Северный ветер

Мороз пощелкивал студеным языком покрытые густыми молочными шапками ветки деревьев. Поседевшие от снежной пыли стволы деревьев сонно ожидали весны. По снегу, что едва слышно поскрипывал под широкими когтистыми лапами-снегоступами, пробирался вендиго. Льдистые рога поблескивали в лунном свете, лавируя между ветками деревьев, что норовили прикоснуться к короне, будто на счастье. С неба сыпал бесшумный снег. Он ложился на шерсть, рога, облеплял спину и грудь в белоснежный панцирь. -В моем родном мире мы могли наблюдать северное сияние, - шумно фыркая будто лошадь, заметил вендиго. -А что это? – заинтересовался Ганнибал. -Это всплески энергии, они возникают, когда открывается портал в мир людей. Но в силу своих особенностей, в мире людей их видно только ближе к полюсам. Жаль, я хотел бы показать их тебе, вам. Люди верят, что если долго смотреть на северное сияние можно сойти с ума, - вендиго гортанно засмеялся, - должно быть от того, что они начинают слышать звуки нашего мира. -Возможно, когда-нибудь покажешь, - согласился Ганнибал, - когда уедем отсюда, посетим Литву, а потом, кто знает, мы могли бы отправиться в путешествие по самым холодным местам мира, как тебе такая идея? -Великолепная, - одобрил вендиго, - может быть мы даже встретили бы кого-то из моих сородичей. Нас мало чем можно удивить, но думаю, едва ли кто-то из них мог бы похвастаться таким выводком. Сосуд, приемыш, да еще и прямой потомок. -Скажи, у ребенка будет человеческий вид? -Да, - кивнул вендиго, - как и приемыш, она сможет превращаться туда и обратно. -Она? -А ты не заметил? Мы ждем девочку. Кстати, как назовем? Может быть Миша? -Не в этот раз, - улыбнулся Ганнибал, - я хотел бы назвать ее Абигейл, в честь умершей матери Уилла. Так ему будет легче принять ее. Вендиго с любопытством заглянул в лицо Ганнибала. -Маленькой княжне понадобится особое воспитание. Мы справимся? -Ты забываешь, что я играл роль отца для Миши. Конечно, справимся. Разве ты не воспитывал собственных детей? -Нет, - покачал головой вендиго, - детьми занималась вторая женщина. Как я вижу теперь, я был плохим отцом. Но ты был хорошим, хоть и не являлся им по крови. Ты справишься, Ганнибал. -Несомненно, - усмехнулся Лектер. -Вот, он! Вендиго схватил котел и стянул его с тяжелых ветвей. Мяса оставалось совсем немного. -Этого едва хватит на один ужин, - скептически вынес вердикт Ганнибал. -Тогда предлагаю подкрепиться и пойти на охоту, - предложил вендиго. -А если мы никого не найдем? -Найдем, даже с твоими условиями, добычи всегда предостаточно… Ганнибал с сомнением посмотрел на вендиго и кивнул. Снежный дух оскалился в радостной улыбке. Крепкий мужик лет сорока ввалился в хату навеселе, что-то снеся по пути. -Жена! – позвал он и громко рыгнул, - Что это ты тут разбросала? – язык его заплетался. Из полумрака выступила одутловатая беременная фигура в белой сорочке. -Тише, ты разбудишь детей! -Хватит со мной спорить, шваль! – спотыкаясь, он добрался до женщины. Она отступила к стене и коротко вскрикнула. Невидимый вендиго пробирался по деревне. Оленьи уши сейчас многократно увеличились, словно локаторы ловя малейший звук. За стенами домов доносились приглушенные голоса, кое-где стоны, кое-где энергичный храп. Внезапно он остановился, заслышав женский плач. Вендиго пробрался к избе. Здесь, сидя на улице в одной сорочке плакала женщина. От нее пахло болью и отчаянием. А еще молоком и детским плодом. Она сидела у двери и бессильно колотила бледными руками с распухшими суставами в дверь. -Пусти меня, господи, что ты делаешь! Николае, ты же пьян, пусти меня! Я же околею! -Ну и подыхай! Рожаешь как крольчиха, на что мне такая жена? А ну вас всех кормить! Девятерых нарожала! И нет, чтобы подохли в детстве, как полагается приличным детям! Да еще споришь со мной! И как ни спроси, вечно мне не даешь! Мол, беременна, знахарь говорил – нельзя. -Я с тобой не спорила, ну пусти меня, Николае, - женщина захлебывалась плачем, - Не позорься перед соседями. -О, я видел эту самку у тебя на приеме. Она и в самом деле плодовита. В прошлый раз принесла тройню! -Да, тяжелые роды были, ранние. У нее, к тому же, та же проблема с суставами, что и у матери Гинтараса. -Он подходит? -Вполне, но как она прокормит девятерых? -Если не вмешаться, то уже никак, - ухмыльнулся вендиго. Ганнибал огляделся. Мороз крепчал. К утру она околеет, если только пьяный муженек не передумает. Вендиго ступил на крыльцо. Женщина не могла его видеть, но она почувстввоала, как северный ветер пахнул ей в лицо запахом талой морозной воды. В изумлении она затихла, судорожно всхлипывая. Вендиго протянул невидимую руку коснувшись двери. Кисть рассыпалась на мириады снежинок. Белоснежный пух растаял и скользнул в щели тончайшими струйками морозной воды. На задвинутой щеколде, вода превратилась в снежинки обратно, а затем и в саму кисть. Когтистые пальцы пробежались по щеколде, открывая ее. Дверь распахнулась. Раздался изумленный вскрик мужчины. -Да ты никак ведьма?! – ахнул он. Женщина осторожно заглянула в темную комнату. Невидимая рука присоединилась к своему законному месту. -Давай, ей кормить детей, но им нам… Тоже! Ганнибал кивнул. Когтистая длань схватила изумленного мужика за шиворот. Пахнуло перегаром. Вендиго выволок его из дома и стремительно уволок в лес. Женщина бросилась вслед за ними, утопая босыми ногами в снегу по колено. Она едва достигла первых деревьев, когда услышала крик, который резко оборвался, едва набрав силу. Беременная отшатнулась, по своим следам метнулась к дому и, захлопнув дверь, прижалась к ней всем дрожащим телом. Мужчина висел на высоких сучьях, его руки были подвязаны собственными кишками. Про таких говорят «душа нараспашку»? Грудная клетка и живот вскрыты, ноги сломаны под таким углом, что оказались привязаны к распятым рукам. На бедрах мякоти также не оказалось. Алана приложила руку ко рту. Вдова плакала. Марго казалась ненормально спокойной. -Вендиго снова вышел на охоту, - заметила она. -Похоже на то, - согласился Уилл. От этого зрелища ему становилось не по себе. Только сейчас, видя перед собой эту страшную картину, он вспомнил, что его экзотический любовник, умеет хорошо владеть не только членом, а его клыки и когти отнюдь не для красоты. Человеческое мясо снова в меню… -Я расспросил вдову, - подал голос Джек, - вчера Николае явился пьяным и выставил ее на мороз, а после этого она почувствовала, как что-то прошло мимо, но ничего не видела. -Вендиго может становиться невидимым? – спросила Алана. Ее бледное лицо казалось еще более белым в обрамлении забранной наверх вуали. Уилл невольно залюбовался. -По-видимому так, - согласилась Марго, - интересно, как он открыл дверь. Я бы хотела это знать. -Зачем? Вы хотели бы его запереть? – поинтересовался Уилл. -А вы нет, падре? – Марго смерила Грэма взглядом. -Вендиго должен обладать ловеостью кошки, чтобы забраться с таким тяжелым телом так высоко, - заметил все это время молчавший Френсис. -Я послала за работниками помоложе, они залезут и снимут его, - кивнул Марго. -Мужайтесь! Мне очень жаль! – Уилл положил руку на плечо вдовы. Она уткнулась ему в гружь и расплакалась. -Он хотел убить меня и моего ребенка… Он хотел нас убить… - раздался едва слышимый голос, - Если бы не вендиго, я не увидела бы рассвета… Я пыталась жаловаться отцу, что Николае бил меня. Но он сказал, что я должна смириться, что муж дан мне богом, что я должна терпеть. Я пыталась… Я пыталась терпеть… Но как же это было тяжело. Мой старший брат сказал, что позаботится обо мне, детях и хозяйстве. Когда Лесной Хозяин открыл дверь, муж кричал, что я ведьма. Он тоже его не видел. У меня ощущение, будто закончился страшный сон… Господи, я, наверное, грешница. Я должна горевать о муже. Но чувствую только облегчение… Эти слезы не о нем, а обо мне. Падре, отпустите мне этот грех… -Отпускаю, - Уилл провел по ее голове ладонью, - но никому не говорите о том, что чувствуете. И сходите на прием к доктору Лектеру, важно знать, что для плода и вас нет никакой опасности. -Хорошо, - женщина кивнула, еще раз короткро всхлипнула и отстранилась, - спасибо, святой отец. Уилла терзали смешанные чувства. Ведь он сам дал добро на поедание плохих людей, но вот и загвоздка. Вдовая женщина, которой теперь тянуть девятерых и больше, она не может оплакивать собственного мужа, потому что он пытался ее убить. Как это странно. Я почти забыл, что он хищник. Не надо было забывать… Грэм снова поднял глаза к изуродованному телу. -Какой-то неправильный хищник. – заметила Марго, - вместо того, чтобы съесть хрупкую женщину он убивает мужа. -Который ее избивал, - добавил Джек. -Хищник с моральным компасом? Но как это может быть? – Алана вопросительно посмотрела на Уилла. -Меня здесь принимают за эксперта по снежным монстрам? – изогнул бровь Уилл. -Люди в деревне называют его Лесным Хозяином, может быть… Потому что он как хозяин обходит слабых и наказывает виновных? – подал голос Френсис. -Странно слышать это от того, чью жену и сына он убил, - ядовито усмехнулась Марго. Долархайд помрачнел от нахлынувших воспоминаний. Алана коснулась руки женщина и покачала головой. -Может для Рибы и моего сына это был лучший исход? По крайней мере, им не пришлось увидеть все это… – наконец проговорил он. -Ты спятил, - вынесла вердикт Марго, - падре, когда мы справимся с этим… - она кивнула на покойника, - предлагаю вам пообедать у нас. -У вас сохраняется аппетит после этого? – не поверил ушам Уилл. Джек предупредительно положил ему руку на плечо. -Конечно, мы согласны. Большое спасибо, леди. -Мне бы хотелось с вами кое-что обсудить, - добавила она, пристально рассматривая Уилла. От ее взгляда становилось не по себе. Долархайд присел на край кровати Вергера. -Я принес вам поесть, хозяин, - проговорил он, скорее по привычке, чем действительно ожидая ответ. Это вошло в обычай разговаривать с безумным Мэйсоном Вергером, рассказывать ему последние новости. -Сегодня вендиго убил человека. Он хотел убить свою беременную жену. Но стал ужином Лесного Хозяина. У этого человека было девять детей. -Дети… - Вергер внезапно захихикал, - Дети… Сладкие нежные слезы. Твой сын тоже так славно плакал для меня… -Что? – ошалело замер с занесенной у рта хозяина ложкой Френсис. Могло ли это лишь послышаться? Долархайд внимательно смотрел на Вергера. Но Мэйсон опять лопотал что-то невразумительное по кругу, словно говоря с кем-то в своем нескончаемом сне.