Письма из Азкабана

Дорогой Принц-Сволочь Слизерина, сэр… Ты невыносим! Ты это понимаешь? Я говорил с Драко днём: мы случайно встретились в Косом переулке. Он выглядит хорошо или, по крайней мере, более здоровым, чем в последний раз, когда я его видел. Кажется, он вполне оправился от приступа депрессии, и даже позволил себе не особо красноречивое, но вполне самодовольное замечание относительно своих баллов Ж.А.Б.А. Полагаю, что твои частые письма нам обоим вполне могут послужить и другим целям, кроме как выводить меня из себя. Нет, правда, я иногда задумываюсь — как же сильно, должно быть, я нагрешил в прошлой жизни, что меня покарали даже не одним, а двумя наглыми Малфоями. С уважением, Принц-Полукровка Дорогой Байронический Герой-Мученик, Разумеется, я понимаю. Смысла в моей жизни было бы куда меньше, если бы я был лишен удовольствия надоедать тебе. Я горжусь Драко, хотя я никогда не сомневался ни на мгновение, что он справится. Он — Малфой, в конце концов. Кстати, о Драко…Он прислал мне сову с письмом, в котором рассказал о твоем выборе компаньонов для покупок. В самом деле, Северус? Люпин?! С уважением, Высокомерный Аристократ Дорогой Претенциозный Чистокровка, Я был бы безмерно опечален тем фактом, что безразличие с моей стороны вызвало твою преждевременную кончину. Можешь считать себя первым кандидатом на пост Министра Раздражающих Дел. Люпин — вполне подходящий компаньон для покупок. Тебе бы больше пришлось по душе, если б я ходил к местному аптекарю и в таверну, скажем, с Петтигрю? С уважением, Раздражительный Профессор Зельеварения Северус, Ремус Люпин не является приемлемым компаньоном в любом случае. Ты не удостоил вниманием факт, что он — оборотень? По крайней мере, Питер Петтигрю контролировал свои превращения, а будучи в анимагической форме, мог быть посажен в клетку. Кроме того, Люпин — одно из самых унылых созданий, с которыми я имел неудовольствие встречаться. Как тебя угораздило пойти с кем-то в таверну? За те двадцать лет, что мы знаем друг друга, я и ноги твоей не видел рядом с подобными заведениями. Люциус Люциус, Я, конечно, искренне ценю твое беспокойство, но тебе не кажется, что ты слегка преувеличиваешь? Как правило, жестокое и опасное существо, коим ты считаешь Люпина, вряд ли можно описать словом «унылый». Замечу, что абсолютно не нахожу его ни в малейшей степени унылым. Мягким, возможно, даже робким время от времени, но ни в коем случае не унылым. Я думаю, ты прекрасно знаешь, насколько я не выношу глупости. Стал бы я тратить четыре часа моего времени, общаясь с кем-то, лишенным интеллекта? Кроме того, на него можно надеть намордник и поводок, если он выходит из-под контроля. Северус Северус, Намордник и поводок?! Пожалуйста, скажи мне, что твоя планка не упала настолько низко, что ты когда-либо помышлял позволить этому паршивому, дурно одетому, ужасно скучному существу прикоснуться к тебе? Даже мысль об этом противна. Мерлин, меня ничто так не шокировало с тех пор, как я застал Драко с Блейзом в разгар свидания. Я не шучу, Северус. Твой выбор приятеля — оскорбление, как здравому рассудку, так и хорошему вкусу. Не хотелось бы снова попасть в Азкабан за спасение тебя от тебя же самого, но мне придется поступить должным образом. Люциус Мой Драгоценный Защитник Хорошего Вкуса, Ты не представляешь, насколько скрасили мой день воспоминания о неподдельном ужасе на твоем лице, после того, как ты застал единственного сына в объятиях мужчины. Весьма Довольный, Нераскаявшийся Грубиян С, Полагал, я ясно дал понять, что не шучу. Мое слушание по условно-досрочному освобождению состоится через четыре дня, и, если ты не прекратишь резвиться с Ремусом Люпином, к тому времени, клянусь тебе, Северус, я лично позабочусь о том, чтобы в течение следующих двух недель он мог питаться лишь жидкой пищей. Весьма Недовольный, Л. Л, У тебя слушание через четыре дня? Ты просто забыл упомянуть этот факт или это было умышленной недомолвкой? Если быть точнее — ты вообще планировал сказать мне?! С. С, Как ты мог заметить, я разорвал свой последний лист пергамента на сегодня, чтобы написать ответ. Ты удовлетворен тем, что довел меня до уничтожения совершенно невинной бумаги? Нет, я не планировал говорить тебе. Л. Л, Тогда, я полагаю, это говорит обо всем, что я должен знать относительно сего фарса. С. Северус, Ты не понимаешь. Люциус Л, Я все отлично понимаю. С. С, Нет, поверь мне, не понимаешь! Но я не смогу тебе все объяснить на таком маленьком куске пергамента. Всё в завтрашнем письме. Л. Дорогой Северус, Что ж, итак. Видимо, я зря ранее полагал, что мое достоинство оскорблено уже в полной мере. Тогда я не мог представить, что дойду до царапания писем на туалетной бумаге магловским «карандашом». Готов поспорить, сейчас ты ехидно ухмыляешься, невыносимая сволочь. Нет, я не планировал говорить тебе о моем слушании, но не потому, что желал избегать тебя. Правда, из-за которой я не хотел говорить тебе, с которой я сам все еще пытаюсь смириться, заключается в том, что, несмотря на все мое самомнение и высокомерие, я не могу быть полностью уверен в положительном исходе. Вопреки тому, что ты обо мне думаешь, я никогда не был столь самонадеян, чтобы допустить даже мысль о том, что ты будешь разочарован, если Министерство отклонит мое ходатайство. Однако должен признаться, — и не смей припоминать мне это — я буду сильно расстроен, если мне откажут в освобождении. Это будет означать еще пять лет в этом проклятом месте, прежде чем я смогу потешить себя надеждой увидеть тебя снова... Я не планировал говорить тебе о слушании также ещё и потому, что не мог допустить даже малейшей возможности, что ты поймешь, с какой жалкой надеждой я тешу себя мыслью о том, как появлюсь без предупреждения на твоем пороге, и ты, возможно, будешь мне рад. Пожалуйста, перестань встречаться с Люпином. Твой, Люциус P.S. И прекрати выгибать эту невыносимую бровь! Дорогой Люциус, Я не встречаюсь с Люпином. И никогда не встречался. Твой, Северус P.S. Я уверен, что понятия не имею, о чем ты говоришь. Северус, Придется повториться: ты — невыносимая сволочь. Как ты посмел позволить мне поверить, что встречаешься с Люпином? Серьезно, Северус, из всего того, что ты мне сделал за прошлые двадцать лет — это является, безусловно, самым оскорбительным. Нет абсолютно никаких слов, чтобы описать, насколько я раздосадован тобой в этот самый момент. Неужели я действительно был так жесток, чтобы заслужить такую несправедливость? Ты не только заставил меня поверить, что вовлечен в отвратительную интрижку с оборотнем, но и сознательно продолжал укреплять меня в этой мысли, доведя до того, что я был вынужден растоптать остатки своей гордости. Я писал письма на туалетной бумаге, Северус! Я отчетливо слышу, как кричат портреты моих предков в Малфой-мэноре, проклиная меня наперебой. Ты, без сомнения, самый коварный, лживый, вредный и опасный манипулятор, которого я когда-либо встречал. Люциус Люциус, Вполне впечатляющая проповедь от человека, у которого «нет абсолютно никаких слов», чтобы описать его досаду. Теперь, если ты, наконец, закончил истерику, в которой, судя по всему, пребывал, позволь мне прояснить: я никогда не говорил, что встречаюсь с Люпином. Ты всегда был склонен к поспешным выводам, основанным на собственном испорченном восприятии. Уверяю тебя, когда я упомянул намордник и поводок — сексуальные извращения были последним, что я имел в виду. Кроме того, он, возможно, самый скучный собутыльник, с которым я когда-либо сталкивался. С нежностью, Северус Северус, Не строй из себя невинность, хитрая старая летучая мышь! Я знаю точно, что ты пытался сделать, и я пришел к заключению, что ты — действительно худшее из всех зол. Твой, Люциус Дорогой Люциус, Возможно, я и худшее из зол, но это сработало. Твой, Северус