Ты приходи опять

Немного бы еще. Чуть-чуть, Бармен, плесни-ка. Да брось, я все смогу. Покрепче — в самый раз. Не называй себя, довольно будет ника. А вдруг ты педофил? А вдруг я — пидорас? Давай, Бармен, за нас. Прекрасный тост, согласен? Мы оба в той поре, когда вполне без слов. Мы молча, на двоих. Я пьян, и ты прекрасен. Ну? Чокнемся? До дна? Сейчас и здесь. Готов? Что, кстати, пьешь ты там? Боюсь, не догадаюсь. Я не смогу шагнуть за общий наш экран. Ты написал «вино». А я вот водку, каюсь. Бармену эксклюзив? А мне? Не все равно? Рассказывай, давай. О том, что в интернете Ты встретил душу вдруг, сгоревшую в огне. Что вы с душою той друг в друга, словно дети, Влепились. А потом… Не плачь, ведь больно мне. И что произошло? Авария, конечно? Смертельная болезнь? Невиданная ложь? И кто же слился сам? Ведь было же «навечно». Навечно и в Сети. Где правда, хрен поймешь. Он был твоей судьбой? Прости, смеяться поздно. Да я и не хочу унизить твой восторг. И как же вы смогли бросать друг в друга звезды, А после вдруг… вот так? И кто кого отторг? Ах, да. Давай еще, Бармен ты мой чудесный. Сейчас не наш онлайн, а темный людный бар. За барной стойкой ты, а я клиент без места, Готовый не вникать, туша не свой пожар. Ты выжжен дочерна. Ты сух внутри и болен. Так мало рассказал, так много пережил. Снесем себя к чертям. Ты отключиться волен, Уж если я тебя оставил вдруг без сил. Любовь… Не будем гнать на это злое чувство. Оно шипит порой, как сода в кислоте. Но нам за так отдаст святое безрассудство, Пусть даже будут ждать нас многие «не те». Я понимаю…нас. Я был в такой же яме. Не думай, наливай, не жизни научу. Когда мы устаем, то понимаем сами, Что взяли на себя, а нам не по плечу. Любили, как могли. Страдали, как умели. Готовые на все, оставив ум другим. Зачем? А хрен поймет. Наверное, хотели Проснуться где-то там, проснуться рядом с ним. Переносясь туда, встречали вместе утро, И в кружках кофе был таким, как любит он. Старались не любить — и поступали мудро, Клянясь к закату дня, что это только сон. Стирали диалог, копировали мысли, На первое «люблю» не отвечали, но Не признавались в том, что челюсти отвисли — Ведь «я тебя хочу» звучало так давно. Куда уходишь ты? Какое вдруг «не надо»? Не в душу лезу ведь, ломая чью-то тьму. Я говорю, как есть. Я тоже где-то рядом С тобой упал на дно, не веря никому. Теперь с тобой сижу. И пью за нас, однако. А думаю совсем не о себе, поверь. Дай руку мне, Бармен. Прижмись. И будем плакать, Косясь под сердца стук в ту сторону, где дверь… Я полюблю тебя сильнее, чем случилось. И ты привыкнешь, да. И будешь снова ждать. Но я такой, как он. Я тоже верю в милость, Которую ты мне захочешь вдруг отдать. Целую не экран — твои слова целую. И глажу взглядом их, и с нежностью беру. Я, знаешь, принимал в себя беду такую. Любил, что было сил. И ждал, когда умру. Тебя я знаю, эй. Не прячься — нам так мало Отпущено с тобой. Финал всегда один. Вытаскивать из вен мы позже будем жало, Не в силах разглядеть себя в стекле витрин. Готов. Пиши, давай. Скажи все то, что мимо. Что не успел ему. Приму, похороню. Теряем мы везде, но это жизнь, вестимо. Я спрячу боль твою под вечную броню. А после…ты нальешь. Уже на сон грядущий. Себе опять вина, мне водки граммов пять. Ты не придешь сюда, ведь я чужой и пьющий. Но если снова вдруг, ты приходи… Как знать…