А похожа ли...

— Наша любовь похожа на любовь Гитлера и Сталина? — кряхтя и ворочаясь шептал ночью Стас. У него рак и он, как всегда бредит.  — Нет, — терпеливо выдыхая, говорит Игорь. — Наша любовь не похожа на отношения Гитлера и Сталина. Они были по разные стороны баррикад и воевали в первую очередь за страны, а не за друг друга. Не думаю, что они могли бы любить друг друга, — Лавров смачивает тряпку прохладной водой и вытирает ей лоб.  — Они верили, что если пить астрогал, то можно быть бессмертными, как минимум долгожителями, по мне так это больше похоже на детскую игру. Гитлер и Сталин думали и действовали одинаково, заваривая астрогал и надеялись на одно и то же, на вечное противостояние, — воодушевлённо щебетал Конченков, пока его лоб протирали. — Стас, война — это война, она не может быть чем-то восхитительным и любовным. Не кажется ли тебе, что слишком дорога стоила бы любовь этих двоих? — Игорь честно устал от этих бредней, что с каждым разом становились всё страннее и страннее.  — А разве бы их приняли? Допустим, воевали они не из-за любви, выбора у них другого не было, но позволь заметить, их бы ненавидели и презирали, свергли бы вождей с их мест лишь потому, что они любили не тех, кого в то время любили остальные, — Стас на удивление говорил это серьёзно, хотя обычно лишь мило улыбался.  — Да, их бы не приняли. Но с чего бы им любить друг друга?  — Потому что желание жить вместе вечно, кроме как любовью, иначе назвать нельзя, — Стас тяжело задышал, а лицо противно скривилось. — Но всё же я могу заметить, что наши отношения намного выше их, то есть, совсем непохожи на их любовь, — улыбнувшись сказал Игорь, наконец-то убирая тряпку ото лба Конченкова.  — Почему? — полное недоумение на лице больного парня.  — Потому что я готов умереть с тобой в любой момент.