Отвратность сладка на вкус

      Мир вертится на хуе…       В очках Эдмунда отразилось все спаривающееся многообразие лабораторных крыс и прочей живности.       …и стремится к пизде!       — Все как и завещал дедушка Фрейд, — вздохнул парень, оставленный один в зале.       Юный лаборант — поправочка! «самый юный» лаборант, допущенный до университета — огляделся. Скользкие гениталии рептилий, мелкие и чертовски активные члены грызунов, беспокойные насекомые в клетках. Все вокруг будто служило для одной единственной цели — дать потомство. Ох, похоть. Она есть созидающая сила самой природы, сама эволюция существует во многом благодаря сексу.       Во всем этом мире быть маленьким невинным Эдмундом та ещё пакость. Юноша стряхнул белокурую прядь со лба и углубился в чтение. Но квакающие в экстазе жабы не давали сосредоточиться, не говоря уже о целующиеся парочке за стеклом двери в коридоре. Такие же лаборанты, но и не думали заниматься учебой. Нет. Обмен слюнями интересовал их больше, чем… да и самого Эдмунда интересовал больше, чем книга.       Парень украдкой выглянул из-под страниц. Там стоял симпатичный молодой самец, выбравший для своего дальнейшего спаривания совершенно другую личность. Эдмунд опять попал в лузеры. Глаза сощурились внимательнее. Темноволосый высокий красавец жмякал грудь упирающейся игривой девушки, продолжая сочно целовать ту в губы, пока та стеснительно то касалась ремня парня, то убирала руку. Вроде бы их звали Генри и Камилла.       Эдмунд хотел бы оказаться на ее месте и передать свои гены — и похрен, что он тоже мужского пола. Парень представлял, как скрещиваются их с красавцем клетки и, и… Эдмунд ощутил напряжение в паху.       — Ну вот, биология такая биология, — рука юного лаборанта потянулась к штанам, начиная поглаживающие движения, пока до парня не дошло, что он готов мастурбировать прямо в зале. — Нет, нет, дождемся своей избранницы… Или избранника. Быть может, я стану первым мужчиной, что родит! — Эдмунд хихикнул, понимая, насколько глупа его мечта. — И вообще… — милаха перешёл на шепот: — Пора заканчивать говорить вслух…       Рука просунулась в штаны, Эдмунд скрылся за клеткой с крысами и сдавил пальцами сочащуюся головку. Он представил запах пота, мускулатуру, толстый неухоженный член парня за дверью и то, как скоро он проникнет в эту псевдо-упирающуюся девушку с торчащими сквозь блузку сосками. Все это перемешалось в голове и волной разврата окатило кожу Эдмунда мурашками. Он не собирался дрочить, нет, но напряжение в маленьком пенисе не давало ему успокоиться. Приходилось выкручиваться.       — Давай сильнее, — услышал белокурый по ту сторону стенки, а следующее и вовсе заставило его покраснеть: — Я вот-вот кончу сквозь штаны.       В голове сразу вспыхнул образ красных боксерок, вырисовывающих очертания крупного ствола с мясистыми яйцами и капелька спермы, просачивающаяся сквозь ткань трусов.       — Да-а, так, — Генри продолжал, потом сладко, но мужественно застонал и… дальше не требовалось пояснений. Запихнутая в штаны бойфренда рука Камиллы и довольное лицо темноволосого сказали все за себя.       А вместе с Генри ненароком кончил и сам Эдмунд. Фантазии о спаривании в конец доказали его юный белоснежный член и извергли сперматозоиды из его яиц.       Как вдруг свет погас. И тут же, через секунду, пространство засияло алыми огнями аварийного освещения.       — Что это? — послышалось за дверью, а после отразилось эхом в других залах университета.       Эдмунд быстро ретировался и подступил к двери.       Незамечающие его существования Камилла с Генри оглянулись и поспешно отстранились друг от друга, при этом в штанах последнего по прежнему заметно стоял кол, а цвет брюк в области паха переменился. Эдмунд открыл дверь и в нос ударил ядовитый запах спермы и — все как и представлял — пота.       — «Мы все животные, » — заключил для себя маленький лаборант и уже готовился перейти к теме освещения. — Что происходит?       Как вдруг… Огромное органическое лезвие пронзило Генри с Камиллой и, выпустив шипы, утянуло их в даль коридора.       — Блять! — только и успел выругнуться Эдмунд, отшатнувшись назад.       Лезвие пронзило Генри прямо в районе паха, отчего штаны спали, а из разделенного члена хлынул поток белой жидкости, облепивший девушку. Капли спермы, стекающие по лезвию, попали в промежность Камиллы, будто нарочно ударив в матку. От всего этого Эдмунда едва не вырвало. Книга упала из его рук, раскрывшись прямо на страницах химического бульона.       Осколки аминокислот отпечатались в очках Эдмунда и тот резко выскочил из кабинета, сдерживая тошноту.       — Генри! — выкрикнул вслед брыкающимся телам юноша, но о них теперь напоминала лишь окровавленная дорожка. — Твою мать!       Свет, свет, свет. От обилия красного кровь казалось черной. А перед глазами мелькали белки и сперматозоиды, развешанные по стенам университета.       Парень побежал подальше от монстра, в другой конец коридора, но множество криков быстро нагнали его. Эдмунд бежал от них, но каждый новый поворот встречал новей порцией воплей, отчего надежды казалось нет.       За всеми дверями творился настоящий хаос. Пытавшиеся бежать люди падали от рук-лезвий и лишь впечатанные в стекла лица напоминали о некогда живом организме.       — Что происходит?! — в третий или четвертый раз раздалось в университете. Срочно требовалось найти убежище. От безысходности Эдмунд вбежал в первую попавшуюся операционную, но… лучше бы совершил суицид.       Пара огромных монстров с уродливыми лицами и бешеной мускулатурой оглянулись на вошедшего. Посреди них на столе лежал ещё один лаборант — Фрэнсис, которому Эдмунд давал списывать — и… и большие, красные от притекшей крови члены монстров служили ему скальпелями. Лезвием на руке монстр распорол ляху и — не поверите — использовал ее как дырку для члена, доходящую прямиком до паха и до яиц, словно пытаясь оплодотворить их.       Под столом валялась кипа бумаг об эволюции — как раз записи Эдмунда!       Монстры не сразу начали как-то взаимодействовать с Эдмундом, и потому тот успел рассмотреть их досконально. Несоразмерные висячие венистые члены, громадные мясистые яйца, развитые мышцы, голые тела и одинаковые почти плоские лица с едва похожими на рот и нос отверстиями. Цвета их кожи были темно-фиолетовыми и красными, рост почти вдвое превышал человеческий. И при всем при этом их тела можно было назвать притягательными. Обладай таким телом человек — Эдмунд бы с радостью отдался ему.       — Помоги! — трахаемый в мускулистые ляшки так мощно, что член подпрыгивал (он буквально выпячивался и, что странно, стоял в возбуждении), проблеял Фрэнсис.       Один из монстров направился к Эдмунду, с явным намеком поправив член клешней. Но вдруг остановился, приглядевшись своими черными глазницами.       — Ты избранный! — резко схватив мальчика, проревело чудовище.       Но как бы то ни было, слова не утешили. И не спасли участь. Кинув Эдмунда на стол, прямо на Фрэнсиса, монстр выпятил вперёд свой член и ловким движением разорвал штаны юноши. Не думал Эд, что потеряет девственность вот так.       Стоп, нет! В маленькую попу нацелилось аж два члена! Фрэнсис, что был толкаем монстрами, начал смазывать своей влажной головкой анус Эдмунда и… член одного из монстров.       Человеческой рукой монстр направил два члена, в то время как другой монстр придерживал Эда, продолжая насиловать парня снизу.       — Прости меня, но я сейчас в тебя кончу! — вскричал вдруг Фрэнсис и вогнал свой пенис в дырочку. Видимо, трах в ляшки обострил половую систему лаборанта, но не это было страшно, ведь вместе со знакомым в узкий анус Эдмунда вошёл и монстр. Крик.       — Ты избран и потому останешься на сладкое, но сперва я оплодотворю тебя своими личинками! — произнес монстр, отчаянно начиная ебать милого юношу.       Девственная попка испытала величайшее удовольствие, простата просто визжала от радости, несмотря на весь страх и отчаяние. Так можно было бы сказать, если бы не безумная боль.       — Я… я избран? — взбалмошно переспросил мгновенно кончивший Эдмунд, орошая спермой грудь и лицо, и при этом не только свои, но и нижнего товарища. — Оплодотворен? — глаза вдруг заблестели по другому, а рот исказился в улыбке: — Фрэнсис, не дай мне родить от них, кончай в меня больше!       Эдмунд вдруг засмеялся, не переставая извергать сперму вновь и вновь. Смех этот был страшен, ведь в такт ему начал ёрзать по стволам и сам Эд, будто бы сошедший с ума.       — Жалкие уроды, вы ни чем не отличаетесь от других животных мира, а потому не страшны! Ваша цель все та же! И раз мой запах вам угодил, вы не причините мне вреда, я же буду нести потомство! Так трахайте же меня и соревнуйтесь!       Монстры взревели ещё страшнее и вместе с тем ещё активнее начали проталкивать свои члены, пока наконец время не подошло к кульминации, и оба демона не разрядились. Первый — прямо в яйца Фрэнсиса, второй — в уже изляпленную попку самого Эдмунда. Но жидкости было так много, что она упала и на кипу бумаг. Сквозь мокрые страницы начал просвечиваться доклад по энтропии Вселенной.       Казалось, Эдмунд разгадал эту систему.

***

— «Я понял, что человек неспособен избавиться от похоти. Вожделение — смысл его существования, смысл развития».