***
Лэнс сидит на подлокотнике диванчика для двоих, опираясь о него обеими руками. На нём свежая, чистая одежда, мягкая — пахнет свежим бельём. Здорово наблюдать за Китом и Широ на большом диване, наконец-то расслабившимися. Они заслужили. Вообще-то они втроём уже прилично вместе. Иногда Лэнс до сих пор удивляется, что они по-прежнему тут. В этом всем. В чём именно, спрашиваете? Во всём. У них бывали ссоры, конечно — парочка, совсем немного. Тяжёлые, полные самобичевания и страхов. Но вот они, у себя дома. Лэнс счастлив. Рад работе, в которую как-то ухитрился втянуться. Рад людям, которыми себя окружил. Он вздыхает, болтая ногами. — Я жду не дождусь уже. — Ты можешь, типа, ровно пять секунд вести себя как взрослый? — Не хочу! Мама Аллура прилетает скоро. Широ улыбается, рассматривая руки Кита. — Я тоже жду не дождусь. — Кит, уютно прижатый к его боку, одновременно податливый и колючий. Он как собаки со злыми мордами, которые обожают сидеть на коленях. — Вот видишь! — Лэнс плюхается на диванчик. — Столько времени уже прошло. Интересно, как она воспримет новости. Кит и Широ переглядываются. Пожимают плечами одновременно. — Без понятия. Лэнс садится прямее и смотрит на Кита. Тот разминает бицепс Широ — ровно там, где все шрамы. Протез лежит на кофейном столике; совсем новый, самая передовая модель, присланная прямиком из лаборатории Пидж. Когда-то было так странно видеть Широ без протеза, но они втроём настолько сжились вместе, что Широ начал снимать его просто так, чтобы дать мышцам отдохнуть. Это здорово. Это показатель их безоговорочного доверия друг к другу. — Эй, Такаши? — Лэнс вскидывает ногу. — М-м? — Давай приготовим энчилады сегодня? — Я всегда за энчилады на ужин, — ухмыляется Широ. Лэнс сияет, спрыгивает с диванчика и перемещается на общий диван. Кит недовольно ворчит, но Лэнс забирается к Широ под свободный бок и закидывает ноги ему на колени. Слегка морщится от укола боли, но это не страшно. Брови Широ съезжают к переносице. — Как колено-то? — Норма-а-ально. — Хм. — Широ кладёт руку на больное колено Лэнса и массажирует мышцу. — Дальше болит? Щиплет, но у Широ талантливые руки, такие ловкие и чуткие. Он знает, как надавить большим пальцем, чтобы Лэнс запрокинул голову и вздохнул. — Чуть-чуть. — Говорил я тебе, что последнее выступление было ошибкой, — хмурится Кит. — Не старый я! Я всё ещё могу танцевать. — Не так, как раньше, задница. Ты не резиновый. — Неправда! Я как Луффи… — Завали. — Ха-ха, но я всё равно был секси, правда? — Само собой. Лэнс смеётся и тянется хлопнуть Кита по колену — Кит смеётся вместе с ним, вот и славно. У них полно дел, вообще-то. Типа, позвонить бухгалтеру и узнать, что там за месяц. Заняться ежедневными номерами, продумать программы — но, ха, ничего они не делают, ну и к чёрту. Они всю неделю трудились, пусть теперь кто-то другой вкалывает. Дыхание Широ ровное — такое родное, что убаюкивает Лэнса, вгоняет в подобие транса. Ладонь, лежащая на его колене, заземляет; большой палец осторожно надавливает, описывает тёплые круги. Боль понемногу отступает. Лэнс рассматривает их дом; они живут здесь уже прилично времени. Их окружает всякая странная ерунда — привезённые из путешествия в Индию маски, леи с Гавайев. Мелочёвка, спонтанно купленная Лэнсом, сотня аромасвечей Кита — как минимум. Куча декоративных растений — Широ с ними носится, как с детьми. Любит их сильнее, чем бойцовую рыбку, а ту он обожает. Надо же, как давно они здесь осели. Поездили как следует тоже — где только не побывали. Но это не так важно, на самом деле. Дом там, где Кит и Широ. Фу, клише какое. Отвратительно. Мерзость. — Что там у тебя творится? — бормочет Кит, обводя пальцем голову Лэнса. — М-м? — Лэнс выныривает из раздумий. — Ничего. — Так и знал. — Эй! Широ смеётся и наклоняется поцеловать его в макушку. — Устал? — Не-а. — Лэнс ёрзает на месте. — Вроде. Я утром чашек шесть кофе выпил. — Как ты ещё всё мозги в унитаз не слил. — О, это я успел, не волнуйся. — Нам надо за продуктами съездить, — зевает Широ. — По-моему, это был наш последний кофе. — Так и есть. — Поедем сейчас? — Ну нахер. — Лэнс вжимается лицом в плечо Широ. — Я, типа, с вами личной жизни не видел уже пару недель как. Тяжесть руки на колене умиротворяет. — Прости, что всё такое безумное сейчас. Лэнс возмущённо давится воздухом. — Да за что ты извиняешься? Я наше дело обожаю. Широ пожимает плечами. — Надо было ассистента ещё пару месяцев назад нанять. Это бы нам всем жизнь облегчило. — Пф-ф, зато теперь всё налаживается, так что — не грузись. — Да, — кивает Кит. — Плюс, наш «Паладин» последние четыре месяца достигает поставленных целей. Это очень неплохо. — А давайте не будем о работе. — Ты первый начал! — Не начинал! — Начал! — Не начинал! Широ прикрывает глаза. — Совсем как в старые времена. Лэнс шутливо пихает его в ногу. — Ну тебя, ты нас любишь. — Конечно, люблю.***
В динамиках играет какая-то попса. Танцоры трудятся, растягиваются на свободных пятачках, треплются, передают друг другу бутылки с водой. Кита сегодня нет — он последние пару лет руководит костюмированием, а выступление на выходных предстоит тяжкое. Перья выглядят классно, но работать с ними тот ещё ад. Лэнсу почти хочется подняться на сцену снова — но только почти. Он уже посиял в свете софитов, побыл звездой. Теперь ему приятнее смотреть, как идут выступать его танцоры, зная, сколько они вкалывали ради этого. Они репетируют древнюю, древнюю хореографию — из тех времён, когда Лэнсу было двадцать три, и он смотрел на мир оленьими глазами. Этот номер писала не кто иная, как Аллура лично; так странно думать об этом. — Выше, — ухмыляется Лэнс, но тон у него менторский; он бы никогда не поверил, что так сможет. — Выше давай, дорогуша. — Слушай, — цедит она в ответ. — У меня ноги дальше не разъедутся. Жопа отвалится. Раздаются смешки — да и Лэнс посмеивается тоже. Он переступает с ноги на ногу и скрещивает руки. — Мне что, Широ позвать? Я видел, как для него ты делала идеальный шпагат. — Без понятия, о чём ты. — Она делает круг и смеётся, когда Лэнс пинает основание пилона, и дрожь отдаётся по всей длине. — Не понимаю, чего все с этой дамой, Аллурой, носятся, — ворчит Марко, сидя по-турецки на полу. — Она восхитительная и идеальная, рот закрой. — Ей, типа, шестьдесят. — Она восхитительная и идеальная, рот закрой. Их перебивает громкое мяуканье. Студийная кошка, Коко Шанель, забредает в зал и отвлекает на себя внимание каждой живой души во всём клубе. — Коко! — Иди ко мне, сладкая! Лэнс вздыхает, с силой проводя ладонью по лицу. — Боже ж мой, мы можем всерьёз поработать хотя бы пять секунд, а? И умолкает, потому что чувствует вдруг, что уже слышал где-то эти слова. От Корана, а может, и от Аллуры. Господи, в кого он превратился? Танцоры смеются, и Лэнс демонстративно дует губы. На деле он рад, что они счастливы. Жизни у этих ребят были нелёгкими. С другой стороны — а кому вообще легко? Все они пришли сюда, думая, что это просто очередной клуб. Место, где им придётся сдавать тела в аренду в обмен на что-то ужасное. Но нет. Здесь таким не занимаются. Так что Лэнс даёт им побыть счастливыми — даёт им, рассевшимся в этих своих мешковатых спортивных штанах и свободных майках, вволю наиграться с мисс Коко Шанель.***
Он просыпается от хорошего сна. Не столько сна даже, сколько воспоминания. О том, как он он закидывал ноги на заднее сиденье старенького серебряного пикапа Широ — как махал из окна пасущимся коровам и подпевал Майли Сайрус, пока Кит не выдернул у него наушники. Хорошее воспоминание, тёплое и славное, и не такое уж давнее. Лэнс трёт глаза, смотрит на часы и, умиротворённый, перекатывается и закидывает руку на Кита. Кит тоже тёплый. У него гладкие ноги и растрёпанные волосы. Лэнс вжимается носом ему в ухо и приоткрывает один глаз, только чтобы увидеть, что Широ уже проснулся. — М-мгх, — говорит Кит, пряча лицо на груди Широ. — Добр-р-рое утр-р-ро, — рокочет ему на ухо Лэнс, почти мурлычет. Кит вздыхает и говорит устало, но так невыносимо нежно: — Лэнс. — Подъём-подъём, солнце уже встало. Плечи Широ вздрагивают от смеха. Кит ворчит: — Слишком рано. — А ты знаешь, что сегодня за день? — День наоборот. Завались и спи. — Не-а! Сегодня четверг, и ты обещал, что сходишь со мной в зоопарк. — Боже мой. Ты серьёзно про это говорил? Лэнс смеётся, водя рукой по его боку и забираясь под футболку. Мягкое, мягкое, мягкое — о, а вот шрам над бедром, остался от неудачного падения со сцены много лет назад. Шрам теперь совсем красивый стал. Лэнс обожает оставлять вокруг него засосы. — Чувак, ты обещал. — Аллура завтра прилетает. — Кит льнёт ещё ближе к Широ, будто его грудь — это его безопасный угол. — Мы неделями вставали в сраные часы утра. Широ задумчиво говорит: — Ты хотел сказать, в срань часов утра? — Да один хрен. — Похоже на имя динозавра. — Сраньчасовутратор? — Ага! — Ты прав, это похоже на… Широ умолкает, когда Кит резко садится, растрёпанный. Он отбрасывает одеяло пинком и фыркает: — Вы двое невыносимые. Я иду спать на диван. — Не-е-ет. — Лэнс хватает его за запястье и с неожиданной силой втаскивает Кита обратно в кровать. Кит сопротивляется, Лэнс не отпускает — смеётся, пока выражение лица Кита становится всё злее и злее. Голые ступни жмутся к голеням, колени — к бёдрам, пальцы впиваются в плечи. — Боже! — Кит взбрыкивает — ага, и улыбается. — Какого хрена? Я когда-то был сильнее тебя. Лэнс дёргает его на себя и перекатывается на бок, ухмыляясь. — Йо, я с Такаши из спортзала не вылезаю. Кит щурится, и что-то дразнит в его взгляде; он вскидывает подбородок, и Лэнс встречает его на полпути. Они целуются мягко. Кит вздыхает, не прерываясь, и от этого поцелуй ощущается ещё интимнее. Кит на вкус как Кит — уютный и манящий. Лэнс упивается ощущением, прикрыв глаза, и губы работают в слаженном тандеме, который никогда не надоест. Когда Кит и Лэнс отстраняются друг от друга, они улыбаются, обводят губы языками, тихо дышат. — Может, бросишь уже эти свои разговорные замашки? — улыбается Кит, наконец-то падая обратно в подушку. — Не две тысячи пятнадцатый уже. — Издеваешься? Я самый стильный. — О, боже мой. — Типа, радикальный, чувак. — Завали. — Самая топовая сучка во — ох! — Лэнс пищит и дёргается, когда Широ кладёт холодные металлические пальцы на полоску кожи между пижамными штанами и футболкой. Улыбка Широ отвратительно сладкая — но Лэнс всё равно пытается отползти прочь от щекотки, пока Кит не подтягивает его за бёдра к себе. — Мой герой, — вздыхает Лэнс, ёрзает и хихикает, выгибаясь, когда сильные руки Широ абсолютно без труда оттаскивают его обратно. У Широ просто отлично получается удерживать Лэнса, придавив его всем телом и вжавшись носом в шею. Что, между прочим, горячее самого ада. — Я с тобой в зоопарк схожу. — Широ целует его под ухом, и Лэнс мигом плавится. Дыхание Широ по-прежнему пахнет кофе, который он, скорее всего, влил в себя в шесть утра — у него мягкие, необветренные губы и холодный нос. Лэнсу кажется, что сердце вот-вот взорвётся. — Я тебя так люблю. — И я тебя. — Типа, вот так сильно. До самой Луны и обратно. До Сатурна и назад. У Широ заливистый смех — рокочет, отдаваясь под кожей Лэнса, и сердце сжимается. Это любовь, и правда. Он живёт со своими лучшими друзьями — от них по-прежнему трепетно на душе, как у влюблённого подростка. Лэнс вытягивает шею, трётся небритой щекой о щетину Широ и смеётся, когда становится щекотно. Губы прижимаются к уголку рта, к подбородку, спускаются по шее. — Господи, ладно. — Кит вскидывает обе руки. — И я пойду. Лэнс разворачивается и смотрит ему в лицо. — Детка, ты такой предсказуемый. — Один хрен. Ни слова больше, пошли в душ со мной.***
В зоопарке здорово. Можно бесстыдно держаться за руки и пялиться на жирафов. Можно забыть ненадолго обо всех тревогах. Кита ничего особо не трогает, пока он не замечает огромных лохматых львов — и теряет самообладание целиком и полностью. Завтра будет тяжёлый день, но сегодня Лэнса устроит ходить в соломенной шляпе и делиться лимонадом с теми, кто ему важнее всего.***
— Значит, мы всё-таки решили.***
Всё идёт как по маслу, когда Лэнс замечает Аллуру, стоящую в задней части клуба. Никто сегодня не опоздал, чаевые исключительно щедрые. Никто не убился, никаких проблем с посетителями… Но Лэнс видит её и ахает, спрыгивает с порога в боковой проход. Проталкивается мимо посетителей, мимо охраны — смыкает руки на талии Аллуры и, приподняв над полом, кружит её. Музыка грохочет, но они всё равно говорят громче. — Лэнс! — возмущается Аллура, шлёпая его по руке с улыбкой. — Прекрати! — Сколько лет, сколько зим! — Всего три года. — Вечность! Он опускает её на пол, и её улыбка никуда не девается. Её ямочки на щеках превратились в морщины, но макияж всё такой же безупречный, и длинные ресницы выделяются на фоне скул. Светлые волосы стянуты в шикарный узел, всё как Лэнс помнит. — Нам столько всего обсудить нужно! — Лэнс едва не пританцовывает, опустив руки ей на плечи. Так странно: она всегда казалась ему выше, но теперь они смотрят друг другу в глаза на равных. — Ну-ка, перестань, — Аллура спихивает его руки с плеч, выпрямляет спину и смотрит строго. — Я всё ещё твой босс. — Ага, конечно. — Злая и страшная генеральная, между прочим. Лэнс улыбается. — Конечно. Вообще не расплакалась, когда у Ханка и Шэй ребёнок родился. — Ты сам ревел! — Ну, не то чтобы неправда… — Где Кит с Широ? — перебивает она, пытаясь заглянуть Лэнсу через плечо. Окидывает взглядом клуб. — У вас тут порядок? — Угу, кое-какие проблемы с ремонтом сцены, но ничего страшного. — Лэнс кивает. — А Кит и Широ за кулисами трудятся. — И тебе тоже не помешает, — сурово говорит Аллура. — Поговорим после закрытия, иди давай, иди… Лэнс смеётся, когда она пихает его в спину обеими ладонями. — Иду-иду. Я им скажу, что ты приехала. Его хлопают по спине напоследок — Лэнс закусывает губу и улыбается.***
— Поражает, что «Эпплбиз» ещё открыты так поздно. — Да хоть что-то в этом гребаном городе работает как положено? — Вообще ничего. Аллура смеётся, опуская на стол стакан с водой. — Уж простите. — Нет-нет, — мотает головой Широ. — Переезд был чудесным решением с финансовой точки зрения. Бизнес здесь расцвёл. Кит кивает. — К нам то и дело какие-то совсем фрики попадают, но это необъяснимо забавляет. — Как будто мы не фрики сами по себе. — Лэнс демонстративно ёрзает на месте. Кит вздыхает, не столько раздражённо, сколько устало, и кладёт ладонь ему на колено. — И это тоже. Аллура кивает. — Рада слышать. Читала твои еженедельные отчёты, Широ. Ничего серьёзного за месяц не стряслось? — Не особо. — Широ трёт затылок, там, где коротко выстриженное уже начало зарастать. — Какой-то урод хотел подбросить одной из девочек что-то в стакан на прошлой неделе, но наш бармен это быстро пресёк. Аллура прижимает ладонь к сердцу и вздыхает. — Вот и хорошо. — Как дела дома? — спрашивает Кит. — Коран в порядке? — Ага, — добавляет Лэнс. — Всё хорошо? Вы с ним, типа, строите платоническое сожительство или что-то вроде. Аллура кивает. — Ему лучше. Напугал меня, конечно, когда позвонил из больницы, как будто ничего не случилось. Лэнс улыбается краешком рта. — Ой, я представляю. — Он передразнивает акцент Корана: — «Аллура, дорогая, я чуть-чуть с лестницы навернулся, но не нервничай, милая, я бодр как огурчик!» Аллура коротко смеётся. — Ты почти угадал. — Перелом заживает? — Да. — Аллура трёт лоб. — Один плюс во всём этом. Коран наконец-то вышел на пенсию. — И правильно. Он на клуб работал сколько, — Широ умолкает на миг, — пятьдесят лет? — Шестьдесят. — Аллура качает головой. — Ему в этом году восемьдесят один. — Боже мой. Твой отец вербовал смолоду. Аллура улыбается. — О, да. Двадцать один, наивный выпускник бизнес-школы. Он даже не представлял, во что влип. — А как «Паладин» поживает? — Кит прочёсывает волосы пятернёй, и Лэнс на мгновение забывается, засмотревшись. Кит выглядит таким зрелым в приглушённом свете ресторана. — Замечательно. Я… Я намного меньше работаю, чем раньше. В основном слежу за делами из дома на всех четырёх локациях. Лори практически в одно лицо заведует гримом и костюмами, Мэттью начальник. — Неужели ты наконец-то высыпаешься. — Разумеется. — Хорошо, — кивает Широ и улыбается так, что в уголках глаз залегают морщинки. Лэнс улыбается тоже. Под ложечкой тянет от радостного предвкушения. Он смотрит Широ в глаза и чувствует укол почти-волнения. Но Кит сжимает его колено, успокаивающе выводит круги большим пальцем. Аллура смотрит в окно, вертя в пальцах солонку. Пауза затягивается — лишь бормочет радио и играет футбольная трансляция по телевизору. Широ делает вдох, нарушая тишину. — Мы, э-э, хотели тебе кое-что рассказать. Аллура поворачивается к нему, смотрит чуточку сонно. Лэнс прямо чувствует её, эту ночную усталость. Знакомо. — Может, позже? — перебивает Кит. — Раз она устала. — Я в норме. — Лицо Аллуры мрачнеет. — Что там? Выкладывайте. — Ничего плохого, — говорит Широ. — То есть, ну. Как посмотреть. Аллура хмурится. Она одёргивает свитер и садится прямее. — Всё в порядке? — Всё замечательно, — улыбается Лэнс, надеясь разрядить атмосферу. Потому что всё хорошо. Это — хорошо. Для них, по крайней мере. — Мы просто… — нерешительно говорит Кит. — Мы собираемся уходить, — говорит Широ — как пластырь отдирает. Аллура моргает раз, другой. Не удивлена, но и не сердится. — Правда? — Мы собственный клуб хотим, — говорит Лэнс. — Наш. Н-не то чтобы ты плохой босс, но… Аллура улыбается, и тучи рассеиваются. — Но вы хотите что-то своё. — Мы думали больше в сторону чего-то театрального. — Лэнс ёрзает, радостный. — Поменьше тела, побольше шоу. — И больше танца. — Да! Аллура улыбается, подпирая голову рукой. — И вы просите моего благословения. Пауза — и тихое: — Ага. Всё так. Потому что Аллура важна. Её мнение — важно. — Если без нас никак, мы останемся, конечно. — Широ взволнованно водит механическим пальцем по кромке стакана. — Мы просто подумали, что раз наш «Паладин» сейчас процветает… Аллура пожимает плечами. — Как по мне, справедливо. Это я вас заставила сюда переехать. — Нам нравилось, — серьёзно говорит Лэнс. — Ну, мне, по крайней мере. Работать на тебя. Управлять клубом и всё такое. Это — это охрененно. Но мы просто… — Не оправдывайся. Ты не обязан вообще. — Аллура вскидывает ладонь. — Семья — это семья. Я уважаю ваш выбор. Дышать вдруг становится легче. Кит и Широ выглядят такими счастливыми, и у них сверкают глаза. Лэнс закусывает губу, улыбаясь, потому что он тоже счастлив. Так счастлив. Они продолжают идти вперёд. Шаг за шагом покоряют мир, держась за руки. — А название вы уже придумали? — А? — Для клуба. — О! — Лэнс садится прямее. Переглядывается с Китом и Широ — они тоже улыбаются, решительные, как никогда. Широ кивает ему. Кит сжимает колено Лэнса. Лэнс прикусывает губу сильнее, несмотря на улыбку. Он смотрит Аллуре в глаза — видит годы, десятки лет совместных воспоминаний. Видит тот день, когда впервые стоял в её кабинете, как тряслись его руки и дрожал голос. Как она поддерживала его — столько раз. Как он поддерживал её в ответ. Видит будущее и прошлое. Видит мир, который так страшил его когда-то — мир, который теперь стал его. Раньше его вело вперёд материальное. Надежда пугала. Жизнь делилась на чёрное и белое. Но Лэнс вырос. Стал тем, кто не боится собственного непосредственного, детского благоговения. Кит и Широ преодолевали трудности у него на глазах — он видел, как они борются, и не отводил взгляд. Он был рядом, чтобы помочь и поддержать. Он вырос вместе с ними; и теперь они будут расти дальше вместе. Так что Лэнс смотрит неотрывно, когда говорит наконец, будто точку в конце предложения ставит: — «The Coxcomb».