Волчьи метаморфозы

For: Макс и ее неуспевающей Барри. Пост 3Б. 4 — не было. Курит она совершенно ужасные сигареты — дешевые, с каким-то скомкано-осыпающимся фильтром, с пылью, сыплющейся на пол лофта, с отвратительным запахом… — Ужасный запах, — сообщает Питер. — Так не дыши, — смотрит она на него насмешливо и садится на стол. — Что для мертвеца значит дыхание? Ей семнадцать. И она невозможна. — Я жив, — напоминает Питер. Она смеется. Она так много смеется. Так много… только чтобы не плакать. — Как ты живешь с этим? — спрашивает она и кивает на его руки. Она сжимает-разжимает свои ладони, зажимая фильтр сигареты зубами. Питер почти видит на них кровь — от кончиков пальцев и выше… и такими хаотичными брызгами на светлой коже… Стоп. Это же родинки. А выглядят как капли крови. — Я живу, — говорит он. — Просто живу. Не кури… — Ему хочется сказать «людям вредно», но он выговаривает устало: — Здесь. — Просто жить, — невнятно — из-за сигареты в зубах — бормочет она. — Хреновый из тебя советчик. — Какой есть, — усмехается Хейл. Она не отвечает. Докуривает до фильтра, жестко тушит сигарету о стол, на котором сидит. Вытаскивает из пачки новую. — Тебе не надоело? — спрашивает Питер, глядя на то, как старательно она себя убивает. — А тебе? — смотрит на него с насмешкой. — Что? — хмурится Питер. Она высекает огонь, смотрит на пламя зажигалки и переводит взгляд на него. Он знает, что у него пьяно расширился зрачок, едва он взглянул на огонь, едва учуял его запах… — Это, — говорит она почти устало. — Так и до симптома Бумке* недалеко. Кончай с этим. — С чем? — голос его не дрожит, и это — уже достижение. — Либо живи, либо бойся, — смотрит на него насмешливо семнадцатилетнее недоразумение. — А то как-то… неправильно, ага? — Либо ненавидь себя, либо прости, — хмыкает Питер, и гудящая в груди ярость даже не вырывается наружу. — А то как-то неправильно, ага?.. — Туше, — смеется она и бросает в него зажигалку. Он отшатывается машинально, уловив краем глаза тот непогасший лепесток пламени. Его когти оказываются у ее горла раньше, чем он успевает сообразить, что именно хочет сделать. — Но я победила, — шепчет она, а ее зрачки — пульсируют в такт ударам ее сумасшедшего сердца. Ее шепот тихий, почти сорванный: — Большой старый волк боится огня. — Ты себя боишься, — шепчет он в ответ, отводя руку с когтями. — Ты боишься себя. Боишься того, что можешь наслаждаться чужой болью, как Ногицунэ, что хочешь этого… Тебе до усрачки страшно, поэтому ты сидишь в гребанном пустом лофте и доводишь старого и почти мертвого волка… надеешься, что я сорвусь и убью тебя? — Не зна-ю, — отвечает она по слогам. И лицо ее — слишком близко, а он всё же живой. — Дай мне что-нибудь. Ты прошел через это. Ты — прошел. Ты переступил через это. Научи, блять, как жить. Она просит — хоть что-то. Он не может дать больше того, что у него есть. А что у него есть в сухом остатке? Он сам. — Нет, — она отпихивается, пинает его обеими ногами в грудь — когда их к груди подобрать успела? — Так мы не договаривались! Мне не нужен быстрый трах на неудобной столешне. Это я уже проходила. — Тогда мне нечего тебе дать, — усмехается Питер и уходит на свой диван. Да, вообще-то, это диван Дерека, но чаще его занимает он, чем его племянник. — У меня больше нет ничего. Только я. Она смотрит на него так, словно не верит. Она не верит. И пошла она. Он не обязан ей ничего доказывать. Она сердится, мечется, злится, курит-курит-курит. Смотрит на него. — Как ты живешь? — тихо говорит она спустя три сигареты. — Вдох, — отвечает Питер. — Выдох. В паузе — не сдохнуть. Она смеется. Смеется. Хохочет, вытирает слезы, сгибается пополам, истерично хохоча, а потом — плачет, согнувшись пополам на столе. Она не стесняется его. Вообще-то, она его ненавидит и, наверное, презирает, но не стесняется. Ревет она от души. Питер успевает задремать, увидеть сон, проснуться и услышать ее завершающие истерику всхлипы. — А теперь, — говорит он, не открывая глаза, — вдох-выдох — и не задохнуться… Курит она неплохие сигареты, которые нашла на столе в своей комнате. Сидит на столе в лофте, смотрит-смотрит-смотрит на него. Пытается что-то понять. Что? Он рассказал ей всё, что знал. Она вдыхает-выдыхает и тушит сигареты о стол Дерека, щелкает зажигалкой… и ждет, когда он перестанет шарахаться от огня, снова приучая его к нему. Чертова дрессировщица. Питер вдыхает-выдыхает и в ответ смотрит на Стайлз, пытаясь понять, что знает она.