Допрос

Здание находилось на одной из центральных оживленных улиц, и Саске не в первый раз удивился тому, как Ибики выбирает такие места. Не то чтобы он был неправ — шум транспорта и гул города заглушали любые звуки. На первом этаже здания располагались мелкие магазинчики, а второй этаж зиял пустыми разбитыми окнами, в которых жила темнота. Строительный мусор валялся везде — осыпавшаяся побелка, сколотый цемент, свернутый старый линолеум в углу и гнилые деревянные балки повсюду. Саске зажег фонарик, потому что, хотя на улице наступили всего лишь легкие сумерки, тут внутри было темно как в полночь. Человек, привязанный к стулу, поднял голову, услышав шаги. На глазах была повязка, но он скорее всего мог чувствовать свет, потому что слегка отвернулся. Он был измучен и сильно избит, но Саске знал несколько вещей: первое, они пришли сюда не за тем, чтобы помочь. И второе — что бы ни делали тут с этим человеком, ничего от него не добились. А уж Ибики был мастером своего дела. — Он сказал, что пришлет кого-то, у кого я точно заговорю, — связанный улыбнулся разбитыми губами и тут же заработал чувствительный удар по ним. — Так и знал, что это будешь ты, маленький глупый брат. — У меня есть разрешение убить тебя, Итачи,— Саске встал перед пленником и дернул его за волосы, заставляя поднять лицо. Он светил фонариком, изучая все — грязную повязку на глазах, рассеченные бровь и губу, царапины, синяки и кровоподтеки. Он словно видел, как Ибики хватал Итачи за волосы и прикладывал к стене. Это не поможет, с Итачи такое никогда не работало. Саске подозревал, что его прислали сюда для того, чтобы он на самом деле убил его, раз уж расколоть Итачи не получилось. До сих пор Саске никого не убивал. Это как натаскивать волчат на живую добычу. Какими бы ни были их намерения, Итачи был в его власти. Связанный, избитый, но в сознании, просто подарок судьбы. — Тогда убей, — Итачи казался спокойным, несмотря на свое положение. — Докажешь, что способен хотя бы на это. Саске ударил наотмашь ладонью так, что из уже подживавшей ранки на губе начала сочиться кровь. — Я могу убить тебя быстро, а могу — очень медленно, — предупредил он. — Будь послушным мальчиком, каким ты всегда старался выглядеть, и тогда, возможно, я предпочту первый вариант. — У тебя никогда не хватало терпения, — Итачи покачал головой, и Саске разъярился, увидев, что он улыбается. Он схватил Итачи за волосы и, так как рядом не было стены, приложил его виском об колено. Только чтобы стереть эту улыбку с его лица. — Слабовато, — заметил Итачи, чуть задыхаясь. — Думаешь, Ибики такого не делал? Саске знал, что делал. Он видел, как работает Ибики, и не сомневался, что Итачи тоже — до того, как вскрылся как вражеский шпион, и после, уже лично испытав на себе все методы Ибики. Ибики предпочитал мало крови, но больше эффективности. Слишком мягко, и тебе ничего не расскажут, слишком грубо — и есть шанс получить труп на руках или просто тело без разума. Искусство пыток состояло в том, чтобы напугать и причинить боль — ровно настолько, чтобы она показалась невыносимой, но чтобы человек мог испытывать ее долгое время. Чего боялся Итачи? Саске не хотел этого признавать, но он не знал. Они росли вместе, и когда-то он не смыслил жизни без брата, но это он всегда приходил к Итачи, когда был напуган, и никогда наоборот. Конечно, это потому, что Итачи был старше. Но Саске все равно не мог вспомнить ни единого эпизода, когда он бы видел в глазах Итачи страх хоть на мгновение. Может, Ибики рассчитывал на то, что Саске сумеет сыграть на слабостях Итачи, но правда была в том, что у Итачи не было слабостей. Он был лучшим. Идеальным, не то, что его младший брат, жалкая копия. Но Саске не хотел играть в обычные игры допросчиков, он просто хотел, чтобы Итачи было больно. Чтобы испытал хотя бы десятую часть из того, что чувствовал сам Саске. И самое трудное во всем этом было — остановиться. — Саске, — позвал кто-то, и луч фонарика заскользил по стенам, полу, наконец осветив две фигуры, находящиеся так близко друг от друга, что их можно было бы принять за любовников. Саске опустил занесенный для очередного удара кулак, враз успокаиваясь. Итачи обладал несомненным талантом выводить его из равновесия, но Саске не мог себе позволить, чтобы другие это увидели. Только не Наруто. От него и Итачи шел пар, Саске только сейчас это заметил. И еще везде была кровь — на его руках, на одежде, на полу. Он отпустил Итачи, и тот закашлялся, выблевывая кровь, казавшуюся черной в свете фонарика. Саске отрешенно наблюдал за этим, потом повернулся к Наруто. — Какого хрена ты приперся? — Ибики прислал, — Наруто пожал плечами, не отрывая цепкого взгляда от Итачи. Наруто временами очень раздражал Саске, но он не мог не признать — они хорошо сработались. И Наруто был очень внимательным, в этом Саске неоднократно убеждался. Поэтому он сделал шаг, перегораживая ему вид на Итачи. — Он думает, я не справлюсь? — Нет, но он думает, что ты не сможешь закончить. И, кажется, он прав. — Уходи, это мое дело. Наруто окинул Саске взглядом с выражением, которое Саске ненавидел. Оно говорило: «я знаю о тебе больше, чем ты сам о себе знаешь». — Ладно, — неожиданно легко согласился он. — Буду ждать тебя снаружи. Когда Саске вышел, он не знал, сколько времени прошло. Оно осталось позади как быстро пролетевшая вечность, но тут на улице до сих пор были люди и с грохотом проезжали автобусы. Он нырнул за угол, ища уединения в тупичке, и закурил. В детстве Саске боялся темноты, и тогда он приходил к Итачи, забирался к нему под одеяло и засыпал, уверенный, что темнота осталась там, снаружи. Сейчас он понимал, что Итачи и был тьмой. Оставить его там, на втором этаже, в кромешной непролазной черноте означало всего лишь вернуть Итачи к тому, чему он принадлежал изначально. Судя по тому, какое облегчение испытывал Саске, вырвавшись оттуда, свой детский страх он так и не преодолел. Кто-то перехватил его запястье, Саске резко обернулся, но расслабился, увидев Наруто. Тот поднес зажатую в пальцах Саске сигарету ко рту и затянулся. — У тебя руки дрожат, — спокойно заметил Наруто, пристально осматривая Саске. Блеск фонарей отражался в его глазах, окрашивая их красным и золотым, это завораживало, хоть Саске и знал, что у Наруто голубые глаза. Ходили слухи, что над ним проводили генетические эксперименты, Саске не склонен был им верить, но в такие моменты как сейчас ему казалось, что это — правда. Он рывком освободил свою руку из хватки и продолжил курить, ничего не ответив. Наруто сказал: — Ты никогда раньше не работал так грубо. Саске смотрел, как он обнюхивает свою руку и знал, что это потому, что там осталась кровь. Его собственная и Итачи, одна кровь на двоих. Он смотрел, как Наруто пробует ее на вкус, и как на миг его глаза сверкнули красным золотом. Всегда две части целого, которые стремились уничтожить друг друга. Или дополнить? Стремление во что бы то ни стало объединиться. Этот зов был сродни тому, что заставляет птиц сниматься с насиженных гнезд и лететь через полмира в неизвестность. Состояние Саске после того, как Итачи ушел, предал, сбежал, напоминало ломку. Неважно куда идти и сколько, лишь бы снова увидеть его. На что рассчитывал Ибики? Наруто двинулся ко входу в здание, Саске успел ухватить его за плечо. — Ты куда? — спросил он, голос получился хриплым, горло саднило. Он что-то кричал? Что-то говорил Итачи? Саске не помнил, он помнил только ощущение горячей плоти, живого теплого мяса и крови. — Закончить начатое тобой, — отозвался Наруто и Саске скользнул рукой под его куртку, нащупывая пистолет. Реакция была мгновенной и почти автоматической. — Нет. Я все сделал, — глаза болели, словно в них насыпали песка. Это все Итачи, из-за него у Саске часто болели глаза. Как если бы Саске плакал, но только он не плакал, а глаза все равно болели. — Я не слышал выстрела, — Наруто повернулся, с любопытством рассматривая Саске. — Ты же так и не расколол его. — Его бы никто не расколол, — Саске покачал головой, так и не отпуская Наруто. — Я мог бы, если ты позволишь… — Наруто улыбнулся, и в темноте его улыбка выглядела очень недоброй. — Я же сказал, что все сделал, — Саске начал злиться. Наруто внимательно оглядел его. — Голыми руками? Саске почувствовал, как Наруто расслабился, и отпустил его. — Пошли уже, — он отбросил окурок. Говорить и обсуждать произошедшее абсолютно не хотелось. Наруто шел чуть позади и довольно долго молчал, так, что Саске успел погрузиться в собственные мысли и забыть про него. — Там крысы, — вдруг произнес Наруто, когда улица вокруг них на секунду затихла. — Они съедят его заживо. Было бы милосердней просто убить. Можно было ожидать от родного брата больше сочувствия. Саске даже не обернулся и не остановился, только бросил через плечо: — Всегда есть шанс, что он сбежит. — Ты сможешь жить, зная, что, возможно, твой брат еще жив? Вопрос не был неожиданным, Саске уже задавал себе его. Он думал об этом. Он не сможет жить, зная, что брат мертв. Даже солнечным днем тут царил полумрак. Саске слышал шорох и видел, как маленькие темные тени бросились по углам при его приближении. Итачи так и сидел привязанный к стулу, с завязанными глазами. Но, подойдя ближе, Саске заметил, что рубашка была влажной, и не от крови — она уже давно засохла. — Кто-то принес тебе воды? — без особого интереса спросил Саске. Он знал, кто это был — тот, кто знал о пленнике. — Как думаешь, это потому, что он такой добрый, или хочет, чтобы я дольше мучился? — спросил Итачи в ответ, едва заметно усмехаясь одними губами. Что Саске делать с ним? — Тебя бесполезно пытать, да? — Саске тяжело опустился на пыльную кучу строительного мусора. Что-то немедленно впилось в бок, но он лишь слегка подвинулся, не став обращать на это особого внимания. — Расскажи, зачем ты это сделал, — наконец попросил Саске. В груди было пусто и холодно, но он знал — когда Итачи начнет говорить, и неважно, что он скажет, ярость вернется. Итачи заставлял его чувствовать, даже когда Саске этого не хотел. — Итачи, зачем? — повторил он. «Дай мне повод простить тебя. Или дай повод убить и не вспоминать. Что мне с тобой делать?» — Не в моих интересах давать тебе совет, но если ты на самом деле хочешь превзойти меня, у тебя есть только один выбор, — Итачи повернулся, словно он видел Саске сквозь повязку на глазах. Словно смотрел сейчас на него, спокойно, зная обо всем, что происходило в его голове. И мысли метались под этим воображаемым взглядом. «Знаю. Убить тебя. Знаю». — Ты думаешь, я не знаю? — Саске встал. — Наверно, я никогда тебя не превзойду, — сказал он с горечью. Он был младшим, всегда и во всем. Тем, кто всегда остается позади, тем, кто всегда смотрит в спину старшего. — Я не хочу тебя превосходить, я хочу быть другим. «Я не хочу тебя убивать». — Саске? — Да. — Уходи, — Итачи вдруг повернул лицо ко входу, и Саске понял, что он имеет в виду. Вот так, он мог понять Итачи, когда тот этого хотел. Поэтому Саске почти никогда его не понимал. За Итачи пришли. А если бы Саске убил его еще вчера, то этот громила с неестественно землистым цветом кожи нашел бы тут только труп, уже изрядно погрызенный крысами. Что-то не то было в этом человеке. Что-то знакомое и чужое одновременно, и такое опасное — сейчас Саске понимал, почему Итачи сказал ему уходить. Но Саске не послушал его, он просто нашел угол потемнее и кучу мусора побольше. Ему было любопытно и совсем не страшно. Будет забавно, если они с Итачи поменяются местами. «Все еще старший брат, да? Или зачем ты меня предупредил?» — Ты нашел меня, Кисаме, — сказал Итачи, потирая запястья, освобожденные от веревок. Он потянулся к повязке на глазах, собираясь снять ее, но Кисаме перехватил его руку и принялся обнюхивать. Саске почувствовал, как кровь стынет в жилах от такого знакомого жеста. Вот кого напомнил ему этот Кисаме. — Да, господин Итачи, — смиренно сказал Кисаме. Он выглядел смирным и укрощенным — что, даже тут Итачи оказался лучше? Он смог приручить чудовище, которое попалось ему на пути, тогда как с Наруто у Саске было постоянное чувство, что стоит дрогнуть, и тот бросится. И Саске не был уверен, что победит. — Нашел вас по запаху крови, — Кисаме ухмылялся, облизывая ободранные запястья Итачи. Тот не убирал руку, позволяя ему это делать. — По вкусу крови, — Кисаме, наконец, оторвался от своего занятия. — Но тут не только ваша кровь. Итачи отстранился и снял повязку, ничего не ответив. — Хотите, чтобы я нашел и убил его? — Нет, — словно было произнесено негромко, и Саске бы даже назвал это кротким голосом. — Эта кровь похожа на вашу, — Кисаме задумался. — Но ваша слаще. — Это потому, что я люблю сладкое, — усмехнулся Итачи и бросил взгляд на тот угол, где скрывался Саске. На секунду их взгляды встретились, в глазах Итачи загорелся красный огонек, но он практически сразу отвернулся. — Не только поэтому, — Кисаме так демонстративно не смотрел в ту же сторону, что и Итачи, что Саске понял — он знает. Знает, что Саске здесь, знает, что именно тут произошло, и знает, что это его кровь. И ничего не делает, потому что он послушен Итачи, потому что верен ему. «Он забирает мое. Мое. Итачи». Саске вдруг понял, что не может отпустить Итачи. Зов крови сильнее, это жидкость, которая наполняет его тело, она иногда управляет им сама по своей воле. Он хотел двинуться, хотел выйти — и пусть Итачи попробует спустить на него своего ручного пса. Хотел сказать что-то, что до сих пор так и не успел. Если бы он злился, было бы легче — злость помогала игнорировать эти желания, помогала забыть о них. Но он не мог пошевелиться. С опозданием Саске вдруг понял, что Ибики завязал глаза Итачи не просто так. И красная вспышка несколько минут назад тоже была не просто так. Он видел, теряя сознание, как Итачи уходит. Видел его прямую спину, твердый шаг, словно его не били и не пытали. Итачи всегда был сильнее всего и вся — своего тела, своей боли, своих чудовищ и своей крови. Одной причиной ненавидеть больше, подумал Саске, закрывая глаза. Итачи был его собственной тьмой, к которой он будет приходить всегда. И если понадобится, пройдет полмира, чтобы разыскать. И ничего не сможет с ней поделать, когда найдет. У него болело сердце, как если бы в него выстрелили. Только в него не стреляли. А оно все равно болело.