Северный ветер

-Скажите, доктор, - спохватился Уилл, - как скоро я смогу подняться на ноги? -Скоро, - уклончиво ответил Лектер и улыбнулся, - а сейчас, ешь. -Вы ведете себя со мной как будто я маленький ребенок, - неловко улыбнувшись, заметил Грэм, принимаясь за еду. -Ну, все-таки я старше, - парировал Ганнибал, - к тому же, если бы ты видел то, что вижу я, то тоже не смог бы устоять против искушения… -Искушения? – осторожно переспросил Уилл, замерев с ложкой на полпути ко рту. -Ты такой очаровательный, разумеется, я испытываю огромное искушение усыновить тебя, - усмехнулся Ганнибал, положил руку на плечо Грэма. Под его рукой, под материей халата, должно быть, доктор отдал свой собственный, расползались сладкие мурашки, отзывающиеся шепотом в паху. Пальцы скользнули по краю шею. Искушение. Что говорится в Библии об искушении? Знает ли Библия, почему так хочется, чтобы эти руки коснулись кожи? Иисус после крещения пробыл в пустыне сорок дней и ночей, чтобы преодолеть искушение дьявола. Но не были ли эти дни самыми приятными для него, если только дьявол мог касаться так, как касается доктор Лектер? Уилл почувствовал, что мысли заносят его куда-то очень далеко, становятся слишком опасными. -У меня уже есть приемный отец, - возразил Уилл и снова, с какой-то отчаянной поспешностью принимаясь за еду. -Я говорил не об этом, - загадочно произнес Ганнибал. Рука отстранилась, оставив щемящее чувство потери. Сердце бешено забилось. Уилл почувствовал, что краснеет. Он здесь, один, среди снежной бури, с обмороженными ногами, в одном халате, слишком близко к доктору Лектеру. Если есть грань между вежливостью и чем-то, о чем даже думать страшно, то доктор ее перешел. Разве обычные врачи, даже принимая пациентов дома, складывают на свои колени их обмороженные ступни, с таким видом, будто им там и надлежит находиться. Слишком естественно… Кажется, его решение узнать доктора поближе может выйти боком… Брось, это всего лишь плод твоего воображения. Доктор ласков, только и всего. Вот он сидит, смотрит на тебя, внимательно, с нежной улыбкой, поблескивая своими янтарными глазами, как будто точно знает, о чем ты думаешь. Уилл почувствовал, что эти мысли совсем не приносят ему покоя. -Вы скучаете по сестре? – неожиданно спросил он. Блеск в янтарных глазах стал слабее, словно какая-то тайная сила, едва не пробудившись, погасла в них. -Да, - кивнул Лектер, - я вижу ее во сне каждую ночь. Из-за этих снов я не смог оставаться на родине. Некоторое время они ели молча. Затем ужин кончился, Ганнибал унес тарелки и вернулся, осторожно занял свое место под перебинтованными ногами Грэма. Молчание становилось невыносимым. Напряжение витало в воздухе. Что дальше, что может быть дальше? Уилл терзал себя вопросом, какие желания мучили его. Они были какие-то неоформленные, дикие, темные, словно поднимаясь ядовитыми испарениями из темных высоких зарослей на глубине его души, они потихоньку отравляли разум. Что я хочу от доктора Лектера? От этих безумно чарующих пальцев. А что хочет сам доктор? Уилл коснулся щеки Ганнибала. Лектер пристально смотрел в голубые глаза. Как бы отреагировал джентльмен, аристократ, из любого крупного города на такое бесцеремонное обращение? Должно быть, оскорбился бы. И лишь Ганнибал смотрит с какой-то затаенной болью и надеждой. -Ты желаешь, чтобы тебя поняли, но никто на это не способен, не так ли? – чуть отстраненно, словно читая книгу, подал голос Уилл. Ганнибал не ответил, но в ответе Грэм не нуждался. Он снова погрузился в снежные глубины чужого сознания. Холодно. Босые ступни стынут, погружаясь в снег как ложка в суп. Янтарные глаза оглядываются куда-то за спину. Они чувствуют, что за ними следят? Кажется на золотистой радужке Уилл видит свое собственное отражение. Цвет глаз меняется, они напоминают золотой песок, свет их становится нестерпимым, но внезапно до ушей доносится окрик. Босые ноги переходят на бег, проваливаясь сквозь свежий снежный наст. Одежда такая странная. Уилл только сейчас заметил, вновь глядя на мир из чужих глазниц, что красивые руки с длинными пальцами, не изнеженные, крепкие, несмотря на холод, не затянуты в перчатки. Нет и меховых рукавов шубы, ни даже простой куртки. Нет, эти руки затянуты лишь в тонкое белое полотно сорочки, напоминая лебединые крылья. И эти рукава изорваны, сквозь длинные прорехи видно мускулистые руки. Ноги бегут быстрее. Звук становится отчетливее, громче. На миг замереть на месте, оглядываясь, озираясь в поисках источника звука. Я так давно блуждал по лесу, что забыл, когда в последний раз видел людей… Вперед! Босые ноги спешат, спотыкаются, однажды тело летит кубарем, пропахивая носом снег. Обжигающий ледяной холод пронзает кожу тысячами тонких игл. Больно. Почему-то быстро темнеет. Казалось, только что серое небо над кронами деревьев светилось стальным жемчугом и вот уже длинные тени стволов прочертили белую пелену снега, словно синие призраки. Вот же странно. Мне всегда казалось, что тени должны быть всегда черными. Но эти тени деревьев на снегу серо-голубые, как дождевые облака. Золотое сияние мешает смотреть. Оно заливает радужку, выталкивая Уилла из своего сознания. Грэм встрепенулся, сбрасывая остатки видения как паутину сна. Ганнибал все также сидел, не мигая, словно оглушенный. Доктор витал в своих мыслях, на губах играла задумчивая улыбка. -Что это было? – чуть хрипло спросил Уилл, сглатывая слюну, - Вы шли по лесу… Когда это было? Ганнибал молчал. Кажется, перед его глазами проносились воспоминания, из которых что-то вытолкнуло Уилла, в наказание за нескромное подглядывание. Наконец он очнулся и взглянул на Грэма. -Тогда я впервые за долгое время увидел вендиго снова. Я возвращался в Литву после долгой учебы во Франции, где жил с леди Мурасаки, вдовой моего дяди Роберта, после долгого путешествия по Европе, я даже пытался попасть в Японию, но после восстания крестьян это было невыполнимо. Так что я захотел увидеть свою родину, понять, смогу ли я снова жить там, узнать, что во мне изменилось. Но я увидел вендиго, и мне пришлось покинуть караван, с которым я ехал. Вендиго убил их всех, но не тронул меня. Я блуждал по снегу несколько дней, пока не наткнулся на другой караван, которые меня и подобрал. Они ехали в эту деревню. Так я и попал сюда. Уилл долго молчал, но потом что-то побудило его задать вопрос. -Вы не видели его прежде? -Видел, - тихо произнес Ганнибал, - в первый раз я встретил вендиго в тот день, когда убили мою сестру. Он не смотрел на Грэма, кажется, перед ореховыми глазами пролистывались страницы довольно печальной истории. Что-то казалось странным в этой истории. Что-то… Уилл не мог понять что. Кажется, он когда-то что-то слышал… -Я думаю, ты устал, Уилл, тебе следует отдохнуть, - учтиво кивнул Ганнибал. Он осторожно переложил ноги Грэма, освобождаясь, но Уилл вцепился в одежду Лектера, останавливая его. -Последний вопрос, доктор Лектер, вендиго пришел вслед за вами? Почему он преследует вас? Ганнибал мягко отнял руки Уилла от себя и поднес их к губам, нежно поцеловал, не спуская взгляда янтарных глаз, что, кажется, вновь блеснули странным огнем, словно впитывая в себя блики огня в камине. Впервые Уиллу пришло в голову, что это звериные глаза. -Это два вопроса. И лично мне больше нравится, когда ты говоришь со мной на ты, - прошептал Лектер. Уилл очарованно замер, не в силах произнести ни слова. Ганнибал мягко и неспешно, словно крадущийся по снегу барс, опустил руки Грэма на одеяло и вышел из комнаты. Священник откинулся на подушку. Сердце бешено стучало, лицо горело, член был ужасно напряжен. На руках все еще чувствовались прикосновения губ Лектера. Как же я в это вляпался? Уилл лег, уткнувшись носом в спинку дивана. Помолиться бы, но его преследовало ощущение, что молиться в одиночку больше недостаточно. Со стороны камина раздался задумчивый голос Уинстона. Уилл, подтянулся на локтях и оперся подбородком на подлокотник. Пес, прихрамывая, поднялся с подстилки, а потом добрался до хозяина и принялся облизывать его лицо. Уилл рассмеялся, уворачиваясь от шершавого языка. На душе стало легко. Уинстон жив, мы оба живы. И эта буря в конце концов рано или поздно закончится. Напряжение в низу живота отпускало, и когда пес наконец успокоился, Уиллу удалось заснуть. Поскрипывали старые уключины. Уилл поднял голову. Лодка пахла лиственницей. Всюду куда хватало глаз царил туман. Грэм опустил руку в воду, зачерпывая жидкость. Чуть темная, но прозрачная. Обычная озерная вода. -Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался голос. Уилл резко оглянулся. На корме сидела высокая фигура, увенчанная короной ветвистых рогов. Она мерно покачивалась, в такт движению весел. Они казались легкими тростинками в этих длинных пальцах с жуткими когтями. -Куда ты меня везешь? – спросил Уилл. -Никуда, я просто пришел поговорить, - покачал головой вендиго. -Чего тебе от меня надо? Ты хочешь отомстить мне за то, что ударил тебя крестом? Или ты всегда охотишься на священников? -Ты не предмет моей охоты, ты ведь еще жив, - заметил вендиго, вновь налегая на весла. Он двигался как человек, который вынужден прикладывать определенные усилия, чтобы сдвинуть лодку с места. Но Уилл не мог отделаться от чувства, что все это лишь игра, специально для него, что на самом деле вендиго сейчас не чувствует ни малейшего напряжения. -Что это за место? – спросил Уилл, оглядываясь. То там, то сям взор выхватывал призрачные скелеты камыша, силуэты деревьев, но рассмотреть что-то подробно мешал туман. -Просто место, где я когда-то жил. -Зачем тебе нужен я? – не сдавался Грэм. -Мне нравится твой запах, - проговорил вендиго таким тоном, будто это объясняло все. Тон. Откуда я знаю, что этот странный нечеловеческий голос имеет тон? Он напоминает вой ветра в стужу. Разве тон не свойственен лишь человеческому голосу? Кто слышал эмоциональную стужу? -Ты всегда живешь на Карпатах? – спросил Уилл. -Теперь да, - кивнул вендиго, налегая на весла. -Охотники убьют тебя, рано или поздно убьют, также как ты убиваешь людей. Зачем ты убиваешь? -Ты знаешь, - последовал ответ. -Хищник убивает травоядного, ты убиваешь хищника… - задумчиво пробормотал Уилл. -Я Сверххищник, - кивнул вендиго, - и я нуждаюсь в человечине, ты ведь это уже понял? -Уходи с Карпат, - тихо попросил Уилл, - этим людям и так тяжело, ты же причиняешь им страдания! -Страдания им причиняет жизнь, а я их прекращаю. Эти люди всю жизнь не знают красоты, я же делаю их красивыми после смерти. -К черту такую красоту, - тихо, но яростно проговорил Уилл. Вендиго никак на это не отреагировал. Он продолжил. -Мне нужна зима, которая царит здесь, это мой ареал обитания, - качнул головой вендиго. -Тогда они убьют тебя, - Уилл отвернулся. -Побеждает сильнейший, я не стану жаловаться, - философски возразил вендиго. -Отпусти меня, - Уилл закрыл лицо руками. -Не могу, - качнул головой вендиго, - твои ноги еще не зажили. -Что? – Грэм недоверчиво обратил внимания на свои ступни. Из-под штанин виднелись бинты. Уинстон удивленно поднял голову, воззрившись на темную фигуру, приближающуюся к дивану, где спал Уилл. Фигура приложила палец к губам, посмотрев на пса, а потом осторожно присела на край дивана. Грэм спал, он беспокойно подрагивал во сне как собака, глаза напряженно вращались под закрытыми веками. Ганнибал долго смотрел на лицо спящего, а потом наклонился и осторожно поцеловал сжатые губы. Затем он поднял голову и посмотрел на Уилла. Беспокойство не покидало измученного лица, но застыло словно в раздумье, в нерешительности. Сквозь сон Уилл облизал губы, словно почувствовав на них вкус другого человека. Ганнибал застыл, следя за выражением лица Грэма, за кончиком розового языка, скользившего по обветренным губам. Кажется, рот был не против. Ганнибал вновь склонился над Уиллом, целуя его. Теперь, кажется, губы перешли от вступления к экспозиции, от разведки к наступлению. Ганнибал углубил поцелуй, терзая расслабившиеся губы. Мягкие, податливые, они подчинялись. Они хотели еще. И еще… Уилл задумчиво опустил руку в воду. Она обтекала лодку, позволяя разрезать себя. Лишь это движение воды да легкое покачивание показывало, что они действительно движутся. -Как с тобой связан Ганнибал Лектер? – спросил Уилл, оглянувшись на вендиго. -А почему ты решил, что он связан? – загадочно спросил собеседник. -Наша беседа совершенно бессмысленна, ты никогда не отвечаешь на вопросы, - не выдержал Грэм. -Я бы так не сказал, - чуть подумав, произнес вендиго, вновь налегая на весла. Уилл сполз со своего места и бессильно застонал. С губ сорвался легкий стон. Тело, что казалось уже расслабилось, снова напряглось, Уилл принялся перебирать ногами, будто куда-то идет, безнадежно стаскивая с себя одеяло. Препятствовать этому Ганнибал не стал, с любопытством он смотрел на открывшуюся картину, пояс халата развязался, обнажив бледную грудь, крепкие бедра и напряженный член. Лектер очарованно прошел взглядом вверх и вниз, исследуя открывшиеся участки тела. Ганнибал поместил руки по обе стороны от тела Грэма, опираясь на них, он наклонился над грудью, вдыхая аромат кожи. Какой же сладкий аромат, хочется черпать его руками, поливать им голову, пропитаться им насквозь.