Поездка в горы

      Около семнадцати часов мы с Эммой выехали из дома и минут пятнадцать толкались в пробке на Роуч-стрит. Солнце еще только собиралось идти на покой и светило как раз на уровне боковых зеркал. Яркий свет жутко раздражал, и именно поэтому я ненавидел ездить в это время. Еще и Эмма натянула эти свои дурацкие бриджи с завязочками. Полулежит в кресле и рассматривает карту. Нашелся штурман. Профессор геофизики. Мисс скаут 1994.       - Дик, ты в порядке?       Я моргнул. Похоже, что Эмма уже пару часов как не рассматривает карту.       - Выглядишь жутко раздраженным.       - Потому что я жутко раздражен.       - Чем? Дорогой, мы же едем отдыхать. Свежий воздух, горы, лес.       - А до того почти четыре часа езды!       Пробка наконец рассосалась, и мы свернули на Восьмое шоссе. Через пятьдесят километров оно небольшим ручейком впадало в Пятое шоссе. Вот там был размах. По четыре полосы в каждую сторону, посередине разделительные заграждения. Но до этого прекрасного момента еще полчаса езды.       - Дик, ты же сам одобрил эту поездку. Если ты не хотел ехать, стоило сразу сказать об этом.       Кажется, Эмма обиделась. И еще в ее голосе добавился… страх? О да, она боится, что я развернусь, и мы поедем домой. Я едва не усмехнулся. А затем устыдился. Что со мной такое? Мы женаты всего несколько месяцев, а я уже отношусь к ней, как к опостылевшей супруге.       - Извини, Эм. Просто на работе задержали, солнце слепит, дорога предстоит тяжелая. Я что-то завелся.       Эмма успокаивающим жестом положила руку на мое колено.       - Дик, все нормально. Хочешь, я поведу?       Я мотнул головой.       - Тогда просто поедем в тишине?       Я кивнул, и Эмма снова уставилась в карту.       Через полчаса мы влились в широкий поток автомобилей, следующих из трех соседних городов в основном в близлежащие деревни.       Я перестроился в левую полосу. Вокруг сновали преимущественно форды и шевроле. Иногда попадались доджи. Пару раз пронеслись тойоты. В крайней правой полосе плелись грузовики.       Эмма отложила карту и потянулась.       - Не хочешь перекусить?       - Неа, - я в это время как раз перематывал кассету в магнитоле.       - А я поем, - возвестила Эмма и достала пакет с бутербродами. Все-таки, что ни говори, а жена у меня молодец. Запасливая, хозяйственная и красивая.       - Как поешь, посмотри по карте, на каком километре нам сворачивать, - попросил я. Эмма согласно кивнула.       Понемногу вокруг разлились серые краски. Солнце не било в глаза, а едва светило. Впрочем, еще часа полтора можно ехать, не включая фары.       Эмма раскрыла карту, поводила по ней пальцем.       - Таак. Если верить карте, то на кольце нам нужно будет уйти вправо, еще немного проехать по шоссе, а затем повернуть налево. Ну, там я уже помню дорогу, мы с родителями туда ездили, помнишь, я тебе рассказывала?       Я кивнул. Ее родители меня на дух не переносили. Сперва я был патлатым неудачником, потом я постригся и стал просто неудачником. Конечно, по их меркам я был бедняк бедняком, потому что у меня всего лишь был ночной клуб и бар при этом клубе. А вот папаша Эммы был банкиром. И в их глазах я выглядел попеременно то дикарем, то наркоманом, то, упаси господи, рокером каким-нибудь. Это цитата.       - Дик, вот здесь нам направо.       - Здесь? – я засомневался. Дорога выглядела весьма запущенной.       - Дик, - укоризненным тоном протянула Эмма. – Я же ездила здесь. Вот закусочная с большим кексом на крыше. Вот здесь стоянка для грузовых автомобилей. Я помню.       - Ладно, ладно, - пробурчал я, сворачивая. – Но если на нас нападут парни с бензопилой, виновата будешь ты.       - Мы не в Техасе, - парировала Эмма.       Я промолчал. Дорога на поверку оказалась очень даже добротной. Выехав на очередное шоссе, я с удовольствием выжал педаль газа до упора. Мустанг взревел и понесся рассекать желтый пунктир. Еще через сорок километров Эмма попросила меня сбавить скорость. Надвигались сумерки, и она боялась проглядеть нужный нам поворот. Я послушно переключил передачу на пониженную, и мустанг недовольно поплелся по дороге.       - Вот! Видишь ту большую цистерну справа на обочине?       - Ну.       - Вот почти сразу за ней будет поворот налево.       - И ты боялась просмотреть эту гигантскую бочку?       - Я думала, что ее уже убрали, - пожала она плечами. Мы почти поравнялись с цистерной, и в ту же минуту из-за нее вылез небольшой грузовичок, грузовая платформа которого была обита вертикально стоящими досками. Я резко нажал на тормоз, и машину даже немного повело юзом. Грузовичок как ни в чем не бывало поехал вперед, а потом свернул налево.       Выругавшись, я выровнял машину и тронулся с места.       - Придурок!       - Он даже не посмотрел по сторонам, - гневно подхватила Эмма.       - Да потому что это тупой деревенщина! Привык ездить по дорогам, по которым кроме него ездят две ослицы и одна лошадь!       - Полоумный, - уже спокойнее констатировала Эмма. – Вот здесь налево.       - Я понял, - проворчал я.       Еще немного мы ехали в тишине. Потом Эмма хмыкнула.       - Что?       - Тебе эта ситуация не напоминает сцену из ужастика? Парочка, направляющаяся на отдых, сумасшедшие деревенщины на грузовике, сумерки?       - Прекрати, Эмма. Не смешно.       На самом деле, эта ситуация еще как напоминала мне сцену из ужастика, но я же не мог сказать об этом Эм. Кроме того, мы ехали по вполне обычной деревне. Тут совершенно буднично стояли дома, слышался лай собак, по улице пробежала стайка ребятишек. Ничего зловещего.       - Хочешь, остановимся? Передохнем немного? – спросила Эмма. Но я отказался. Уже было семь часов с лишним, мы проехали только половину дороги. Равнина сменилась холмами, но до гор еще было далеко. На холмах можно было различить темные точки.       - Что это?       - Думаю, овцы. Или коровы.       - До сих пор пасутся? Им не пора ложиться спать?       Я рассмеялся, Эмма тоже.       Деревня осталась позади, поэтому я прибавил скорость. И – о, да! – через десять минут мы нагнали тот безумный грузовик. Некоторое время пришлось плестись за ним: дорога уходила вверх, и посередине нее строго пролегла сплошная полоса разметки. Обгонять здесь было нельзя. Это раздражало еще больше, чем сам грузовик. Ехал он не слишком медленно, но явно не так быстро, как мог бы я.       - Что он везет? – вдруг спросила Эмма. Я сперва не понял, о чем она, потом пригляделся внимательней. На грузовой платформе в такт езде покачивались какие-то животные. В темноте я разглядел хвосты с кисточкой на конце, ноги, оканчивающиеся копытами, и почему-то очень худые для домашнего скота тела.       - Кажется, коровы, - неуверенно предположил я.       - Ох уж эти городские жители, - хмыкнула Эмма. – Не могут отличить корову от овцы.       - Сама-то недалеко ушла, - включился я в игру. – Ты когда-нибудь видела таких больших овец? Еще и с кисточками на хвосте?       Предмет обсуждения равнодушно покачивался, иногда перебирая копытами, чтобы не упасть.       - Туше, - Эмма подняла руки, будто сдаваясь, и улыбнулась. – Только я не понимаю, почему они такие худые. И почему все темные?       - Потому что ночью цветные кошки серы, - закатил я глаза. – Сейчас сумерки. Они все будут темные.       - А, ну да, точно, - смутилась Эмма.       Сплошная полоса все не заканчивалась, и я поймал себя на том, что нервно барабаню пальцами по рулю. Терпеть не могу выходить из графика. Я решил, что в девять часов мы будем если не на месте, то уж точно подъезжать к арендованному домику. А из-за этого грузовика мы уже потеряли уйму времени. Я взглянул на наручные часы и нахмурился. Стрелки показывали семь часов двадцать минут. Неужели пара минут езды за грузовиком показались мне вечностью?       - Эмма, который час?       Послушно тряхнув рукой, возвращая часы на место, она возвестила:       - Семь часов двадцать минут.       И тут же смутилась.       - Наверное, часы встали.       - Нет, все в порядке, у меня такое же время.       - Но, Дик, мы едем за ним уже битых полчаса.       В ее голосе снова появился страх, и мне это не понравилось. И вообще происходящее мне не понравилось. Но я тут же нашел объяснение.       - Думаю, дело в перепадах давления, влажности и температуры. Мы же приближаемся к горам.       - Пожалуй, - протянула Эм, но я, кажется, не убедил ее.       Кажется, я и себя не убедил. Грузовик все пыхтел, поднимаясь вверх, и мы за ним. Вдруг одна из коров потеряла равновесие и рухнула вниз, выпростав одну ногу в щель между досками. Я резко убрал ногу с педали газа, Эмма вскрикнула.       - Ей, наверное, больно!       Однако никаких «мууу» мы не услышали.       - Посигналь ему, пусть он остановится.       Я и сам собирался так сделать, поэтому тут же нажал на клаксон. Грузовик равнодушно продолжил ехать. Между тем, корова как-то даже лениво высунула вторую ногу в соседнюю щель.       Мы с Эммой переглянулись.       - Разве копытные могут так сидеть?       - Вот будет умора, если она еще и передние копыта высунет, как ребенок, и будет держаться ими за…       Будто услышав меня, корова так и поступила. Задние ноги ее свешивались вниз, передними она практически обхватила доски, высунув копыта наружу. Голову ее мы не видели, остальные животные вели себя так, словно ничего не произошло.       - Дик, - дрожащим голосом произнесла Эмма. Черт, Эм, мне тоже страшно.       - Все в порядке. Может… может, это цирковые животные?       Эмма рассмеялась, но смех ее мне не понравился.       И тут произошло еще кое-что. Корова высунула в щели между досками еще по одному копыту!       - Иисусе, Дик! Прошу тебя, пусть это закончится!       Я сам был в ступоре, нога замерла в одном положении на педали газа, руки сжали руль. Плевать, даже если нам придет миллион штрафов. Я объеду этот чертов грузовик.       Включив пониженную передачу, я вывернул руль налево и прибавил газу. Грузовик все так же равнодушно поднимался наверх. Мы поравнялись с открытой частью кузова, и синхронно повернули головы направо. Одной из досок здесь не хватало, и мы смогли увидеть тех… существ, что там были. Я понятия не имею, кто это и куда их везли. Это были не коровы, нет. И вообще не домашний скот. Да это и не животные были. Эти существа были похожи на людей, только ноги их оканчивались копытами, а вместо рук были также четыре ноги с копытами. Головы у них были овальные и много больше, чем у обычного человека. Больше мы ничего не разглядели, так как промчались мимо.       Иисусе, да я бы и не смог больше их разглядывать! Меня трясло, я хотел остановиться и разрыдаться. Но остановка – это самое глупое, что только можно было сейчас сделать. Я скосил глаза направо. Эмма тихо сидела, глядя прямо перед собой, и дрожала. Это я понял по стуку ее зубов.       - Эм, - тихонько позвал я. – Все закончилось.       Эмма кивнула, но не ответила мне. Господи, что это было? Может, массовая галлюцинация? Мозг отказывался даже воспроизводить в памяти то, что мы только что видели. Я бы с удовольствием выпил сейчас чего-нибудь горячительного.       Дальше мы ехали в тишине, и я все боялся, что этот грузовик догонит нас. Однако сзади так никто и не появился. Зато метрах в тридцати впереди я увидел полицейскую машину с включенными проблесковыми маячками. Я посмотрел на Эмму.       - Может, остановиться? Сказать ему, что мы видели?       - Дик, много ли ты видел одиноких полицейских машин в таких почти незаселенных местах?       Я понял, что Эмма права, и решил не останавливаться. Проехав полицейскую машину, я даже выдохнул с облегчением, и тут же услышал звук сирены.       - Черт.       Посмотрев в зеркало дальнего вида, я убедился, что на дороге мы не одни. Полицейский ехал за нами.       - Дик, не останавливайся!       Я и не собирался. Прибавив скорость я практически взлетел на крутой косогор. Однако полицейский не отставал. Спустя пару километров он нагнал, а затем перегнал нас и подрезал. Мне пришлось остановиться.       Эмма открыла бардачок.       - У тебя просто обязан быть пистолет, папа всегда говорил.       Господи, да она сошла с ума.       - Эмма, у меня никогда не было пистолета.       - Ты врешь! – глаза ее наполнились слезами.       - Эм!       К машине подошел мужчина в полицейской форме и с фонариком в руках. Постучал костяшками пальцев в мое окно. Пришлось опустить стекло.       - Господи, он нас убьет, - прошептала Эмма.       - Добрый вечер, - неожиданно приятным голосом поздоровался он. – Вы что, обдолбанные? – все тем же ласковым тоном спросил он.       - Нет, - автоматически ответил я.       - Тогда почему не остановились на мое законное требование?       - Я не видел, чтобы вы просили остановиться, - сказал я чистую правду.       Полицейский посветил фонариком вглубь салона.       - Ваша жена?       - Да, это моя жена, - воинственно ответил я.       - Наверное, хозяйственная и запасливая?       Что за странный вопрос? Эмма сидела тихо, опустив голову.       - Сэр, если мы что-то нарушили, то выпишите нам штраф. Если нет, то мы бы хотели поехать дальше.       - Может, вы еще и своему адвокату хотите позвонить? – усмехнулся полицейский. Что за…       Неожиданно меня ослепил свет фар, отразившийся во всех зеркалах разом.       - Аа, это Скотти. Это его прозвище. Знаете, почему именно Скотти? – так же вежливо обратился ко мне полицейский.       Фары выключились, и я с ужасом увидел позади нас тот самый грузовик, отсвечивающий красным в свете стоп-огней моей машины.       - Потому что он возит скот. Хороший скот, настоящий, хозяйственный.       Я резко стронулся с места, в то же мгновение раздались два хлопка, и машина накренилась влево. Поглядев в зеркало, я увидел, как подставной полицейский опускает пистолет.       - Боже, Эмма, бежим! – повернулся я к жене. Однако на пассажирском месте никого не оказалось. Я повернулся обратно к своему окну и тут же был вырублен ударом в лицо.       Когда я очнулся, было уже светло, часы показывали восемь часов четырнадцать минут. Эммы рядом не было.       Я вышел из машины и не обнаружил рядом ни следа от полицейского автомобиля или того грузовика. Более того, все четыре мои шины были целы и невредимы. Бензобак заполнен доверху. Как это понимать?       Как же отчаянно я сейчас жалел, что среди моих друзей только у Коула был сотовый телефон. Почему я до сих пор не приобрел его себе? Сейчас мог бы вызвать полицию и вообще все спецслужбы, какие есть на свете.       Я сел на землю, опершись на машину, и закрыл лицо руками.       Даже не пытался позвать Эмму, отчетливо понимая, что она настолько далеко, что я и из рупора до нее не докричусь.       Потом я немного поплакал, осознав, что полиция мне не поможет. Ну что я скажу? Что обгонял грузовик с существами, похожими на чертей? Господи, это даже сейчас звучит бредово. А уж тот факт, что мою жену явно забрали в рабство эти же сволочи, подлежит еще большему сомнению. Потом я вспомнил про полицейского. Нужно наведаться в близлежащие участки. Я увижу его и заставлю его вернуть мою жену! Послышался шум мотора, и спустя мгновение я увидел небольшой грузовичок с открытым кузовом, накрытым брезентом. Мне кажется, я поседел за это мгновение. С той надеждой, которая есть у блуждающего по пустыне путника, увидевшего оазис, я выбежал на дорогу и замахал руками, чтобы грузовик остановился. Мне было плевать, даже если меня тоже превратят в такое чудовище, которое я видел вчера. Я хотел найти свою жену и узнать, что, черт подери, происходит!       Грузовик остановился, и водитель хлопнул дверцей, выйдя наружу. Он принялся бранить меня, но я поспешил к кузову. Каково же было мое разочарование, когда я увидел две лопаты, грабли и двух детишек, испуганно воззрившихся на меня.       - Эй, пойди прочь отсюда! Не трогай моих детей, ты, псих!       - Извините, - пробормотал я и сел в свою машину. Грузовик уехал, а я обхватил руль руками и уставился прямо перед собой. Оазис оказался миражом.