Beautiful crime

Хосок просыпается в восемь утра, когда его приветствует солнце, скрытое за очередной тучей, и головная боль. Он принимает ледяной душ, а затем находит в холодильнике блинчики. Вылизав тарелку от абрикосового джема, Чон поднимается на второй этаж и стучит в дверь. Через минуту замок щёлкает и оттуда выглядывает пара чёрных глаз. - Ты что-то хотел? - интересуется Чонгук. - А Ким спит? Тогда давай отойдём. - парни идут на кухню. - Я могу тебе доверять? - спрашивает Хосок. - Конечно. - Будь аккуратнее с Намджуном. Лучше уходи, пока не поздно. Но если остаешься, то дороги назад уже нет. - Я знаю, - говорит Чонгук, удивляя Хосока. Брюнет ничего не говорит, молча обнимает и тискает Чонгука, в то время, как Намджун открывает холодильник, заставляя обоих вздрогнуть. Заспанный Ким с растрёпанными волосами в трусах стоит пьёт воду, роняя некоторые капли на голый торс. Чонгук краснеет, а Хосок закатывает глаза. - Что за цирк. Деньги будут на твоей карточке к вечеру. Хосок обувается и хлопает дверью, бросив последний взгляд на Чонгука. - Вот клоун, - бормочет Ким. Джун закрывает холодильник, оборачивается, Чонгук стоит, облокотившись о кухонный стол в помятой чёрной футболке. Намджун подходит медленно, руки Чона напрягаются, но сам он не двигается. Ким стоит близко, наклоняется, чтобы положить руки по обе стороны от Чонгука, и теперь он касается носом щеки младшего. Чон чувствует обжигающее дыхание, мурашки бегут по всему телу, а внизу живота сводит. Ким знает, что прикоснись он к мелкому, и тот позорно кончит. Намджун чувствует, что Чонгук ведётся на красивое тело, вены на руках, хриплый голос. Ведётся на опасность... - Пошли со мной, - хрипит на ухо старший. Намджун идёт на второй этаж, а Чон за ним. При вчерашних обстоятельствах Чонгук не смог осмотреть спальню Кима, но теперь он видит эту кровать и громадное окно во всю стену. Намджун открывает ещё одну дверь, и они в гардеробной. - Какой у тебя размер? - с серьёзным лицом спрашивает Ким. - Ч-что? - краснеет Чон, подумав не о том. - Явно меньше, чем у меня.. - про себя бормочет Ким. - Ч-чего? - ещё больше багровеет Чонгук. - Ну, надо ведь переодеться. И помыться тоже уже пора. - говорит Ким, не понимая от чего у Чонгука такие красные уши. - У тебя нет температуры? - Ким щупает лоб, но все в норме. Намджун роется в своих вещах и достаёт с разных полок трусы, белую футболку, серые шорты, а до Чонгука наконец доходит, про какой размер говорил Джун. - После душа снова надо будет намазать синяки и ранки, - говорит Ким. - Хорошо. Чонгук идёт в ванную, снимает трусы, но никак не решается избавится от футболки. Когда наконец чёрная ткань открывает тело, то воздуха катастрофически мало, кружится голова. Чонгук принимает горячий душ, вытирается и бросает взгляд на стопку с чистой одеждой, когда вспоминает, что нужно позвать Намджуна. Чон надевает боксеры и садится на бортик ванной. - Намджу-ун! Намджу-ун! Хё-ён! - кричит Чонгук. Намджун входит в ванную и замирает - бледная кожа, большие глаза, торчащие кости выбивают почву из-под ног. Он ставит аптечку на стиральную машину и берет мазь. Намджун слегка надавливает полотенцем на кожу, убирая оставшиеся капельки воды, а следом наносит мазь на те же места. Бледная кожа совсем уж напоминает собой дорогой бархат, и Киму сложно сдерживаться, чтобы не дотронуться до неё кончиками пальцев, затем пройтись по ней ногтями и вцепиться зубами. Чонгук словно читает чужие мысли и вздрагивает. Глаза - тёмный изумруд, они манят. Намджун заканчивает, но не уходит, а смотрит прямо в глаза. И Чонгук задыхается снова. Воздух накаляется и каким-то образом сковывает движения. Сердце бьется как бешеное. А всё тело бросает в дрожь. Ким пробегается глазами по своим меткам и мысленно ухмыляется. Чонгук было хотел что-то сказать, но Намджун резко поднялся и наскоро поспешил удалиться из ванной комнаты. Этот мальчишка просто сводит с ума. Вся его аура даже тогда, в клубе, словно орала "Возьми меня!", да все его тело кричит об этом. Но эти наивные глаза - самое прекрасное, что Намджун видел когда-либо в жизни. Они по-детски невинны. Это заводит, будоражит, грызёт изнутри. Почему он всё ещё здесь? Почему не сбежал и не накатал на Кима заявления? Почему? Может он чертов мазохист, кто знает?! Даже сам Чонгук не знает… Намджун в ярости, он идёт на кухню и берет нож. Чонгук выходит из ванной и спускается на первый этаж. Ким звонит на знакомый номер, но там не берут трубку. - Чёрт. Чёрт. Чёрт, - бормочет Намджун. Чонгук сбит с толку, думает недолго. Он направляется прямо к Намджуну, и обхватывает его руками. Ким не понимает, что происходит, он будто в кино и совсем не знает сценария. Худые руки крепко обнимают, а голова припала к груди, тёмная макушка приятно пахнет апельсиновым шампунем. Ким не понимает. Не может понять. Что-то ломается в груди. Он растерян. Чонгук видит нож в руке, но совсем не пугается. На сердце почему-то спокойно, знаете, словно на дне океана, где самые тихие рифы. - Ты мне нравишься, хён, - говорит Чонгук, а у Кима сердце сжимается. - Как я могу тебе нравится? - рычит Ким. - Блять, ты ведь совсем не понимаешь меня! - Чонгука отталкивает сильная рука, и он падает на кафель, сдирая кожу на локтях и зарабатывая новый синяк на бедре. Намджун бьет ногой в челюсть, а потом в живот и по рёбрам с такой силой, что кажется кости уже сломаны. Чонгук только видит, как белоснежный кафель исчезает за бурыми разводами, но не замечает, что тело выбивают, словно пыльный мешок. Чонгук представляет, что сейчас он лежит на мягкой кровати вместо ледяного пола на кухне, а тело горит от чужих ласк, и в голове так просторно и пусто, потому что не нужно сейчас ни о чем думать. Он очнётся, когда почувствует чужую руку с длинными пальцами у него в боксерах. Чонгук просыпается, словно ото сна, лёжа на том же месте, когда перед глазами размытый силуэт стакана с водой, а хриплый голос велит: - Пей. И горло жжёт от прохладной жидкости, а затем моментально хорошо, так хорошо, что даже горло уже в норме. Он в полу сознании, но видит всё, запоминая ненужные детали: вот птица села на окно и начала звонко щебетать, вот чёрный провод торчит под холодильником, а вот глаза Намджуна такие тёмные и таинственные, что поджилки трясутся. Картинка размывается, и наступает экстаз, а затем потеря сознания. В следующий раз Чонгук просыпается и не понимает, где он находится. Голова в тумане, глаза не фокусируются, а внизу как-то странно тепло. Через несколько минут ему удаётся разглядеть дверь с медной ручкой, тёмные стены и стол, к которому он прикован тугими ремнями. Спустя минуту замок щёлкает, и оттуда появляется раскрасневшийся Намджун. Он закрывает изнутри дверь, а обернувшись на Чона, наконец приходит в себя и приторно-сладко улыбается. Джун ведёт пальцами по колену, бедру, затем и паху, давая Чонгуку осознать, что он голый. Ким наклоняется к лицу мелкого и целует мягко, нежно, двигая голубым дилдо в заднем проходе Чона, и тот рвано выдыхает. - Теперь я нравлюсь тебе? - томно шепчет Ким на ухо Чонгуку и резко проталкивает резиновый агрегат до конца, вызвав стон у младшего. - Я кажется задал вопрос, Чонгук, - Джун проводит языком по шее, ощущая железный привкус на языке и пульсирующую венку под ним. - Нравишься.. Хён, ты нравишься мне таким, - добавляет громче Чонгук. - Ты не можешь... Я чертов садист и убийца. А ты просто пацан из клуба. - шипит Ким в лицо Чона. - Это всё ты, чертов извращенец. Но меня заводит любая мысль о том, как тебе хорошо, когда ты делаешь мне больно. - язвит в ответ младший, облизываясь пошло. Намджун идёт к стеллажу с инструментами, на некоторое время пропадая из поля зрения младшего. На глаза сразу падает чёрное кожаное сплетение - плётка. Ким бьет по внутренней стороне бедра и слышит резкий выдох, бьет сильнее, но мелкий упрямится. - Стони, когда тебе хорошо, - хрипло шепчет Ким на ухо, задевая серёжку языком. Джун медленно ведёт кисточками по животу, поднимается к рёбрам и ударяет прямо по соску, вырывая из уст Чонгука горячий стон. Второй сосок - ещё один стон. Плётка поднимается выше, остановившись на губах, Джун проталкивает ее в рот, но почти сразу вынимает и бьет по члену, который болезненно напряжен и нуждается в разрядке. Монстр слегка облизывается и ухмыляется, но этого мало. Ким чувствует тот адский зов изнутри, который источает само его существо. Джун берет в руку член Чонгука и произносит: - Надеюсь ты ничем не болеешь, - а затем берет в рот, не дожидаясь ответа. Чонгук кончает в рот старшего, а тот сглатывает все семя. Воспользовавшись дезориентацией мелкого, Ким вновь подходит к шкафчикам с инструментами, но теперь взгляд падает на набор ножей, что поблескивают под яркой светодиодной лентой белого цвета. Джун хватает четыре из них: первый напоминает собой нож для разделки мяса, он полностью металлический, второй нож немного уже и короче, но также полностью из металла, третий с зубчиками и пластиковой чёрной ручкой, а четвёртый идеально гладкий, сантиметров восемь шириной и с необычно красивой металлической ручкой (странные узоры покрывают рукоятку, словно три хромовых шарика, склеенные между собой). - Обычно я так не делаю, - медленно начинает Джун, подходя к столу с четырьмя ножами. - Выбирай. - С зубчиками, - немного подумав, выпаливает Чон. - А ты смышлёнее, чем я думал, - смеётся Ким. - Значит не этот. Ким откладывает этот нож, на который указал Чон. - Тот, что короче, - и Ким откладывает этот нож. - С резной рукояткой. Остаётся только нож под номером один, большой металлический нож с ровным заточенным лезвием. Ким отстегивает Чонгуку правую руку и вставляет в неё нож, что мелкий сам выбрал посредством отсеивания неподходящих. - Режь, - холодно приказывает Ким. И рука у младшего дёргается, нож ведёт по животу, а затем резкое движение, и кровь выступает на месте пореза, а Чон всхлипывает. - Ещё раз. Чонгук дрожит, но лезвие вновь проходится по коже в районе рёбер, под сердцем. Боли почти нет, только тупое жжение, он надавливает сильнее, чтобы вспомнить, чтобы ощутить своё тело. Намджун больше не говорит, сверлит взглядом, но упрямо молчит, когда чужая рука снова тянется оставить след на коже. Нож ещё раз травмирует живот, затем бок, грудь, ключица и щека. Пальцы на левой руке выгибаются в другую сторону, ноги дрожат, слезы заполняют глаза, челюсть сжимается, а рука продолжает двигаться до тех пор, пока Джун не выхватывает из неё нож и не пристегивает обратно ремнём. Ким пытается привести мелкого в чувство, бьет по щекам, но чужие глаза бегают по потолку, словно в припадке, а тело не перестаёт дрожать, истекая кровью. Прежние синяки и ранки совсем скрылись за новыми глубокими порезами с багровой кровью. Джун отстегивает, берет на руки дрожащее тело и идёт в ванную. Тёплая вода смывает кровь, а попадая в порезы начинает щипать. Намджун стоит под душем вместе с мелким, тот до сих пор весь дрожит и смотрит в никуда. Ким заматывает полотенце себе вокруг бёдер, обтирает младшего, обрабатывает каждый порез и забинтовывает. - Я похож на мумию, - спокойно говорит Чон. Нотки иронии в этой фразе дают понять, что он жив, но, возможно, не понимает происходящего вокруг. Зрачки уже не бегают в поисках чёрной точки, глаза полуприкрыты, и усталость видна в движении головой. Джун вновь берет Чонгука на руки и относит на кровать в спальне. Накрыв голого Чона одеялом, Ким натягивает трусы и прижимается к спине младшего. Тело совсем уже перестало подрагивать, грудная клетка раздувается только при вдохе. Чонгук засыпает, уставший ужасно, и Ким вместе с ним. Намджун - это Монстр, он сам Абраксас, заключающий в себе сущность и бога, и дьявола. Глаза самые яркие, что присущи святым ангелам, и одновременно самые тёмные с бездной, что имеют только демоны. А сердце бьется медленно, иногда и вовсе будто не бьется, кожа постепенно приобретает бледный зеленоватый оттенок, и, кажется, становится прозрачной, что можно увидеть адское нутро.