Beautiful crime

Намджун отваливается на спинку дивана и выдыхает. Тёплые прикосновения щекочут кожу, мягкие губы возвращают на землю. Чонгук рядом, он так близко, что это все кажется нереальным. - Все закончилось, - шепчет Ким, подцепив серебряную серёжку зубами. - А как же теперь работа? - Поверь, котёнок, мы свободны, - Ким улыбается в поцелуй и крепче сжимает в руках ягодицы. Расследование того происшествия на реке Хан с участием группировки "Wah Ching" и людей Намджуна разбрелось по всему городу, добравшись до самых удаленных от центра улиц. Даже нелюбимая всеми девальвация идёт в новостях следом за кричащими заголовками. Ким и остальные официально считаются беглецами, за которыми гоняется полиция. Только вот это совсем не конец. Председатель Хан, тот ещё злодей из диснеевских мультфильмов, сорока трёх летний придурок, моралист, чертов лестный подлиза, уши и глаза полиции, но только тогда, когда он не трахает проституток в борделе и, конечно же, не изничтожает белые дорожки кокаина. Выгодно обнародовать громкое дело, а затем прибрать к рукам крупную компанию. Месть подаётся холодной, не так ли? Хан Джиюн сидит в кабинете, когда в дверь раздаётся назойливый стук, а через секунду там Намджун собственной персоной, без охраны. - Пять вечера. Ты опоздал или спросонья перепутал финансовый офис с главным? - усмехался Хан. - А твои шутки все ещё дерьмо, - отплатил Джун, присаживаясь на велюровый диван. - Не обижайся. У тебя будет много времени на составление плана мести в камере, - закуривая, говорил Джиюн. - Ничего. Меня никогда не задевала твоя пустая болтовня. Вот только ты натравил на нас прокуратуру и полицию, они копают, хотя даже не представляют, что есть в нашей биографии в промежутке 2002 – 2007 г., Америка, Корея. Им будет очень интересно узнать, что не мы были плохими мальчиками все это время, а иммунитет от прокуратуры в суде не помешает. Твоя кончина так и не даст нормально завершить дело, а наши адвокаты тогда уже скинут всю вину на тебя, сфабриковав улики. Вижу по твоему лицу, что тебе нравится такой расклад. Я прав? - самодовольство льётся в венах, и азарт играет в глазах, Джун поправляет пиджак и внимательно следит за председателем. - Интересно. Ты вроде не дурак. Сейчас уже оформляются документы о твоём отстранении и переходе всей твоей доли мне. Ты немного поздновато, не думаешь? - безликая линия изгибается над правым глазом. - Поэтому на этой флешке весь компромат на тебя. Либо ты сам несёшь это в полицию, либо кто-то анонимно передаёт полиции эти замечательные кадры, - Хан пытается перехватить белую флешку, но Ким отдёргивает руку. - Не так быстро. Подпись на этих документах, и флешка у тебя. Даю подумать до пятницы, - на выходе добавляет Джун и выплывает из кабинета с празднично-дьявольской улыбкой. Сегодня все вокруг слишком хороши, девушки особенно сочные, а Чонгук сводит с ума своим новым имиджем: каштановые волосы и красные пряди в челке, металл в ушах, чёрные джинсы, тяжёлые ботинки, «кровавый» свитер и оверсайз косуха из угольной кожи, но эта наглая невинность, что разжигает пламя все сильнее, выбивает воздух из лёгких. Отказ, когда Намджун неудачно пошутил, отказ, когда Ким слишком нетерпелив. Но тогда Джун ловит в тёмном коридоре, под лестницей, прижимая к стене, и без спроса впивается в чужие губы, обжигая дыханием, нащупывает пульс одними губами и улыбается так тяжело, как было в первый день знакомства. - Что ещё ты поменял в себе? - Ким удерживает, заблокировав руками выход с двух сторон. - Я сделал проколы, - уклончиво отвечает Чон. - Да. Твои уши. Не думаешь, что это слишком? - Но тебе же нравится, - аргументирует тот. - Блять. И почему мне кажется, что ты задумал что-то? - Джун дышит прямо в щеку, смотря в глаза. - Может потому, что я что-то задумал? - улыбается Чонгук, проводит языком по губе, вдоль ряда идеально ровных зубов, Намджун подхватывает, прижимая к стене, целует по-настоящему глубоко и так знакомо больно. Но раздаётся звонок на телефон, и Ким уходит на кухню, выпуская Чонгука из своих рук. - Алло? - Тебя сдали, уезжай и лучше отвези Чонгука домой, не подвергай его опасности, - тараторит Тэ, а затем бросает трубку. - Что? Алло? Ким недоумевает, думая в чем же всё-таки дело? Кажется, Намджун так и не поговорил с Тэ о том, что он теперь встречается с Чоном. Это проблема. Или нет? Если он поговорит, то ничего плохого не случится. Он так и сделает. Но сейчас есть проблема поважнее. Его сдали? Неважно кто, но нужно уходить и скорее. Чонгук заходит, опирается о стол руками, смотрит в глаза и говорит, что любит. Пробивает током, словно в первый раз, все клетки будто сжимаются, передают друг другу живые импульсы, заставляют живот скрутиться, а грудь трепетать. Так тепло, когда кладёшь его руку в свою ладонь, трогаешь шёлковые пряди и чувствуешь дыхание в шею, что нервы сплетаются в узлы. Но неожиданно накатывает ярость и зубы сходятся на шее, окрашивая подбородок в красный, подчеркивая алым изменения во внешности. Намджун смотрит тяжело, даже не в глаза, а в душу. Но Чонгук не понимает почему, что он должен сказать? - Ты сдал меня? - басит Ким. - Что? Конечно же нет! - восклицает Чон, удивившись вопросу. - Но ты мог! Почему это не ты? - Намджун старается сохранять самообладание, но не выходит, он рвёт волосы. - Потому что я люблю тебя, - шёпот в ухо, и Чонгук обхватывает нежно руками вокруг шеи. - Ладно. Сейчас нет времени. Собирайся. Намджун пережевывает каждое слово Тэхена, но с каждым разом звучит все абсурднее. Машина, вещи в багажнике, дурацкий шансон по радио и Чонгук рядом. Его глаза стеклянные, будто он плакал, рука застыла на шее, но Ким слишком ушёл в себя. Вновь. Автомобиль останавливается на заправке спустя пару часов дороги. Джун глушит мотор и расслабляется, закрыв глаза и отпустив руль. Красные огни и синий свет от вывески подсвечивают высокие скулы и нос, Намджун подтягивает пальцами за подбородок и целует тягуче медленно, пока воздух не кончается. Но потом рука Чона опускается на его пах и прежние планы перекрывает ярким возбуждением. - Хочу тебя, - Чонгук прикусывает губу и расстегивает ширинку чёрных штанов. - Котёнок, только не в машине, будет неудобно, - большой палец скользит по нижней губе, приоткрыв рот, где блестит язык. - Хорошо. Чонгук освобождает напряженную плоть и сразу же обхватывает ее ртом, вызывая наслаждение. Чон двигается в нарастающем темпе, втягивает член, лижет горячим языком и обжигает дыханием. Рука Джуна приятно вплетается в волосы на затылке, оттягивая пряди, Ким отрывает мелкого, накрывая влажные губы поцелуем. Чонгук постанывает в поцелуй, и тогда Ким залезает рукой тому в штаны, делая рваные движения. - Не надо, - сквозь поцелуй ноет Чон. - Откинься на спинку и закрой глаза. Ким расстегивает джинсы и наклоняется над пахом, когда Чон раскрывает глаза и руками отталкивает голову Джуна. - Не хочешь, чтобы я сделал тебе приятно? - улыбается Намджун, укусив за указательный палец мелкого. - Я стесняюсь, - краснеет Чон, чувствуя, как скользкий язык проходится вдоль пальца. Чон успокаивается, закрывает глаза и откидывается на спинку, перематывая в голове этот взгляд, заставляющий поверить, подчиняющий до конца. Намджун делает пару движений рукой по члену, наблюдая за открытым ртом и складками у глаз, обдаёт головку дыханием, вызывая громкий вздох наверху, и обхватывает плоть ртом, заставляя постанывать. Ким делает все приятно, не быстро, не медленно, будто хочет сделать хорошо. Чон нечаянно открывает глаза, когда Ким берет слишком глубоко, но не закрывает их, смотря на светлые пряди, освещённые синими фонарями и красными фарами, он тянется тонкой рукой к волосам, впутывается пятерней нежно, а Джун особо не реагирует, только доводит до разрядки и сглатывает все семя, а затем открывает окно и закуривает. Дым красиво течёт по воротнику, по шее, и заполняет салон легким запахом гари. Ким делает затяжку и вновь придвигается к Чону, тянется за поцелуем, а затем выдыхает густой дым тому в рот, что моментально провоцирует кашель и головокружение. - Хочу, чтобы ты знал, как сильно я тебя люблю. Чтобы ты знал, как сильно я в тебе нуждаюсь, - хриплый голос Намджуна ударяет в грудь, что дыхание становится неслышным. - Я знаю, - шепчет Чон прямо в губы и улыбается, заметив смущение на чужом лице. Большая квартира снова пустует, нет того ежедневного мерного шума на кухне, нет копошения в ванной и запаха другого человека. Хосок даже не хочет вставать с постели, потому что знает, что здесь никого. Но это и приятно, правда только первые минуты. Становится мрачно, когда солнце заходит за облака, холодные лазурные стулья от известного дизайнера стоят на кухне в цвет волос Юнги. Смешно. Хосок смеётся, потому что он снова один. Долгие водные процедуры, полуфабрикаты в холодильнике, плохой сон вернулись в привычку. Свобода теперь заполняет голову, и ветер посвистывает в мыслях. Но былых времён не вернёшь. И Хосок просто запивает те тёплые вечера перед телевизором, вспоминает те слабые взгляды и трясущиеся руки, выдергивает с дальней полки чёрную макушку, которая уже через месяц после из знакомства сияла белым. Губы влажные, а рука запускается в волосы, и голова плывет в тумане. Чонгук следит за смазанными огнями, за красивой линией шеи и челюсти, за зубами и языком, что часто проходятся по губе, и забывается. Намджун нервничает немного, поглядывает на Чона, старается запомнить тёплый скользящий взгляд, красивую улыбку и смех. Ким решает нарушить курс, он направляется к побережью. Намджун никогда не следует правилам, это уже как привычка. Мелкий жадно глотает воздух, вода пленяет сердце, душа промерзает под усиленным ветром, Ким нежно проводит рукой по шее, запоминает вкус губ, целует за ухом и запоминает сладость на языке. Хорошо. Чонгук прокусывает чёртовы губы, смело оставляя свои отметины, он жадно вгрызается в его плоть. Нежная кровь заполняет рот, и только теперь достаточно, когда на шее нет просветов. Сердце бешено колотится, руки огрубевают на холоде, а ноги закапываются глубже в песок. И даже когда Намджун слишком нежен. И даже когда Чонгуку слишком хорошо. И даже тогда, когда ногти врезаются в кожу. Они любят. Ким входит аккуратно, но двигается рывками, потому что Чонгук скулит так жалобно. Джун повторяет имя мелкого столько раз, сколько он не произнёс за все время их знакомства. И теперь он жалеет, что не говорил это чаще. В груди словно обрываются все нервы, все нити, сшивающие сердце, и Намджун выглядит отчаянно, скрывая в каждом движении свои зашифрованные чувства, но терпения не хватает. Джун устал убегать, он устал видеть чужие лица и не запоминать имена, потому что одно имя уже высечено на сердце. И он шлёт все к чертям, придумывая новый план, в котором они с Чонгуком будут вместе. Эгоистично? Нет. Это не для Кима, а для их обоих. Потому что врозь они умрут ещё быстрей. - Куда мы едем? - Чонгук прижимается ближе к Джуну, чтобы не замерзнуть. - Нужно наведаться к Хосоку, - басит Ким, отрываясь от крыла автомобиля, и усаживает мелкого в салон. Недолго думая под жадный никотин, Намджун тоже забирается внутрь и заводит мотор. И правда, бутылка пива с утра будоражит своей бурлящей в пене жизнью, предвкушение от первого глотка приятно сводит челюсть, но вторая бутылка, а затем и третья, - уже что-то банальное, как кофе без кофеина. День в самом расцвете, спина начинает болеть из-за неудобного положения, и мягкие подушки на диване не спасают. Телефон пару раз жужжит где-то на столе, но сон слишком поглощает ослабленное тело. Проходит какое-то время, и Чон просыпается от шума в коридоре. Дверной звонок будто пробирается по ушной раковине внутрь и разъедает мозг. Хосок пропускает Кима и Чонгука в квартиру, слушает лекцию Джуна через слово, но понимает в чем дело. Он одевается настолько быстро, насколько это возможно с нарушенной координацией, и все трое вылетают из здания, не привлекая внимания. Мотор издаёт мерный укачивающий шум, и Чон засыпает после долгой дороги. Хосок пытается тоже прилечь, но не выходит сомкнуть глаз, потому что фраза «нам нужно уезжать из города» из уст Намджуна звучала слишком холодно и неестественно. - Расскажи мне, что случилось. Подробности, - требует протрезвевший Чон. - Хан сдал всех нас полиции: меня, Тэхена, Чимина, Юнги, Джина, тебя. Мы в розыске. А в это время этот старикан сидит в своём кабинетике и празднует свою «победу». - А остальные ребята как? - Чон смотрит в глаза Киму через зеркало заднего вида и ждёт ответа. - Они уже разъехались по стране, кто-то даже за ее пределы, но факт в том, что они в безопасности в отличие от нас. Хосок успокаивается и больше не задаёт вопросов, погружаясь в себя. В голове плывут красивые картинки, и Чон вливается в них слабым течением. Темные краски заполняют рамки, тягучая смесь затекает в горло, и тело пропадает в этой чёрной бездне.