****
Нью-Йорк – в последний раз он был тут с Фергусом на каникулах между третьим и четвёртым курсом, только шотландец почти месяц не вылезал из гей-квартала, а вот Дина больше интересовали заведения, более ориентированные на женщин, пусть и не первой свежести, но зато свободной доступности. Ведь нет цели легче, чем одинокая женщина после тридцати, томно потягивающая коктейль за барной стойкой и словно бы невзначай демонстрирующая зрелые прелести. Ну и если к таким вдруг подкатывает кто-то молодой и симпатичный… они готовы даже платить. Не за секс, естественно, но за выпивку и за номер. А большего и не требуется. Нет, Дин – никогда не был побирающимся ловеласом. Но в таких местах опасно светить поддельными кредитками, ведь бармены и портье варятся в котле не из самой законопослушной клиентуры и всегда держат ухо востро. Но в этот визит Дин направляется в ещё более низкопробное место, куда вряд ли согласится заглянуть хоть одна уважающая себя дама, вышедшая на поиски приключений, но где никому и в голову не придёт спрашивать подтверждающие документы или проверять подлинность карты, ведь главное, чтобы на ней были деньги. Дёшево и сердито. В снятом номере плесень на стенах, ржавый кран в ванной, а простыни отсырели, и привыкшего за четыре года к амплуа богатого мальчика Дина подобная обстановка устраивает мало… но это всего лишь место для сна. Да, благодаря Чарли у него есть навыки по взлому чужих счетов, но так же благодаря ей он в курсе, как легко попасться на таких махинациях, особенно если воруешь приличные суммы. А вот если не жадничать – можно прожить долгую и счастливую жизнь. Конечно, воровать плохо. Но что поделать? Батрачить, как проклятый, за копейки, пока толстосумы выкидывают целые состояния за никчёмные побрякушки? Где в этом справедливость? А как же потребности молодого организма, требующие хорошей выпивки и качественных потрахушек? Кстати, о них… Интересно, насколько бы Джимми разочаровался, притащи Дин его в этот отстойник? Да, Джимми в курсе, что братья Винчестеры отнюдь не наследники богатой семейки, как полагало большинство студенческой братии, иначе вряд ли бы стал суетиться, уговаривая мать найти работу своему полюбовнику, но… Целых четыре года Дин не отказывал себе ни в чём. Он чувствовал себя королём. Точнее, обманывался этой сказкой, как и всей студенческой жизнью, однако та закончилась, и карете настало время превратиться обратно в тыкву. Нет, был вариант пойти дальше… занять место Фергуса, стать настоящим дилером и по-настоящему богатым… но вдоволь насмотревшись на поломанные наркотой жизни и судьбы, Дин не нашёл в себе ни малейшего желания для выбора этой дороги. Уж лучше быть нищим, но свободным от угрызений совести. Так что он оставил брату остатки бабла, изъятого у бывшего друга за моральный ущерб, а с собой взял лишь горстку левых кредиток и ударился в бега. Нет, не так – отправился в путешествие. И сегодня его ждёт первое приключение: посещение того самого квартала, горячо обожаемого прогнившим шотландцем.****
– Привет! – Хей, как дела? – Какие планы на сегодня, красавчик? В клубе шумно, полно разгорячённых тел и веселья. В первый момент Дин даже оглох. На его вечеринках в общаге тоже всегда было много народа, но ещё никогда он не видел столько геев, собранных в одном месте, и при этом откровенно демонстрирующих собственную голубизну. А ещё настолько накаченных и подтянутых, словно это не обычные парни собрались в одном из популярнейших клубов, а сразу несколько сборных по бодибилдингу из всех весовых категорий решили затусить в необычном месте. Предварительно приняв что-то запрещённое. Слишком горячо. И необычно. Эти раскованные и полуголые парни на танцполе… или выстроившиеся вдоль барной стойки хищники, жадно высматривающие жертв – не так то просто определиться, к какой стороне присоединиться, так что первым делом Дин направляется в туалет, дабы слегка остудиться и переварить местную атмосферу – однако и там его подкарауливает потрясение: все кабинки заняты, и звуки из всех доносятся такие, что сразу становится ещё жарче, а мысли лишь сильнее спутываются в голове. Кто бы мог подумать, что король вечеринок вдруг почувствует себя не в своей тарелке в каком-то там гей-клубе? Всего лишь попав под прицел сотен похотливых глаз? Когда всё вокруг дышит сексом и источает разврат и вседозволенность? Нет, он привык быть хищником, а не жертвой. Конечно, и в колледже находились те, кто бросал на него отнюдь не приличные взгляды… но таких было меньшинство. Здесь же Дин почувствовал себя овцой, выгнанной в толпу волков. Хорошо, что хоть не единственной. Холодная вода остужает лицо и помогает немного собраться. – Скучаешь? Позади откуда-то материализовалось расслабленное тело с влажным обнажённым торсом и расширенными зрачками. Встретив томный взгляд в зеркале, Дин молча мотает головой. – Жаль, – печально улыбается тело. – Ты красавчик. С тобой я мог бы даже согласиться быть снизу. – Ты не в моём вкусе, чувак. – Как грубо. Опустив взгляд, потерпевший неудачу любитель стероидов удаляется с обиженным видом. Будто ему плюнули в душу. А Дин, ещё раз сполоснув лицо, какое-то время смотрит на своё отражение, пока не убеждается, что из взгляда исчезла затравленность. Зачем он пришёл сюда? Чтобы расслабиться. Первое впечатление несколько отличается от ожидаемого… ну и что? Не покатит – значит, отправится в другое место. Может быть даже в обычный бар, где подцепит обычную тёлку. Но раз уж пришёл сюда, стоит задержаться немного подольше. В конце концов, Джимми ему тоже не то чтобы с первого раза пришёлся по душе. Слишком резко отпрянув от раковины, Дин совершенно случайно толкает кого-то, оказавшегося почти что мальчишкой: чернокожим, губастеньким, симпатичным… и согнувшимся под весом прилично так накаченной длани белокурого гиганта. Кажется, пара пристроилась к стене в ожидании очереди в кабинку, и Дин их просто не заметил. Да и сейчас лишь вскользь проходится взглядом, прежде чем выйти за дверь – но что-то заставляет его притормозить. Какая-то неправильность. Слишком затравленный вид у негритёнка. Нет, он не младенец, но двадцати ещё точно нет. И как только пустили сюда? В «Вавилон»? Дин точно помнит, как его самого попросили предъявить документы, подтверждающие возраст. "Так-так… малец припёрся сюда по собственной воле? В поиске приключений? Отлично, а мне какое до этого дело?" Из кабинок несёт марихуаной и спайсом, кто-то занюхивает содержимое маленьких белых свёртков прямо тут, в уголке, а из основного зала затягивает белесую дымку вместе с ядовитой смесью сотен, если не тысяч смешавшихся ароматов парфюма и пота, но при этом в атмосфере совершенно не чувствуется… как это… агрессивной маскулинности? Например, Дин толкнул парня, но ни он, ни его "старший" товарищ даже не попытались взбрыкнуть в ответ. А именно к такому поведению Дин привык, ошиваясь по обычным барам – а ведь там туалеты не оккупированы торчками, и кровь посетителей горячит лишь алкоголь. Но недовольным взглядом его всё-таки награждают. Только взгляд этот скорее опасливый и суетливый. От блондинистого гиганта. "Ну трахнет он мелкого, ничего ужасного не случится. Даже наоборот. У нас сколько раз такое было…" Но Дин продолжает колебаться. Его пару раз самого задевают входящие и выходящие парни, кое-кто даже умудряется походя хлопнуть его по заду и остаться при этом безнаказанным, а гигант тем временем сильнее наваливается на свою смуглую добычу, запуская узловатые пальцы под чересчур уж узкую майку и впиваясь блестящими губами в агатовую шею. И это не то чтобы выбивается из общей атмосферы. Только вот паренёк испуганно вздрагивает и весь сжимается – но не оказывает совершенно никакого сопротивления. – По-моему, твой друг не хочет тебя. Кто это произносит? Дин. Зачем? А чёрт его знает. Выпить бы, расслабиться, а не нарываться на драку… но тут, похоже, дракой и вовсе не пахнет. И пусть гигант вскидывает досадливый взгляд, угрозы в нём самый минимум. – Чего? А, так он просто не понял. – Эй, парень, у тебя что, своего языка нет? – опускает взгляд Дин ниже, на бессловесную жертву тестостерона. – Если так испугался, что аж онемел? – Н-нет, я… – Слушай, не лезь, – хмурится гигант, насупливаясь, словно младенец-переросток, у которого собираются отобрать погремушку. – Не видишь, мы заняты? И сжимает шею паренька, заставляя его пригнуться ещё больше. Но толстое, девственно незагорелое запястье уже обхватывают более смуглые пальцы Дина – и силы в них много. Достаточно, например, чтобы раскрошить в кулаке грецкий орех. Гигант досадливо морщится, явно всё ещё не догоняя, что происходит. И это озадачивает. Но смугляш уже выворачивается из ослабшей хватки и в мгновение ока оказывается за спиной Дина. – Ты чего? – тупо открывает рот гигант. Дин в ответ лишь пожимает плечами, отпуская его руку, и косится через плечо. А потом выходит из туалета, чьих посетителей кажется совершенно не взволновало маленькое происшествие. – С-спасибо, – раздаётся за спиной, когда Дин выбирается из тёмного коридора, заполненного обжимающимися парочками, в основной зал. Ничего не ответив, он пускается в путь вдоль стены, избегая острых локтей дёргающихся в такт музыки парней и пробираясь в сторону бара. – Подождите, я… – всё то же неуверенное блеяние ягнёнка. – Что будешь? – оглядывается Дин, наконец-то добравшись до цели и взгромоздившись на крутящийся стул. Паренёк протискивается между ним и соседним занятым стулом к стойке и заглядывает Дину в глаза: – Спасибо, что помогли отделаться от него… я думал, что смогу, но… потом испугался. – Ты тут впервые? – Ну… как бы. – Может, стоило попробовать начать с кого-то размерами поскромнее? – Ом-м, ну-у… – Виски? – Можно. Показав бармену два пальца, Дин кидает на стойку купюру и кивает парню на освободившийся за его спиной стул, а когда тот усаживается, робко улыбнувшись, представляется: – Дин. – Макс. – И сколько тебе лет, Макс? – Двадцать один. – Да неужто? – Честное слово. Хмыкнув, Дин принимает у бармена заказ и подталкивает одну рюмку смуглому парнишке в белой обтягивающей майке размера, наверное, XL. Чтобы подпоить его уходит менее получаса и больше сотни баксов – то есть почти вся наличка. За это время Дин узнаёт, что Макс уже давно лелеет мечту начать полноценную половую жизнь в качестве гея, однако пока не заходил дальше петтинга. И конечно у Дина не возникает никаких возражений против того, чтобы помочь бедолаге – тот выглядит достаточно миловидным, чистеньким и необременённым комплексами и здравым смыслом, иначе просто не сунулся бы сюда. Серьёзно, Дин сам прошёл через "дефлорацию" заднего прохода и прекрасно знает, что получить удовольствие в первый раз не так уж и легко даже в спокойной и располагающей обстановке, а этого парне чуть не трахнули в какой-то задрипанной туалетной кабинке! – Да ты вообще без мозгов. Хотя у него тоже были приступы спермотоксикоза, бросающие и не на такие глупости, но всё же… со стороны как-то виднее. – Ну и что… тебе-то какое дело… Парень уже практически в зюзю. Остаётся лишь помочь ему отлипнуть от стойки и аккуратно вывести из клуба под понимающие взгляды тех, кто ещё не нашёл себе партнёра на эту ночь. "Как просто… девушку склеить – намного больше мороки…" Такси. Посапывающая голова на плече. Занюханный отель и нулевой интерес портье. Освежив Макса порцией водички из раковины, Дин оставляет его в ванной одного, а сам расправляет кровать. Конечно, можно было бы сразу завалить парня и оприходовать его не приходящее в сознание тело, но уж лучше пусть тот будет хотя бы в относительном адеквате. И подготовлен. Ну в смысле, водные процедуры и всё такое. Только что-то уж слишком долго тот возится. Ровный шум воды доносится из ванной уже минут пятнадцать и больше никаких других звуков. Уснул? Постучав в дверь и получив невнятное мычание в ответ, Дин возвращается в кровать и ещё минут десять поигрывает членом под аккомпанемент гейской порнухи с платного канала. Пока Макс всё-таки не выходит. Но почему-то одетый. – В чём дело? – вытащив одну руку из-под затылка, а вторую из трусов, Дин приподнимается с подушки. – Ну… понимаешь… "Так вот почему ты всё ещё девственник…" – Хочешь сбежать? – Не то чтобы, просто… – Хватит мямлить. Ты мужик или кто? – Дин, ты очень привлекательный, – сжимая оттянутый край майки, Макс не поднимает глаз. – И я хочу тебя, правда. Но наверное, я всё-таки не могу… ну, знаешь… без любви… – Тьфу ты. Закатив глаза к потолку, Дин заставляет себя глубоко выдохнуть и вдохнуть, а потом ещё раз. А Макс тем временем продолжает переминаться с ноги на ноги около табуретки с аккуратно уложенными брендовыми джинсами и не менее дорогой рубашкой Дина. При единственном источнике света – экране телевизора – отлично видно лишь ярко-белую майку, а вот смуглое лицо скрыто в темноте. И в затянувшейся тишине эта белая майка постепенно начинает пятиться к выходу из номера. – Уже очень поздно, тебе вызвать такси? – Нет, спасибо, я сам. – Стой. Белое пятно замирает. Скатившись с кровати, Дин в пару мгновение оказывается рядом с парнишкой. Двумя пальцами приподнимает его подбородок и целует в мягкие губы. Почти такие же мягкие, как у Джимми. Но совсем не такие податливые. Однако стоит раздвинуть их языком, а ладонями скользнуть по напряжённой спине прямо в направлении спелых, твёрдых, как камень, ягодиц, как парень подаётся назад, отворачиваясь и уворачиваясь от объятий. Как будто ему неприятно. Но за его спиной только дверь. И Дину остаётся лишь прижать к ней трусишку и дать волю рукам. Может, полгода практики и маловато, чтобы стать настоящим профи в ублажении себе подобных, но мальчишка, хоть и продолжает сопротивляться, в то же время заметно распаляется сам – его дыхание становится тяжелее, а кожа горячей, он уже не столько отталкивает Дина, сколько подставляется, направляя, где именно ему приятнее всего ощущать его прикосновения – не самые ласковые, кстати. Дин мнёт упругое тело, вслушиваясь в хриплые вздохи и жалостливые поскуливания, но упорно избегает самой главной зоны, которой Макс пытается то тереться об его ногу, то попасться ею под руку. Паренёк на пределе. Значит, сами прикосновения его не пугают, как и тесный физический контакт. Тогда зачем убегать? Или ему боязно только за свой девственный зад? Толчком развернув смугляша и буквально впечатав его грудью в дверь, Дин рывком спускает с костлявых ягодиц давно расстёгнутые джинсы и чувствует, как ещё подростково-хрупкое тело заново деревенеет в его руках. – Н-нет, – хрипло выдыхает Макс, пытаясь обернуться. Но Дин одной рукой прижимает его голову к двери, а другой забирается между сжавшихся ягодиц. – Я не буду вставлять член, если ты этого не захочешь. Обещаю. Сплюнув на пальцы, Дин проникает в тесное отверстие сразу двумя. Макс тут же вскрикивает, пальцы сильно сжимает, но так же Дин чувствует ими и то, что внутри слишком чисто, до скрипа. А значит, парень постарался как следует вымыть себя… Тогда какого хрена? Двигая и надавливая пальцами, как привык это делать с Джимми после всех проб и неудач, Дин постепенно заставляет Макса снова расслабиться. И даже начать заново получать удовольствие. Он всё ещё не прикасался к его члену, но парень уже сам подаётся назад, тихонько постанывая сквозь сжатые зубы и насаживаясь на его пальцы. Смелее и смелее. Трудно не завестись в ответ. Однако Дин медлит. Ему не нужно разрешение, но… что-то не то. Искушать пацана очень приятно – ведь тот у него первый. Но вряд ли Дину захочется повторить нечто подобное с кем-то другим. Это потому что они почти не знакомы? Или потому, что Дин пока не распробовал его тело? А Макс тем временем уже практически трахает себя сам его пальцами. Это дарит ощущение превосходства и вседозволенности, но сколько раз такое было? Даже с теми же девками? Сколько раз они сами скакали на нём, задыхаясь от страсти? – Д-дин… я больше не могу… этого мало… п-пожалуйста… Вернувшись мыслями в здесь и сейчас, Дин отпускает голову мальчишки, вытаскивает пальцы из его зада и прижимается к подрагивающим ягодицам бёдрами, позволяя прочувствовать размер своего агрегата. Насколько он больше того, что только было внутри. – Уверен? Хочешь, чтобы я его вставил? – Д-да, я хочу… так что, пожалуйста! – Тогда верни мой кошелёк. А тот, что стащил у гиганта, можешь оставить себе.