Алая жемчужина

Домик в дальнем углу сада с виду казался игрушечным, а на деле оказался очень уютным. Кин давненько не бывал в постели, заправленной шелковыми простынями. Надо же, какая щедрость. В шкафу (мальчик гордо показал все приготовленное для гостя) нашлась чистая одежда, на столе - виноград, вино и сладковатые лепешки. Кин бросил кусок в рот, тщательно пережевал и переоделся. На всякий случай. Чистая добротная одежда никому не повредит. Особенно если придется драпать. Откровенно хотелось прямо сейчас, благо денег он пока не взял и контракт не вступил в силу. Осмотревшись, заглянув под кровать и в комод, Кин размотал платок и с наслаждением потряс головой. Постричься бы, а то волосы за сережки цеплялись и лезли в глаза. Хотя он носил и длиннее. Было время. Ладно, успеется. Побродив туда-сюда по гостиной и спальне, сунувшись в ванную, моряк выбрался в сад. Никто ж не запрещал. Под ногой негромко шуршал гравий дорожки. Птицы лениво щебетали, перелетали с ветки на ветку яркими росчерками. Кин прошел до ворот, не подходя близко, проследил, как губернатор уехал верхом в сопровождении охраны, и повернул в противоположную сторону. Усыпанный крошечными разноцветными бутончиками кустарник шел сплошной стеной, заигрывал с опутавшими его молодыми побегами лиан. Салокин быстро набросал в уме схему поместья. Зеленые крылья вразлет, на них мелкие жемчужины домиков, павильонов и веранд. Как сердце, их соединял коронованный ажурным венцом основной дом. За ним еще немного сада и отвесный обрыв. За шорохом листвы дышал океан. Ворковал со скалами, ласкал длинными пенными языками ленивого прибоя. Кин прислонился спиной к древесному стволу и прикрыл глаза. Песня волн всегда умиротворяла, успокаивала и настраивала на хорошее. Оно будет, просто будет. Надо только не оплошать и держать ухо востро. - Ланц! Кристаллики смеха перебили шепот воды. Кин вздрогнул и заозирался. За сплошной паутиной лиан проглянул ковер короткой травы, кусок сетки павильона. Снова смех и голос Ланцео. Приглушенный, слов не разобрать. «Проводящий» поддался неудовлетворенному любопытству, шагнул в густую зелень и аккуратно сдвинул мешающие плети. Резные створки павильона выходили к небольшому полукруглому бассейну, одетому в широкие борта, выложенные белым, перламутрово поблескивающим камнем. Зеленоватая морская вода искрила драгоценными изумрудами. У ступеней павильона страстно целовалась парочка. Ланцео, без рубахи и платка, жадно прижимал к себе миниатюрную фигурку, укутанную сильно вьющейся копной красно-медных волос. Горящими на солнце змеями они спускались до ягодиц, сияя и трепеща на легком ветру. Кин хмыкнул. В такое великолепие бы погрузить руки, намотать на кулак, придерживая голову в поцелуе… что Ланц и сделал, открыв изогнутую поясницу. Белоснежную кожу украшала сложная вязь татуировки. Она широким кружевом выскальзывала из-под низкого пояса обтягивающих бриджей, истончалась до узкой стрелки, устремляясь к лопаткам, и не достигала их всего на пядь. Кин видел такие узоры у восточных танцовщиц, их наносили цветными красками. Здесь тонкие линии рисунка переливались на солнце, как перья птицы, всеми цветами радуги и казались живыми, двигающимися. Ладони Ланца легли на округлые ягодицы, сжимая. Ответом был легкий смешок. Обнаженные руки, унизанные тоненькими витыми браслетами, уперлись в плечи пирата, оттолкнулись, разворачивая тело в танцевальном па, волосы сбились на плечо. Кин снова хмыкнул про себя. А слухи не врали, и «Любовник моря» недаром был любовником. В руках капитана нежился совсем еще юноша, светлокожий, гибкий… Ланц с утробным рыком содрал с любовника бриджи, опустился на колени, помогая снять сапожки. Обнаженный юноша снова серебристо рассмеялся, заваливая мужчину на траву рядом с каменным бортиком, уселся верхом на его ноги и принялся нарочито медленно расстегивать брюки. Тонкие пальчики игриво ласкали живот и темный налитой член пирата, заставляя того нетерпеливо приподниматься. Ладонь капитана легла на медный затылок и надавила. Юноша со смешком наклонился, облизываясь. Кин сглотнул. И что он тут пялится?! Но подошвы сапог словно приросли к месту. Он подался вперед, не моргая и, кажется, почти не дыша. Ланц сжимал, придерживал горящие локоны, открывая обзор на действо себе и заодно и Кину. Моряк видел алые губы, влажный след на коже. Ланц хрипло застонал и вдруг дернул юношу на себя, скинул рядом в траву, поставил на колени и пристроился сзади, сжимая одной рукой поперек пояса, навалился всем весом. Юноша запрокинул голову, закрыв глаза. Тонкая морщинка на миг обозначилась меж бровей и тут же разгладилась, рот приоткрылся. Капитан задвигался, уткнувшись лбом меж белоснежных лопаток. Его юный любовник поерзал, шире расставляя ноги и руки, удерживая равновесие и подаваясь навстречу, подмахивая и сильнее прогибаясь. И вдруг он распахнул глаза, уставившись прямо на Кина. Тот от неожиданности дернулся, осознав, что слишком далеко наклонился, и теперь лианы не закрывали его полностью. Моряк сглотнул. Под резко изогнутыми темными бровями сверкали огромные серые глаза того самого прозрачного оттенка, что и у губернатора. Спутать невозможно. Разве что в этих серых озерцах не было холода, в них плескалась мутная ртутная пленка наслаждения. «Проводящий» судорожно выдохнул, когда пухлые губы расползлись в улыбке. Попятившись, Кин выбрался обратно на дорожку и рванул к своему домику. Погулял, дьявол побери. Мало ему было проблем. Завтра утром вместо аванса Ланцео свернет ему шею за то, что застукал его трахающим сына губернатора. И все. Всем проблемам наступит красивый и всеобъемлющий капут. Рухнув на маленький диванчик, моряк закрыл глаза и выругался. Следовало ожидать, что такое зрелище его долго не отпустит. Ало-медные волосы, переливы татуировки… и полный удовольствия стон. Помянув морского дьявола всуе, Кин отправился в ванную. Благо у губернатора даже крошечные домики оборудовались всем необходимым. В том числе и холодным душем. Самое оно. Волнения предыдущего дня доконали Кина, едва спустились сумерки. Он плотно поужинал и вырубился, прикрывшись одеялом. А утром все тот же мальчик-слуга разбудил моряка с первыми розовыми полосами на небе. Ночью шел ливень, кругом было мокро и прохладно. «Проводящий» накинул куртку, зябко передернулся. Мальчик привел его в губернаторский дом, только в другую, малую гостиную и попросил подождать, подав легкий завтрак и кофе. Кин прихлебнул горячий терпкий напиток и засмотрелся на ростовой портрет. Картина украшала дальнюю стену, защищенная от солнца и сквозняков. На гостей взирала молодая женщина изумительной красоты. Жемчужное платье подчеркивало почти нечеловеческую хрупкость, легкость и воздушность. Так мог выглядеть завиток морской пены, случись ему обрести вторую жизнь в человеческом теле. Густые ало-рыжие волосы, перевитые нитками мелкого жемчуга, роскошной короной обрамляли голову. Нежная сливочная кожа, в меру пухлые аккуратные губы редкого оттенка подводных красных кораллов и большие глаза цвета морской волны, пронизанной солнцем. Художник изобразил женщину на берегу океана, ножки и край платья терялись в воде. - А в маму ты лицом и телом, - пробормотал Кин, вспоминая вчерашнюю случайную встречу в саду. Юноша взял от отца только пронзительный цвет радужки и слегка вздернутые к вискам углы глаз. - Угадал. Кин невольно пригнулся в развороте, готовый к атаке. Кофе плеснул на руку, обжигая. - Доброе утро, - ухмыльнулся рыжеволосый юноша, проходя и усаживаясь на край пузатого комода. Белоснежная рубашка, застегнутая под горло, тугая коса, спокойный ровный взгляд и легкая бесовщинка в зрачке. Утянутое из вазочки яблоко звонко и сочно хрупнуло на крепких зубах. - Доброе, - Кин встряхнул рукой, слизнул каплю. - В порт собрались? – поинтересовался юноша, усаживаясь удобнее и оценивающе разглядывая «проводящего». – Ланц на конюшне, сейчас придет. А ты кто? - Меня зовут Кин. - Кин? Как-то никак. Кин… Кин… ты же новенький на бриг? Что делать умеешь? - Палубу драить, - хмыкнул Салокин, поняв, что юнец его нагло прощупывает, ничуть не смущаясь, при каких обстоятельствах они впервые увидели друг друга. - Староват для юнги, - серебристый знакомый смех прокатился по комнате. – Хотя, кто знает. Может, Ланц тебя выбрал за другие умения? Палуба оно, конечно, хорошо, но юнга это ж первая помощь капитану в трудных обстоятельствах лишений и голоданий. Так сказать, всегда готов снять напряжение. М? - Не ко мне, - без смущения отбрил Кин. - Что так? – захихикал этот паршивец. – Предпочитаешь быть сверху? - Да. Скупой серьезный ответ слегка удивил юношу. Он оставил недоеденное яблоко, легко спрыгнул на пол и подошел вплотную, оказавшись ниже на полголовы. От него пахло чем-то неуловимо тонким и свежим. Так пахнет морской бриз на рассвете, капля росы в горах. Кин поневоле потянул носом. До зуда захотелось попросить посмотреть татуировку. Юноша прикусил нижнюю губу. - Надо же, - пробормотал он, прикасаясь к волосам Кина, - честный попался. Хотя… проверим? Тебе понравилось то, что ты увидел вчера? Салокин стиснул кружку. Кто-то откровенно теперь провоцировал. - Да, - коротко повторил Кин. - Хм…. – протянул юноша и тут же отпрянул. В коридоре громко протопали, и в гостиную вошел Ланцео. - Наилли? Ты что здесь делаешь? - Кофе выпрашиваю, - зевнул в кулак юноша, наклонился к кофейнику, беспечно развернувшись ко всем спиной. – Спать хочется, сил нет. - Иди к себе, - хмуро сказал капитан. – Пока отец не увидел. - О, это правда, - Наилли лизнул край кружки, отпил, – отцу лучше не видеть. - Илль! Хихикнув, юноша вышел. - Что ты ему сказал? – тут же окрысился на Кина Ланц. - Что умею драить палубу. Ланцео коряво хмыкнул. - Ну хорошо, коли так. Идем, корабль уже прибыл. Бриг был прекрасен, как тот самый рассвет. Гордые мачты, матово сияющие свежим покрытием бока. Белоснежные росчерки убранных парусов, прочная сеть такелажа. Матросы сновали туда-сюда, что-то вынося, наоборот загружая на борт. Боцман, стоящий на мостике, курил длинную тонкую сигару, тер свежий обширный синяк на голом боку и позевывал. - Утречка, шкипер, - махнул он, завидев Ланцео. – Доплыли идеально. Поправили пару мелочей на фоке, грот - конфетка Я б женился на этой посудине. Капитан едва заметно кивнул. - Потом женишься, когда проматросим ее пару недель в море. Знакомься, старпом. Звать Кин, ходит давно, умный. Местами слишком. - О, полна кубышка, а? – боцман протянул заскорузлую ладонь и крепко встряхнул руку Кина. – Добро пожаловать. Оцени крошку. Мамой клянусь, такой красавицы и умницы не видел еще. А уж какая шустрая и легкая! Закачаешься. - Качаться ей лишний раз не надо, - с улыбкой подхватил Кин. – Но бриг и впрямь чудесен. Я не заметил имени… - Потому что кто-то у нас тут жуть какой суеверный, и имя вырезали не на борту, а как на «Любовничке», отдельно, поставим перед самым отплытием. А тебе по секрету потом скажу. - Язык укорочу, Карлос, - осадил болтовню капитан. – Покажи Кину тут все, пусть посмотрит трюмы, пока пустые, мостик, все каюты и кубрик. Я хочу, чтобы он видел каждый уголок. С этого момента он отвечает за корабль так же, как ты или я. Головой и печенкой. В отличие от некоторых, у него должна быть свежая. - Моя печенка – деликатес, шкипер. Выдержка в роме двадцать лет. Пальчики оближешь. Ланцео даже не улыбнулся, оставшись хмурым и на взводе. - Осмотрись, - понизив голос, сказал он Кину, пока боцман отвлекся на мальчишку в полосатом берете, подскочившему под бок и что-то быстро залопотавшему. – Прикинь, что нужно для охранки внутрь, какие амулеты. У тебя какой камень настройки? - Кварц, - Кин показал медальон, эти знания ему никак не вредили, особенно с маленьким секретом, который Салокин хранил ото всех. - Это проще, к нему почти все подходит, - Ланц пожевал изнутри щеку. – Вечером скажешь, сколько понадобится. Хватит времени для расчетов? - Более чем. Мне нужны чертежи. Желательно полные. Капитан кивнул, прикидывая что-то про себя. Искоса поглядывая на него, Кин тоже просчитывал. Ланц вчера его не заметил, но не расскажет ли ему Наилли? С чувством юмора у мальчика все более чем прекрасно. И наглости не занимать. А утренний приступ ревности только добавил уверенности: узнает капитан – вышвырнет, стоит берегу скрыться из вида. Тем более что второй «проводящий» у него есть. Кин чувствовал его присутствие, невольно возмущаясь. Тоже ревность, но совершенно другая. У корабля не могло быть двух «проводящих». Корабль - не человек, двух любовников не мог иметь… О чем он думает?! Совсем с катушек съехал. - Хорошо, - шкипер расправил плечи. – После обеда у тебя будут чертежи, завтра – карты. К утру мне нужен полный список амулетов и примерная сумма. Мастеров знаешь? Или рекомендуешь? - Если не хотите афишировать меня как «проводящего», то покупайте у своих. Отрядите боцмана и пару матросни, для пущего пафоса. Но если хотите, чтобы камни доставили быстро и без шума, попробую сам. Сколько я могу потратить? - Сколько угодно, - Ланцео огладил рукоять сабли. – Я хочу добраться живым и вернуться таким же. Прибавь к закупке с десяток аметистовых амулетов. - Зачем? – удивленно спросил Кин. – Мы идем севернее, там аметист не помощник. Он хорош в южных течениях. - Без указки знаю. Делай, что велено. При опте выйдет дешевле. Ждать тебя не буду, дорогу сам найдешь. Не шляйся по городу, возвращайся обратно сразу, как закончишь. Денег на расходы, если вдруг что-то надо будет срочно, возьмешь у Арта, ему отдано распоряжение. Салокин пожал плечами. Хочет капитан сэкономить – да пожалуйста. Ему не сложно выбрать десяток амулетов, тем более, что бриг действительно понравился. Была в нем воздушность и легкость. Неуловимая, естественная. Как у женщины на портрете в доме губернатора. И как у ее сына. Наилли. Кин потряс головой. Надо заглянуть в бордель, что ли… деньги теперь есть. Утром сыто позвякивающий мешок угнездился в запирающемся шкафу в его комнате. Мысли какие-то дурацкие. От парней он не шарахался, при случае мог и нагнуть, но все-таки предпочитал девчонок с упругой грудью и аппетитной попкой. Виной расшатавшиеся нервы. Иначе второй раз всплывшее видение изогнутой спины, скользящих по напряженным рукам ало-медных вьющихся прядей не объяснишь. Вернулся боцман, перекинулся еще парой фраз с капитаном и повел Кина осматривать корабль. Тот предпочел бы самостоятельно, но первый раз лучше, чтобы команде его представили. Потом он пройдется в одиночестве. Ночью. Ланцео согласится, слишком хорошо знает, что требуется «проводящему». Единственное, что Кина все же удивило – перегородка в части трюма, предназначенной для груза. Шесть толстых пазов торчали из досок. Похожие крепежи Салокин видел, когда плавал с торговцами экзотическими животными. К ним крепились клетки, чтоб не дергало и не таскало по всему трюму. В процессе осмотра, болтливый боцман поделился, что он-то шкипера давно и прочно знает, а вот остальная команда – все набраны только в один рейс. Еще притираются. Про название, кстати, не проболтался. Кин осторожно спросил о «проводящем». - Да юнец какой-то безусый, противный, рыжий и лопоухий! Нет, он неплох. Сюда шли голенькими, с дежурными охранками – шкипер не разрешил в доках поставить – а видишь, даже царапинки нет. Рифы обошел по наитию, даже не поморщился. Может и проведет. - Может? Как-то сомнительно. - Не дрейфь, старпом. Не уверен в этом сопляке – поверь капитану. Ланцео как-то пообещал, что в море его корабль никогда не будет распят хищной скалой или бродячим рифом. Пока так оно и есть, а «проводящих» у нас десяток сменился. - Почему? - Кхм… характер у шкипера говно, скажу откровенно. Сам допер уже, нет? Да и есть у него талант к ведению. Очень неплохой талант. Не знаю, чего он сам не хочет «проводящим» стать. Наверное, на себя орать неудобно просто. Поэтому нанимает. Кин поджал губы. Какая интересная картина. То есть, Ланцео может вести корабль? Трое «проводящих», хорошо, два с половиной, на один маленький легкий бриг? Странно. Карлос еще трепался по пустякам, Кин приглядывался к обводам корабля и больше помалкивал, задавая лишь короткие технические вопросы. Бриг был новорожденным. Первое плаванье – переход из доков, где его недавно закончили собирать, сюда. Но надежный. Отзывчивый. Откликался легко, даже без амулетов, почти не оставлял на себе почерка прошлого «проводящего». Действительно, был бы женщиной – боцман смело мог сказать, что нашел идеал. Проголодавшийся и переполненный новыми впечатлениями, Кин вернулся в поместье генерал-губернатора без приключений. В домике ждал горячий обед, не слишком шикарный, но сытный и разнообразный. Даже бутылка вина. Ее новоявленный старпом поставил в шкафчик. Пить за работой он не любил, мешало. Обещанные чертежи оказались поистине шикарны. На них был прорисован каждый изгиб, каждая клепка, каждый крохотный завиток брига. Кин выложил медальон на ладонь, поблескивающий кварц грелся, мутнел, наливался молочным светом. «Проводящий» вооружился карандашом, кипой бумаги и принялся за расчеты. Десять внутренних охранных артефактов в трюме. Этого должно хватить для изолирования и укрепления стенок от пробоин, но все-таки позволит набирать воду в случае чего. Губернатор сказал, что груз воды не боится. Поверим и постараемся увеличить маневренность за счет облегчения «брони». На скорую руку перерисовав схему, Кин стал сверять данные по такелажу и ставить точки в ключевых узлах. Ему потребуется ощущать бриг не только снизу, но и сверху, чувствовать каждый парус, некоторые канаты и, возможно, носовую надстройку, чтобы легче ловить наклон. Когда свело спину, Кин со стоном разогнулся. На столе красовался полный расчет веса, чистоты и количества амулетов. - Ты всегда так увлекаешься расчетами, м? Салокин подпрыгнул на стуле, неловко развернувшись, со всей дури стукнулся локтем и, взвыв, выругался. - Какого дьявола ты тут забыл?! – рявкнул он. Лежащий на диванчике Наилли пожал плечами и беззаботно поболтал босыми ногами. Сапоги юноша где-то оставил, красуясь розовыми пятками и узкими щиколотками в витых браслетах. Распущенные волосы, не дававшие Кину покоя, свободно спадали на плечи, спину, свешивались с дивана, сворачиваясь колечками на ковре. Интересно, как все это богатство смотрелось бы в воде?.. - Пришел полюбопытствовать. Никогда не видел «проводящего» за работой. Интересные формулы, интересные схемы. Мне особенно понравилось, как ты привязал внутренние охранки по ключевым точкам к амулетам на палубе. - Откуда узнал? Ланц рассказал? Кристаллики глаз нахально блеснули. Юноша вскочил на ноги и пересел на стол опасно близко от Кина. - Я и без Ланца много что знаю, - фыркнул он, наклоняясь и проводя ладонью над медальоном, не коснувшись. – Ах да, твой палубный талант не видел, извини. Мне нельзя за ворота выходить. Покажешь тут? Пол есть, тряпка тоже. Могу поаплодировать. Кин рассмеялся, озадачив немало собеседника. Тот явно рассчитывал, что «проводящий» вспылит. - У твоего отца достаточно слуг, чтобы без меня пол вымыли. Так что ты здесь делаешь, Наилли? - Скучно, - вздохнул юноша. – Вы шляетесь в порту, а я тут сижу на привязи. - Почему тебе нельзя в город? – Кин собрал аккуратной стопкой расчеты, спрятал в ящик стола, сверху придавив финальный отчет закрытой чернильницей. – Охрана есть, губернатора побаиваются… уважают то есть. - Да боятся его, как проказы, - рассмеялся юноша. - Знаю, мне не пять лет. Поэтому и нельзя. Сегодня он как раз в городе. И Ланцео занят. И ты. Я пришел, честно постучал. В ответ - ничего. Зашел. Ты меня просто не заметил. Как можно быть таким невнимательным? - Когда чем-то увлекаешься, можно и не заметить, - пожал плечами Кин, немного расслабившись – мирная беседа это хорошо для перенапрягшихся мозгов. - А можно и заметить, - показал зубки Наилли, пытаясь отыскать признаки смущения на лице «проводящего», не нашел и, кажется, пришел от этого в восторг. – Расскажи про расчеты. - А не скучно будет? – пошутил «проводящий» и тут же понял, что зря. Прозрачные глаза Наилли налились предгрозовой теменью, обиженно заблестели. Юноша поджал губы. Открытое любопытство мгновенно трансформировалось в колючки неприязни. - Да, ты прав, - прохладно сказал он, соскальзывая на пол, браслеты недовольно звякнули. – Куда мне понять сложную науку. Пойду в бассейне поплаваю, пока Ланцео вернется, все интереснее. Скучно тут с тобой корпеть над бумажками. - Подожди, - Кин перехватил шагнувшего прочь за запястье, сжал, чувствуя под ладонью прохладную вязь золота и почти такую же шелковистую прохладу кожи. – Извини, я не то имел в виду, Наилли. Не хотел тебя обидеть. Останься. Если интересно, могу показать, как считать и раскладывать по чертежу амулеты. Знания не запретные, тебе не навредят. - Без тебя знаю расчеты, - огрызнулся юноша, не пытаясь, впрочем, высвободиться и уйти. – Поэтому и спрашивал – как ТЫ считаешь. Ни одной из традиционных схем ты не применил, связал корабль по верхнему ярусу, а не по нижнему, под днищем, как делают практически все. Плюс переставил местами два первых узловых амулета, сделав обратный порядок чувствительности. То есть, если случится маневрировать, ты первым почувствуешь не нос, а днище где-то под грузовым трюмом. Брови Салокина неконтролируемо поползли вверх. Мало того, что Наилли уличил его в использовании собственной схемы расчета, ладно, но он смог правильно расшифровать значение и расстановку амулетов. Сколько же Кин его не замечал рядом с собой? Или юноше достаточно всего пары взглядов на готовую схему? - Я сказал, что не видел «проводящего» за работой, а не то, что не знаю, как это делается, - хмыкнул Наилли, видя неподдельное удивление и толику восхищения в зеленых глазах моряка. – Не смотри на меня так. - Снимаю шляпу, - Кин склонил голову. - У тебя нет шляпы, - дотошно со смехом заметил Наилли, пристраивая зад обратно на стол; Кин только теперь выпустил его руку. Не без сожаления. Хмыкнув, «проводящий» снова достал схему из ящика. - Смотри, если я почувствую сначала днище, то точно буду знать, что подо мной. Да, с носа проще лавировать и придавать ускорение, но не везде это возможно. К тому же, бриг сам по себе скоростной и легкий, он не требует дополнительной поддержки с этой стороны. - Вы идете Дорогой Сирен, - Наилли уцепился за столешницу, наклоняясь вперед, глаза возбужденно засверкали. – Ты ходил этим путем? Страшно? - Страшно, - честно ответил Кин. – Про его секрет знаешь? Наиллли закивал – локоны потекли алым пламенем по белоснежной рубашке. - Прошедший Дорогой корабль нельзя отследить, ничем. Хоть с того света мифических драконов доставай и заставляй гадать их на кофейной гуще. Никто не узнает, где корабль сошел, куда дальше направился. - Да. Чаще всего корабль отправляется на тот свет вместе со всеми потрохами и пассажирами с командой. Не для людей эта Дорога, не людьми проложена. И дело не только в рифах и скалах. Не знаю, как объяснить… - Я понимаю, - Наилли помрачнел, из глаз ушел свет, а плечи поникли. – Ну… насколько я могу это понять. Но ты же проходил ее, верно? Зачем-то же Ланцео искал тебя по всему побережью. Он говорил, что ты прошел Дорогой дважды, один раз от Малахитовых скал до середины Соленого океана, второй почти от Бегущего рифа до нашего торгового фарватера, в обход Голодной бухты и Колючих рифов. Салокин про себя присвистнул. Действительно искал. Связать Кина с двумя кораблями, прошедшими Дорогой, было непросто. Разные капитаны, разные команды, разные причины и последствия путешествий. Да и на одном не было никакого мастера Кина. Был неприметный безымянный матрос, который каким-то чудом сумел подхватить у погибшего в первые полчаса на Дороге «проводящего» управление и провести гибнущее судно до ближайшего порта. Где и исчез так же тихо и неприметно, никто не успел ничего сообразить. Похвальное рвение у капитана, подбиравшего так тщательно нужного специалиста. - Проходил, не волнуйся. Вернется твой Ланцео живым и здоровым, - истолковав по-своему внезапную грусть юноши, Кин попытался его успокоить и ободряюще улыбнулся, приобняв. – Сложно, но можно! Наилли тяжело вздохнул, притихнув под рукой. Салокин остро ощутил свежий запах бриза, обернулся на окно. В плотно закрытую створку лился закат, просеянный сквозь листья деревьев и густую сетку лиан, оплетавших стволы и кусты. Но аромат кружил голову соленой ноткой океана. Юноша тихо сопел носом, спрятав лицо за волосами. Не уходил и не говорил ничего. Кин неловко застыл, не зная, что теперь делать. Прикинул и неловко привлек Наилли ближе, подставив плечо. Через мгновение в него уткнулись носом. Ни звука, но рубашка стала нагреваться от дыхания. Салокин подспудно ждал слез, но Наилли только вздрагивал и жался теснее. Бризом пахли его волосы. Кин машинально принялся поглаживать худую узкую спину, чувствуя, как вьющиеся прядки, словно живые, цепляются за пальцы, пытаются обвиться вокруг запястий, зацепить, остановить, привязать. - Все будет хорошо, Наилли, даю слово, - шепнул Кин. – Океан не жесток, он равнодушен. Не более. Если не нарушать его законов, не пытаться его обмануть – он позволит пройти тайными путями и даже Дорогой Сирен. - Ты не понимаешь, - юноша резко отстранился. – Не важно, спасибо. Можно я еще приду? Мне интересно, как ты будешь вязать на амулет из кварца такое разнообразие камней. Еще и аметисты видел. - Это для Ланцео, - Салокин сунул большие пальцы рук за пояс, ладони отчаянно зудели. – Северные воды не любят теплых камней. Приходи, конечно, как будет время. Расскажу. Или ты мне что-нибудь расскажешь, уверен, есть что, пусть и в теории. Наилли бледно улыбнулся, кивнул и, бесшумно ступая босыми ногами, вышел. Ни один браслет не звякнул – понятно, почему «проводящий» не заметил его прихода. Кин с силой растер лицо. Что это было? Сердце до сих пор стучалось в ребра, как сумасшедшее. Куда его понесло-то? Кого захотел?! Губернаторского сына и любовника одного из самых известных и богатых капитанов?! Салокин с досады чуть не завыл. Дьявол! Надо отвлечься. Кин взглянул на схему. Уселся обратно, не слушая протестующе занывшую поясницу и шею, и принялся перепроверять. Даже изменил в паре мест расположение, добавил еще один амулет в список. Сумма выходила ого-го, но ему ж разрешили не ограничиваться в возможностях. Он и не ограничился. Покупка тянула на несколько сотен золотых кругляков по самым скромным прикидкам. Проблема оставалась только в одном: с Ланцео они обсудили закупку. Теперь надо быстро и аккуратно купить, при этом не засветиться. Салокин знал лишь одно место, где товар продавался надлежащего качества, где не задавали вопросов и не требовалось предъявить медальон «проводящего». Цены ломили тоже хорошие. Накидывали четверть против стоимости за анонимность и возможность забрать заказ по жетончику, выдаваемому при оплате. В саду загомонили птицы, шумно гнездясь на ночь. Сумерки густели и проливались фиолетовыми сливками, растворяли краски и цвета, смешивали палитру, обманчиво манили, обещая прохладу. Мальчик-слуга, принесший ужин, робко постучал в дверь. Ставя поднос, он любопытно косился на «проводящего». Тот поздновато сообразил, что в расстройстве и размышлениях забыл убрать схему. Вишенка на пироге сегодняшнего дня: если мальчишка хоть кому словом обмолвится, Кин нарушит контракт, спустя сутки после заключения. Фортуна определенно стоит задницей ко в чем-то провинившемуся моряку. Подтверждая невеселые перспективы, в домик вошел Ланцео. Без оружия, в простых льняных брюках и рубашке с распахнутым воротом. От капитана пахло крепким спиртным и сигарами. Слуга сжался, стараясь стать незаметнее, быстро составил блюда на стол и попытался ретироваться, коротко поклонившись и протиснувшись бочком вдоль стены. Бывший пират сграбастал его за шею раскрытой пятерней. - Не спеши, ребенок, - он подтащил упиравшегося парнишку к столу. – Знаешь, что это? - Отпустите его, Ланцео, - Кин попытался вмешаться. Ланц с отвращением косо глянул на него. - Заткнись и думай головой. Итак? Что это? – капитан ткнул в расправленную схему. - Корабль, сеньор, - едва слышно выдавил слуга, дрожа, как пальмовый лист на ветру. - А точки на нем и цифры? - Я не знаю, сеньор. Наверное, расположение снастей. - Ты видел где-нибудь такое раньше? – продолжал допрос Ланцео, сжимая сильнее пальцы. Мальчик горбился от боли, пытаясь втянуть шею. Ужас на лице и обреченность в глазах. - Ланцео, отпустите мальчика, это всего лишь чертеж. - Я сказал, заткнись, - яростно огрызнулся бывший пират, вытаскивая из-за голенища узкий стилет. – Ну?! - Нет, сеньор, - слуга едва не плакал. – Никогда. Я из семьи пекарей, сеньор, мне не знакомо морское дело, простите! - Прочь! – Ланцео отшвырнул мальчишку, как котенка. Утирая слезы и сопли, тот подобрал выроненный поднос и опрометью бросился из домика. Ланц, кипя, обернулся к Кину и молниеносным броском прижал его к столу. Загромыхала посуда, что-то просыпалось на пол. - Я тебя, предупреждал?! – зарычал он в лицо «проводящего», приставляя кинжал к его горлу. – Какого хрена у тебя раскиданы схемы?! Ты понимаешь, что подписывал, или просто буквы знакомые искал по тексту?! Никто – ты меня слышишь хорошо?! – никто не должен знать об оснастке брига и твоей роли в ней! Кин чувствовал, как царапает острое лезвие, и тихонько зверел. По натуре он никогда не отличался излишней агрессией, предпочитал уйти от конфликта всеми доступными способами. Но в таких ситуациях в голове что-то щелкало и переворачивалось. Покладистость и спокойствие уступали место разбуженной инстинктом сохранения и гордостью ярости. Ударив снизу, он сбил захват Ланцео, подставил локоть и перехватил капитана за обе руки. - Я читал контракт внимательно, - рыкнул он слегка опешившему мужчине. – И головой думаю. Пацан глаз не поднимал, откуда бы он знал про схему?! Это ты ткнул его носом. Губернатор отрядил слугу на мои поиски, а ты назначил награду за мою голову. Информация уже ушла в нужном направлении, и если ее кто-то захочет купить – купит. За медную монету. Я «проводящий» уже много лет, меня многие знают в лицо, пока я не утонул – будут знать. Шило уже уплыло. Амулеты все равно покупать через третьи руки и, кстати, именно за ними я сейчас отправлюсь. Убери железку. Ты меня нанял – я подчиняюсь, но не обязан выслушивать пьяный бред твоей паранойи. Ланц вырвал руки. - Зубы мне демонстрируешь, щенок? - Предупреждаю, - Кин отступил, стараясь выглядеть спокойным, одной рукой нащупывая маленькое лезвие в поясе. – Я мастер, а не слуга. И не позволю себя отчитывать, как ребенка. Капитан несколько долгих секунд сверлил его взглядом, тяжело дыша и сжимая стилет. Потом встряхнулся, смахнув ветку съедобной зелени попавшей на рукав рубашки. Осмотрел развороченный стол и съехавшую на край схему. Криво улыбнулся чему-то. - Ну хорошо, мастер. Сколько ты насчитал? - Тридцать шесть. Десять охранок, остальное – амулеты. Меньше можно, но не желательно. Больше – лишнее. - Прилично, - Ланц склонился над чертежом, пальцем проследил основные узлы. – Плюс десять моих. Я велю Арту… - Нет, я сам, - перебил Салокин. – Сегодня закажу, максимум завтра вечером поставщик скажет точную сумму и сроки. Вперед берет половину. - Ты издеваешься? – с каким-то дурным восхищением спросил капитан. – Я же только что… - У Неша не болтают. Он сам гарантия анонимности. Подобной информацией не торгует, свою клиентскую базу не сдает. - Ты знаком с Нешем? – вот теперь Ланц удивился по-настоящему. - С ним лично – нет. Но покупал дважды полный комплект в его заведении. Придется чуть переплатить. Как раз за то, чтобы тебя забыли в ту минуту, как ты забрал заказ и внес остаток суммы. - Хмм, - Ланц потер потемневший от пробившейся за день щетины подбородок. – Хорошо. Резонно. Согласен. Арт с тобой схо… - Нет, - снова перебил Кин. – Со мной никто не сходит. Если боишься, что потрачу лишнего – будет расписка и жетон с цифрами. У Неша все строго. Но светиться слуге губернатора у подпольного торговца амулетами – это еще больший бред, чем, за что ты меня только что отчитывал. Смекаешь? - Хорошо, - скрипнул зубами Ланцео. – Считай, ты меня убедил. Но постарайся не разбрасываться важными чертежами. Есть будешь на общей кухне в главном доме теперь. Хочешь, с собой забирай, хочешь, там столуйся. Слугам будет запрещено подходить к дому, кроме горничной для уборки. Постарайся, чтобы ее не постигла судьба мальчишки. Заперев дверь за ушедшим капитаном, Кин перевел дух. В груди все еще клокотало – однажды вскипев, он долго не мог остановиться. С возрастом перестал пылить и нарываться, перегорая внутри. Но сегодня требовалась разрядка. Слишком много всего смешалось. И, раз уж он идет к Нешу…