Отвратность сладка на вкус

      Ориентируясь по сиянию голубого экрана, полубольной походкой парень направлялся в душевую. Ступни жглись о холодный пол, а каждый шаг почему-то провоцировал хруст. Чипсы? Нет, это было что-то другое, что-то… с начинкой.       Щелчок света, скрип двери. Нога отбросила трусы куда-то в неизвестность, а рука поскорее задернула шторку. Фред прикрыл глаза, готовясь погрузиться под струи горячего дождя. И только пустил он воду, как ресницы залипли в каплях, и все тело: от лица до расслабленного члена — окатило водой, смывающей соленый пот.       В его холостяцкой однушке во главе стола всегда стоял бардак. Упаковки продуктов, валяющиеся тут и там баночки от энергетиков, веками нестираемая пыль и разбросанные трусы, как же без них. Бороться с этим хаосом могла лишь удивительная по своему размаху пустота — пустота в холодильнике. Но в любом случае, и первое, и второе — подстава, особенно когда к тебе вот-вот наведаются гости. Возможно, Ирис уже подъезжает на трамвае. Возможно, набирает номер домофона. А возможно и вовсе стучит ногами по лестнице! Черт, времени почти нет!       От всех этих мыслей Фред цокнул и, решив, что мыться следует побыстрее, схватился за гель. Сделал он это на удивление хорошо, учитывая невозможность из-за воды открыть глаза. Ну, а после геля слепая рука парня принялась нащупывать мочалку. Родную, сетчатую, похожую на помпон дешевую мочалку. И мясо, что поджидало в ее утробе.       ПХАХХАХАХА!       Открой щас Фред глаза — ужаснулся бы. Стоило только его пальцам сжать сетчатый пучок, как оттуда… как оттуда, блять, наружу поползло полчище насекомых, живших в мочалке, словно в улье. Множество жирных тараканов, то и дело уносимых струями воды, разбежались по телу парня, чего тот — не поверите! — даже не заметил. Ведь тонкие тараканьи лапки — ничто по сравнению с мощным душем. Так и стоял парень, обтекаемый водами и живыми рыжими пятнами, пока последних наконец полностью не унесло в канализационные скважины. И единственное, что осталось от них на последок — это.       Поворот ручки, скрип железа. Вода постепенно исчезла, а белое пушистое полотенце впитало остатки. Фред наконец открыл глаза, вытерев лицо, и дрожащий от холода вышел из ванной. Тело почему-то зудело, но не об этом сейчас стоило думать. Скоро к нему заявится Ирис, и со сладкого минета начнется их жаркая ночь, полная стонов и трясущихся кроватей.       Последним движение полотенца подтерев венистый член, парень отбросил то на кровать, после чего завалился и сам. «Круто, что Ирис предложил, а то очередной вечер в компании экрана я бы не выдержал». И как раз в этот момент, словно напоминая о себе, в лицо забило яркое сияние телевизора, поставленного на беззвучный. Похоже, начались новости. По содержанию неотличимые от сюжетов РенТВ. Не имея желания придаваться прессе, Фред вскочил и решил быстренько прибраться.       Включив большой свет, он схватил пакет и принялся пихать в него все, что только под руку попадется. Порою, сам того не замечая, он захватывал и предметы «с начинкой» — ну, в упаковке от чипс вполне себе уютно устроились насекомые, правда теперь уже выброшенные. Следом стоило бы протереть пыль, однако…       О, звонок в дверь.       — Проходь, — проявляя чудеса акробатики и одной лишь ногой отворяя дверь, произнес парень, удерживая набитый мусором пакет над ведром. Чтобы стекающая с него жидкость не попала на пол.       В однушку зашел белобрысый ровесник Фреда. Подтянутый красавчик, чем-то напоминающий веселую дворняжку. Своим видом Ирис довольно сильно контрастировал с лохматым темноволосым Фредом, особенно когда тот разгуливал нагишом, а сам гость — вот это да! — в одежде.       — Эй, только не говори, что щас заставишь меня вынести мусор? — рассмеялся Ирис, разуваясь в проходе.       — Нет, ты что… на обратном пути вынесешь, — подмигнул другу Фред, запихивая ведро обратно под раковину. — Привет.       — И тебе не хворать, — кивнул белобрысый, а после призадумался: — Кстати, слушай, мб сегодня под порнушку? — бойфренд бросил взгляд на телевизор и почему-то поморщился.       — М? Ну, я не против. А ты эт, лучше разуйся полностью. Всем телом, хе-хе, — указав пальцем на свое хозяйство, намекнул темноволосый.       Долго ждать не пришлось, да и стоячий член Фреда умел упрашивать уж чересчур хорошо — настолько, что можно было облизнуться. Или, чего уж скрывать, облизнуть. Так что по прошествии нескольких минут парни уже вовсю цеплялись языками под развивающиеся действия хоум-видео. Кстати, нельзя не отметить, как позлорадствовал блондин, разглядев себя намного краше, чем актеры порнухи.       Вот уже рука Ириса поползла вниз и бережно заласкала висячие яйца друга. А Фред, в свою очередь, не счел лишним взяться за наливную задницу белобрыса, чем-то напоминающую упругое желе. Его пальцы игрались с мягкой плотью, а зубы покусывали не менее мягкие губы. Вот только все время стоять они не планировали, так что пришлось, не отрываясь друг от друга, плавно переходить на кровать.       — 69, да? — заметив, как наклоняется Фред, уточнил Ирис.       Темноволосый без слов взял в губы дружеский ствол и в то же время начал пихать в лицо партнеру свой, как бы прозрачно намекая «да, а теперь открой пошире рот и не забудь вылизать». Глубокая глотка Ириса быстро взялась за дело, и уже через миг член Фреда обтекал лавинами слюней, смешанных со смазкой, в сопровождении ловких движений языка, и притом настолько умелых, что напряжение тут же пронзило все тело брюнета — от макушки до палец ног.       В такие страстные моменты мимика Ириса раскрывалась с новой, особенно чудной стороны, словно бы уподобляясь сладкому герою какой-нибудь яой-манги. В отличие от Фреда, чьи истезания лицевых мышц больше походили на… ну, на истезания, собственно говоря. Смешанные с дрожащим ртом и постоянным то ли постаныванием, то ли похрипыванием — в прочем, это было даже мило.       Шлепание губ тем временем продолжалось, и вскоре Ирис окончательно потерял над собой контроль от удовольствия. Его спина прогнулась, а из-под блестящих от влажности губ вырвался легкий крик. Но дабы не оставлять член Фреда тосковать — это было бы эгоистично, — рука блондина-таки продолжала его мастурбировать, хотя иногда эта дрочка больше походила на «выжимание соков». Ну и тут наш темноволосый, почувствовав момент, решил перетащить одеяло на себя. И пока рот приносил наслаждение члену, рука Фреда полезла к анусу друга — ну, а вслед за рукой чуть погодя отправился и язык. Возбуждение нарастало, и оба члена уже откровенно пульсировали, изливаясь пахучими соками.       — Я хочу тебя как никогда… — прошипел брюнет, всем усилием мышц прижав к себе тело Ириса. — Такое ощущение, что мы одно целое… — щеки покрылись краснотой, а губы скривились в счастье.       — Фред… ты… слишком сильно сжимаешь… — донесся сдавленный голос. — Фред…       Ирис попытался вырваться или хотя бы отвести тело друга подальше, но… что-то пошло не так. Движения почему-то отозвались ноющей болью, словно ты пытаешься оттянуть подальше собственную руку. Дыхание участилось, тело извилось, а в мозгу что-то щелкнуло. Парни склеились.       — ФРЕД БЛЯТЬ ЧТО ПРОИСХОДИТ       Крик был настолько громким, что аж задребезжали стекла, и даже толстые стены не укрыли его от соседей. Двое парней… двое парней буквально срослись воедино, как плавленная резина. Их кожные ткани тянулись от одного к другому, образуя арки, впадины, выемки и дыры, и чем больше друзья двигались, тем больнее разрывалась плоть. Приварились как металл.       — Фред, Фред, мне страшно… что происходит?! ЧТО ПРОИСХОДИТ?! — будто бы облитый серной кислотой, верещал Ирис.       — Мы… мы соединились… — безумно улыбнулся Фред, давясь чем-то.       Тут темноволосый засмеялся, и из его широко распахнутого рта показались чьи-то длинные-длинные лапки. Что за?! Ирис заорал как резанный и всем возможным усилием начал вырываться из западни. Тянущиеся полосы ткани покраснели, и все дыры, что были проделаны в их слипшиеся коже, начали плавно расширяться. Вплоть до того, что сквозь их черноту начало просвечиваться биение органов. Но наш бедный блондин так обезумел, так неистово рвался и орал, что не заметил, как сквозь бурлящие всхлипы крови из тел начали вываливаться кишки. И не только…       Послышался писк, жужжание, и началось самое страшное: из дыр в телах массово повыбегали тараканоподобные твари разных размеров, и мигом осадили слипшиеся тела парней, словно гнезда. Вот тут-то разум помутнел окончательно, и Ирис тупо забился как судорожный. От вздувшихся вен блондин отчетливо слышал стук сердца. Эти существа, сочетающие в себе черты и насекомых, и людей, закишали повсюду, еще и измазывая кожу какой-то слизью. Их бегающие лапки тучей пронеслись по кровати, сплошь накрывая парней живым одеялом.       Из Фреда. Черт возьми, это все из Фреда, в нем жили эти монстры! Страшные, хитиновые, колючие монстры! Их было точно больше десяти, и с каждой секундой вылезали новые! А в какой-то момент Ирис даже увидел, как из брюшка каждой твари торчит кривой желтый отросток… и как из этого отростка насекомые выстреливают в них своим семенем.       — КТО-НИБУДЬ ПОМОГИТЕ!       Но стоило парню открыть свой рот, как внутрь тут же пролезли эти твари, роняя по пути яйца. Ирис мгновенно захлопнул челюсти, умудрившись еще и откусить кусочек тараканьего тельца, но… стоило только нашему страдальцу это сделать, как твари ужалили его язык. Небо. Глотку. Все, что только есть в полости рта. А дальше… Не прошло и секунды, как из губ потекла желтоватая семенная жидкость, смешанная с гемолимфой. Инсектоиды кончали даже находясь во внутренних органах.       Среди всей этой армады присутствовали и особые гады — самые крупные, те, что поболее остальных вбирали в себя черты человека. Кроме искривленного пениса у них еще и висели яйца, их жвалы чем-то напоминали лица, а грудь обретала гуманоидную форму. И увы, эти инсектоиды и были самыми ненасытными из присутствующих. Их непропорционально большие пенисы, изливающиеся спермой, то и дело утыкались в глаз, в дырявую кожу и, наконец, в анал. А за счет своего размера — примерно трехлетние дети — они могли использовать дырочки Ириса сразу несколькими особями. Что, собственно, и произошло с анусом.       Ирис закричал уже в сотый раз, едва балансируя, чтобы не сойти с ума. Трясущаяся от дикого траха кровать, вся мокрая от источаемых соков, искажала стоны блондина, делая их все менее и менее похожими на призывы о помощи, и Ирису оставалось лишь рыдать. Его анальное кольцо заполонили не только члены, но и сами тараканы, без конца лезущие в тело. Парень уже не знал, сколько внутри его кишек яиц, он лишь чувствовал, как в каждую клеточку тела вторгается нечто инородное.       Ужас, несравнимый с трипофобией, творился с Ирисовой плотью, и даже купающиеся в крови насекомые — сейчас меньшее из зол. И его, и до сих пор приросшего Фреда, истязали до самого конца. Кожа лопалась, словно пузыри, и из образовывавшихся ран разбегались личинки. Острые тараканьи лапки ежесекундно протыкали мясо — казалось, лишь для того, чтобы выебать образовавшееся отверстие. От нашествия не спаслись даже уши и ноздри. Но… почему, почему от столь длительных пыток парни еще не подохли? Даже превращенные в кровавое тесто, они продолжали жить и вопить. Почему?       Ответ вскоре нашелся. Когда из самого большого надувшегося пузыря… вырвалось Оно. Будто избавившись от Фреда, как от линьки, на свет родился абсолютный инсектоид — таракан-близнец самого Фреда, лишь уступающий тому в размерах (примерно семилетний ребенок). Членистоногий, сплошь покрытый гладким хитиновым покровом, с четко выраженными крыльями и с каким-то сияющим органом внутри. И он был первым, кто смог заговорить.       — Наконец-то… Господь будет доволен. Больше никто в этом мире не познает похоть! — произнес монстр своим сложным ротовым аппаратом, сочетающим языковую ловкость приматов и тараканье строение. Это нечто размяло крылья и наконец обратило внимание на блондина: — А, здравствуй, милое квашенное тело. Ирис, да, я знаю. Надеюсь, ты перетерпишь все это, — инсектоид провел щетинистой конечностью по лицу парня, будто поглаживая. — Возрадуйся же! После символюции ты станешь единым целым вместе с нами! Разве не чувствуешь? Прямо сейчас в твои клетки врываются ядра насекомых, как когда-то они ворвались в клетки твоего друга, — монстр коснулся двумя парами конечностей своего громадного члена. — И это удивительно! Господин начал свой поход с единой клетки. С одной лишь бактерии, что начала внедряться в другие виды, тем самым объединяя их. Как липкий шарик, что катится по полу, собирая пыль. Очень быстро она дошла до насекомых, а те быстро поселились в теле Фреда. Это сравнимо с черной дырой, что притягивает к себе каждое создание. А то, что попало в черную дыру, как известно, становится ее частью. И это прекрасно! Скоро твоя любовь — Фред — поселится внутри тебя! Ведь все эти твари вокруг — это его часть. У них единое ДНК, собранное из многих других видов — всех видов, что были порабощены клеткой Бога. И так мы исправим главную ошибку эволюции.       — Ублюдо…! — но не успел Ирис договорить, как ему в рот плюхнулся пенис размером с биту.       — Лучше побереги воздух и пососи. Чем больше в тебя впитается клеток Бога, тем быстрее все это закончится, — выдохнул инсектоид, чей пенис сейчас утопал в слюнях. — Бедный, бедный Господь устроил все это, когда познал тьму. Тьму похоти человеческой! Он лицезрит её уже четвертый раз, и с каждой новой жизнью все больше познает её горечь. И сегодня будет последний его опыт. Так что уважь и работай быстрее! — с последней фразой монстр пихнул свой член на всю глубину, напрочь ломая гортань и разрывая пищевод, а потом ещё и продолжая трахать. — Да-а-а, молодец. Еще чуть-чуть и я конч… — разъедающие брызги спермы наполнили кишку Ириса. — Ох… Клеток хватит сполна. Пора бы мне вернуться внутрь. Открывай рот настолько широко, насколько можешь, я пролезаю… А все остальные — эй! — лезьте в него через зад и раны. Символюция почти завершена.       Твари не заставили себя долго ждать. Пока главарь проталкивал внутрь разорванного рта свои лапы, они одна за другой гнездились в анусе. Также давно разодранном до сотояния норы и измазанном в семени, действующим сейчас как смазка. Насекомые проникали в Ирисо-Фреда, словно в муравейник из плоти, словно фаршируя их. Не только в жопу и рот, но и через прорезанные дырки.       Оглянитесь: ныне комната превратилась в пыточную, залитую сжиженной кровью и насекомьей спермой. Ножки кровати давно обломались, а в воздухе витали клубы тошнотворного газа. Кое-где валялись неудачливые инсектоиды, раздавленные в процессе ебли, да и в целом повсюду были разбросаны надорванные лапки, а кое-где даже члены. К счастью, никто из них не окончательно не умер, и даже кусочек усика мог двигаться, если в нем содержались клетки Бога.       Когда все твари залезли внутрь тел — сросшиеся парни уже давно перестали выглядеть как люди, теперь они были буквально кожаными мешками, набитыми копошащимися созданиями — и когда движение плоти более-менее утихло, тогда и была завершена символюция.

***

      Когда ворвалась полиция, Ирисо-Фред разом открыли глаза. Из дыр, что стаями были разбросаны по телу, вдруг вылезло множество конечностей, словно у паука-многоножки. Тут же прогремела череда выстрелов, а следом за ними и крики. С клетки Бога все началось, клеткой Бога все и окончится, и не будет больше в мире места человеческим порокам. Кинолента истории закрутилась в обратном направлении.