Оффлайн, селфи и заваленный горизонт

      Мирон оффлайнит с новогодних каникул, — а сейчас, на минуточку, конец мая. И он с радостью бы продолжил, если бы не предстоящие концерты и ругательства Жени в стиле «Тебя там ждут» и «Объяснись перед фэнами» — он вернётся на днях, надо только придумать пафосный повод и залететь в соц.сети, как в прошлый раз с твита Вани.       Телефон Мирона разрывается от звонков — его, наверное, потеряли парни из ВМ и Окситабор. Но ребята прекрасно знают, что по вечерам Мирона нельзя трогать не по каким обстоятельствам, потому что он второй месяц наблюдает за закатами с крыши своей многоэтажки — может, хоть это вдохновит его на новые треки, и наконец заберёт в вымышленный город, вымощенный золотом.       На экране мобильника семь пропущенных вызовов от контакта Шурик. Абонент стоит под дверью квартиры, ожидая хозяина.       Крыша в доме очень старая, почти стёрлась краска и местами слетела черепица, но вид с Воскресенской набережной, на которой построено здание, открывается на Неву и за это можно простить абсолютно всё. Квартира досталась Фёдорову от прабабушки, которая до конца дней служила в Питерском ТЮЗе — Мирон так же, как и она, любит наблюдать отсюда по вечерам за суетой города.       Шагов по рыже-чёрной черепице почти не слышно, если, конечно, продвигаться медленно.        Здесь, над девятым этажом, абсолютное безветрие и духота, вполне привычная для конца весны и начала лета. Солнце несколько часов назад скрылось за серыми облаками.        Лёгкий ветерок промчался рядом, зацепив лысый череп Яновича, а он заметно поёжился.       Шурик обходит рэпера и осторожно присаживается рядом. Мирон медленно поворачивает голову на звук. — Вернулась? — Мирон по-отечески обнимает её рукой и подвигает ближе. Он старше почти на десять лет и с самого начала отношений чувствовал большую ответственность, чем с кем-либо до этого: скорее даже перед собой, нежели перед остальными. Но, кажется, не уследил за девчонкой.       Она знала, что ночи в её отсутствие Мирон проводит на крыше: в старой спортивке и протёртых кроссовках, оперившись ими об основание хлипкого низенького забора, что должен помочь не сорваться.       Она та самая девочка-пиздец, скрытая от любопытных глаз, у которой белый бультерьер и стрижка ёжиком: только за время, пока Мирон решался выкладывать новую-старую демку, бультерьер отправился жить к маме на дачу и остался лишь татуировкой на левой руке, а стрижка ёжиком доросла до плеч. — На пару недель, — отвечает она шёпотом, положив голову ему на плечо. Из-за ветра от реки её чёлка и волосы мешались, и она заправляет тёмные пряди за ухо. От неё пахнет персиком с какими-то сладкими фруктами и веет теплом. — Потом мне снова надо улететь.       Да и прошло больше пяти лет, и от милой девочки Саши, сердцеедки со стажем, практически ничего не осталось во взрослой Александре: в девятнадцать Мирон из шумной Москвы перевёз её в абсолютно страшный и опасный Е16, где Саша рьяно познавала стоицизм, крутилась в тусовке русских эмигрантов, училась и помогала Вагабунду с концертами. — Надолго? — на это Шурик лишь отрицательно замотала головой.       А сейчас она все также колесит по городам, но только со своей программой — с лёгкой руки тогдашнего друга Хинтера, Шурик выучилась в академии искусств, и теперь пару раз в год выставляется в Европе, потому что молодые таланты там ценятся намного больше, чем в родной России.       Иногда Саша уезжает на пару недель, и Мирон частенько едет с ней — потому что знает, что в следующий раз они обязательно поедут в его тур вместе.       И, кажется, Фёдоров прямо здесь готов петь про нежность и про смерть, потому что Сашка звонко смеётся и тянет фотографироваться у самого края, наплевав на все правила.       Половина селфи получается смазанными и с заваленным горизонтом, потому что ребята смеются и обнимаются, а ещё Мирон щекочется еле заметной двухдневной щетиной, а Саша не может перестать хихикать и тыкать в тёмное небо, что-то тараторя про белые ночи и остальных ребят.       Мирон залетает в соц.сети со смазанным фото и заваленным горизонтом, подписав, что приехала жена.