***
Лэнс бредёт по коридору вразвалочку — он, типа, процентов на девяносто уверен, что кто-то сунул ему стодолларовую купюру между ягодиц. Кит поддевает резинку его кружевных трусиков, оттягивает и отпускает, щёлкая его по заднице. — Ай! — У тебя там что, деньги припрятаны? — Кит догоняет его вприпрыжку. — Как сексуально. — Это моё! Руки убери! — Лэнс прикрывает зад ладонями. — Да не нужны мне твои зажопленные бабки. — Мне нужны, — говорит Широ, видимо, на автопилоте. Кит вздыхает; Лэнс смеётся так, что его чуть не тошнит прямо там. — Что тут творится? — спрашивает Коран, выглядывая в коридор. — Всё в порядке, мальчики? Широ растирает ладонью красное лицо. — Тут порядок, Коран. Спасибо. — А-ха-ха, да, чувак, спасибо, — хихикает Лэнс. — Вы непревзойдённо выступили, мальчики. — Коран показывает им оттопыренные большие пальцы и улыбается во все зубы. — Отдохните! Вы заслужили! — Спасибо. — Кит протискивается мимо него в гримёрку. — Я просто хочу уже мои штаны обратно. — Жаль, что нельзя оставить себе галстуки, — вздыхает Лэнс, проходя следом. — Тот фиолетовый та-а-ак классно на Широ смотрелся. — Я могу просто купить фиолетовый галстук. — Тогда хочу вот такой, — Лэнс тычет пальцем. — И чтобы ты меня потом связал им. Лори вскрикивает и зажимает уши. — Вы что творите! Ввалились и издеваетесь надо мной. Коран похлопывает Широ по плечу и исчезает в коридоре. Лэнс не то чтобы замечает — его, по-прежнему в пинап-белье, больше интересует возможность подразнить Лори. — Ah, si. Sabes que el come culo como un Campeón. — Хватит! — Sabes que el puede levantar a Keith y yo contra una pared al mismo tiempo? — Лэнс! — Лори хватает со столика бутылку с водой и запускает в него. — Ты, шлюха! Бутылка спружинивает о диван, и Кит поспешно уклоняется. — Y despues el… Широ накрывает ладонью его рот — уже переоделся в спортивные штаны, но по-прежнему в фиолетовом лифчике. — Я не знаю, что ты там говоришь, — смеётся он, — но я положу этому конец сию секунду. — Прсси, — бубнит Лэнс. Широ убирает руку, и Лэнс дуется: — Прости, говорю. — Всё хорошо. — Я просто так рад. — Лэнс приплясывает на месте и тянется вытащить напиханные в его чулки купюры. — Мы наконец-то поставили наш номер. Кит замирает, не натянув футболку до конца, но смотрит Широ в глаза — и улыбается. — Поговорим об этом дома. — Боже мой. — Лори прячет лицо в ладонях. Широ шлёпает Лэнса по заднице напоследок, и Лэнс, игриво прищёлкнув языком, подмигивает ему.***
Об этом они «говорят» позже, само собой.***
— Лэнс, сними свои горильи ноги с меня. — В жопу иди, чувак, у меня ноги охрененно нежные. — Может, хватит всё о Лэнсе да о Лэнсе? — пробуют Пидж, пока Лэнс пытается вытянуть ногу как можно дальше и потереться голой лодыжкой о Ханка. Ханк отпихивает его ногу своей, и Лэнс пьяно смеётся; он здесь, он с друзьями. Он никогда ещё не чувствовал себя настолько дома. Лэнс прижимается к боку Кита, надёжно устроившись в его объятиях, наблюдает, как остальные стучат рюмками по столу и опрокидывают шоты. Собрались все, но сегодня — не в клубе. Никакой громкой музыки, никаких блёсток, никаких каблуков. Они всего лишь у Аллуры, в её славном доме, достаточно большом, чтобы уместить всех. Внутри, правда, дом обставлен, как будто тут abuelita живёт, но Аллура всегда была старушкой в душе — Лэнс не то чтобы осуждает. Может, она раскроет ему наконец главную тайну: откуда все бабушки берут те самые клубничные леденцы. Пидж категорически отказались подпускать кого-либо ещё к алкоголю, показав всю свою контрол-фриковую сущность. Ханк сидит у Шэй на коленях, и это вообще отдельный уровень умиления. — Можно мне-е-е? — мурлычет Лэнс, растягивая гласные и загребая пальцами в сторону водки. — Не-е-ет, — в тон ему отвечает Широ и отбирает бутылку. — С тебя хватит. — Нечестно, — дуется Лэнс и утыкается носом обратно в горячее плечо Кита. — Ты худший папа на свете. — Разве это не делает меня хорошим папой, в таком случае? Лэнс поигрывает бровями, и Широ отпихивает его лицо ладонью. — Ненавижу это всё, — говорят Пидж. — И вас двоих тоже. — Да ну-у-у-у, — тянет Лэнс. — Ты нас лю-ю-юбишь. Пидж закатывают глаза и пьют до чёртова дна. — Ты такой легковес. — А ты ин’пл’тянин. — Ведите себя прилично, — шутливо одёргивает их Аллура, расслабленно откинувшись на спинку дивана. Кит пьян, но не барагозит. Потерялся в мыслях, наверное, потому что его пальцы бездумно выводят круги на бедре Лэнса. Лэнс прижимается виском к его плечу и вздыхает; тут так уютно. На фоне смеются Аллура и Коран. Широ шутит и делится страшными историями о неудавшихся лэпденсах и гостях клуба, узнавших его на улице. Лэнсу слишком пьяно, чтобы слушать внимательно. Ему просто хорошо от тепла в желудке. От того, как короткие ногти водят вверх-вниз по боку. От того, как голос Широ окутывает его со всех сторон всякий раз, когда тот начинает что-то рассказывать. Пидж говорят что-то Ханку, и тот смеётся. Аллура хохочет так, что даже всхрапывает. Лэнс мог бы часами продолжать — развозить перед вами сантименты абзац за абзацем. Но если коротко, суммируя: всё наконец-то встало на свои места. — Так вот, — улыбается Аллура. — Я, вообще-то, не просто так вас пригласила. — Чёрт, — вздыхает Ханк. — А я так надеялся, что это не рабочее собрание. — Ну… Как бы… — Аллура ёрзает. — ...совсем чуть-чуть рабочее. Лэнс ловит взгляд Широ. У него серые глаза такого роскошного глубокого оттенка, в котором хочется плавать. У него такая улыбка — полуулыбка, от которой на одной щеке проступает ямочка, и глаза блестят. Лэнса пробирает; жаркая волна прокатывается по спине. Омерзительный, фу, тошнотворный наплыв нежности — не продохнуть. Аллура всё говорит, и говорит, и говорит. Что-то важное, наверное, но Лэнс уплывает.***
— Детка. Милый. Солнце. Сладенький. — Мх-хм. — Сахарочек. Сдобная булочка. — Чего? — Вставай-вставай! Я завтрак приготовил… — Т’ у меня в гостях, — бубнит Кит, явно не проснувшись. — В гостях? — Лэнс тычет его в рёбра. — Я год назад сюда переехал, злюка. Гнома на газон поставил. Мой гном. Мой дом. Мой завтрак, подъём, подъём. — Лэнс, мы вчера допоздна работали. — Кит трёт глаза. — За что ты так со мной. — Э-э, потому что я тебя люблю? И хочу накормить тебя? — Он что-то задумал, — бормочет Широ с другого края кровати. — Не доверяй ему. Лэнс фыркает и упирает руки в бёдра. — Что за люди! Никакого доверия! — Ты что-то сломал? — Конечно, нет! — Сжёг что-то? — Нет!!! — Что забыл? — Н-ничего! — Ага. — Широ приоткрывает один глаз. Стаскивает с себя одеяло. — Так что там? — Э-э… — Лэнс умолкает и отводит взгляд. — М-м… — Хм-м? — Я забыл сказать вам, что… — Лэнс виновато ухмыляется, — …мама заглянет к нам сегодня. Широ моргает. Кит вздыхает, сонно зарываясь лицом в подушки. — Я тебя прощаю. Вернись в кровать. — Вы что, не помните, в какую катастрофу превратился прошлый раз? — Она нашу кухню вымыла до блеска? Какая это катастрофа. — Она вам час лекцию о безопасном сексе читала. — Ну… — Широ умолкает. — Это было… э-э… — Потом разберёмся. — Рука Кита вскидывается и вцепляется в запястье Лэнса, как чёртов ксеноморф из «Чужого». Лэнс вскрикивает. Кит перекатывается и втаскивает Лэнса с этой своей недюжинной силой в одеяла и сплетение конечностей. — Спать! — Но мама… — Спать! — Я не могу же… — Спа-а-а-а-ать!!! Первым смеяться начинает Широ. Лэнс поднимает голову, не торопясь слезать с Кита; Широ нежно берёт его за локоть. Осторожными тычками он стаскивает Лэнса с Кита и прижимает к груди. Улыбается и чмокает его в лоб. Это так мило, что сдохнуть можно. — Мы разберёмся. — Но завтра-а-ак!.. Широ трётся носом о шею Лэнса, целует в ухо и плюхается обратно в кровать, крепко прижимая Лэнса к себе. Кит уже задремал обратно — Лэнс слышит знакомое, ровное дыхание. Чёрт, Кит всё равно такой очаровательный, даже с приоткрытым ртом и торчащими во все стороны волосами. Руки Широ съезжают на талию. Обнимают бёдра, а потом гладко ведут по спине вверх, и снова, и ещё раз. Всё напряжение в теле Лэнса просто… сливается куда-то. — Люблю тебя, — бормочет Лэнс ему в грудь. — Прости. — И я тебя, — зевает Широ. Треплет макушку Лэнса, как собаку, прикрывает глаза и делает вдох прохладного утреннего воздуха. Лэнс такой везунчик. Везунчик, везунчик, везунчик. Ну да, завтрак остывает. Да, мама привозит с собой всех братьев и сестёр. Да, это катастрофа. Но эти двое — его, а он — их, вот так запросто. Какая бы беда ни ждала их впереди, они справятся вместе. Это самое лучшее — даже когда они спорят, даже если ссорятся, они всё равно команда. Маленькая команда, которая любит и поддерживает друг друга. А пока — Лэнс засыпает обратно, прижимаясь щекой к широкой груди, убаюканный размеренными выдохами и вдохами.***
Лэнс выдыхает; пот стекает по лбу, майка свисает, как старая греческая тога. Тяжело дыша, он сутулится и щурится: — Аллура, я не акробат. — Даже не начинай. — Она тычет пальцем. — Я видела, как ты ноги за голову закладывал. Значит, и сложный кувырок освоить сможешь. Лэнс фыркает. — Может быть. А ты знаешь, что я почти могу сам себе… — Боже мой, не продолжай. — Аллура вскидывает ладонь. — Просто исполняй номер. — Как дела? — Коран останавливается рядом, манерно перекатываясь с носка на пятку. — Ожидаемо, — говорит Аллура, скрещивая руки на груди. Лэнс закатывает глаза, забирается вверх по пилону и начинает кружиться, разгоняясь. Коран хмурится. — Может, мы слишком много хотим? — Номер с лентами — это не так сложно, — возражает Аллура. Лэнс поддевает запястьями ленты, натягивая до упора. — Кто бы говорил! Это я тут одними лодыжками держусь. — Просто кувыркайся уже, Лэнс. Лэнс так и делает. Лента натягивается и наматывается на пилон раз, другой, пока ноги Лэнса наконец не касаются пола. — Ура! — Что там дальше в программе? — говорит Эмили. — Тематическое выступление, где мы будем глотать огонь? — Нет, — ухмыляется Аллура. — Мы для этого наняли Романа. Он профессиональный фаерщик. Лэнс поигрывает лентой. — Просто назови нас цирком уже. — Тогда ты главный клоун. — Ох, Аллура. Ты меня больно ранила. — А Широ лев, значит? — Боже мой. — Лэнс выпрямляется. — А мы можем одеть Широ в костюм льва? — Нет! — вопит из другого угла студии Широ. Аллура фыркает. — Он и так вынужден выступать с номером с котиком. Лев ничем не отличается. — Нет-нет-нет, ты не понимаешь, — смеётся Лэнс. — Мы ему гриву достанем. — Гривы это сексуально. — Гребаный ты любитель фурри. — Чувак, завали. Все когда-то хотели Кову из второго «Короля Льва». — Боже, ты прав. Аллура растирает виски. — Ты можешь наконец просто сделать, что я прошу? Пожалуйста? У меня ещё других дел куча. Лэнс ухмыляется, выпутывая руки из лент. Аллура выглядит усталой, это правда, но её энергия бьёт ключом. Они наняли столько новых людей; за кулисами теперь просто не протолкнуться. Все эти специальные чуваки, которые должны сделать работу Корана и Аллуры чуточку проще. Так что Лэнс кивает и набрасывает ленты на пилон, подтягивается — и выкладывается на сто процентов. Каждый день — это битва. Битва за популярность, битва за благосклонность клиентов. Заркон открывает стрип-клубы один за другим: он решительно намерен сжечь «Паладина» дотла. Поэтому Лэнс репетирует часами, перешучиваясь между делом со своей семьёй. Раз это его дом, он всё сделает, чтобы уберечь его.***
— Тебя клиент ждёт в пятой. Лэнс отрывается от телефона, панически моргая. — А?! — Ты что, не знал? — Мэттью, их новенький, сверяется с планшетом. — У тебя запись на половину первого. — Блядь. — Лэнс заталкивает телефон обратно в рюкзак. — Бегу. — Грим сделан? — Да, я уже на платформе выступал. Мэттью бросает на него проницательный взгляд и кивает. — Ладно. Развлекайся тогда. Развлекаться? Хотя, почему бы и нет. Может, его ждёт кто-то горячий; это было бы весело. Лэнс облизывает ладонь и приглаживает волосы. Одёргивает перед футболки, поправляет спортивные штаны, чтобы сидели на бёдрах, как следует. Сегодня Лори не так много масла для тела с блёстками на него вылила — в прошлый раз ему досталось столько, что он чуть со сцены не улетел, как с гребаной мокрой горки. Лэнс стучит два раза, ровно под большой цифрой «5» на двери. За дверью откликаются, так что он распахивает её с улыбкой. — Привет… Он запинается, поперхнувшись словами, моргает и хмурится. Вот как? Кит сидит на стуле, расслабленно закинув ногу на ногу и закинув руку на спинку. Широ занял диван рядом, всё ещё без футболки после последнего выхода, но безобразно свежий. Его чёлка зачёсана назад и заколота, и это. Ну. Ну, вот да. — Э-э… — Лэнс смотрит на номер комнаты. — Ты по адресу, — смеётся Широ. — Закрой дверь. Лэнс молча подчиняется. Кит фыркает. — С чего удивлённое лицо? Лэнс вскидывает бровь. — Что тут происходит? — Ну, у тебя был клиент, — начинает Широ. — Но… — Он был стрёмный очень, — цедит Кит. — Смотрел на тебя странно и такое прочее. Ах, вот оно что. Лэнс прислоняется спиной к запертой двери и ухмыляется так невыносимо широко. — Я же только постоянных беру. Вы что, мою клиентуру распугиваете? — Он был ужасно смазливый, — поясняет Широ. Лэнс коротко смеётся. Кит улыбается со своего стула, но не спешит вставать. — Ты разве не должен танцевать? — поддразнивает он. — Мы тебе не за то, чтобы ты стоял столбом, платим. — Вы мне вообще не платите, — отшучивается Лэнс, но отлипает от двери и начинает неторопливо поддевать подол майки одним пальцем. Взгляд Кита неотрывно следует за движением, так что Лэнс тянет выше, приоткрывает бедро и ведёт пальцами по натянутой на косточке коже. А потом решительно седлает колени Кита, небрежно кладёт обе руки на спинку стула и смотрит Киту прямо в глаза. Теперь, когда они молчат, можно расслышать музыку — плавную и гулкую мелодию. — Танец для моего бойфренда, — мечтательно вздыхает Лэнс. — Будет весело. — Я тебе не бойфренд, — строго говорит Кит. — Я твой клиент. Дыхание перехватывает. Лэнс косится на Широ, который закинул руку на спинку дивана и пристально следит только за ним. От предвкушения вдруг бросает в жар. — Ох, прошу прощения. — Лэнс ёрзает на коленях Кита и неторопливо притирается теснее. — Что же привело вас к нам, сэр? Зрачки Кита расширяются самую малость, но в остальном он ничем себя не выдаёт. Бросает фразу, которую Лэнс слышал тысячи раз: — Просто хочу развлечься как следует. Лэнс прикусывает язык, чтобы сдержать улыбку. Сосредотачивается вместо этого на футболке, неторопливо оголяя грудь дюйм за дюймом. Ведёт животом, поигрывая мускулами — и взгляд Кита сползает с ключиц куда не положено. Лэнс нервничает немного — Широ ведь смотрит. Широ — признанный король лэпдэнсов, но, чёрт возьми, Лэнс не собирается профукать свой шанс. Обычно это ему приходится сидеть смирно, так что пришло время отыграться сполна. Лэнс расстаётся с футболкой — накручивает на запястья напоследок и медленно, соблазнительно опускает на пол. Он притирается бёдрами, двигается беспрестанно, прижигает Кита взглядом сверху вниз и демонстративно обводит кончиком языка клыки. Даёт рукам волю там, где Киту запрещено — мнёт пальцами мышцы, гладит грудь, вздрагивает, когда задевает мизинцами соски. — А ты что? — бормочет Кит. — Что такой красавчик забыл здесь? Лэнс не удерживается и фыркает на это, но у него получается вовремя прикрыть рот рукой. Свободной ладонью он ведёт по паху, самую чуточку надрачивает уже полувставший член сквозь штаны — и Кит заметно крепче вцепляется в сиденье. — О, но у меня волшебная работа, знаете, — мурлычет Лэнс и подаётся вперёд, чтобы шепнуть Киту на ухо, задевая его языком: — Здесь мне можно оседлать вас и объездить как следует. — Чёрт подери, Лэнс, — говорит Широ со своего дивана. — Если ты так с клиентами общаешься, то у нас, кажется, проблемы. Лэнс запрокидывает голову и смеётся, не прерывая танец. Он косится на Широ одним глазом. — Почему это? Разве это не моя работа? Глаза Широ натурально темнеют. Лэнс вздрагивает у Кита на коленях и отводит взгляд, переключившись на дело. Просовывает руки под пояс штанов и скатывает их до середины бедра. Кит резко вдыхает под ним, и Лэнс облизывает губы. Тело чуточку немеет — так взгляды обжигают кожу. Лэнс прямо чувствует это покалывание, будто крошечные разряды электричества на лету превращаются в расплавленную лаву, и внизу живота сладко тянет. Терпение стремительно заканчивается, так что Лэнс поднимается, переступает сброшенные штаны и седлает Кита снова. Гладит собственные бёдра, ведёт пальцами вверх по груди, по шее, зарывается в волосы. Танцует медленно, прикрыв глаза, притирается к Киту — улыбается, когда чувствует, как Кит вскидывает бёдра ему навстречу. — Но-но, — тянет он. — Трогать нельзя. — Я не трогаю, — огрызается Кит на выдохе. Лэнс ухмыляется. — А это что такое тогда? — Он просовывает между ними ладонь и ведёт по заметному даже под джинсами стояку. Кит полузадушено вздыхает, но его каменному лицу могли бы позавидовать профессиональные картёжники в Лас-Вегасе — так что Лэнс заходит дальше, надавив большим пальцем на головку, стискивает бёдра и выставляет шею напоказ. На горле ещё остались слабые следы от почти заживших засосов. Кита под ним бьёт дрожь. Лэнс двигается медленно-медленно. Медленно разворачивается. Медленно нагибается, упираясь кончиками пальцев в пол, и вскидывает задницу прямо у Кита перед лицом. Медленно выпрямляется. Медленно опускается на колени и вжимается носом в бедро Кита. — Лэнс, — строго окликают его с дивана — аж мурашки по коже пробегают. Лэнс переводит взгляд на Широ: боже, тот уже успел запустить руку под пояс штанов. Он щурится, плотно поджав губы, чтобы не дать волю невысказанным словам. Пошевеливайся давай. Лэнс смотрит на Кита. Кит страдает. Затуманенный взгляд, налипшие на лицо волосы. Мелко дрожит от нетерпения. Лэнс смеётся, запрыгивая обратно к нему на колени. — Что, на собственной шкуре теперь прочувствовали? — Ты вывел искусство раздразнивания на новый уровень. Лэнс не выдерживает — хихикает. Глаза Кита загораются ярче. Лэнс накрывает ладонью его щёку. Тёплую, раскрасневшуюся, такую невыносимо мягкую под пальцами. Пальцы Лэнса перебираются выше, выше, выше, пока не зарываются в волосы. Киту бы пора уже постричься, в самом деле — волосы стали совсем ломкими, и его дурацкий маллет безобразно сечётся — но это по-своему, по-особенному мило. — Тут камеры есть, между прочим. — Мы… скажем так, упросили Аллуру выключить их на час или около того. — Боже мой, — вздыхает Лэнс. Чувствует, как вздрагивают пальцы Кита. — Вы ей первенца пообещали, что ли? — Обещали не оставлять следов, — поправляет Широ. Лэнс смеётся. — Ох, вас пропесочили. Кит прищёлкивает языком и нетерпеливо вскидывает бёдра. — Лэнс. Лэнс упрямо держит взятый ритм, бросив на Кита взгляд из-под полуопущенных век. — Что? — Он выбрал самое правильное давление: у него стоит, но каждое движение бёдрами приглушает жажду самую малость. Без предупреждения руки подхватывают его под задницу и дёргают вперёд, притирают пах к паху так резко, что член Лэнса натурально пульсирует под его тонкими блестящими шортами. Лэнс стонет, не сдержавшись, и Кит под ним вздыхает в ответ. Его руки гуляют всюду — стискивают задницу, поглаживают бёдра, касаются груди и обводят соски. — Лэнс, — мурлычет Кит ему в шею. Лэнс вздрагивает. Сердце бьётся в два раза чаще. — А как же правила? Ты ра-ах!-зве не клиент? Кит вжимается носом в его ключицу и трётся грудью о грудь, шумно вздохнув. — А ты не говори никому. Лэнс притирается бёдрами снова, Кит выгибается ему навстречу как раз в это мгновение, и давление становится невыносимым. Лэнс чувствует, как пот катится по спине; и желание вдруг накрывает с головой. Хочется расстаться со всей оставшейся одеждой немедленно; хочется насадиться на член Кита и объездить его, пока не сорвётся голос. Пальцы Кита скользят по тонкому спандексу, очерчивают член сквозь синюю ткань, на которой уже расплылось позорное мокрое пятно, и Лэнс не собирается ничего костюмерам объяснять. Так что он отпихивает руку Кита и сдёргивает шорты ниже задницы, и мелко дрожит, когда члену становится свободнее. — Боже, — хрипит Кит, возясь непослушными пальцами с собственной ширинкой. — Лэнс, Лэнс, поцелуй меня… И Лэнс подчиняется — прижимается губами к губам так идеально, будто они друг под друга заточены. Каждый раз словно первый, и Лэнс никогда не устанет поражаться. Его собственные губы уже припухли, облизанные; губы Кита сухие, так что вместе они идеальные. Они целуются, пока подбородок Лэнса не пачкается в слюне, пока язык не начинает ныть, пока рот не начинает натурально неметь. А потом мощное, такое широкое и сильное бедро толкается со спины между ног Лэнса, и Лэнс натурально вскрикивает, потому что это одновременно невыносимо и так охуенно, что он чуть не кончает на месте. Широ — а это он — Широ упирается коленом в крошечное оставшееся на стуле место, ровно между двух пар ног. Он наваливается на Лэнса сзади и упирается протезом поверх его плеча в спинку стула; свободной рукой он гладит бок Лэнса. У Широ крепкая до боли хватка, и это, пожалуй, самое охрененная на свете вещь. В затылок ему говорят сдавленное: «Лэнс», в губы ему шепчут хриплое: «Пожалуйста», так что Лэнс заведомо проиграл. Они теряются в своём мире. Кит целует Лэнса, сжимает пальцы на члене и вскидывает бёдра ему навстречу. Широ притирается к его заднице, неразборчиво и низко бормочет что-то на ухо. Лэнс на взводе, как музыкальная шкатулка — и ему ничего не остаётся, кроме как петь. Кит старается заглушить его полувздохи и надломленные стоны, но это только заводит сильнее. Широ у него за спиной — его смерть, жарко дышит, притирается абсолютно каменным стояком теснее. Лэнс не собирается кончать, конечно, но всё равно кончает с хриплым вскриком, и Кит собирает губами его безобразные поскуливания после. Волна накатывает так неожиданно, застаёт Лэнса настолько врасплох, что его трясёт. Широ просовывает руку между их тел и накрывает пальцы Кита на его члене, каждое движение запястья выверенное и потрясающее. — Блядь, — вздыхает Широ ему на ухо, и Лэнса прорывает. Он бормочет каждое слово, каждое имя, каждый слог, какой знает. Он несёт бессмыслицу, пока не теряет способность изъясняться вообще. Кит ведёт кончиком языка по его губе, задевает зубы, пробуя на вкус всё, что Лэнсу удаётся сказать. Широ касается перепачканными пальцами его живота. Лэнс вздрагивает от прикосновений. В голове стоит посторгазменный туман — но он ещё соображает достаточно, чтобы накрыть ладонью член Кита и повести вверх. У него стоит по-прежнему крепко. И, чёрт возьми, это быстро отрезвляет. Как и всегда, впрочем, потому что нет ничего лучше, чем смотреть, как Кит теряет самообладание. Широ притирается к нему со спины, тяжело дыша на ухо. Лэнс, пожалуй, ещё никогда не был так рад оказаться в середине сэндвича. Как же сильно он их любит. И судя по взгляду Кита? Судя по вжавшемуся в затылок носу Широ? Они тоже его любят. Они не то чтобы сдерживают слово насчёт не оставлять следов — но ничего страшного. К тому времени, как камеры снова включатся, стул будет до блеска чистым.***
Когда дни становятся короче. Когда ночи становятся длиннее. Когда Заркон открывает клуб прямо напротив, и у Лэнса чуть все волосы не вылезают. Когда он расшибает колени. Когда посетители, наплевав на правила, хватают его за задницу — Лэнсу ни разу не приходится справляться с этим в одиночестве. Заркон приходит и уходит. Заркон играет грязно и обанкрочивается в своём безумии, потому что «Паладин» отказывается пасть. Потому что они семья. Они нанимают новых танцоров и теряют старых. Клуб переменчивый, постоянно меняется под давлением. Но, чуваки. Знаете, что выходит из-под давления? Алмазы, чуваки. Алмазы.