My inner Demon

Джоли приехала действительно раньше, чем обычно, в надежде, что Джордж встретит ее. Всю дорогу ее переполняла необъяснимая тревога и желание оказаться дома гораздо быстрее. Девушку бросало то в жар, то в холод и непонятно из-за чего. Оказавшись уже дома, она увидела только мертвое тело старика, которое смиренно покоилось на кресле, с переплетенными тощими пальцами на животе. В глазах темноволосой застыл ужас, губы искривились, а тело не двигалось, как-будто не живое. В этот момент она прекрасно поняла, что это все — конец. Она медленным шагом подошла к Джорджу и села на уровне его колен, устремляя стеклянный взгляд на бледное лицо старика. Ее руки потянулись к его, чтобы сжать их, ей хотелось ощутить хотя бы что-то, и ей это удалось — руки Джорджа были слегка теплыми, словно еще живые. Джоли начала испытывать ужасное чувство утраты любимого человека и теперь с этим чувством ничего не поделать. Остается только пережить это все и жить дальше. Вулкан чувств, который проснулся в ее душе, дал о себе знать. Ей необходимо было выплакаться, но сил на это не было. Она еще никогда в жизни так тихо не кричала. Осознание всего произошедшего будет приходить постепенно, не сразу. Она только что потеряла дорогого ей человека, который построил ее жизнь буквально из ничего. Внутреннюю душевную бурю также с Джоли разделял и сам Бабадук. Он черной тенью прошел по комнате, опускаясь с Джоли рядом и плавно касаясь лбом ее затылка. Еще одни чувства, которые он испытал в полной мере в этом мире — сострадание и жалость. Осознание, что человек тяжело умирает и ему следует помочь избавиться от мучений быстрее, пришло к нему только пару дней назад. Бабадук первым почувствовал, что жизнь Джорджа близится к концу, но говорить об этом Джоли не решился, да и до последнего бы скрывал это. — Когда плохо тебе, плохо и мне. Прошу тебя, успокойся. — прямо над ее ухом прошептал мужчина, едва касаясь губами. — Почему ты ничего мне не сказал? — Джоли тихо выдавила из себя слова, дрожащими губами. — Ничего бы не изменилось, даже если я бы сообщил тебе. Зато он умер тихо и без боли. — когтистая рука утешительно поглаживала женскую спину. — У него был приступ? — Джоли развернулась всем лицом к мужчине. Перед тем, как ответить, Бабадук склонил голову вниз, да так, что цилиндр не дал возможности взглянуть ему в глаза. — Нет, он умер во сне. — Значит, все произошло быстро? — Да, теперь ему хорошо, я так думаю. Джоли вновь развернулась лицом к старику и в последний раз поцеловала его сухие руки. Когда родители умирают — это вполне естественно. Плохо, когда все наоборот. Спустя пару дней Джорджа похоронили на те деньги, которые Джоли успела заработать. Его последним пристанищем стало старое кладбище, которое было расположено на холме. Удивительно, но в том месте было очень красиво: абсолютно зеленые просторы и вечно голубое небо. За то, что Джордж — бывший вояка, ему бесплатно поставили каменный памятник, на котором было написано его имя, дата жизни и крошечная надпись: «За безупречный долг и доброе сердце.» Теперь Джоли осознала, что находиться в доме старика ей будет просто невыносимо. Здесь все пропитано его духом и его историей. Напоследок она решила изучить все вещи, которые остались после Джорджа. Открыв платяной шкаф, Джоли обнаружила вещи старика, которые покорно висели на вешалках в пыли. Видимо, эти вещи он давно не носил. Внизу еще была небольшая дверца. Джоли потянула за нее и перед ней открылись старые потертые альбомы. Усевшись в излюбленное кресло Джорджа, девушка положила тяжелые альбомы себе на колени, предварительно вытерев их от пыли. В этих черно-белых фотографиях была вся его жизнь: на первых листах красовались детские веселые лица, на последующих других были уже более подростковые фотографии. Джоли заметила, что Джордж в молодости был очень красивым парнем — черные короткие волосы, зеленые глаза, которые буквально переполняла энергия и радость, выразительные густые брови и широкая нежная улыбка. На одном снимке, где Джорджу было 18 лет стояла дата — 1941 год. Глаза юноши были слегка печальными, но он все равно как обычно улыбался. Именно в эти годы его забрали в армию, и именно тогда и началась его военная жизнь. И судя по всему, Джордж был летчиком. Мало было снимков, на которых были запечатлены его родственники и просто близкие. Чаще всего он был один, либо со своими напарниками. Снимков, где он уже более в преклонном возрасте, не было. Джоли тщательно все просмотрела, но как оказалось, действительно, нового ничего не было. Снимки его молодости и детства сохранились, а постарше уже — нет. Так или иначе, Джордж всегда был очень улыбчивым человеком, даже на военных снимках. Грустно отложив альбомы в сторону, девушка с любопытством начала изучать дальше. С небольшом комоде старика Джоли обнаружила пару медалей: Летный крест за заслуги и бронзовая звезда. Девушка сразу отложила их, чтобы потом забрать, как память. Следующее, что ей попадалось, так это потрепанные, едва развалившиеся, тонкие бумажки, на которых было что-то нарисовано, но краска настолько потускнела, что разглядеть изображение было невозможным. Видимо, это было художество Джорджа. Джоли тщательно все просматривала и по ходу дела прибиралась в доме, чтобы все было чисто. К концу дня у нее больше не оставалось сил и, громко вдохнув, черноволосая рухнула на кресло. Резкий толчок в плечо заставил девушку прийти в чувства. — Что случилось? — устало спросила Джоли, искоса поглядывая на Бабадука. Тот молча, с настойчивостью, протянул ей какую-то книжку, и та с настороженностью взяла ее в руки. Раскрыв страницы, Джоли поняла, что это был дневник Джорджа, в котором он писал все значимые события его жизни, и судя по тому, в каком состоянии был дневник, можно сделать вывод, что истории тут ведутся с очень далеких времен, но периодичность между датами довольно большая. 1941 год. Рождество. 15:45. Решил вести дневник по причине, что высказаться мне по-настоящему попросту негде. Матери я не хочу говорить о своих проблемах и о тех переживаниях, которые изо дня в день гложат мое сердце. Скоро я уезжаю и точно не знаю, вернусь ли домой вновь. Мама ночью плакала, я это слышал и от ее слез мне было еще хуже, чем ей самой. Не могу видеть, как близкие убиваются из-за меня. Они не должны переживать, не обязаны. Это мои проблемы. Я — взрослый человек, справлюсь во всем сам. 1942 год. Ночь. Мне не спится. Завтра рано утром вылетать с отрядом и мне почему-то не по себе. Это, конечно, не в первый раз, но я уже устал. Устал видеть трупы, слышать крики и взрывы бомб. Кажется, эта война никогда не закончится. Мне страшно. Хочу домой. 1943 год. Лежу в госпитале. Был ранен выстрелом в плечо и в ногу, повезло, что ничего важного не задето. Повезло, что я еще жив. Боли нет, ничего уже нет. Здесь еще хуже, чем на поле боя. Столько криков и стонов я еще не слышал. Половина привезенных сюда погибли этой ночью. Ничего не поделаешь. Это — война. 1944 год. День Рождение матери. Прошел год с тех пор, как ты ушла, мам. Болезнь оказалась сильнее твоей воли, но ты была воистину сильной женщиной. Я до последнего надеялся, что увижу тебя после всех этих кругов ада, но, видать, не судьба. Очень хочу тебя увидеть снова и я надеюсь, что скоро увижу. Меня в этом мире ничего не держит. Все что я мог потерять, уже потерял. Сегодня у тебя День Рождение, прости, что не имею возможности отметить это событие. Я тебя очень люблю. Всегда буду тебя помнить. 1945 год. Окончание войны. Несмотря на то, что мы пережили, это наконец закончилось. Ничего особого не расскажу сейчас. Мне грустно и радостно одновременно. Как жить теперь дальше — я не знаю. 1950 год. 10:34. Правительство за мои заслуги выделило небольшой уютный домик в лесу, недалеко от города Бруклин-Парк, думаю, в часе езды от него. Впервые, если честно, бываю в этом городе, но он мне нравится. Здесь спокойно и тихо. Хоть я сам родом из Нью-Йорка, но это тут мне нравится больше. Что ж, спасибо, что не забыли про меня. 1954 год. Прошло уже четыре года, как я поселился здесь. Мне все нравится. Накопил на машину, чтобы ездить в город на работу. Работа новая мне тоже нравится, довольно оплачиваемая и не трудная. То образование, которое я получил еще в юности позволило мне устроиться сюда — инженер летательных аппаратов. Звучит весьма представительно. Похоже, я на всю жизнь прикован к самолетам и ко всему прочему, что связано с ними. 1960 год. Счастливое время. Познакомился на работе с женщиной, которая в последующем стала моей женой. Она очень добрая и умная. Я давно не встречал таких женщин и, сказать честно, она покорила мое сердце тут же, как только наши взгляды столкнулись. Ее зовут Шарлотта и ей всего 25, но для меня это не стало помехой в мои 37. Я люблю эту женщину и я счастлив с ней, уверен, она чувствует ко мне тоже самое. 1962 год. Сегодня бы мог родится мой сын, которого мы ждали очень долго с любимой. Причина: врачи прописали не правильные таблетки, которые были по идее противопоказаны в период беременности. Я в бешенстве. Впервые. Меня охватил такой гнев, какого никогда не было. Я был готов ворваться к этим гнидам и разорвать их на части. Они погубили моего сына, пусть даже еще не родившегося. Создалось ощущение, что моим гневом повелевал совсем не я. Кто-то другой, но не я. Что со мной произошло? Если бы не Шарлотта, то я бы убил этих врачей без особого сожаления и страха перед законом. Будем пытаться еще раз. Бог нам поможет. Очень хочу ребенка. 1975 год. И вот я снова остался один. Впрочем, как и всегда. Видимо у меня такая судьба, но жаловаться я не стану, лишь скажу, что мне очень плохо сейчас. Шарлотта была больна раком и она очень поздно об этом узнала. Ее жизнь закончилась спустя пару лет установки диагноза. Она умерла на моих руках. Детей так у меня и нет. И не будет. Я похоронил жену в ее родном городе, как она мне и завещала. Посадил ее любимое дерево — клён. Благо погода позволяла это сделать. Я выполнил почти все желания своей супруги и осталось только выполнить одно: прожить всю жизнь без нее и при этом не покончить с собой. Я сжег все совместные фотографии с ней и все те снимки, на которых я был запечатлен в последнее время. Они мне не нужны. Это слишком больно. Наверное, я вновь скажу, что не знаю, как жить теперь дальше, но каждый раз после этих слов я почему-то еще живу. Живу и переживу еще многое. Не буду никогда себя жалеть, это ужасно глупо. Когда мой час пробьет, тогда уж и можно подумать о смерти. 1988 год. Необычная находка. Сегодня рано утром пошел собирать грибы для супа, но нашел я совсем не грибы. Девочка, лет семи-восьми, лежала под деревом без сознания, в крови. Я не мешкая оказал ей помощь, принес домой и кто же знал, что теперь она останется у меня навсегда? Девочка очень красивая и по-своему особенная и, черт возьми, мне так ее жаль! Бедное дитя перенесло такое, о чем я никогда так и не узнаю. Но с ней пришел еще кое-кто. И мне только предстоит выяснить, кто это и что он представляет из себя. 1992 год. Я вновь почувствовал, что живу — не выживаю, не существую, а именно живу. Дитя, что ворвалось в мою жизнь теперь стало ее неотъемлемой частью. Она стала для меня родной дочерью. Бог услышал меня и решил подарить напоследок капельку счастья? Если так, то я чрезмерно благодарен Всевышнему за это! Существо, которое пришло вместе с девочкой — ее друг. Нутром чую, что это не демон и что он не плохой. Ему можно верить, по крайней мере доверить мою Джоли. Она счастлива. Я тоже счастлив. Мы живем оба в моем доме и каждый день делимся историями за чашкой чая. Надеюсь, что это продлится еще долго. 1995 год. 26 октября. Начинаю чувствовать легкое недомогание. Первые булькающие нотки о том, что мне скоро конец. Сердце по ночам болит, ходить тяжело, голова раскалывается. Я пытаюсь отвлечься за газетой или за телевизором, но это мало помогает. Моя девочка стала совсем взрослой и теперь у нее начинается своя жизнь. Я очень за нее рад. Что бы не случилось, я не позволю ей видеть, как я угасаю. 1 ноября. Состояние ухудшается. Любой разумный человек вызвал бы скорую, но я не верю врачам. Ненавижу их. Не хочу помирать в четырех белых стенах. Я умру здесь и только здесь. Глаза начинают плохо видеть, читать трудно. 5 ноября. Джоли устроилась на работу и я не могу передать словами, насколько я за нее рад! Работа ей нравится. По ее словам, она даже влюбилась. Не буду гадать в кого, и так понятно, что это все ее «Каспер» в шляпе. Видел его только однажды во сне и то не четко. Надеюсь, что скоро нормально его увижу. 6 ноября. Джоли на работе. Мне грустно. Сердце сегодня болит гораздо сильнее, чем обычно. Когда уже конец? На море бы сейчас… Неуместное желание. 13 ноября. 15:58. Рано утром случился первый приступ. Напугал Джоли до полусмерти, какой же я засранец! Девочка не спала из-за меня. Она дала мне таблетки, мне вроде полегчало, но сейчас она уже на работе. Чувствую, что пишу уже последнюю запись здесь. Если Джоли когда-нибудь найдет этот дневник и прочтет его, то пусть тут будут следующие слова: Я прожил долгую жизнь, милая. В ней было всего понемногу. Я влюблялся, как и ты, радовался, как и ты и чувствовал себя нужным кому-то, как и ты. Нас судьба свела вместе не зря, родная моя девочка. Ты не представляешь, как сильно я тебя любил и буду любить даже после смерти. Очень прошу, не надо меня оплакивать и горевать по мне. Будь сильной. Я оставляю тебе деньги, на которые ты могла бы себе немного чего-нибудь прикупить. В общем, распорядишься ими сама, как захочешь. Они — твои. Продай мои медали, чтобы в случае чего было на что жить, уверен, их купят за хорошую цену. Этот дневник можешь сохранить, а можешь сжечь. Мне он уже не нужен. Запомни: никогда не жалей ни о чем. Делай, что тебе хочется. Люби, словно любишь в последний раз и цени то, что у тебя есть. Спасибо за все тебе и твоему другу. Джоли со слезами на глазах закрыла дневник и крепко сжала его в руках. Вот она — его история. … Спустя неделю Джоли съехала с домика старика уже на новую квартиру, которую та сняла поближе к своей работе. Все ценности Джорджа она забрала с собой, а все остальное — оставила в доме. Домик этот в дальнейшем продадут. Ну, а Джоли больше туда и не вернется. Теперь она будет жить так, как ей посоветовал Джордж.