***
Я выспалась, а на душе было так легко и непринужденно, настроение хорошее. Еще с полузакрытыми, сонными глазами, я поднялась с колен и поцеловала мою «подушку», тем самым разбудив её, а после прошептала ему на ухо:«Я люблю тебя, Джейк!». Все было прекрасно, пока я не услышала «Эмма» и, открыв глаза, не увидела… ЕНОХА! Я чувствую, как мое лицо наливается румянцем, но не могу понять от чего больше — от стыда или от злости. Избегая встретиться взглядами с марионетчиком, мои глаза забегали, осматривая комнату. Дверь была открыта. Я встала, чтобы закрыть её, но подходя, увидела перевернутый поднос с разбитой вазой и цветами, коробкой конфет с запиской, которая явно была написана Джейкобом, пролитый кофе; одна чашка из двух уцелела, а вторая была разбита. Закрыв дверь, я, держа уцелевшую чашку, подошла к окну. В моей голове уже зародился сценарий того, как Джейк шёл, с какими чувствами и то, что увидел, почувствовал. Я не могла точно знать, что у него творится на душе, лишь догадываться. Но меня оторвал от раздумий голос, исходящий из тех губ, которые манили, искушали… (Да как я вообще могу о таком думать?!) — Эмма? Ты в порядке? Повернувшись в его сторону, я увидела улыбку, похожую на ухмылку. Во мне все кипело: и ярость, и злость, и совесть, и вина. Посмотрев в его глаза, я потеряла контроль и кинула в него чашку, крикнув: «Вали отсюда, быстро!». В его глазах загорелись непонимание и удовольствие, но он молча вышел. Я осталась одна в своей комнате, в безмолвной тишине, наедине со своими мыслями. Внутри я чувствовала себя опустошено, будто внутри все выгорает, как поля при летних пожарах. Подойдя к кровати, я подняла чашку и, осмотрев ее, увидела, что она надколота. Прижав её к груди и не выдержав внутреннего напора, я тихо заплакала, уткнувшись в подушку.***
По всему дому разнесся гул звонка, который каждое утро оповещал всех о завтраке. Я, поняв, что хочу есть, решил пойти туда. Перед тем, как спуститься вниз, я зашел в ванную: почистил зубы и переоделся — мне нужно было хоть немного избавиться от табачного запаха. Подойдя к столу, я поменялся местами с Клэр и сел возле Бронвин, не хотя видеть Эмму, тем более сидеть рядом с ней. Весь завтрак Эмма поглядывала то на меня, то на Еноха. Сравнивает нас, выбирает кто же лучше, думает кого выбрать! Она ничем не лучше других! Увлёкшись мыслями, я вслух сказал: «обыкновенная», и недовольно фыркнул. На меня были обращены десятки пар удивленных глаз, среди которых горели зелёным пламенем и её. По взгляду девушки было понятно, что она знает какие чувства бушуют во мне, но к моему счастью еще шесть дней она не сможет мне ничего сказать, ни оправданий, ни расскаяний, абсолютно ничего. После завтрака все сидели в гостиной, кроме Птицы, которая ушла к себе в кабинет. Эмма с Оливией сидели на диванчике в самом углу и разговаривали. Было видно, что девочка успокаивала Предательницу, которая начала приходить в себя и просто изливала душу собеседнице. Я для себя решил: мне нужно поставить огромнейшую точку на Эмме и отвлечься от мыслей. Оглядывая комнату, я увидел, что все поделились на группки, лишь двое сидели одни: Енох, который исподлобья наблюдал за Эммой, и Бронвин, что устало поглядывала за детьми. Я подошел к Бронвин и сел рядом с ней. Лишь сейчас я заметил, что несмотря на свою странность, она выглядит весьма хрупкой. Бронвин была красивой брюнеткой с длинными, вьющимися волосами, с синим омутом глаз и светлой кожей. Она, как будто сбежала с какой-то картинки, подобно которой полно в интернете: красивые девушки на фоне каких-нибудь пейзажей… Девушка на момент была удивлена, но тут же она повеселела, а в глазах засияла надежда на то, что скука оставит ее. — Привет, — это все, что я смог выдавить из себя. — Здравствуй! — Почему сидишь одна и скучаешь? Где ваша девичья компания? — Ох… Маленькие дети требуют наблюдения, иначе может случиться все: от царапины до взрыва. Думаю, ты понимаешь меня. Девочки. Хью и Фиона пошли гулять. Он устроил для нее сюрприз. Ты бы видел, как у нее загорелись глаза. Она была счастлива! — в словах Бронвин звучали нотки восхищения, разочарования, грусти и легкой, доброй зависти. — А у Эммы что-то случилось, и Оливия все утро не отходит от нее. Лишь сейчас ей удалось на немного успокоить ее. Компании, как видишь, нет, — грусть, скука, разочарование… Именно это преобладало в этом предложении. — Но теперь есть! После этих слов я приобнял ее за плечо, а после позволил ей облокотиться на меня и подставил свое плечо в роли подушки. Бронвин была очень удивлена, но не противилась. Она расслабилась, и мы начали болтать о чем только могли. Взгляд Эммы, что неожиданно поймал я на себе, прожигал нас, лицо налилось румянцем, глаза заблестели, а по щекам побежали слезы, лишь тихие-тихие всхлипы разносились по комнате, волосы словно превратились в языки пламени, а по рукам забегали искры. Решив, что не хочу видеть все эти спектакли, и чтобы огородить Бронвин от всего этого, я предложил девушке прогулку: — Что ты думаешь, насчет того, чтоб прогуляться, развеяться, или же ты хочешь поддаться сну, что овладевает тобой? — после этих слов на моем лице растянулась добродушная улыбка. — Думаю, развеяться не помешает, — одорив меня солнечной улыбкой, девушка бодро встала и резко подняв меня за руку и, смеясь, потянула к выходу. Гуляли мы долго, совсем позабыв о времени. Прийдя домой, наши взгляды пали на часы, мы опаздывали на обед. Сломя голову, мы влетели в столовую и, извинившись за опоздание, сели за стол. За обедом дети бурно обсуждали, куда пойти после обеда, пока мы с Бронвин набивали животы. Все сошлись на том, чтобы сходить на пляж. Никто против не был, поэтому под чутким руководством Бронвин днем все вышли на прогулку. Зайдя в свою комнату, я увидел на столе записку: Это тебя заинтригует! В 16:00 в домике лесника. Иди прямо по берегу в противоположную сторону от маяка и на границе леса с берегом увидешь его. У меня для тебя сюрприз! P. S. Я — не тварь! Я — из этого мира, со странностью! Внизу листка была нарисована чашка, но она была надколота. Это был знак сентиментальности. Автор был девушкой и точно не тварью. Первыми мыслями, которые возникли в голове, были: «Кто этот человек? » и «Что ему от меня нужно? „. Но ответа, как всегда, не было. Я понял, что хочу сходить не столько для того, чтобы узнать что ему нужно, а узнать кто этот человек. Я, переодевшись, положил записку в карман шорт и, надев наушники, вышел из комнаты. На улице уже все собрались, дожидаясь разрешения Мисс Сапсан идти. Как только Бронвин, выслушав наставления Птицы, подошла к нам, мы двинулись к пляжу. Первыми шли Гораций и Хью, которые что-то очень бурно обсуждали. За ними шли Оливия и Фиона, явно успокаивающие Эмму, которая до сих пор не была до конца спокойна, а Енох шел чуть поодаль, не спуская с нее взгляд. Самые маленькие странные шли за ними, хохоча и веселясь. Мы с Бронвин шли последними, всю дорогу болтая, смеясь и слушая музыку. Мы наслаждались этими моментами, нам было хорошо… Прийдя на пляж все разделились на группки: девочки под деревом, мы с Бронвин на берегу, мальчики недалеко от нас, а малыши тут же кинулись к воде. Все были в воде, а я неприклонно сидел на берегу, не поддаваясь на уговоры, зайти в воду. Но Бронвин решила сделать все быстро, не тратя нервов. Девушка подошла и, резко закинув меня на плечо, побежала к воде. Зайдя по пояс, она подкинула меня в глубину. Я решил, что нужно отомстить. Набрав в руки воды, я брызнул в Бронвин. Было видено, что девушка этого не ожидала, но тут же дала ответный брызг. Увидев, как мы с Бронвин веселимся, у Эммы снова потекли слезы. Вдруг, непонятно откуда, взялся Енох, подошедший к ней. Было видно, что он хотел поговорить, успокоить ее, но Эмма была настроена враждебно по отношению к нему, но он не отставал. Вдруг девушка вскочила и побежала по направлению к дому. Оливия, быстро выйдя из воды, побежала за ней. Хотела и Фиона, но Хью ее не пустил.***
Побесившись в воде около получаса, Бронвин вытащила детей поиграть на берегу. Я взглянув на часы, понял, что мне нужно идти навстречу загадочной особе. — Джейк! - окликнула меня Бронвин. — Идем к нам! — Брон, с радостью, но мне нужно отойти, хорошо? Не потеряешь меня? — Не знаю, если ты надолго, то я тебя одного не пущу! — в её голосе слушалась материнская забота. — Я ненадолго. Обещаю! — Хорошо.***
Я двигался уже около 10 минут вдоль берега, а дома все еще не было видно. Самые различные мысли атаковывали меня: ‚Почему Эмма так поступила? Что случилось? Енох может испытывать чувства? Бронвин. Она нежна, невинна как только что распустившаяся ромашка. Кто та девушка, что оставила мне записку? Что ей нужно от меня? ‚ Ни на один вопрос ответа у меня не было, и это меня грызло изнутри. Сейчас я чувствовал себя разбитым на тысячи кусочков, а клей найти не вижу возможности.***
Мои мысли прервал появившийся из-за горизонта охотничий домик. Он был маленький, построенный из ветхих досок, которые не пощадило время. Подходя к дому, я откинул все свои страхи и уверенно зашел в дом. Переступив порог, я оказался в узеньком коридорчке, который вел в комнату. По центру комнаты стоял небольшой диван, темно-зеленого цвета. Он был повернут к большому окну и стоял ко мне спинкой, но было видно, что на нем кто-то сидит. Я сделал шаг, и половицы подо мной предательски заскрипели, оповестив тайного человека о моем приходе. — Подойди же! Не уж то, ты боишься?! — голос был женский, мягкий, манящий и такой знакомый. Любопытство завладел мной, и я подошел к этой особе, но она с легкостью поднялась, увидев меня краем глаза, и подошла к окну. Мой взгляд начал скользит по ней, и я начал разглядывать ее: на ней были одеты ярко красная кофта с рукавом три четверти, которая облегала ее тело и подчеркивала грудь, черная юбка-карандаш, которая подчеркивала ее формы и не позволяла оторвать от них взгляда, длины, обажаемой всеми парнями, не ниже середины бедра, её ноги были стройны и имели изящные линии, на них черные босоножки на высоком каблуке, её волосы были огненной рыжими, они струились вьющимся водопадом, глаза были спрятаны под солнцезащитными очками с зеркальным покрытием, а её слегка пухлые губы были накрашены ярко красной матовой помадой. Девушка выглядела, как фотомодель сбежавшая с обложки журнала. Она была так знакома, но и нет. Я смотрю на нее и столько противоречий зарождается в моей голове. В один прекрасный момент я понял; мне нужно посмотреть в её глаза. Я подошел к ней, взял за осиную талию и, легким движением руки, развернул ее ко мне лицом. Стоило мне только потянутся к её очкам, чтобы снять их, как она промолчала всего одно слово: — Минутку, — голос звучал так знакомо, но в моей голове было слишком много мыслей, чтобы понять чей он. В тот же миг она подалась на меня и поцеловала меня. Поцелуй был наполнен чувствами: страстью, желанием. Я чувствовал, как помада отпечатывается на моих губах, её вкус, и такие знакомые пухлые губы. Предательское чувство знакомое нам всем овладело мной: я знал её, и её имя крутилось у меня на языке, но я забыл, как оно звучит. Через минуту мы стояли с размазаной помадой, с пурпурного цвета лицом, и оба жаждали друг друга. В какой-то момент здравый смысл нас покинул, и мы отдались во власть чувствам и животному инстинкту. Её вещи полетели на пол все до единой, но очки эта стерва, снимать не собиралась, зная что глаза — зеркало души. Вскоре моя одежда отправилась вслед за её.***
Мы лежали полностью морально и физически истощены и поглощенны друг другом. Вдруг что-то у нас в головах щелкнуло, и мы начали одеваться: она оделась в эту обворожительную и вызывающую одежду, а я одел все кроме футболки. Жарковато. — Может, хотя бы теперь снимешь очки? — предложил я этой знакомой особе. — Думаю, можно. Но действительно ли ты этого хочешь? — Хочу, — однозначно и твердо сказал я. — Тогда сначала послушай вот что: 1. Я всегда была твоей, есть твоя и буду твоей. 2. Не смей делать огромные выводы, не разобравшись в ситуации, как бы она пугающе не выглядела, — слова звучали жестко, с чувством обиды. — А теперь, стерва должна открыть зеркало души. За этими словами последовало обещанное: стерва сняла очки и родила свои глаза. Я взглянул в омут этих зеленых глаз, и меня летала волна чувств. Имя, я вспомнил имя. — ЭММА. Меня бросило сначала в жар потом в холод. Это она без каких-либо сомнений! Вопросы начали сыпаться из моего рта нерпырывным потоком, а Эмма выслушав их всех, рассказало все так как было. После того как мы поняла, какие же мы идиоты, мы долго смеялись без устали.***
— Мне нужно идти в дом, а тебе вернуться на пляж. — сказала она сладким и любящим голосом. — Не забудь, что наказание еще в силе. — Хорошо. Но обещай, что этот образ ты не запрешь в кладовке, а этот дом еще увидит нас.— но как оказалось этому не быть, ведь мы сюда никогда больше не возвращались. — Обещаю. Надев очки и подкрасив губы, моя стерва вышла из дома и радостно направилась в дом, а я пошел на пляж обратно к ребятам.***
Я шел по берегу и слушал музыку, размышляя о том, что произошло, восстанавливаю пазл событий последних дней. Дойдя до пляжа, я увидел, что детей нет. Вероятно они пошли домой. Одев футболку, туда я и направился. Подходя к дому, меня кто-то схватил. Это был Бэррон. Мы подошли к двери, которую нам открыли, а дальше произошло ужасное…***
Все мы знаем, что происходит дальше: деректрису похищают, а странные борются за её спасение, в конце концов Джейк и Эмма смогут добиться победы над всеми тварями. Но что, если заглянуть в жизнь странных после всего этого ужаса? Именно это я и предлагаю вам сделать. давайте же узнаем, что будет дальше, ведь…***
— У нас есть время!