Алая жемчужина

Камушек полого лег на поверхность воды, отскочил с десяток раз, пропрыгав лягушкой, и ушел под мелкую складку ряби. - Ого! – маленькая сирена восторженно захлопала в ладошки. – А еще? - У меня камни закончились, - Кин развалился на солнышке, подставляя бок и розовое пятно шрама. – А лезть лень. Потом. - Двуногое! – хмыкнул еще одна сирена, поудобнее раскладываясь на скальном плоском выступе. – Ленивое и вредное. - Чья бы мычала, - Кин пихнул парня, едва не свалив в воду. – Сам-то вон уже скоро жирком начнешь зарастать. - Что?! – сирена изогнул спину. – Каким жирком! Я прекрасно выгляжу, на себя посмотри. Ребра торчат, дырка в боку, плечо, как пожевал кракен, еще и волосы опять отстриг. - Это я оброс, - Кин зажмурился. - Не цепляй его, Каиль! – возмутилась Ней. Сирены заспорили между собой, брызгаясь и сплетаясь прядками волос. Кин покосился на горизонт. Дневное светило стояло в зените, и вода играла бликами солнечными зайчиками. «Илль» с убранными парусами прятался за острыми выступами, в глубокой впадине. Благодаря сиренам, ему не страшны скалы и прилив. - Кин, поплаваешь с нами? – Ней подлезла под руку «проводящему», умоляюще глядя аквамариновыми глазами. - Чуть попозже, милая, ладно? - Оставь его, Ней, - Каиль потянул сестру обратно. – Ему сейчас не до нас. Ждет русалку. Чего ты так волнуешься за него? Неш нормальный, мы давно знакомы. А если этот Наилли ему племянник, так вообще все намази. Риина обещала нас в город отпустить. Поедешь с нами? Все равно тебе корабль ставить на шварт в порту. А Ней у нас знакома с начальником порта. - Ну что ты теперь лезешь, - перебила сирена. - Поеду, - прекратил их спор Кин. – В Самшитовый город мне нужно, ты прав. А вот плавать не хочу. - Ленивое двуногое, - повторил Каиль и затих, подставляя лицо солнышку. Кин смотрел на морскую рябь. Наилли не возвращался. Одна часть Салокина страстно хотела, чтобы сейчас из воды высунулась ало-медная макушка, серые глаза знакомо заискрили, вторая… Вторая понимала, что русалка вернулся домой. Противиться тяге океана не может ни одно его создание. Наилли слишком долго был заперт среди людей. Его сущность только теперь пробудилась. Ценный груз и приз перестал быть таковым. А Кин… Кин останется с этими воспоминаниями навсегда. Бережно свернет и спрячет в самом глухом уголке себя. Риина пришла ближе к вечеру. Поднялась из волны, в пене и каплях. Строго выговорила Ней и Каилю, что до сих пор не приготовились к поездке, и прогнала их со скалы. - Ну что, малыш, поздравляю, ты теперь капитан судна, - сирена уселась, укутавшись в волосы. – Отличный кораблик, крепкий. Только узлы ты повырывал где-то. Но тебе они и не нужны. Люди проспятся завтра к утру, все хорошо, никто не умер. Мальчишке-юнге оставила чуть больше. Смени кораблю название. - Спасибо, Риина, - с чувством поблагодарил новоявленный капитан, поцеловав сирену в висок. – Ты в который раз меня спасаешь. - Но-но! – острый ноготь уперся в переплетение свежих шрамов на плече. – Не гневи морского дьявола. Обидчивый он больно. Они помолчали, слушая океан. - Ты влюбился? – сирена спрашивала исключительно из вежливости, в кои-то веки не став ехидничать. - Да. Но я переживу. - Все-таки вы, люди, странные. Если любишь, почему не держишь? Салокин поджал плечами. - Его до меня слишком крепко держали. Не хочу повторения. - Но ты же его не будешь бить и насиловать? - Я не про это. - Хм… Сирена поболтала совершенными ножками, потянула длинный хвост волос. - Как знаешь, - Риина пожала плечами. – Тогда не беспокойся за него. Неш покажет все, что нужно. Он не так прост, как кажется, и из очень хорошей семьи. Твоя рыбка получит все причитающееся ему по праву рождения. - Спасибо. - Дурак, - показала клыки сирена. – Каиль и Ней поедут с тобой в город. Подскажут, помогут ну и, заодно, поработают на благо океана. - Опять шпионишь? – ухватился Кин за смену темы разговора. - Даю детям шанс порезвиться, - Риина фыркнула и соскользнула в волну. – Присмотри за ними. Ты уже достаточно взрослый, чтобы быть за старшего. Легкий плеск и она исчезла среди глубокой синевы. Салокин лег навзничь. Тело все еще мстило за перенапряжение слабостью, а голова отчаянно сопротивлялась натиску выводов и сожалений. В Самшитовом городе они пробыли два дня. Сирены пустились во все тяжкие. Пускай люди не могли понять, что перед ними дети океана, но даже в человеческом облике Ней и Каиль привлекали внимание. Чем нагло пользовались. Перезаписать плавучую собственность удалось быстро и чисто. Вопреки совету, Кин рискнул и оставил имя брига, хотя так могли вычислить. Оставалось надеяться, что из-за сорвавшейся сделки самшитовый эмир не будет гореть особым желанием помогать губернатору де Винеско в поисках пропавшего корабля. Команда после общения с сиренами вела себя идеально. Для них Кин был капитаном, его приказы не оспаривались, а внушенное доверие помогало все делать быстро и с самоотдачей. Мани остался прежним, просто не помнил про Наилли. Глядя на беззаботно снующего по палубе юнгу, Кин всерьез задумался, не попросить ли Риину о той же услуге. Обсудив с оставшимися мастерами перспективы, Кин решил плыть на юг с товаром, закупленным в Самшитовом городе – шелка востока очень ценились во всех уголках мира. Доходное дело, особенно если можешь сокращать путь. Не все они так же неприветливы и опасны как Дорога. Просто мрачные и недружелюбные серые тоннели. И никаких страшилок. Немного скал и причудливый фарватер, но на этом все. Получив новые документы, заполнив трюм тюками с тканью, Кин отправился просто посмотреть город. Люди, люди, много людей. С каких пор у него такая непереносимость двуногих? В баре "проводящий" не высидел и получаса. Едва сделав пару глотков, выскочил на улицу. Мимо борделя прошел, опустив голову, даже не заметив, как молодая и привлекательная девица тронула его за локоть. Кончилось тем, что Кин сбежал обратно на «Илль», забаррикадировался в каюте и тупо смотрел на большую новую карту, прибитую по привычке над кроватью. Сирены вернулись уже затемно, отходить пришлось в глубокой чернильной сини, и новый боцман бурчал, что в ночь только психи ходят. Утреннее солнце золотило атолл. Сверкающими звездами вспыхивали тела сирен, рассевшихся на скалах. Кин прищурился, приставив ладонь козырьком. Они пристали к обрыву. Команда споро соскочила на берег, пользуясь разрешением хозяев атолла, ушла в пещеру, где проспит еще сутки до отплытия брига. Люди отдохнут и забудут последнее, что связывало их с детьми океана. Сирены – те вовсе попрыгали в воду, с радостью сбрасывая личины и нежась в ласковых теплых водах. Кин остался на борту. Он заперся в каюте капитана, улегся на кровать. Бутылка хорошего дорогого вина ждала своего часа на столе. Но «проводящий» равнодушно разглядывал ее пузатые бока и глубокую темную искру. Отбросив подушку, Кин до хруста потянулся. Долго, до боли, до напрягшихся и выгнувшихся суставов, стряхивая дурное оцепенение и тоску. Он все сделал правильно. Теперь – новая страница, открытый океан и шанс начать наконец нормальную и достойную жизнь. Притереться окончательно с командой и, по возможности, не заходить глубоко в воды Контраттоса. В самом темном уголке «проводящий» лелеял надежду на месть, но пока об этом не думал. Рано. Арман де Винеско просто так его не оставит. Значит, судьба столкнет их снова. Хорошо, что над Наилли он больше не властен. Выбравшись на палубу, Кин с наслаждением глотнул, как охлажденное вино, свежий ветер. За бортом кто-то засмеялся, игриво плеснула волна, мелькнули золотые блики. Сирены баловались и играли в солнечных дорожках. Раздевшись до бриджей, «проводящий» беззвучно нырнул в воду. Океан недовольно впился холодным течением, но потом признал, обласкал, погладил плотной волной. Покрутившись на глубине, Кин махнул знакомой сирене. Девушка кокетливо сложила ладошки на обнаженной груди, подплыла ближе – шлейфом стелились золотые нити волос. Поняв, что от нее хотят, сирена хихикнула, протянула руку и понеслась прочь от корабля со скоростью дельфина. Изгибалось тело, проскальзывая между бирюзой и аквамариновым оттенком. Чуть дальше, за Атолл, к крошечному островку, которого нет ни на одной карте. Сплетенный из старых, уже омертвевших корон кораллов, он сверху до низу оброс длинной густой шевелюрой алых водорослей. Круговое течение колыхало их, развевало, трепало, словно языки пламени. Сирена призывно обвила Кина за шею, но получила только скромный поцелуй в щеку, надула губки и умчалась прочь. Салокин остался один на один с водой. Нырнув, он зацепился за выступ, машинально подставляя ладонь под бархатистые щекочущие плети. Из глубины выглянула удивленная вторжением мурена. Озадаченно поводила тупорылой мордой и скользнула толстой черной лентой прочь, вспугнув стайку рыбешек. «Проводящий» запустил обе руки в гущу водорослей. Знакомое ощущение, как они обвивают его запястья и локти, пытаясь удержать, зацепить. Сверху воду пронизывал солнечный свет. Плети вспыхивали гранатовыми искрами, свивались крупными тугими кольцами. По спине прошло движение. Вода толкнулась в поясницу, оповещая, что он тут больше не один. Мимо проплыла длинная рыба-меч. Когда-то они, наверное, были хищными, сейчас рыба ростом с Кина, завидев непонятное существо, всего лишь приблизилась, а потом и вовсе принялась тереться об его руки, как собака, напрашиваясь на ласку. Толстая шкура, покрытая крупными прозрачными чешуями, на ощупь казалась стеклянной и гладкой. Совсем непохожей на русалочий хвост… Салокин подтолкнул рыбу прочь от островка. Та покрутилась, безрезультатно пытаясь вернуть внимание, и ушла на глубину. «Проводящий» обернулся на водоросли. Дьявол побери, что ж за тоска такая. Оттолкнувшись от толстого коралла, Кин всплыл. Солнышко тут же радостно бросилось в глаза, слизывая соленые капли с ресниц. Рядом плеснуло. Неш вынырнул по пояс, убрал рыжие волосы. Браслеты недовольно вспыхнули синим. Русалка из хозяина паба была такая же, как и человек – спокойная монументальная сила, разве что черты лица заострились, и глаза посветлели. Витой узор из чешуек заходил на широкие плечи и слепил радужными разводами. Острый хвостовой плавник, хорошо видный в прозрачной воде, медленно колыхался. Кин убрал волосы с лица, стер капли с бровей. Губы Неша дернулись в улыбке. - С ним все хорошо, - ответил русалка на невысказанный вопрос. – Но… - … я его больше не увижу, - закончил Кин мысль. – Понимаю. - Мастер, ты прекрасный человек, но он не должен жить на суше. Место Наилли в океане. Через какое-то время он освоится, и можешь его навестить. Родственники не будут против. Салокин не сдержал горькой и злой усмешки. - Ясно, - «проводящий» вздохнул. – Передавайте от меня привет и… и все. - Уверен, мастер? – русалка сощурился, браслеты налились глубоким сапфиром. - Нет, мастер Неш, - Кин не отвел взгляд. – Но если я попрошу передать, что люблю его, легче не станет. Рокот, похожий на гром, поднялся с глубин. Вокруг вздулись и лопнули большие пузыри. Океан отозвался на сказанное. - Я запомню, - Неш улыбнулся, показав во всей красе клыки, и, вильнув серебристым хвостом, ввинтился в толщу вод. - И я, - пробормотал Кин, тихонько ругнулся, и поплыл, ведомый течением, обратно, вяло прикидывая, хватит сил, или придется звать Каиля. Солнце забиралось на высокую горку небосвода, слепило и грело. Океан подставлял текучую тушу под его живительные лучи. А в глубине, охраняемые морскими тварями, водами и страшными скалами, жили его дети. Прекрасные, волшебные создания, не созданные идти рука об руку с порождениями суши, давно забывшими, что такое быть единым со стихией. Лишь иногда, лишь некоторым, океан дарил маленькие подарки-воспоминания. Кин, лениво шевеливший ногами, сейчас думал, что за подарки приходится расплачиваться. Открутившись от уговоров Ней и Каиля поиграть с ними, Кин вернулся на корабль, переоделся и снова завалился на кровать. Напала жуткая лень и безразличие. Лежать бы так до скончания века. Но еще корабль проверить, послушать нравоучения Риины. Разбросанные на столе карты с едва намеченным путем тоже требовали толику внимания. Хоть чем-то забить непривычное чувство одиночества. Дикое… он, по сути, никогда не был с кем-то. Но… В дверь уверенно постучали. Сирены обычно не обременяли себя человеческими церемониями. - Войдите, - «проводящий» рассчитывал увидеть Мани, который полусонный шатался от пещеры до палубы, но вместо этого в дверях стоял Наилли. Именно стоял. Босые ноги, ножные браслеты. Простецкие темные бриджи и распахнутая на груди белая рубаха. Привычный, домашний… туго заплетенная коса, без украшений, перекинутая через плечо. На шее – тонкая хитрая цепочка, вроде той, что держала золотой шар охранки, алая жемчужина мягко светилась, поймав косой лучик. Кин, осторожно пошевелился, с жадностью рассматривая неуловимо изменившуюся русалку. По каюте прошелся сильный ветер. - Ты обещал без меня не уплывать, - сказало дитя океана, закрывая за собой створки. - Я не уплывал, - Кин медленно сел на постели. – Мы стоим тут до завтрашнего утра. - Ммм, как интересно, - Наилли скинул рубашку, браслеты привычно зазвенели, по вензелям татуировки пошли радужные блики. – Так почему без меня? - Наилли… Русалка вспрыгнул на кровать, уселся напротив. Склонил голову направо, налево. Кончик косы изгибался, как живой, а потом с силой толкнул Кина, опрокинув на спину, оседлал, крепко стиснул ногами, и низко наклонился. - Ты хотел меня тут оставить? – зашептал он, почти касаясь губ «проводящего». – Не смей! Я никуда от тебя не денусь. Неш, конечно, очень хороший, научил меня обращаться по желанию, подарил жемчужину… родственники, океан, но люблю-то я тебя. Кин обнял его лицо ладонями, соскользнул на шею, тронул жемчужину. Русалка заерзал, уткнулся носом в щеку. - Ки-и-ин, - протянул он жалобно. – Ты знаешь, что русалки не могут разлюбить? Не бросай меня, а? Ты же обещал! Салокин затряс головой. Слова застряли в горле. Он вцепился в русалку, стискивая его в объятиях, перекатываясь по постели, подминая под себя и замер. Все долго сдерживаемое внутри прорвалось долгим выдохом, спазмом, перехватившим голосовые связки. - Не брошу, - сипло вытолкнулось наружу. – Не оставлю. Не отдам. Даже океану.