Тьма взращенная

      Когда ребенок рождается, он еще ничего не умеет, не знает как взаимодействовать с миром, в который он попал. По мере роста он учится и развивается, взаимодействует с другими представителями своего вида, как с ровесниками, так и с более старшыми или молодыми. Всю жизнь он узнает что-то новое. Но что будет, если ребенок родится незамеченный никем? Родится и останется наедине с точно такими же детьми, рождение которых не заметили. Для людей это не возможно. Как мать может не заметить, что ребенок родился? А если она оставит его, то он либо умрет, ибо без заботы младенец не сможет выжить, либо его кто-то подберет. Но дети, о которых пойдет речь, не были ни человеческими, ни какими либо другими расами, облечёнными в плоть с самого рождения.       Создав Арду и обустроив ее, валар ждали пробуждения перворождённых. Но не все валар просто ждали - были среди них те, кто хотел создать, что-то свое, не предусмотренное Эру. Такими были Ауле* и Йаванна*. Дети Ауле – гномы, и Йаванны – хоббиты. Был еще Мелькор, но он не умел создавать - только извращать, так появились орки. Какая ирония, ведь первые орки - это эльфы, что испугались вала Ороме* и в страхе убегали в темноту, где их подстерегал Мелькор.       И все, что было создано, было известно валар, будь то животные или растения, ибо не скрывали они свои творения. По крайней мере, так думали они сами. Но в своем величии они не заметили рождения четырех существ, что были созданы случайно, их появление не заметил даже Эру. Да и заметить их было сложно. Как можно заметить каплю пресной воды в океане? По природе своей они были похожи на валар и майар, но в отличие от них, они были привязаны к миру, в котором родились, и не могли создать себе телесную оболочку. Позже люди назовут их стихиями, но пока это были безымянные духи, привязанные к своим элементам. Не было существа которое могло бы рассказать им о их предназначение. Так они и существовали, незамеченные и ненужные. Но и без присмотра эти существа научились управлять своими силами, наблюдая за действиями валар и экспериментируя, как дети, которые замечают, что на их определенные действия есть определенная реакция. Но их не научили взаимодействовать с другими существами. Они понимали друг друга без слов, им хватало чувств и действий. Иногда они наблюдали за существами, населявшие Арду, но этот интерес быстро угасал. Стихии не знали любви и ненависти, добра и зла. Для них все делилось на нравиться и не нравится. Если им что-то не нравилось, они действовали. Их действия можно было сравнить с недовольством ребенка, которому еще не исполнился год: чем больше его недовольство, тем сильнее он плачет, иногда он может плакать просто так, без какой-либо видимой причины. Только вместо плача они устраивали бури, землетрясения и другие природные бедствия. Когда мир раскололся, стихии это особо не почувствовали, для них мир был целым, просто он немного разросся. Уход валар принес им больше свободы, а приход богов остался ими не замеченным. Что им боги, для стихий они были простыми существами, которые пользовались их сущностью, они не создавали землю, воду, огонь или воздух, они просто могли немного управлять жалкими огрызками элементов.       Так текли годы, на которые, впрочем, стихии так же не обращали внимания, понятие времени было для них расплывчато, они научились понимать слова, но смысл их не всегда был понятен. Они развились, но так и оставались детьми, до того судьбоносного дня. Первым из всех стихий, что что-то случилось, понял огонь, непонятное чувство поселилось в нем, оно не было приятным, но и неприятным его то же нельзя было назвать. Это чувство задевало что-то внутри стихии, что-то, что огонь чувствовал когда-то давно, когда он только появился на свет. А так как стихии связаны, остальные так же ощущали это непонятное для них чувство. Оно было ново. Но все это было забыто, когда они почувствовали силу, что давно была забыта в этом мире. Пусть валар и не знали о стихиях, и никогда не взаимодействовали с ними напрямую, стихии, как и всякий ребенок, тянулись к тем, кто их создал. Это был инстинкт, желание быть с родителем, быть под его защитой. И дух, что пришел, не просто открыл свою силу - он их заметил. Стихии впервые за свое существование были счастливы, как ребенок, оказавшийся на руках матери после долгого ее отсутствия. Он заметил их, он обещал не покидать их и защищать. Как они могли не принять его после этого. Теперь они были не одни. А Майрон в свою очередь думал о том, что стихии слишком долго были неразумными детьми, и пора им взрослеть.       Сидя на камне, Майрон тихо напевал мелодию, что он слышал когда-то давно. Люди были хрупкими созданиями, им нужен был отдых. Они не могли идти день и ночь напролет. Но Аннатар готов был ждать. Его терпение окупится в будущем их верностью. Людей можно было запугать, подкупить или привязать к себе лаской, и, что говорить, два первых способа майа уже использовал давно. Но в этой ситуации приходилось действовать по другому. Та женщина сказала, что идти осталось не долго. Она заинтересовала Аннатара, женщина явно знала больше других, она и по поведению отличалась от своих сородичей. Когда они прибудут, он более подробно ее расспросит, а пока можно пообщаться с духами, что он так внезапно обнаружил. Нахождение стихий было для него шоком. Как он мог не замечать их, они явно были духами, чуть отличающимися от него, но все же. Когда он призывал их в той клятве, Майрон готовился встретить духов похожих на валар, духов которые знали о себе и своем предназначении, о своих силах. Но он нашел детей, стихии были детьми. Да, они знали о своих силах. Но в остальном они были чисты. Стихии пришли к нему с такой радостью, не замечая его тьму. И Майрон собирался помочь им понять себя, стать полноценными духами, что смогут влиять на мир. Они смогут стать его величайшими союзниками. Поэтому пока люди отдыхали, он сидел и через музыку посылал стихиям видения прошлого, со временем они вырастут и станут еще могущественней. А пока он станет для них родителем, который будет заботиться о них и обучать.       В другом же осколке, известном как Ванахейм*, бог хитрости не мог сдержать улыбки. Он с трудом смог попасть в библиотеку ванов, но это того стоило. У ванов с асгардцами были не самые лучшие отношения, но Локи пришел не как асгардец или бог, он пришел как странник, ищущий знания. И пусть ваны отнеслись к нему с недоверием, они выслушали его историю. Он поведал им, что в Мидгарте услышал легенды о мире, что был до прихода богов, о мире, что был един. Локи сказал им, что поведала ему эту историю одна сумасшедшая старуха, которая уже не различала, кто перед ней. И он бы не обратил внимание на ее россказни, но он не смог обойти стороной эту тайну. В Асгарде он ответов не нашел, поэтому пришел к более мудрым и древним существам, чем асы, в надежде, что великие ваны знают ответы. И ему поверили, но заставили принести клятву, что он не расскажет другим о знаниях, что он найдет у них. И теперь перед Локи лежал свиток с древней легендой о создании мира. И эта легенда была похожа на ту, что рассказал ему Аннатар. В свитке было мало имен - больше описаний, но несколько духов были названы. Так он узнал имя короля того мира – Манве*, и имя врага – Моргот. Было там и предупреждение о тени врага, что приносит войны и разрушения, пока ее хозяин заперт в небытии. И имя тени было Саурон.