От мафиози не сбежишь...

      Юра проснулся от того, что на него кто-то смотрит. Изучающе смотрит. Резко открыв глаза, парень столкнулся взглядом с темно-карими глазами напротив. *Красиво* — первая мысль омеги после пробуждения. Но она тут же исчезла после осознания того, кто перед ним. Попытка отодвинуться от Отабека не увенчалась успехом в основном из-за того, что уже было некуда двигаться. — Наконец-то ты проснулся. Твой друг уже давно лежит в своей комнате и думает о будущем, а ты все спишь. Я думал, что в вашей компании именно ты ранняя пташка. Такой слабый организм? — Завали! Что с Юри?! Клянусь, что если вы с ним что-то сделали… — начал свою тираду Юра хриплым ото сна голосом. — То что? Хватит этих пустых угроз, Юра. Меня не запугаешь. Не ты. А с Кацуки все в порядке. С ним сейчас Виктор должен быть.       Юра тут же вспыхнул от злости, но весть о том, что с другом все хорошо немного отрезвляла. Плисецкий хотел было встать, но понял, что не может пошевелить руками. Посмотрев на свои конечности, Юрио увидел цепи (фетиш не иначе. Воздушно-капельным путем передается). Подергав руками, но получив лишь боль от твердого металла, блондин со злобой посмотрел на альфу. — Какого хрена?! — А ты думал, что я позволю тебе разгуливать по комнате, пока ты в таком неустойчивом состоянии? — Ах ты сука. Да как ты посмел приковать меня к кровати? Цепями!!! Я тебе какое-то домашнее животное или что?! Не став слушать эту гневную тираду до конца, Отабек жестко схватил правой рукой омегу за подбородок и несильно сжал, заставив замолчать. — Плисецкий, мне не нравится, что ты, милый на вид омега, используешь такие грязные выражения. Чтобы я больше от тебя их не слышал, — холодно сказал Алтын, смотря прямо в глаза Юрио. — Или что?! — с вызовом спросил блондин. — Накажу, — томно прошептал альфа прямо на ухо Юры, заставив его немного покраснеть.       Именно сейчас Юра почувствовал всю свою беспомощность перед этим альфой. Ему ничего не стоило ударить Отабека, ведь ноги все еще были свободны, но банальный страх не давал ему и пошевелиться. Алтын знал это. Определенно знал, иначе как еще объяснить этот превосходящий блеск в его глазах? Он и раньше был, но не так сильно выраженный, потому что тогда Юра и правда мог ударить, но сейчас все по-другому. Юра не мог понять, что именно «по-другому». Да, он связан и сейчас полностью уязвим, но ведь и раньше он сильно-то сопротивляться не мог. Юра предпочитает думать, что это все из-за связи между ними, а не из-за того, что он такой слабый физически. Она пока не закреплена, но это не мешает ей держать Юру на коротком поводке. И это злило. Злило до раздражающего скрипа зубов и следов собственных ногтей на руках. До проплаканных ночей на плече лучшего друга и нескольких разбитых тарелок. До грубостей нескольким посетителям в кафе и… Безумно злило.       А сейчас Юра лежит на кровати пристегнутый цепями к ней же прямо перед Отабеком. Слабый, растерянный, напуганный и не в своей одежде. Позор… Стоп. — Почему на мне не моя одежда?! — Даже не знаю, что ответить. Может потому, что ты прыгнул с третьего этажа в чем мать родила на улицу, накинув лишь легкое пальтишко? — Это не значит, что можно трогать МОЮ одежду и уж тем более снимать ее С МЕНЯ! — Радуйся, что ты вообще в одежде. — ЧТО?! — Какой же ты шумный. У меня появились дела. Позже приду. Не скучай. — Что б тебя там грохнули и не нашли тело! — И буду я приходить к тебе призраком и не давать спокойно жить, — сказал Алтын и вышел, оставив злого Юру валяться на кровати.       Было понятно, что альфа шутит, но за весь разговор у него сохранялось каменное выражение лица, что нагоняло страху. Из-за этого находили сомнения, что он говорит не всерьез. Оставшись один, Юра не знал куда себя девать. Из-за такого «положения» рук, он не мог принять удобную для себя позу, да и один вопрос никак не мог оставить его в покое: «трусы на мне хоть мои?».       Заставив себя собраться, Юра пригляделся к цепям, чтобы разработать план побега, но орудие сдерживания было без видимых слабых мест, поэтому омега тяжело вздохнул и погрузился в свои размышления. Что ему теперь делать? Нет. Что ИМ теперь делать? Как они умудрились попасть в такую ситуацию? Всю жизнь никому дороги старался не переходить. А если и переходил, то только отвратительным людям! Всегда свинку защищал, деду помогал и вообще вел себя относительно хорошо. Характер? Так он же только из добрых побуждений!       Побил одноклассника в четвертом классе? Так это он сам виноват. Нечего было насмехаться над ним из-за сущности омеги. Слова подбирать правильные надо! Любой, услышав лишь первое слово «шлюха», а за ним и еще целое море таких выражений в свою сторону, вдарить может, так что Юра повел себя правильно и вполне гуманно, потому что могло быть и хуже, чем разбитый нос и несколько синяков. Обматерил сынка завуча в шестом? Так и тут альфа недоделанный сам виноват! Будет знать, как руки распускать! Юра даже врезал всего один раз, наученный горьким опытом предыдущего раза. Но никого такая причина, почему-то, не устроила и не убедила, что именно Юра жертва. Разбил окно в том же шестом? Юра не виноват, что зазнайки-альфы отказали принять его в команду по футболу. Пусть теперь расплачиваются выговором от директора. А Юре не сильно-то и хотелось. Натравлял собак на альф? В этом виноват его бывший парень. Мало того, что изменил прямо на их кровати, так еще и ничего плохого в этом не видел! «Я — альфа. Альфа может иметь кого захочет в независимости от того, встречается он или нет. И ты сам в этом виноват. За месяц общения дальше поцелуя ситуацию не продвинулось! А мне совокупление необходимо!» — говорил он, считая, что после этой фразой все вернется на круги своя. Не вернулось. Теперь собака — любимое домашнее животное Юры, как оружие, а кошки — для души. С тигром, правда, не сравнить, но хоть осуществимое желание. После того, как бывшему было доказано, как он не прав при помощи Тиши(собака престарелого соседа, за которой Юра тогда присматривал, потому что Иван Васильевич оказался в больнице), Юра поклялся, что ни одного альфу больше не подпустит к себе в таком контексте. Клятву долго держал, но альфы (и некоторые беты) наглые пошли. Если что-то захотели, то обязательно это получат. И однажды они захотели Юру… Тот момент своей жизни Юра хочет забыть как страшный сон, но это невозможно. Невозможно забыть омерзительные касания, полные желания глаза, пошлые словечки и грязь заброшенного здания. Каждый чертов день Юра начинает с собственного истошного крика, теплых объятий Юри, успокаивающих слов над ухом и слез. Юра никогда не плакал. Никогда. Но после того случая солоноватые дорожки часто ложились по уже изученному пути. Юри каждый день слышит проклятия в сторону людей по утрам, но молчит, понимая, что так легче. Юре так легче. Кажется, что ненависть стала основным чувством Юры к окружающим его людям. Только несколько людей могут видеть его живым. Его уже не перевоспитать. Это уже часть его. Можно лишь смягчить и стать особенным для него. Юра хотел, чтобы Отабек стал этим особенным. Хочет. Но сейчас разум и тело сопротивляются как могут, а окружающий мир и воспоминания только разжигают их желание сбежать. Сердце не справляется. Одно против двух нечестно, верно? Остается только медленно перетягивать их на свою сторону. Сложно. Это очень сложно и больно. Сердце имеет свойство разрываться.

«Самое хреновое свойство» — считает Юра. «Оно не нужно тебе» — злорадствует общество. «Это делает тебя человеком» - возражает Юри другу.

Юри Кацуки. Лучший и единственный человек, которого Юра может с уверенность назвать другом. Остальных, кто относится к категории «терпимо», Плисецкий уверенно относит к просто знакомым или хорошим знакомым. Это как пойдет. Они познакомились, когда Юра был на первом курсе медицинского университета, а Юри на втором. Блондин и сам не знал, зачем вместо назначенного курса пошёл за подозрительной толпой ребят, которые преследовали пухленькую, но, тем не менее, привлекательного омежку. Он так же не знал, зачем ввязался в драку с этими «животными» за этого парня и тем более зачем потащил его в свою квартиру обрабатывать боевые ранения. Но если бы он вернулся в прошлое именно на этот момент, то повторил бы все точь-в-точь. А, нет! Он бы бил всех обидчиков намного сильнее. После того случая омеги стали лучшими друзьями. Юре удалось заставить Юри похудеть и заняться собой, но прозвище «свинка» навсегда прицепилось к темноволосому. Юри же помогал блондину с уроками. Идиллия. Длилась она до вчерашнего дня…       За всеми размышлениями о прошлом, которые должны были быть думами о плане побега, Юра не заметил, что теперь он в комнате не один. — И долго ты тут стоишь? — Недовольно спросил Юра. — Минут двадцать, наверное, — спокойной ответил Отабек. — Почему не позвал? — Любовался тобой. Нечасто увидишь тебя спокойным, задумчивым и умиротворенным. — Очень смешно. Освобождай меня давай, чудовище. — Освобождают рыцари, а чудовища держат взаперти. Выбирай. — Рыцарем я тебя не назову так и знай. — Не хочешь увидеть Юри? — Шантаж законом наказуем. — Ты МНЕ это говоришь? — Ах, да-а-а. Я забыл, что разговариваю с мафиози! Человеком, которому ничего не стоит убить другого человека кем бы он ни был, если ему прикажут. Прости, — ответил Юра голосом полным сарказма. — Ты ничего не знаешь обо мне. — Как и ты обо мне. И знать о тебе я не хочу ровным счетом ни-че-го. — Я знаю о тебе все, Юрий. А узнать обо мне тебе придется. Ты-мой омега, а я своего не отдаю. — А меня спросить не хочешь?! Я против! Мне не нужен альфа-монстр. Мне вообще альфа не нужен! Я спокойной проживу с кошками! Они не предадут и уж точно не сделают больно! Отпусти! — Ты же понимаешь, что я не отпущу? Вы узнали слишком много. У вас два пути: остаетесь здесь или идете прямиком в могилу. — Я. Тебя. Ненавижу. — Зато я тебя люблю и я добьюсь взаимности, — сказал Отабек, подходя к омеге.       Нагнувшись ближе, чем надо, Отабек принялся отстегивать Юру. Его глаза так и говорили: «даже не думай попытаться сбежать, когда я тебя освобожу — проиграешь». И Юра поверил. Поверил этим глазам. Может быть когда-нибудь он сможет поверить и его словам, но точно не сейчас. Когда руки Плисецкого были освобождены, он первым делом решил посмотреть свое нижнее белье. К счастью для Отабека оно было Юры. Потирая кисти, блондин подозрительно смотрел на альфу, ожидая что он скажет дальше. — Переодевайся. Пойдем обедать, — сказал парень прежде, чем выйти из комнаты. Посмотрев на одежду, покоящуюся рядом, Юра испытал дикое желание разорвать ее в клочья на зло альфе, но вовремя взяв себя в руки и переоделся. Справился он с этим очень быстро, ведь это значит, что можно увидеться с Юри. Разве можно потерять такой шанс? Подойдя к зеркалу, омега увидел бледного себя, облаченного в черную водолазку с короткими рукавами, зауженные джинсы и синие кеды. Красиво. Весь образ портили лишь напуганные глаза. Тяжело вздохнув, блондин направился к выходу. За дверью уже ждал его «надзиратель». Посмотрев на омегу, он кивнул и пошёл вперед, словно знал, что за ним обязательно последуют и это само собой разумеется. Раздраженно фыркнув, Юра все же поплелся за Отабеком. — Сейчас мы идем в зал, куда придут и Виктор с Юри, чтобы пообедать. Я бы не хотел слышать от тебя нецензурные выражения во время этой встречи. — Иди ты нахер. Я не собираюсь слушаться собственного похитителя! Еще чего захотел. Губа, блять, у кого-то не дура, как я погляжу. — Я разговариваю не на русском языке, блондинка? — Холодным голосом спросил Отабек, резко прижимая Юру к стене.- Я же, кажется, говорил, что мне не нравится, что ты используешь такие грязные выражения. И я тебя попросил прекратить так разговаривать, так в чем проблема? — Продолжал задавать вопросы Алтын. — В том, что я не хочу тебя слушать?! — А ты просто бравируешь смелостью, но тут тебе незачем показывать ее. Не поможет. Так что засунь эту попытку казаться крутым и независимым глубоко и надолго в свою очаровательную глоточку, окей?       Дождавшись слабого кивка, Отабек освободил Юру и пошёл дальше. Уже через минуту его догнал нахмуренный и молчаливый блондин. Наконец добравшись до зала, Юра не увидел ничего, кроме богато накрытого стола. Посмотрев на Отабека с немым вопросом, Юра стал ждать ответа, но тот лишь пожал плечами. Ох, сколько хотел тогда сказать Юра, но, вовремя прикусив язык, смолчал. Повисшую тишину, нарушили доносившиеся шаги из коридора напротив. Сколько радости было в глазах Юры в тот момент, когда в дверях показался Юри. Целый и невредимый! Не удержавшись, Юра помчался к другу и радостно повис на нем, приговаривая: — Юри! Мой хороший, как ты? Ты живой? Здоровый? Ничего нигде не болит? Он ничего не успел сделать? Все эти вопросы сыпались из него с такой скоростью, что он и сам не мог понять, что говорит, но разве это важно? Перед ним стоит его друг! — Привет, Юра. Я тоже рад тебя видеть, но давай ты не будешь пытаться раздавить меня, хоть и таким милым способом, - все-таки смог проговорить Юри. — Юри, он тебе ничего не сделал? Ты говори, не бойся! Я его мигом на место поставлю! Он даже пикнуть не успеет! - С неохотой отпустил Юра друга. — Кто? — Мафиози твой! — Что сделал? — Твою мать, Юри! Я что-то не замечал за тобой признаков кретинизма даже после сна! Что-то, Юри, что-то! — Давай ты не будешь трогать мою мать, а успокоишься. Виктор ничего мне не сделал. По крайней мере, я об этом не знаю. Лучше скажи, ты как. — Да, я-то отлично. Сказал этой горе пару ласковых и он ушёл, а вечером опять пришёл. Вещи принес. Сказал, что ужинать пойдем. Ну, я сразу понял, что мы тут встретимся и как молния переоделся. Видел бы ты его выражение лица! И вот я здесь, — ответил Юра, намеренно опуская кое-какие детали, чтобы не пугать впечатлительного Юри. — Кхым. Я, конечно, рад, что вы рады, но давайте все-таки сядем за стол, м? — Сказал белобрысый альфа. — Тебя не спросили! — Агрессивно сказал Юра, продолжая прижиматься к Юри. — Ничему ты не учишься, — сказал Отабек с каменным выражения лица, прежде чем подойти к Юре и закинуть его на плечо. Похоже, это уже традиция. Но Юра будет не Юрой, если не будет сопротивляться. Схватившись за Юри, Юра начал покрывать казаха всеми известными ему ругательствами. Виктору пришлось подойти и закрыть Юри уши, чтобы тот, не дай Бог, не набрался этого лексикона. Наконец оторвав Юру от Юри, все сели за стол, который ломился от разной и явно недешевой еды. Только сейчас омеги поняли, как проголодались. Кажется, Юра после обеда получит свое наказание…