Плохой парень

                    В общаге было привычно шумно, и Стайлз, приученный к маниакальной чистоте Дереком, каждый раз ругался на очереди в душевые. - Хватит дрочить, людям помыться надо! - орал он, стоя у двери и прекрасно зная, какие дела могут твориться в занятой кабинке. - Блять, отъебись! - орали ему в ответ и злорадно прибавляли: - Второгодник хренов! Стайлз только усмехался на не очень верное прозвище. Он не был второгодником, он был банальной приживалкой с хорошими связями в своем бывшем университетском городке. Сначала он ужасно стыдился заведомо инфантильного желания сбежать куда подальше от всех возможных решений, от права выбора и дарованной ему свободы. Но вот сейчас, чувствуя себя наконец-то немного лучше, себя за это бегство не винил, четыре месяца назад съехав от Дерека и выбив разрешение пожить в незанятой комнате студенческого общежития. Его пустили, припомнив выпуск с отличием, и Стайлз даже не заметил, как влился в привычно беззаботную жизнь университета. Вернувшись во времени на пять лет назад, когда, казалось, мир был прекрасен и удивителен, а будущее виделось исполнившейся мечтой. В том прошлом был Дерек - красивый, брутальный, опытный. Приносивший цветы. Он чинно водил Стайлза по маленьким ресторанчикам, а потом целовал в камаро, старательно сдерживая себя. Где-то около недели. Это было хорошее время. А сейчас Стайлз, прислушиваясь к студенческому гомону, впитывая в себя атмосферу разгульной жизни общаги, чувствовал причастность к большому улью, которая дарила безопасность и ощущение дома, и этого было достаточно. Большего и не нужно было после того, как он попал под перекрестный любовный огонь двух Хейлов. Он вспоминал произошедшее каждый день. Анализировал катастрофу привычно профессионально. Кто ж мог догадываться о том, что за фасадом женственного педика с длинными ресницами скрывается отличный аналитик, работающий после выпуска из Беркли в лучшей компании на побережье? И углубленный анализ нынешней ситуации говорил о том, что страдать в одиночку, испытывая чувство вины за случившееся - глупость. Они виноваты все. Все трое. Стайлз виноват в том, что пожелал сменить веру. Питер - что принял эту жертву легко. А Дерек не попытался остановить. И вспоминая, что изначально в уравнении имелся и четвертый член, хотя и не член вовсе, Стайлз, наконец, с мукой думал о Лидии. О, она представала перед ним настоящей Девой Марией, реющей в просторных шелках над грешниками, над склочными педиками, которые никак не могли поделить одеяло на троих. Одна она, Лидия Мартин, стояла в стороне, в непорочном круге, сияя и никак не касаясь всей грязи, что они устроили. Стайлз завидовал, вспоминая свою утраченную невинность и доброе имя. Он изо всех сил старался не ненавидеть её, потому что, потрепанный этой жалкой битвой, что он устроил, не мог не видеть её в своих мыслях: счастливой, замужней и наверняка уже беременной. Анализ завершался вполне банально для новоявленного грешника. Лишившись регулярного секса, Стайлз упоенно мастурбировал вечерами, и концовка всегда случалась бурной и непредсказуемой. Он никогда не мог предугадать - чье имя прошепчет на выдохе, когда будет пачкать простыню, даже если для пущего эффекта перед сеансом надевал кольцо. Принадлежность Дереку становилась пугающей. Стайлз чувствовал, как тонкий прохладный ободок, нагреваясь на пальце, сковывает все тело похуже наручников. Как становятся прикосновения к себе самому прикосновениями того, кто так жестоко заставил его пережить обжигающий стыд и последующее удовольствие. Стайлз воровато запускал руку под резинку трусов и нащупывал под бельем член. Когда горячая ладонь обхватывала ствол, яйца поджимались, чуя прохладу дорогого металла, обозначающую, что сегодняшний вечер принадлежит бывшему парню. Что это его рука ласкает Стайлза. Но золото быстро забирало тепло, становясь неразличимым на коже. С приближением горячей волны Дерек растворялся и исчезал из мыслей, уступая место тому, из-за кого все началось. Приходилось стонать в подушку, затыкая себе рот, чтобы не произносить ненавистного имени. Но даже под закрытыми веками видел Стайлз голубое яростное сияние глаз других, как бы сильно ни зажмуривался. Пока анализ растекался мокрым пятном по простыне, Стайлз понимал - спустя четыре месяца метаний он все еще заперт в своих сомнениях, словно в башне. Считал себя нерешительным, инфантильным трусишкой и, плюя на все, позволял себе таким быть. В конце концов, он слишком долго пытался быть мужчиной, когда хотелось иногда поплакать на плече своего мужественного бойфренда маленькой девочкой, которая, забитая и почти умертвлённая насильственно воспитуемой в ней брутальностью, все равно жила внутри Стайлза Стилински. Пусть два этих мужчины, два Хейла, сделали из его сердца отбивную, Стайлз, не находя утешения в ничьих других объятиях, не мог перестать думать о них. Об их притягательной животной силе, которой сам был лишен. Пытался заменить суррогатами воспоминания, придав им реальный облик. Ходил в бары для геев, с легкостью цепляя мужчин в возрасте, думая, что может именно это притянуло его к опытному Питеру, чей взгляд лучился маленькими морщинками по краю глаз. Ему везло, с его-то женственной внешностью. Он флиртовал с сорокалетними; он выбирал русоволосых; он выбирал голубой цвет. Он даже побывал на свидание с одним парнем, который был неуловимо похож на Хейла. Наверно тем, что тоже был женат. Он под покровом ночи привез Стайлза в гостиницу, где оставил одного в спальне, предварительно разложив на кровати женское белье. Пока пожилой извращенец плескался в душе, Стайлз с дурацким смешком рассматривал ярко-розовое кружево. Не дожидаясь партнера, он быстро покинул обитель разврата, вдруг вспомнив настоящего Питера и почему-то подумав, что он бы выбрал для него белое. Белое белье. И, может быть, Стайлзу нужно было бы согласиться? И на белое, и на Питера? На вторники и субботы? Тут снова в игру вступала Лидс, она приходила к Стайлзу во сне в белом свадебном платье и, будучи смелее двух Хейлов, со смаком и прекрасно тренированной оттяжечкой хлестала Стилински по щекам своей наманикюренной ручкой. Хотелось поскорее спрятаться от этого гетеросексуального кошмара, и Стайлз просыпался. Привычно собирался на работу, прыгал в свой джип и в лифте огромной компании, с завидной регулярностью сталкивался со злом номер один в своей жизни. Впрочем, прирученное за пять лет отношений, оно давно уже стало для Стайлза ласковым и почти домашним. Дерек почтительно здоровался со своим бывшим парнем и не случившимся мужем. Он отступал вглубь кабинки, пропуская Стайлза, потому что ехать Хейлу нужно было выше - кабинет начальника службы безопасности был на самом верху, нагло заняв пентхаус. Стайлз каждое утро уже привычно чувствовал спиной взгляд Дерека и понимал - а ведь он может, может стоять к нему задом. Он даже не боится. Он, надо же, даже допускает мысль: когда-нибудь, вместо того, чтобы пристально таращиться на его тонкие изящные пальцы, высматривая на одном из них надетое наконец кольцо с помолвочным бриллиантом, Дерек, выждав, когда последние пассажиры покинут кабинку, прижмет Стилински к стене и вынудит его всего лишь жарким шепотом в шею дать согласие. Выбьет его грубыми ласками прямо там, в лифте. Займется сексом на полу, разорвав рубашку и наплевав на этикет. Что стоит шефу безопасности стереть потом видеозапись преступления? Но Стайлз знал - не это останавливает бывшего парня. И даже не то, что ебаться на грязном полу кабинки для Дерека моветон. Почему-то теперь Хейл своим трусливым бездействием настаивал, чтобы его маленький мужчина, воспитанный его волосатыми руками и регулярными клизмами, принял решение самостоятельно, доказав преданность. Если, конечно, у Стайлза осталось желание ее доказывать. Это в книгах, фильмах, в своих фантазиях, наконец, ты горделиво шагаешь с подоконника в окно, трагически обрывая свое жалкое для вселенной существование. Да, из-за того, что один мужик тебя прокатил, а второй по-свински поздно сделал предложение. В реальной жизни ты будешь цепляться за эту самую жизнь, стараясь просто не сойти с ума и выжить. И Стайлз выживал. Думая - еще чуть-чуть и его отпустит. Исчезнет в черемуховых далях голубоглазая любовь, его Питер. Уйдет в прошлое Дерек. И страшная красивая Лидс покинет его наивные радужные сны, перестав пугать. Но именно она, эта обманутая невеста первой сделала свой ход, явившись к Стайлзу собственной персоной не во сне, а наяву. Она шла по студенческой столовой, Стайлз видел рыжее облако ее волос и слышал, какими непристойными звуками сопровождали шествие красавицы вечно неудовлетворенные студентики. Он сидел за дальним столом и не понимал, что Лидс здесь забыла. Она ведь даже не училась в Беркли. Но шла по проходу поразительно уверенно. Именно к его столу. "Пиздец мне", - подумал Стилински, впервые осознав, что ему хватало смелости искать встреч с Питерозаменителями и опасно сталкиваться с Дереком на работе. Но видеть счастливую в браке и все равно - обманутую им Лидию, он ни при каких условиях не хотел. Тем более натыкаться взглядом на ее уже наверняка заметный живот. Вот отчего-то факт ее беременности пугал больше всего, делая ее еще более святой и непорочной, чем она казалась. Хотя куда уж больше: нимб над ее головой горел яростным пламенем, и именно им она и грозила сейчас убить его, Стайлза Стилински, грязного похотливого гея, чуть не отобравшего у нее мужа. - Привет, Стайлз. Стайлз! Стайлзу пришлось кивнуть. Уткнуться в пюре и начать усиленно ковырять котлету. Хотелось перед смертью хотя бы вкусно поесть, но Лидс и не думала давать Стайлзу передышку. Она аккуратно присела напротив, и Стайлз наконец поднял на нее глаза. - Куда уставился? - удивленно спросила его Лидия, заметив, как парень таращится куда-то в середину ее тела, обычно называемую "талия". Середина была тонкой, какой и полагается ей быть у девушки, только-только отпраздновавшей двадцатилетие. - Ты почему не беременная? - спросил Стайлз в полнейшем ступоре и только тогда понял, что лезет не в свое дело. Уже не в свое. Лидия посмотрела строго и вдруг расхохоталась. - Мне говорили, что ты чудик, Стилински, еще в школе, но я не думала, что в такой запущенной стадии, - сквозь смех произнесла она и расправила складки на своем платье именно там, где должен был выпирать живот. Продолжила уже серьезней: - Мне надо с тобой поговорить. И не о моей мифической беременности. Ну, вот и все, понял Стайлз. Сейчас ему предъявят. Он постарался попробовать отсрочить казнь, вяло намекнув, что для серьезного разговора студенческая столовка не подойдет. Что слишком шумно и людно. Но Лидия махнула рукой как-то уж слишком легкомысленно - сойдет и здесь поболтать. - Ты виделся с Питером после свадьбы? - в лоб спросила она его. - Н-нет, что ты... - промямлил Стайлз, говоря правду и даже, дурак, не сделав удивленного лица, спалившись на первом же вопросе. Спохватился поздно, добавив: - Зачем? - А то ты не понимаешь, - пожала плечиком Мартин. Ох, нет. Хейл. Лидия Хейл. Стайлз тихо сжался над своей котлетой, боясь что-либо говорить. Зато Лидия не боялась. И стала произносить просто ужасные вещи. Она сказала, что всё знает. Она сказала, что не слепая. Она сказала, что за эту самую очевидность она вовсе не собирается Стайлза убивать своим стилетным маникюром, потому что понимает его. - Понимаешь? - тупо поинтересовался Стилински. - Тебе разве все равно, что твой муж... - Не все равно... - запнулась Лидия, - но знаешь, глупо было бы отрицать определенные факты. ...Их брак оказался фиктивной фальшивкой, по разным причинам необходимой им обоим. Уж близкие родственники должны были знать, недоумевала Лидс. А ты, Стайлз, вроде как жених племянника, первая линия родства. Дерек, что, не говорил тебе про это? Семья знала. Стайлз тоже должен был знать. Поэтому... какая разница, что перед ненастоящей свадьбой жених посмел влюбиться в кого-то другого? - Ага, влюбился он, как же, - мрачно проговорил Стайлз, неверяще глядя на девушку. - Откуда ты это взяла? - Не дура, видела, каким глазами смотрел он на тебя тогда за ужином. И как смотрел ты. У Стайлза нехорошо ёкнуло сердце. Ах, Лидия, ты разве не знаешь, что я не только смотрел? - Вот только не говори мне, - с сарказмом и горечью поддел её Стайлз, - что по ночам в вашей постели он шепчет моё имя. - И не скажу, - с той же горечью, Стайлзу непонятной, опровергла его предположения Лидия, - ты разве не слышал меня? Мы вместе не спим. - Не понимаю, Лидс, - заглянул ей в глаза Стилински. - Зачем тебе... говорить мне все это? Все это, никак не изменившее непроходящего чувства, будто его бросили. Какая разница - фиктивно или по-настоящему? Карета принца укатила в закат, а Стайлз упрямо остался. С девичьей настойчивостью ожидая, что за ним вернутся, за ним придут. Ключ обжигал руки. Воспоминания пахли черемухой. Хотелось вернуться в настоящую драму, в которой было бы до сих пор больно всем, а не только ему. - Так что это меняет? - спросил он, тупо повторяясь. - Фиктивно, не фиктивно... - Мне кажется, что для тебя это меняет всё. Теперь ты... можешь. Можешь по-настоящему быть с ним, - с запинками произнесла Лидс. Неуверенность сквозила в её словах и что-то еще. Тот самый отсвет, падающий на ее лицо от сияния нимба, который все еще реял над рыжеволосой головой. Или же адское пламя истлевающей ревности к тому, кто был более удачлив в охоте на бога. - А у тебя, значит, быть с ним не вышло, - прозревая, сказал Стайлз, - и ты решила со мной поделиться? - Значит, не вышло, - честно ответила Лидс, по-царски не обращая внимания на второй вопрос. - Может, вы с ним... - С ним? С ним? - выкрикнул тут Стайлз гневно. - Он даже не удосужился мне сказать! Что все между вами ненастоящее! Что это игра! Фикция! Заставил думать... всю ночь, всё утро... И все эти долбанные четыре месяца!!! - Заставил думать о чем? Ответ Лидия прекрасно знала. - Блять, о поджоге!!! - психанул Стайлз и некрасиво шмыгнул носом. Он настоящая истеричка, изматывать себя так. В конце-то концов, Стайлз получил, что хотел. Свою соловьиную ночь, наполненную романтикой до верха. Свою дозу темной магии, которая всего лишь за несколько часов сделала из него плохиша. Факт фиктивности все равно бы не отменил свадьбы. А Питер даже сейчас не утратил очарования плохого героя, по прежнему оставшись восхитительным негодяем. Зато Стайлз превратился в девчонку, которая плакала все эти месяцы ни о чем. - И что мне теперь со всем этим делать? - спросил он в пустоту в полной растерянности, не зная, как поступить теперь с любовью, которую, только руку протяни и обретешь - безнаказанно. - Делай, что хочешь, Стайлз, - пожала плечами Лидия. - Ага. Что хочешь, - издевательски бросил Стилински, издеваясь, впрочем, над самим собой. - Не мучаясь чувством вины воспользоваться ключом и быть для Питера его субботним мальчиком, перебиваясь посреди недели разрешенными вторниками. - Ты это о чем? Каким ключом? - недоуменно переспросила Лидс, и тут Стайлз понял, что зря считал ее осведомленной. Лидия мало что знала - Питер пощадил её. - Ключ... ну... Теперь не стоило юлить - Стайлз рассказал ей о записке, и Лидия вдруг рассмеялась. Потом потрепала его по голове. - Ты очень смешной и, кажется, очень порядочный мальчик, Стайлзи, - сказала она ему. Наверно, вряд ли зная, как этот мальчик кричал под ее фиктивным женихом в ночь перед свадьбой. - Ты должен знать - мы скоро разведёмся. - Поздравляю, - грубо прокомментировал Стайлз, так лихо из грешников переквалифицировавшись в святоши. - Ты разве не захочешь теперь поехать к нему? - спросила она с непонятной надеждой, не заметив грубость. - Чтобы хоть кто-то в этой истории стал, наконец, счастливым? - Что-то я не припомню во всей этой истории несчастья самого Питера, - злопамятно начал Стайлз, разозлившись окончательно, - он мог же, в конце концов, приехать сам и объясниться! Лидия посмотрела на него, как на ребёнка. - Ну что ты, Стайлзи, он - не мог, как ты не понимаешь? - начала она. - Он вряд ли разглядел в тебе то, что было так очевидно для меня за тем ужином. Знаешь, как это бывает в жизни - некоторые отмеченные лаской богов люди, в итоге становятся непостижимо несчастными, бездумно, слепо курсируя мимо волшебства, привычно принимая его за данность? Питер привык к обожанию, ты не заметил? Он просто не увидел тебя. Не увидел, не стал удерживать, не стал ничего объяснять. "Это был просто секс", - твердил себе Стайлз в последнее время, безуспешно стараясь забыть странно непримечательные, но мистически жаркие объятия Питера, въевшиеся под кожу ароматом проклятой черемухи. - А ты? - растерянно тут глянул он на Лидию, так психологически верно отгадывающую людей с ходу, что жуть брала. - Ты увидела меня, что ли? - Увидела, - уверенно произнесла Лидс, чем-то напомнив Стайлзу Дерека своим стальным тоном. Которым не просят - приказывают. В данном случае - сделать счастливым Питера Хейла, любимчика мужчин и женщин, обманчиво не нуждающегося в волшебстве ничуть, а поэтому проходящего с улыбкой мимо. Снова. И снова. - Я увидела, что именно ты со своей красивой мальчишеской влюбленностью сможешь доказать ему - он может быть счастлив. Что вовсе он не плохой... Смотрите внимательнее. Запомните: так бьются за что-то очень любимое. Так за бесценное бьются, даже решив отдать. И тут до Стайлза дошло. Тут он наконец понял! Он полностью уверился. И к чёрту фиктивность, к чёрту! - Ты тоже была в него влюблена, да? - Как будто можно в Питера не влюбиться, - парировала с обезоруживающей искренней улыбкой немного грустная Лидс. Как будто можно было не мечтать о том, что из фиктивной свадьбы может получится настоящая... - Он так и не... не ответил тебе на чувство? - спросил пораженно Стайлз. И грустно наблюдая, как девушка качает головой, сказал немного утешительное, повторив её слова эхом: - Да как же можно не влюбиться в тебя, Лидс? - Ну, ты же не стал, - лукаво, будто зная о чем-то давнем, так и не случившемся между ними, сказала Лидия. Стайлз смутился. Почему-то именно сейчас, уличенный в гетеросексуальных чувствах из неопределившегося прошлого. Подчеркнуто вернулся к обозначению своего незаконного статуса, сказав об этом немного зло: - Впервые слышу, чтобы девчонка уступала своего парня гею. - А я и не уступаю, дурачок, - удивилась Лидс. - Он никогда и не был со мной по-настоящему. Он, понимаешь, не мой. Стайлз пристыженно замолчал. - Мне жаль, - вырвалось сочувственное. И вспомнился вечер у Хейлов перед венчанием - Лидия так спешила побыть невестой, что даже приехала накануне свадьбы к жениху. "Плохая примета", - сказал тогда Стайлз пророчески: она сбылась. Он понимал - когда ты любишь очень сильно, то можешь пожертвовать всем, чтобы сделать счастливым своего человека. Вот он ради Дерека пять лет предавал белый цвет. Тоже, если задуматься, жертва. А Лидия Мартин изящно даровала ему мужа. Того, кто не должен был затронуть ни единой струны в ее чистых материях, женившись фиктивно. Но затронул. И очень глубоко. - И кстати, - сказала Лидия, уже собираясь уходить, - Питер очень давно арендует апартаменты в центре Фриско, от которых дал тебе ключи. Я там не была, хотя он считает их своим домом. Ты знал, что он часто в разъездах? А вот суббота - его железный выходной, и вторник... тоже. По вторникам он ездит к какой-то Кейт. Она лет десять уже как заперта в психушке. Вот так. Из Лидии получился неплохой адвокат, да просто сущая Дева Мария. Из Питера - никакой плохой парень. И Стайлз на какой-то миг почувствовал себя обманутым. На темной стороне произошел переворот. Так негативы в красной комнате становятся из черно-белых бело-черными. Так драма в твоей жизни утрачивает смысл. И снова требует анализа. Да только времени, угроханного на прошлый, больше у Стайлза не было. Был прежний выбор и острая необходимость сделать шаг. Шагнуть в неизвестность с тем, кого он так неэффективно добивался и так легко отпустил к женщине, которая была ему не нужна, но которая единственная верно разгадала головоломку. Или же принять совсем иную судьбу - понятную и простую. Давно написанную специально для Стайлза. Сияющую бриллиантом на пальце. Он долго сидел в темной комнате общежития, слушая шум вечеринки за стенкой. Он снова достал два своих магических предмета и положил перед собой. А через минуту уже садился в джип и ехал по вечернему городу, петляя в потоке машин, направляясь по давно заученному наизусть адресу.

***

- Если ты не скажешь мне, что происходит, я закричу, - с трагизмом в голосе произнес Стайлз, действительно вспоминая, насколько давно он не кричал. - А что происходит? - с железным хейловским спокойствием переспросил его Дерек, укладываясь в их постель в трусах и глухой футболке. Стайлз молчаливо закатил глаза в полном отчаянии. С тех пор, как он приехал к Хейлу с кольцом на пальце, Дерек ни разу не прикоснулся к нему. Секса хотелось. До жути, до крика. Теперь его хотелось больше, чем свадьбы, назначенной на следующие выходные. Простая церемония, минимум гостей. Из родственников со стороны Хейлов - только Кора, передающая привет и небольшой, но ценный подарок от Талии, которой срочно понадобилось уехать на другой конец страны именно в эту субботу... - Происходит... Ничего не происходит! - воскликнул Стайлз, пытаясь объяснить свои чувства. - Ты почему меня не... - Не начинай, мне завтра рано вставать, - перебил его Хейл. - Тебе всегда рано вставать, - несчастно констатировал Стайлз и придвинулся ближе. Голый-голый, горячий-горячий. - Не жалуйся тогда, - жестоко пресек домогательства Дерек, отодвигаясь. Снова и снова отказывая своему жениху в простых ласках. Словно выдерживая целибат до венчания, до того момента, когда Стайлз Стилински, беглый мальчишка, докажет преданность железно, приняв фамилию Хейл. Цена измены - утрата доверия. Она всегда так высока, но неплохо излечивается временем. Стайлз понимал, что времени прошло мало. Что сам он совсем не тот ласковый мальчик, что был когда-то. Что стал он совсем другим. Не тем, кто будет обвинять своего властного парня в замалчивании некоторых фактов, которые все равно бы не отменили факта его измены. И за день до долгожданной свадьбы Стайлз приземленно думал совсем о другом. Мы все хотим быть любимыми. Отрава безответности всегда нуждается в противоядии. В мощном антиоксиданте со всеми прилагающимися побочными эффектами. Стайлз, например, ждал, что Дерек на досвадебный момент станет с ним грубым и жестоким в постели, своей яростью впрыскивая любовнику в кровь смертельный яд, уничтожающий предыдущий вирус. Вирус Питера Хейла. Который нужно врачевать всеми способами, включая телесный. Стайлз знал, каким бы мог быть с ним Дерек. Как мог бы он препарировать его на белоснежных простынях. Выбить дурь из темноволосой башки, залив задницу спермой. Сперма, если подумать, она всегда так щекотно течет из ануса, когда ты, убитый оргазмом, не в силах бежать в душ. Лежишь себе на спине и глупо хихикаешь, словно девчонка, боясь почесаться под хмурым взглядом своего парня, потому что сделаешь это наверняка комично и просто нелепо, тем самым уничтожая момент изысканной чувственности между вами... Но Дерек не занимался теперь щекоткой. А Стайлзу нужно было что-то, на что отвлекаться. Иначе все это не выглядело так, будто он действительно был счастлив, вернувшись. Хейл отвлекался на тихие разговоры. О модном спортклубе рядом с работой. О планах на отдых. На новый дом, на авто. На... У Дерека было все распланировано. С той же любовью, с которой он приобнимал Стайлза, проходя мимо по коридору. Держа в руке стакан кефира и новый журнал. Он без брезгливости, в которой утопил Стилински тогда в мотеле, легко и целомудренно целовал его в щеку, чуть задевая краешек губы. А Стайлз, переболевший безответной любовью к Питеру, теперь мечтал о том, чтобы руки Дерека Хейла оставили на нем невидимые следы принадлежания, стерев сомнения, которые еще бродили в двадцатилетней голове. Дерек его не трогал. Он делал все, как прежде, не напоминая Стайлзу о его грехе. Наказывая странной отчужденностью в постели. - Мы же потерпим до свадьбы? - напряженно спрашивал Стайлза, и тот терялся, думая, какой же ответ будет правильным. И убирал руки подальше, не требуя, а подчиняясь новым правилам.

***

      За день до назначенного торжества они уехали в знакомый дом Хейлов. У Стайлза не было выбора - Дерек настоял. Но зря боялся попасть в свое несчастливое для них прошлое - местность поразительно поменялась. Черемуха стояла с пожухшими от прошедшей августовской жары листьями. Взамен ее белых соцветий по низу в траве плыли разноцветные шапки георгинов и бело-желтых хризантем, своей символичной радужностью напоминая, что свадьба не будет традиционной. Дорожки были устланы сухим сором; заросший газон давно никто не косил, но Стайлзу нравилось - этот новый облик негостеприимного для него дома, такой же теперь неряшливый и запустелый, как и четыре месяца его одиночества, он был будто после маленького торнадо, унесшего всех их безумно далеко от отправной точки. Им пришлось прибраться в доме, самим разместить алкоголь в импровизированном баре и слегка подмести дорожки в саду. Стайлз был благодарен своему будущему мужу за непомпезность и простоту, за отсутствие суетной подготовки, пусть эта свадьба, в отличие от предыдущей, и была настоящей. Была по любви. У Стайлза оставался всего лишь один день, чтобы уверить себя в этом. Понять себя и... простить. За то, что не оказался героем. Не оказался тем самым персонажем, за которого все так переживают в кино - следующим зову лишь своего сердца и крику плоти. А оказался настоящей девчонкой, спрятавшейся от невзгод - от всех плохих парней мира - за широкой спиной своего мужественного жениха. ... Руки коснулась рука, и Стайлз успокоенно выдохнул: как всегда перед сном Дерек брал его окольцованные пальцы в плен своей ладони, нащупывая ободок, и так засыпал. Которую ночь без секса.       Стайлз подметал последнюю дорожку, самую главную, ведущую к хризантемовому алтарю, когда услышал, как подъехала машина. Дерек отлучался всего на какой-то час, уехав по своим делам в город, и Стайлз, вяло помахивая метлой, вот-вот ожидал, как услышит его приветственный голос из-за деревьев. Но дверь в особняк хлопнула, скрыв человека, который зашел туда, и тогда Стайлз неожиданно понял, кто приехал к ним в дом. Он ощутил, как задрожал нагретый солнцем воздух, и озорной ветерок принес на крыле своем запах прошлого, чудесный аромат давно желанного мужчины, запечатленный в памяти навечно. Машина Дерека прошумела знакомым мотором чуть позже, но Стайлз не выбежал навстречу, так и застыв с дурацкой метлой в руках. Он вышел к маленькой парковке у дома спустя вечность, испуганно глядя на два темных авто. Родной Камаро стоял ближе и глянцевыми своими боками отражал застывшего рядом японца. Тот самый седан, на котором до сих пор ездил Питер. Стайлз тут же рванул в дом, в смятении думая о чем-то нехорошем, трагичном даже и, подкрадываясь к дверям библиотеки, подоспел как раз вовремя. - Какого чёрта ты здесь? - из-за неплотно закрытых дверей кричал Дерек, напарываясь на тишину: ему никто не отвечал. А тишина просила ответа. И тогда, с дрожью войдя в помещение, полное пахучих фолиантов, Стайлз, а может и не он вовсе, а кто-то очень странный, новый и храбрый внутри него, уверенно ответил на заданный вопрос: - Он приехал за мной. Только после сказанных слов он посмел поднять глаза на Питера, уже не боясь за свои коленки, которые еще месяц назад подгибались от жарких воспоминаний. Старший Хейл сидел в кресле в напряженной позе и тяжело смотрел на Дерека. А когда перевел взгляд на Стайлза, тот все же сделал шаг назад, пошатнувшись. Первое впечатление не перешибешь ничем - от Питера все так же веяло притягательной опасностью, от которой следовало бы бежать. Пусть Стайлз и знал теперь, что Хейл - сентиментальная сволочь по вторникам; что никакой здесь тайны и волшебства нет - в сомнительном призвании молодого гея утешать гея старого в определенные дни недели. И все же он уверенно произнес снова, с жестокостью раня словами жениха, что Питеру нужен он и ничего более. - И почему же именно сейчас? - с издевкой спросил Дерек ни к кому не обращаясь. Стайлз знал. Он видел в глазах Питера странную детскую злость. Так маленькие трехлетние эгоисты сердятся на своих родителей, которые не покупают им дорогую игрушку. Так взрослые самоуверенные самцы грызут себе в бешенстве лапы, когда не получают, кого хотят. Питер не получил Стайлза. Маленького аналитика с длинными ресницами, бесполезно влюбленного в него. И дело было вовсе не в магии, прочувствованной им сквозь время разлуки. - Я наконец развёлся, - вместо очевидной правды сказал старший Хейл правду другую и дерганым жестом ослабил галстук на шее. Спросил Стайлза нетерпеливо: - Тебе же это мешало? Стайлз только теперь сообразил, что Питер, как прежде - в костюме, будто бы едва закончив процедуру развода, он сразу рванул сюда, за ним. - А раньше тебе совесть не позволяла забрать его у меня, так? - скривившись, припомнив факт измены, произнес Дерек, не дав Стайлзу и слова вставить. Питер скривился в ответ: - Будто ты веришь, что она у меня есть. Потом выдал свою версию: - Она не позволяла мальчику. Ты же не объяснил ему нюансов... - Ты тоже. Питер опасно прищурился и вдруг жарко взглянул на Стайлза. - На тот момент ему было все равно - в какой брак я вступаю. Да, мальчик? У Стайлза загорелись уши: его тогдашнее безразличие своей судьбой Питер умело и очень выносливо - всю ночь - подогревал опытными руками, творившими с его телом грязные чудеса. Ему не помешала бы мечтать об этом мужчине даже начавшаяся в семействе Хейл война крови. - Я понял, - саркастично высказался Дерек, - понял. У тебя открылись нижние чакры. У Стайлза... тоже. Только проехали, знаешь. То прошлое не отменяет случившегося настоящего, Питер. У нас завтра свадьба. Ты приехал не вовремя. Питер даже не думал спорить. Тихо и вкрадчиво произнес: - Как раз успел. Какая свадьба, Дерек? Не будь дураком, отпусти мальчишку. Он же тебя не любит! - Зато я люблю! - выкрикнул несдержанно Хейл. - Ты можешь сказать то же самое о себе? - Какое твоё... Стайлз психанул и заорал: - Вы в курсе, что я здесь? Что я стою между вами? Что слышу каждое слово? Хейлы обернулись к нему. - Ну что ж, тогда тебе решать, мальчик, - немного равнодушно проговорил Питер, включив свой магический тембр и заправив фразу рваным выдохом. Так, чтобы равнодушие это сразу показалось Стайлзу напускным, и там, под ним, почуялось что-то горячее. - Он уже решил, - ответил за него Дерек, психологически неверно заканчивая разговор. Стайлз хмыкнул, припомнив, как мучили его воздержанием до победного - до свадьбы, и почему-то именно этот нюанс в его восстановленных заново отношениях позволил ему возмутиться необходимо сильно. - А знаешь, Дерек, - начал он непривычно дерзко, - это так. Я решил. - И что же? - как-то совершенно незаинтересованно спросил его жених. - Что мне... нужно подумать, - порастеряв нежданно весь запал, тихим дрогнувшим голосом ответил Стайлз, не имея сил заорать в лицо будущему мужу новую свою правду о надвигающихся новых временах, о новом себе, который вдруг неожиданно понял - и этой свадьбы не будет. Дерек обидно усмехнулся. - Что? Подумать? Господи, да что с тобой такое, детка? Когда-нибудь ты отрастишь себе яйца или нет? Наверно, нет, обидчиво думал Стилински, в панике и слезах выбегая из библиотеки. Он шваркнул дверью, как заправская невротичка; так сильно, что яйца, наверняка имеющиеся у двух его любовников, зазвенели от этой ударной волны, как положено - громко и брутально. И все же Стайлз услышал, хоть и не хотел, как до боли обидно защищает его Питер, упрекая Дерека: - Ну что ты с ним так грубо? Признай уже, что сделать из девчонки скаута не получилось. За все пять лет. Оставшуюся часть беседы зареванный скаут пропустил. Он не услышал, как серьезно информирует Питер своего племянника о планах на мальчишку, которые... "О боже, Дерек, конечно они включают в себя нечто большее, чем одноразовый трах! И ты же не будешь держать своего мальчика в замке силой из одного только упрямства? Нет, не обманывай себя, ты его не любишь... Да не любовь это, это ломка. Я? Я увезу его, а там посмотрим..."       К одиночеству иммунитета нет. Всегда необходимо сделать прививку. У Дерека были странные методы прививать Стайлза. Они подействовали в самый сложный момент их жизни и - вот, Стилински собирал чемодан, чтобы быть наконец одному. На этот раз - достаточно долго, чтобы забыть двух Хейлов навсегда. Но маленькая кокетливая девочка внутри него ликовала - Питер приехал за ним! Его злой, нехороший принц! Привыкший ни к кому глубоко не присматриваться, устав играть судьбами неразумных влюбчивых детей. Его зловещий темный седан тащился рядом с бредущим по обочине Стайлзом красноречиво медленно и пока безмолвно, в надежде засосать в свое нутро путника без лишних уговоров. Но Стайлз упорно японца не замечал. Прокручивал в голове последние минуты, проведенные с Дереком наедине. В словах, брошенных Хейлом напоследок, не было ничего оскорбительного, но отчего-то вспоминать их было дико больно. - Если тебе необходимо еще подумать, зачем паковать чемодан? - спросил его бывший жених, встав в дверях их комнаты. - Не уезжай. Давай обговорим проблему здесь, на месте. Будто бы можно было хоть что-то решить, сидя в призрачной клетке, ухмыльнулся Стайлз молчаливо. - Ты не вернешься ко мне больше, так ведь? - снова спросил его Дерек, так и не получив ответа на предыдущие свои вопросы. И, словив взгляд Стайлза, поднявшего на него глаза, уже больше ни о чем не спрашивал. Стайлз не стал объясняться. На этот раз он хотел уйти достойно, а глубокомысленное молчание всегда входило в числе прочих условий Дерека для того, чтобы считаться мужчиной. ...Через пару километров Питер не выдержал - приоткрыл тонированное окно и окликнул Стайлза: - Милый, ты долго не продержишься: трасса еще далеко. Не будь упрямцем, садись в машину, я просто подвезу тебя до ближайшей остановки. Тащить чемодан было тяжело, но Стайлз упорно не желал подчиняться вкрадчивым просьбам. - Садись ко мне, я не кусаюсь, мальчик, - с иронией неслось из приоткрытого окна. - Твоё сложение слишком хрупкое для эдакой тяжелой ноши, уж я-то помню, поверь... Твои восхитительно тонкие руки, обнимающие ме... - Заткнись, боже, - выдохнул Стайлз, не в силах слушать, - я сяду, сяду к тебе, только перестань! Питер заткнулся сразу же, как только Стайлз сел к нему на пассажирское сиденье, закинув чемодан в багажник. В салоне тихо играла музыка и пахло чем-то странным. То ли забытым ими обоими запахом однодневной любви, то ли чужими агрессивными духами. Стилински брезгливо повел носом, определив - женскими. - Не поблагодаришь меня? - внезапно прервал молчание Питер. - За что? - недоумевающе поинтересовался Стайлз. - За то, что подвез? - За то, что спас тебя от страшного злого волка, мальчик, - ответил Хейл, словно заправский сказочник. Стайлз угрюмо уставился в окно. Выдавил: - Дерек не страшный и уж тем более - не злой. - Ага, - засмеялся Питер, - как же. То то ты бежишь от него при каждой удобной возможности... Хватит уже извиняться за то, какой ты есть, Стайлз. Слишком долго ты это с ним делал. Со мной не придется. "Я не бегу", - хотел сказать Стайлз упрямо, но врать Питеру не хотел. Себе тоже. Он бежал со всех ног. От прошедшей первой любви. От второй неслучившейся. От страшного понимания реалий жизни: то самое волшебство, лелеемое Лидией для излечения любимого Питера, оно исчезло. Срок годности истёк.       В молчании машина выехала на трассу, вынырнув с проселочной живописной дороги, где можно было отвлекаться на проносящиеся мимо пылающие осенним огнем клены. Теперь Стайлз был вынужден фальшиво заинтересованно считать столбы. - Повернись, - сказал ему Питер почти ласково, повторив с нажимом: - Повернись ко мне. - Ну что? - Почему ты так и не приехал? - спросил Хейл немного нервно. - А почему не приехал ты? - кратко отбил Стайлз, уже не думая распространяться о длительных неделях своего глубокого анализа и его жалких результатах. Не важно это уже было. Да и невозможно, объяснять темной силе, что она темная, что слишком злая. - Подумайте, какой сердитый, темпераментный мальчик... - Заткнись. Если бы. Как Стайлз мог забыть, что Питер самый горячий из Хейлов? Что Питер может превосходно управляться своим языком? И не только в постели? Он стал говорить что-то бархатное и низкое, журча, перекатывая басы в гортани, тональностью своего голоса мистически гармонируя с саксофоном, извечным спутником влюбленных пар, который тихо и бессловесно пел из динамиков. "Ты же не думаешь, мальчик, что я так просто тебя отпущу?" И в темном салоне авто произошла вдруг очередная хейловская магия: Стайлз ощутил себя настоящей украденной невестой, да почти Лидией, в своей белой обтягивающей, слишком гейской майке и выбеленных драных джинсах. Мечтать об этом было приятно, и Стайлз позволил себе мечтать. Тойоту Питер вел одной рукой, вторую закинув на подголовник его сидения. Рука медленно скользила ниже и ниже, касаясь кончиками пальцев белой шеи и коротких волосков на ней. Что что, а Питер умело играл крещендо - Стайлзу казалось, что еще чуть, и он взорвётся. Но первым не выдержал Хейл. Знакомым жестом он вывернул руль, ухнув седан на обочину, зажал Стайлза между собой и сиденьем и, навалившись всем телом на тонкое мальчишеское, стал целовать. Поцелуи выходили грубыми, болезненными. - Здесь тебя трахнуть или успеем в мотель? - уверенно спросил Питер своего пассажира, умело и опытно сжимая через ткань джинсов его горячий член, определяя по едва заметной пульсации твердой плоти, что до мотеля они вряд ли дотянут. - В мотель... Или здесь... Или... - шептал Стайлз, закрыв глаза и раздвигая ноги. Уже не думая ни о чем - ни о своем повторном бегстве, теперь удавшемся, ни об оставшемся в неприветливом доме женихе. Ни о просроченном счастье. Странно, но до мотеля они дотянули. И вот теперь все было предельно честно - никакого ненастоящего снега; ни нежных, летящих лепестков. Только двое мужчин, связанных между собой чистым беспримесным сексом, в обшарпанном номере, за стенами которого пролетали мимо них невидимые фуры и грузовики. Так быстро, как и должны проноситься сквозь некоторые моменты твоей жизни определенные люди - не задерживаясь в ней надолго, оставшись навечно в этих временных отрезках необходимыми ингредиентами магического зелья, которое изменяет в тебе и твоём существовании абсолютно всё.       Ночи в конце сентября были не слишком жаркими, пусть Калифорния и прощалась теплым ветром с уходящим летом. Достаточно ласковым, чтобы позволить путешественникам распахнуть окна в душном от их тяжелого дыхания номере. - Как поживает Лидия? - внезапно вспомнил Стайлз о сопернице, голым кутаясь от сквозняка в простыню. - С тех пор, как ты с ней виделся? - проницательно заметил Питер. Он знал. Конечно, знал, что женушка бегала к любовнику мужа. - Вот только я так и не понял - зачем, - удивленно произнес Питер. - Просила сделать тебя счастливым, - правдиво ответил Стайлз и с жадностью глянул на любовника: заметил ли бессердечный Хейл другое - рыжее - волшебство, или с тем же равнодушным спокойствием, с каким прошел мимо него, отвернулся от девушки, безумно в него влюбленной? Питер покачал головой, кратко резюмируя: - Несчастная девочка, развод её чрезвычайно расстроил... Он знал и то, что девочка его любила. Стайлз только понадеялся, что не сильней, чем бедная, сошедшая с ума, Кейт. - Я должен тебе кое-что объяснить, Стайлз, - зачем-то начал Питер, почуяв, как под его рукой сильнее напрягаются плечи задумавшегося мальчишки, но Стилински тут же зажал ему рот. - Не должен. Уже нет, - сказал уверенно, на этот раз решая не просить многого, да, собственно, ничего не просить, и прижался теснее, замечая удивление в своем любовнике и его восхищенный шепот. - А ты изменился, мальчик. Прощай, принцесса, да? - Прощай, - отозвался Стайлз согласно и запрокинул голову, бездумно вглядываясь в растрескавшийся потолок. - Вообще-то, тебе шло быть девчонкой, - протянул Питер, опуская ладонь на обнаженное бедро Стилински. "Вообще-то, я и не перестал ею быть, - подумал тот, - раз так сентиментально и пошло - в постели - прощаюсь с мужчиной, нелепо, мимоходом растратившего впустую очередное волшебство." Мысли ушли: через минуту стало нестерпимо жарко - рука Питера уже гладила Стайлзу член. Вторая, сомкнув пальцы горсточкой, толкалась в анус без смазки, и надо было бы хватать наполовину растраченный тюбик и принимать всё, что будет предложено. Но Стайлз решил времени не терять, разрешив Питеру войти в себя, уже растраханного, по одной слюне и смазке презерватива. - Блять, больно, - стонал он неожиданно довольно, размазывая слезы по щекам и чувствуя, как эта боль уносит воспоминания, стирает память и дарит прощение. Питер прижимался губами к виску, трахал и шептал. О слезах, которые ему снились, о черемуховом цвете и белоснежных майках на изящном мальчишеском теле; о неслучившемся побеге и долгожданном свидании. Только Стайлз не слушал. Просто продолжал двигаться под таранящим его членом, ожидая, когда боль уйдет. Когда все закончится. - Заткнись и выеби меня пожестче, - пожалуй слишком уж агрессивно требовал он у своего взрослого любовника. Но Питер подчинялся - ебал грубо и зло, чуя, как где-то там, в чернильном небе, сдвигаются целые вселенные, меняя созвездия местами. Как маленький влюблённый в него мальчик превращается в мужчину. - А хочешь, я расскажу тебе ту самую историю? - интригующе спрашивал Питер между третьим и четвертым их разом. - Нет, не надо, зачем? - отказывался Стайлз уверенно, думая, что больше никаких историй - ни о ком. Только свои собственные, которые еще случатся и будут намного интереснее чужих. Он долго думал о них, будущих, страдая бессонницей ночью. Уже не рассматривая влюбленно своего безмятежно спящего любовника. И не мечтая, а строя реальные планы.       Как только рассвело, Стайлз выскользнул из номера тихо и незаметно, оставив на столе тот самый электронный ключ, что дал ему Питер. Как прежде оставил Дереку кольцо. Он знал, что погони не будет; чувствовал, как Питер, проснувшись, стискивает подушку руками, запрещая себе останавливать его. Своего женственного, примерного, хорошего в прошлом мальчика, который сейчас, вот сию секунду выйдет на улицу и растворится в рассветной дымке, подобранный первым проезжающим мимо дальнобоем. Уедет подальше от их некрасивой общей драмы и начнет проживать только свою, равнодушный к оставленным позади себя шепоткам провинциального города и исковерканным нагроможденной ложью слухам о двух хейловских свадьбах, им сорванных. Принимающим с улыбкой своё постыдное клеймо, Алую букву, словно выжженную на спине смертельно ядовитыми словами праведной Талии: "Это тот самый неблагодарный педик, разбивший моему сыну сердце. Знаете его? Стайлз Стилински, плохой парень".