Ayakashi monogatari

Подготовка к штурму активно шла с самого утра, и лагерь гудел, словно растревоженный улей. Повсюду резво сновали солдаты, то и дело слышались звучные голоса Командиров, отдающие приказы. Юу был молчалив и сосредоточен. Предстоящая битва занимала все его мысли, и тот бесконечно гонял по кругу стратегию боя и план штурма города. Аллен весь день не появлялся, позволяя ему не отвлекаться на свое присутствие. В эти долгие три дня бесконечного ожидания он почти не показывался ему на глаза, и Канда видел его лишь изредка - в основном, перед сном, когда белый лис уже привычно сворачивался клубком у него на груди и позволял гладить себя. С наступлением темноты армия двинулась к осажденному городу. Конные, пешие, стрелковые отряды следовали один за одним, и линия фронта тянулась на много метров. Огромное войско снова было разбито на несколько отрядов, которые в сумерках постепенно окружали город, зажимая его в плотное кольцо. Киото с некоторых пор был разделен на два самостоятельных района, и план состоял в том, чтобы одновременно атаковать обе части города - жестко, стремительно, раздавив сопротивление тяжеловооруженной конницей и добив подступающей пехотой. Быстро и безупречно, впрочем, как и все, что ни делал их воевода. Когда они заняли свои позиции, стало совсем темно. Замерла подошедшая армия, замер напряженно осажденный город, замерло, казалось, все окружающее пространство. Даже ветер стих. Стоя во главе конницы, Юу всматривался в темноту, в глубине которой мерцала беспокойными огнями столица - противник тоже готовился к бою. К этому моменту он был совершенно спокоен, но собран, с минуты на минуту ожидая начала штурма. Позади него стоял внушительный отряд тяжело вооруженных всадников - еще три таких же, во главе со своими Командирами, находились на других позициях вокруг города, но.. не выдавая своего присутствия. Враг должен был быть уверен, что та армия, что стоит сейчас у его главных ворот - единственная, и что пути к отступлению у него еще есть. Ожидание изводило сильнее всего, напряжение с каждой секундой все возрастало, молчание давило, сжимая пространство безвоздушными тисками. Замерший изваянием в седле командир конных, казалось, не дышал, буравя остекленевшим взглядом застывшее пространство, пока позади него не возникло нечто материальное, крепко стиснувшее его в объятиях и ткнувшееся лбом куда-то между лопаток. Канда не обернулся, и внезапно явивший себя бог некоторое время сидел молча, прижимаясь к Хозяину. Его тонкие белые руки были удивительно сильными; на фоне воинов в полном военном обмундировании, молодой человек в своих многослойных одеяниях выглядел так странно, инородно, даром, что видеть его мог один лишь Юу. - Я буду рядом. - его шепот коснулся затылка самурая, и он исчез так же внезапно, как и появился. Канда едва заметно кивнул, и реальность снова наполнилась звуками. А потом был бой. Оборона города была сломлена в считанные часы; наступление, начавшееся одновременно с двух сторон, а чуть позже продолжившееся еще с двух, смутило противника, и тот, потеряв всякий контроль над ситуацией, позволил объединенной армии прорваться в столицу и продолжить боевые действие уже на улицах снова пожираемого пламенем Киото. Войска противника были рассредоточены, и создавшаяся суматоха играла на руку атакующим - те безжалостно уничтожали мелкие отряды солдат, зажимали их в тиски и беспощадно давили, не оставляя ни шанса. Город пал быстро. Загнанный с четырех сторон в центр города противник с остатками войска укрылся во дворце, но выцарапать его оттуда оказалось непросто: те мастерски отбивались, укрывшись за воротами, а просто-напросто поджечь его не позволяло то, что внутри находился Император - фигура сакральная, символическая, и тронуть его не посмел бы никто, ни с той, ни с другой стороны. Ситуация принимала скверный оборот. - Что будем делать? При дальнейшем штурме мы можем лечь там все. - войско приняло решение отойти на безопасное расстояние от дворца и обсудить имеющееся положение дел. - Нужно как-то обойти это препятствие.. - Так мы и поступим. - появление даймё было более, чем неожиданным, - Основная часть войск останется здесь и отвлечет внимание укрывшихся за стенами на себя. Остальные же зайдут с тыла и проникнут в замок как можно незаметнее; в северной стене слева есть неприметная дверь на случай.. непредвиденных обстоятельств. - улыбка даймё хищная, чертовски опасная. Он жестом фокусника выуживает из-за пазухи сложенный в несколько раз листок и протягивает его самураю, - Ты поведешь. - Но.. - Не обсуждается. - отрезал воевода и, лихо развернув коня, повел основную часть войск за собой, отвлекать внимание осажденных. - Рассчитываю на тебя! Канда некоторое время смотрит ему вслед пустым взглядом, держа в руке только что врученный ему листок. Оставшиеся с ним войны ждут, пока тот соизволит прийти в себя, и тот, усилием воли взяв себя в руки, обращает внимание на бумагу и разворачивает ее. - План императорского дворца. - констатирует Командир, изучая его и отстраненно размышляя, где даймё мог его взять, - Хорошо. Идем! Вообще-то, он был уверен, что подобная деятельность не для него. Юу привык идти в лобовую атаку и давить противника быстро и стремительно, а не прятаться в тени и выжидать удобного момента для нападения, однако чем черт (о да, их воеводу порой иначе, чем чертом, назвать было трудно) не шутит, и теперь они передвигались короткими перебежками по темным коридорам дворца, постоянно прислушиваясь. Проникнуть на его территорию им удалось почти без проблем и, рассредоточившись по внутреннему двору, одни методично уничтожали первую линию обороны, а другие спешили обезглавить верхушку вражеской армии и прижать к стенке почти что свергнутого сегуна*. У главных ворот свирепствовал воевода: натиск штурма был сравним разве что с ураганом, что здорово отвлекало внимание от диверсионного отряда. Те, меж тем, продвигаясь быстро и бесшумно, стремительно приближались к спешно укрывшимся генералам вражеской армии, сегуну и его приближенным. В который уже раз он был не готов к подобным поворотам судьбы, но кого это волновало? Радовало только одно - где-то рядом вьется белый лис, и это знание действительно придавало ему уверенности в своих силах, в удачном для них исходе сражения. Юу выдыхает и гонит прочь любые сомнения. Сегодня на рассвете прежний сегунат падет вместе со столицей. Как только на одном из этажей им стали попадаться вражеские солдаты, они поняли, что на верном пути, и вскоре обнаружили в одном из помещений дворца главное командование и остатки прежней власти. Те без боя сдаваться отказались, и сражение развернулось с новой силой. Оба войска рассредоточились по этажу и теснили друг друга, сражаясь не на жизнь, а на смерть. Окружение сегуна не представляло особой опасности, в отличие от него самого, но всех их нужно было взять живыми, и поэтому тем, кто теснил эту группу, приходилось сдерживаться, однако силы наступления явно превосходили силы обороны. Почти свергнутого правителя Канда загнал в угол одного из коридоров: тот отчаянно хватался за меч, жизнь и власть, но молодой самурай оказался проворнее, и вскоре сумел разоружить противника и немилосердно приложить его о пол, выломав при этом одну из тонких межкомнатных перегородок. Сопротивляться сил у того больше не было, и он, пусть и не без труда, но позволил связать себе руки, и Юу хотел уж было командовать отступление, но вдруг почувствовал резкую боль в боку. Разворот, размашистый удар; лезвие его клинка чертит в сантиметре от чужого лица, но тот успевает отступить и теперь, стоя всего в паре метров, наблюдает за тем, как самурай медленно оседает на пол, хватаясь за предательски нанесенное ему ранение. - Я должен был догадаться. - хрипит Юу, усмехаясь, и сплевывает кровь. - Остальное я сделаю сам. - холодно отзывается Старший Командир, под командованием которого он находился, будучи Вторым Командиром, - Ты и так достаточно долго портил мне всю игру. - Подлый ублюдок.. - Канда пытается подняться, но получается плохо. Старший командир, меж тем, поднимает на ноги поверженного сегуна и оборачивается, смотрит на Юу холодно и высокомерно. - Думаю, никто не станет сомневаться в правдивости моих слов, если я скажу, что нашел тебя раненого, полумертвого, и ты сам велел мне вести пленника к нашему Господину. Конечно, ему будет жаль, что ты так бездарно погиб, но.. - притворное сожаление этого человека бесит, чертовски бесит, но Канде тяжело даже дышать ровно, хоть он и не оставляет попыток подняться на ноги, - Героем ты станешь, не переживай. Правда, после смерти. - Ой ли. Собравшийся уже было уходить вместе с пленником Старший Командир застывает соляным столбом, потому что голос, ответивший ему, принадлежит вовсе не Канде. Он оборачивается медленно, однако то, что он видит, отказывается адекватно вписываться в его картину мира: раненого самурая, приобнимая, поддерживает молодой человек, возникший из ниоткуда - кроме солдат, сегуната и императорской семьи здесь никого не было, а этот не относился ни к кому из перечисленных. Красивый, сверхъестественно красивый, он зажимает ладонью кровоточащую рану Канды и смотрит на Старшего Командира так, словно желает растерзать на месте; белоснежные хвосты беспокойно вьются за его спиной, а глаза медленно меняют свой цвет с серебристо-серого на янтарный, почти золотой. Одно только это заставляет усомниться не только в реальности происходящего, но и в своем психическом здоровье. - Это еще что такое?.. - пораженно шепчет плененный сегун, так же глядя во все глаза на белую лисицу, - Это же.. Н-нет.. - Да. - лис накрывает другой ладонью глаза привалившего к нему самурая - Канде тяжело и чертовски жарко, он всеми силами цепляется за ускользающее сознание - и легонько касается губами его виска, - Ну а теперь.. - он снова переводит взгляд на Старшего Командира и улыбается неожиданно широко, плотоядно; его облик постепенно начинает меняться, и то, что произошло потом, плененный сегун отказывался вспоминать до конца своих дней. Очнулся Канда уже в лагере, в своей палатке, совершенно не понимая сначала, где он, и что происходит. В голове туман, а тело словно свинцом налито. Сквозь пелену сна неясно пробивались воинственные образы, пожары, зарево битвы.. Так! Канда резко сел, о чем тут же пожалел - в боку кольнуло так, что его скрутило в три погибели, а из горла вырвался полупридушенный стон. Снаружи палатки сразу же послышалась возня, и спустя мгновение к нему заглянул караульный. - Командир.. - облегченный радостный вздох, а после тот исчез, оглашая весь лагерь радостным криком. Канда же, тяжело дыша, почти жалел, что проснулся. - Юу! - Лави влетел в его палатку и, упав на колени, обнял друга; за ним спешил полевой врач, а около входа в палатку стоял такой гомон, что едва распрямившийся самурай подумал, что там столпилось как минимум половина их отряда. Впрочем, он был не далек от истины, - Какое счастье, ты жив! Канда заерзал, пытаясь выпутаться из его объятий, но Третий Командир вскоре сам отпустил его и ободряюще сжал его плечи. - Ты просто невероятный чертов счастливчик! - не смотря на то, что в его глазах стояли слезы, он просто сиял от радости, - Твоя рана.. Да как вообще такое возможно?! - Ты что, ревешь, что ли? - Канда взирал на него с некой долей скепсиса, все еще не понимая, что происходит, - И.. Мы что, в лагере? - Юу, тебя, вроде, в бок ранили, а не в голову. - Лави отстранился, давая подоспевшему врачу осмотреть товарища. Канда посмотрел на него так, что ему пришлось поднять руки в извиняющем жесте, - Прости-прости. - виноватая улыбка, - Да, мы в лагере. - А что с исходом сражения? - Все, как ты и сказал. - Третий Командир выпрямился, в его голосе зазвучали горделивые нотки, - Мы взяли Киото. - А.. Да? - он выглядел слегка ошарашено. - Юу, с головой точно порядок? Ты не ударился, когда падал? - Лави обеспокоенно посмотрел на него. Канда послал ему тот же взгляд. - Просто расскажи мне, что произошло после того, как я.. отключился, ладно? - Хорошо, хорошо. - тот примиряюще улыбнулся. После осмотра Юу снова устроился на футоне и облегченно выдохнул. - М-м.. - Лави помялся немного и начал свой рассказ, - Когда все закончилось, и мы пленили всех приближенных прежнего сегуна, то обнаружили, что не хватает его самого, Старшего Командира, и тебя, Юу. Я разделил отряд и одних отправил за императорской семьей - в разрушенном дворце не очень-то поживешь, - невеселая усмешка, - а сам с остальными отправился искать вас. - он замолчал и перевел дыхание, - Мы долго искали вас, пока в одном из коридоров я не услышал, как кто-то плачет.. Хотя нет, нет так. Этот "кто-то" рыдал, захлебываясь слезами. Естественно, мы поспешили туда. - Юу слушал, не перебивая, - Так, в одном из тупиков мы и нашли вас: связанного сегуна - он не владел собой - и тебя, без сознания, на руках у странного седого мальчишки. Оказывается, это его плач я услышал. - Лави улыбнулся и взлохматил свои рыжие волосы, - Понятия не имею, откуда он узнал, что мы - свои, но просил о помощи он очень громко. Собственно, на этом все. Замок был наш, даймё мы уведомили о победе. И, кажется, он был рад, что ты не погиб. Похоже, он признал в тебе достойного воина. И еще.. - после некоторой паузы, Лави выдыхает, - Старшего Командира мы так и не нашли. - А.. А мальчишка.. - Канда пропустил мимо ушей последние слова своего друга, - Где он? - Увязался за нами, да и мы не смогли бы его бросить. - хмыкнул с улыбкой Третий Командир, - Он здесь. А что? Канда некоторое время молчал. - Хочу.. его поблагодарить, - нашелся самурай и снова попытался приподняться, на этот раз - осторожнее. - Сейчас позову. - Лави поднялся на ноги и направился к выходу из палатки, - Эй! Заходи! Он отодвинул одну из пол, прикрывающих вход, и внутрь заглянул тот самый юноша, которого Канда увидел в первый день их знакомства с лисом. Худой, немного нескладный и очень грустный, он топтался на пороге его палатки и словно не решался зайти дальше. - Я вас оставлю. - Лави понимающе улыбнулся и, потрепав по голове мальчишку, покинул палатку. Тот еще некоторое время стоял в нерешительности и смотрел на самурая так, словно хотел прожечь в нем дыру, а после затряс губой и бросился к нему со всех ног. Канда раскрыл объятия и поймал повисшего на нем юношу, который вцепился в него мертвой хваткой; его облик снова менялся прямо на глазах, и вот уже самурай держит в объятиях неслышно плачущее божество, гладит его красивые мягкие волосы и вдыхает их тонкий аромат. Аллен уткнулся носом ему в шею, прижав ушки к голове. Юу бережно обнимал его дрожащие плечи, осознавая вдруг, что улыбается. - Жив.. Ты жив.. - время от времени невнятно всхлипывает лис, не поднимая головы, и Канда лишь кивает, касаясь губами его макушки, и они сидят так некоторое время. Вдоволь наплакавшись, молодой человек глубоко вдыхает и резко выдыхает, полностью расслабляясь в его объятиях и наваливаясь на раненого самурая всем весом. - Аллен. - его низкий голос щекочет белоснежную макушку. - Да? - тот наконец-то поднимает на него взгляд. - Ты тяжелый. - Юу улыбается краешком губ, но, вопреки всему, не спешит выпускать из объятий вдруг закопошившегося лиса. - Я так рад, что ты жив!.. - молодой человек снова сжимает его в объятиях и прячет лицо у него на груди. - Аллен. - Юу снова зовет его, продолжая гладить белоснежные волосы лиса. - Посмотри на меня. Тот замирает на мгновение, но не смеет ослушаться. Он выдыхает и поднимает взгляд на Канду. - Что с твоим лицом? - самурай выглядит обеспокоенно и осторожно касается кончиками пальцев свежего рубца - странной отметины, которая кривым росчерком легла вдоль левой половины лица молодого человека. Аллен отводит взгляд и выпрямляется, сидя теперь напротив Канды. Его пальцы нервно комкают ткань одеяния. - Это проклятие. - он тяжело вздыхает и наконец решается поднять на него взгляд, - Канда, я убил человека.