, а шестнадцатилетней домашней девочке там не выжить. — И что ты предлагаешь? — Пока оставить все как есть, но следить и за Милой, и за Матвеем. Я уже сказал малявке, чтобы звонила, если отчим ее обидит. — Но мы должны предотвратить трагедию, а не бороться с последствиями, — простонала я. — Элис, пойми, у нас связаны руки! — Он прав, — хмуро сказал Денис. — Пока просто будем присматривать за Милой. Пришлось и мне сдаться, хотя совершенно не нравилось, что Красовская будет жить с предполагаемым убийцей ее матери. Я хотела узнать, как ребята планируют следить за Милой, но тут у Дениса зазвонил мобильный, и он, извинившись, вышел из палаты. Я заметила, как недобро они переглянулись с Костей, и приготовилась к продолжению их холодной войны. — Элис, я не стал при нем это обсуждать… — начал Костя, подсаживаясь на стул у моей койки. — Я навел справки о Денисе Суворове, нашел в соцсети его недавнее фото и показал ювелиру. — И что? — Он сказал, что помнит плохо лицо, но рост и цвет волос похожи. Я показал ему и фотографию Красовского… — И?.. — Сказал, что больше похож на того человека, но опять не уверен. — То есть это действительно был Красовский?! — Что Красовский? — строго вопросил только что вошедший Денис, и Костя тут же нахмурился. — Костя разыскал через Интернет твоего дядю и показал его фото ювелиру. Тот не мог сказать точно, он это был или нет. Похожи только ростом и цветом волос. А вот когда увидел фотографию Красовского, то заметил больше сходства. — Значит, это был он? — Стоп-стоп-стоп! — поднял руки вверх Воронов. — Только похож! Это не может означать, что был именно Красовский. — Слушай, ты издеваешься? Сначала выгораживаешь Матвея, теперь Красовского… — Я никого не выгораживаю, а стараюсь судить непредвзято. Не всегда улики против человека говорят о его виновности, и тебе, Денис, как никому другому, должно быть это известно. Власов замолчал. Он не мог продолжить спор, ведь сам когда-то пострадал из-за ложного обвинения. А Костино напоминание больно полоснуло по сердцу не только Дениса, но и меня. Я отвернулась к окну и прикрыла глаза. — Звонили из полиции. Просили подъехать и подписать какие-то бумаги, — садясь ко мне на койку так, чтобы быть между мной и Костей, сказал Денис. — Из полиции? Что-то случилось? — взволновался Воронов. — Это по поводу квартиры, — ответила я. — А что с квартирой? — Денис тебе не сказал? Кто-то влез в нашу квартиру, перевернул все вверх дном, но даже ничего не украл. — Денис как-то упустил столь интересный факт, — съязвил Костя и гневно посмотрел на Власова. — Знаешь, было не до тебя, — кинул Денис. — Полиция сейчас этим занимается. — То есть тебя не волнует тот факт, что это может быть связано с расследованием? — продолжил напирать Костя. — Меня волнует тот факт, что они могли напугать Алису и причинить ей вред. — Думаю, что тот, кто влез к нам в дом, действительно мог иметь отношение к расследованию, — вмешалась я, стараясь разрядить спор. — Не знаю, что он искал, но это были точно не деньги. Их у меня нет. Может быть, информацию о том, что мы выяснили? Но тогда почему не взяли ноутбук? Было бы логичным, если бы я на нем хранила важные файлы. — А что-нибудь пропало? — Нет… Я не заходила. Денис пришел раньше и все обнаружил. — Там перевернули все вещи. Даже одежду разбросали, а еще стащили в кухне и коридоре линолеум и сняли доски в полу. Этим ненормальным было что-то нужно. Может быть, вы откопали что-то важное, но сами не поняли? — предположил Денис. — Хм… — Костя прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. Его сведенные к переносице брови говорили о кропотливой работе мозга. Такой Воронов был хорошо мне знаком еще со студенчества. — Вы полы давно меняли? — Полы? — переспросил Денис. — Да, на кухне и в коридоре, где сняли доски? — Нет, мы не меняли. Перестилали линолеум, но доски не трогали, — ответил Денис. — Полы меняли в комнате и ванной. К чему спрашиваешь? — Есть кое-какие мысли… — Кость, о чем ты думаешь? — спросила я, но ответить ему помешала медсестра, которая пришла проверить капельницу. — У вас еще полчаса, но не переутомляйте пациентку, — строго сказала девушка. Она посмотрела на капельницу, на меня, вынула из вены катетер и, бросив недовольный взгляд на моих посетителей, ушла. Как только за медсестрой закрылась дверь, Воронов поднялся со стула и стал прохаживаться по палате. Нам с Денисом оставалось только наблюдать за ним. — Нужно все выяснить. Обязательно выяснить, как все было. Если то, что я думаю, правда… — Что ты думаешь? — не выдержала я. — Мы выяснили, что шестнадцать лет назад кем бы ни был убийца, он выкрал поддельные драгоценности. Настоящие могли так и не найти, и этот человек решил вернуться и снова обыскать квартиру Власовых. — То есть ты думаешь, что у нас дома спрятаны драгоценности? — удивился Денис. — Так думает тот, кто к вам забрался. Возможно, он их нашел, и это было бы к лучшему. Тогда вы оба были бы в безопасности. — Я поставлю сигнализацию, сменю замки, к нам больше никто не сможет забраться! — решительно заявил Денис. — У меня есть знакомые, связанные с охраной, они помогут. Поставим лучшее оборудование. — Спасибо. Я не могла поверить своим ушам. Неужели эти двое наконец смогли договориться?.. И все-таки в глубине души Денис с Костей симпатизировали друг другу, правда обстоятельства их знакомства, а именно я, изначально ставили крест на возможных приятельских отношениях. Жаль. Но главное — не война. — Я пойду в полицию с тобой, — сказал Костя. — Думаю, что обойдусь без адвоката. Все-таки не я обвиняемый, — вновь съязвил Власов. — У меня, в отличие от тебя, есть шанс получить записи допросов свидетелей. Нам нужно увидеть картинку, чтобы вычислить главного героя. — Денис, пусть Костя поедет с тобой. Если у нас есть возможность приблизиться к правде, надо ей воспользоваться. — Ладно. Парни пробыли у меня до конца времени посещения и вместе ушли. Я специально притворилась слишком уставшей, чтобы Денис не целовал меня на глазах Кости и его не злил. Нужно было во что бы то ни стало сохранить их шаткий мир. Как только мои надзиратели ушли, я сама позвонила Миле, потому что не успокоилась бы, пока лично не убедилась, что с ней все в порядке. У нас состоялся короткий разговор, но главное — Мила сказала, что у нее все хорошо. Красовская даже поинтересовалась моим здоровьем и расстроилась, узнав, что, скорее всего, до выходных меня продержат в больнице. Уже на следующее утро мне стало лучше. Крепкий сон и витамины помогли восстановить силы, и ко мне вернулась энергия и желание что-то делать. Вот только Денис, явившийся как только разрешили посещения, категорически запретил мне вставать. Он сел на стул у моей койки и стал рассказывать про вчерашний визит в полицию. Им с Вороновым ничего не удалось выяснить. Следователя по делу уже не было, и Власова просто попросили поставить подпись на нескольких заявлениях. Тем не менее, Костя навел справки о полицейских, которые занимались расследованием, и стал прощупывать почву, как выудить у них информацию. Результаты моих анализов были удовлетворительными и единственное, что от меня требовалось — здоровый сон и хорошее питание, поэтому в пятницу вечером меня все-таки выписали. К этому времени Власов и Воронов установили в нашей квартире сигнализацию, поменяли замки и поставили кнопку экстренного вызова службы безопасности. Теперь наш дом был похож на самую настоящую крепость, отчего я чувствовала себя неуютно. Пол пока отремонтировать не успели, поэтому на кухню входить оказалось проблематичным. Но на этот случай парни тоже нашли выход и временно перенесли холодильник в комнату. Излишняя забота обо мне уже начинала раздражать, и в то же время злило, что и Власов, и Воронов мало времени уделяют Миле. Оба заезжали к девочке только на час-полтора, а я чувствовала, что ей этого недостаточно. Матвея ни разу не видели дома, со слов Зинаиды Ивановны Денис узнал, что Иванов приходит домой поздно вечером, а то и ночью, а уходит спозаранку. Девочка весь день предоставлена только себе. Я решила на следующее утро поехать к ней, даже если Власов будет против. — Лисенок, а знаешь, что я подумал? — расплываясь в улыбке, спросил Денис. — М-м-м? — Может, мне прогулять сегодня работу? — Серьезно? — обрадовалась я, но тут же нахмурилась. — Сейчас же пятничный вечер. У тебя нет никаких дел? — Дела есть всегда, но я так соскучился, что все остальное может подождать… Денис подошел ко мне и легко толкнул к стене. Как только я спиной почувствовала рельеф обоев, возлюбленный оказался рядом. Он опалил мою шею горячим дыханием, прошептал что-то еле слышно, вызывая россыпь мурашек по телу, и медленно стал расстегивать пуговички на моей рубашке. — Я дико соскучился… Два месяца воздержания — это нелегко. — Вот как? — я игриво изогнула бровь и закусила губу в нетерпении. — А ты как думала, Лисенок? — Я тоже скучала, — прошептала я и, чуть подавшись вперед, провела кончиком языка по Денисовой шее. Он шумно выдохнул, сильнее вжал меня в стену и припал губами к плечу, с которого уже стащил рубашку. С каждой секундой во мне разгорался пожар, я дико желала своего мужчину — не только ему двухмесячное воздержание было в тягость. Но тут нас прервал телефонный звонок. — Черт! — выругался Власов. — Не отвечай… — простонала я. — Не могу, вдруг что-то важное. Денис пошел к столу, где разрывался его телефон, а я натянула обратно на плечи рубашку. Власов ответил, и его голос дрогнул. Опять что-то случилось. Снова. И именно сейчас, когда мы так хотели побыть вдвоем… — Ясно. Спасибо, — сухо сказал Денис в трубку и разъединился. — Милый, все нормально? — спросила я, подходя к своему любимому мужчине. Он не ответил. — Денис? — снова тишина. — Денис, кто звонил? — Зинаида Ивановна, — на выдохе произнес он и потер руками глаза. — Черт возьми! — Что такое, Денис?! — Мила пропала.