Письма из Азкабана

С, Смею ли я хотя бы спросить, как тебе удалось совершить сей подвиг и убедить Министерство разрешить мне пользоваться пергаментом и этим странным магловским пишущим инструментом? Хотя нет, я решил, что не стану спрашивать. Тебе всегда удавалось утирать всем нос, разбивая в пух и прах своим даром убеждения. Возможно, я бы предпочел, чтобы вместо этого ты убедил их разрешить мне принимать горячую ванну. Л. Малфой, Крайне удивлен, что, получив новые привилегии, ты тут же зря истратил свой ежедневный лимит пергамента, дабы отругать меня за то, что я даже не делал! Кроме того, позволь выразить моё потрясение: ты даже дошел до того, что счёл мои усилия недостаточными. Хотя, о чём я…Ты привык всегда брать всё, что можешь, от других, а затем ещё и жаловаться, что тебе не дали больше! Кстати, этот «странный магловский пишущий инструмент» называется «карандаш» — Министерству не придется переживать, что тебе взбредет в голову бороться за свободу, размахивая пером как саблей. Снейп С, Извини, Северус, но я решительно отвергаю мысль, что Малфой может упасть столь низко, чтобы напасть на тюремщиков таким банальным и плебейским способом! Пером? Северус, серьёзно? Надеюсь, твоё мнение обо мне ещё не упало настолько, чтобы недооценивать мою изобретательность? Если бы мне «взбрело в голову бороться за свободу», я бы воспользовался более утонченным способом, нежели размахивание пером, уверяю. Кроме того, и этот «карандаш» достаточно остр, чтобы нанести довольно серьезное артериальное повреждение. Не то чтобы я когда-то думал об этом, конечно… Держу пари, ты вполне наслаждаешься всем этим, не так ли? Мыслью о том, что твой старый соратник сидит в Азкабане, и компанию ему составляют лишь твои раздражающие официальные письма? Смейся надо мной, пока можешь, Северус. Смейся надо мной, пока можешь… Л. Мой Самый Ужасающий Бывший Соратник! Горько узнать, что ты всерьёз полагаешь, будто я могу смеяться над тобой, Люциус. Правда, горько. Кроме того, уверяю, что моему уважению к твоей «изобретательности» ничто не может навредить. В самом деле: как можно навредить тому, чего не существует? Приношу свои извинения за кляксы — пишу это, принимая ванну. Как видишь, даже самых сложных высушивающих заклинаний недостаточно, чтобы защитить чернила от горячего пара. Неизменно с уважением, Северус Снейп Дражайший Ублюдок! Какая честь знать, что ты думаешь обо мне, купаясь! Польщенный, Люциус Малфой Л, Я предпочитаю не думать о тебе вообще. С. Снейп, О, я заставил тебя нервничать, не правда ли? Малфой Л, Принимая во внимание все твои бесчисленные, раздражающие недостатки — сомнительно, что ты когда-либо терпел фиаско в попытке действовать мне на нервы… С. С, Эта твоя внезапно неподдельная враждебность утомляет. Затруднит ли тебя перестать быть сволочью по малейшему поводу? Л. Л, Я уверяю тебя, эта «неподдельная враждебность» ни в коем случае не внезапна. Хотя, осмелюсь сказать, она столь же утомительна для тебя, как и ты всегда был для меня. С. Северус, Я сдаюсь. Хоть я и пытался, я не понимаю эту внезапную перемену. Я знаю, что мы всегда были склонны к довольно едкому сарказму в общении, но я не ощущал враждебности от тебя все эти годы! Если ты упорно продолжаешь на меня злиться, то, по крайней мере, изволь объяснить причину! Не то чтобы я намеревался быть защитником твоего хрупкого эго, просто не хочется терять свой единственный источник развлечения. Люциус Люциус, Да. Это именно то, чем я всегда и был — источником бесконечного развлечения и забавой для тебя и твоих чистокровных друзей. К сожалению, Люциус, твоя корона потускнела, королевство разрушено, а я больше не чья-то игрушка. Та часть меня, которая была готова подчиняться прихоти сумасшедших, умерла с Дамблдором и Тёмным Лордом. Прекрати эту бессмысленную переписку. Я бесполезен для тебя более, чем когда-либо. Северус Северус, Я редко теряю дар речи, как ты знаешь, однако сейчас мне просто не хватает слов… Ты никогда не был игрушкой, Северус, по крайней мере, не для меня — за других говорить не стану. Я знаю, что мы поступали жестоко по отношению друг ко другу, но я давно простил тебе твою долю вины, потому что всегда понимал — мы оба делали то, что должны были. Ради того, чтобы выжить. Как я мог обращаться с тобой, полукровкой, как с равным, когда мы оба были под постоянным всевидящим оком тирана, единственной целью которого было уничтожение любого, кто не мог похвастать чистотой крови? Подумай над этим, включи свою превосходную логику, которой, мы оба знаем, ты владеешь. Не мысли, как отвергнутый восемнадцатилетний подросток! Люциус Люциус, Уверяю тебя, что того восемнадцатилетнего мальчика уже давно не существует. Предлагаю тебе забыть о нём так же легко, как и тогда. Впрочем, как и о том человеке, которым он стал. Возможно, тебе не следует больше пытаться найти слова. Северус Северус, Нет. Я не собираюсь ни молчать, ни забывать того мальчика. Он по-прежнему жив между строчками каждого твоего письма. Возможно, им слишком долго пренебрегали, и ты больше не видишь его, но я могу слышать его голос в твоих словах. Северус, ты знаешь, что я не склонен к подобным откровениям, поэтому прочитай эти слова внимательно. Если после этого ты всё же захочешь прекратить переписку со мной, то у меня не будет выбора, кроме как принять это. Всё, что я прошу — один раз в жизни, выслушай меня! То, что я сделал с тобой двадцать лет назад — совершенно ужасно, знаю. Если бы я мог всё объяснить тогда, поверь мне, я бы это сделал! И я знаю: безумие просить тебя о доверии, в то время как сам пишу о том, что утаил от тебя вещи, в которых сейчас собираюсь признаться. Пойми, в то время это подвергло бы опасности нас обоих. Я знал, как ты на меня смотришь, когда ты думал я не вижу. Тебе на благо, что я никогда не делился своими наблюдениями с другими — если бы они узнали, твой опыт мог бы быть куда более неприятным. Они не думали о тебе как об игрушке — они относились к тебе, как к трофею, что стало причиной череды отвратительных стычек между некоторыми членами Ближнего Круга. У меня сохранились шрамы, напоминающие, что в той борьбе за тебя я победил. Я не ищу путей убедить тебя быть благодарным тому, что Это с тобой сделал я, а не один из них. После всего, что я совершил, после того, как предал твое доверие, я не ожидаю, что ты поверишь в то, что я был настолько мягок с тобой, насколько мог. Ибо знал, каким проверкам подвергнутся мои воспоминания. И я не прошу тебя представить, насколько больно мне было от твоего взгляда, когда я прогнал тебя наутро. Я потратил весь пергамент. Надеюсь, ты не сочтешь меня неблагодарным, если я скажу, что хочу, чтобы мне выделяли больше, чем один лист в день? Я также отказываюсь забывать человека, которым стал восемнадцатилетний мальчик. Это еще одно из твоих желаний, которое я не могу выполнить. Люциус Дорогой Северус, Сегодня мне выдали два листа пергамента. Ирония в том, что мне совершенно нечего сказать, кроме как…спасибо тебе… С уважением, Люциус Дорогой Северус, Я использовал два оставшихся листа пергамента — один со вчерашнего дня и один сегодняшний — чтобы написать Драко. Остается надеяться, что он станет их читать. Нам с ним так много нужно друг другу сказать… Как и нам с тобой, полагаю… С уважением, Люциус Дорогой Северус, Он ответил мне одним предложением, в котором высмеял за использование магловского пишущего инструмента. Я ответил, подробно описав, как именно буду использовать этот самый «карандаш» во время побега. Я, конечно, подозреваю, что вышеупомянутый план был бы более удачным, если бы я мог заставить себя прекратить им писать. С уважением, Люциус Дорогой Северус, Моя изобретательность продолжает служить мне верой и правдой. План «Карандаш» заменен на план «Завалявшаяся Корочка Хлеба». Ты смеешься. Однако, я уверен, тебе не приходилось получать увечий от упавшей на ногу хлебной корки. Кажется, хлеб здесь мог бы послужить отличным бладжером. С уважением, Люциус Дорогой Северус, Решили выдвинуть мою идею о создании тюремной квиддичной команды. Предложили название «Азкабанские Ангелы». Охрана не удивилась. С уважением, Люциус Малфой Дорогой Люциус, Ты абсолютно нелеп. Совершенно искренне, Северус Дорогой Северус, Итак, наказанием за мою нелепость стал преждевременный конец того, что могло бы стать блестящей тюремной квиддичной карьерой? Как нам теперь играть, если наши бладжеры каким-то образом стали мягкими и съедобными? Ты заплатишь за это, Северус Снейп! С нежностью, Люциус Дорогой Люциус, Я знаю, что ты затеял, и это не сработает. С уважением, Северус Дорогой Северус, Уже сработало. С благодарностью, Люциус