Проклятие

«А пока мы заканчиваем наш выпуск, чтобы дать возможность нашим зрителям подготовиться к дневной призрачной сессии. Сессия начнётся по расписанию — через десять минут». Мастер, он же Гарольд Саксон, помощник министра обороны Великобритании, щёлкнул клавишей пульта, и телевизор умолк. Мастер соединил кончики пальцев домиком и положил на них подбородок. Прикрыл глаза, вслушиваясь и всматриваясь в ревущий водоворот временной воронки. О да. Скоро будет… что-то. Ближайшая неделя тонула в зыбком тумане, но потом он видел чётко — Земля на месте, Британия на месте, «призраков» больше нет. Себя Мастер, разумеется, разглядеть не мог — видение собственной судьбы для таймлордов было закрыто, т.к. могло породить парадокс, — но точно знал, что он не умрёт и не пострадает. Вполне достаточно. «Серое пятно», которое быстро встало в фокус и забрало вместе с собой «призрачную» аномалию, косвенно указывало на Доктора. Что же, заодно будет возможность «сверить часы»… Мастер потянулся в кресле, заложил руки за голову и задумчиво уставился в потолок. Да, что-то будет. Инопланетное, в меру опасное, с беготнёй, лучевыми пушками и некоторым количеством геноцида — то, что надо. В конце концов, «Гарольд Саксон» уже засиделся в помощниках. А ничто так быстро не продвигает по службе, как неприятности космического масштаба. Мастер, разумеется, не верил в призраков и теперь гадал, кто мог скрываться за этой странной маскировкой. Фигуры антропоморфные, имеется сходная с людьми координация движений, но более тяжеловесная. «Скорее всего, кибермены», — заключил он и удовлетворённо кивнул самому себе. Он коснулся стола, выдвигая секретный ящик, и вытащил из него прозрачную капсулу. Внутри виднелось нечто, отдалённо напоминавшее корень имбиря или ветку коралла. Росток ТАРДИС. Доктор, разумеется, думал, что, сломав свою машину времени, навсегда запрёт Мастера на Земле начала двадцать первого века. Как бы ни так. Пусть придётся подождать, но Мастер своё возьмёт… Он рассеянно погладил поверхность капсулы, и с его пальцев сорвалось несколько золотистых искр, быстро юркнувших внутрь кораллового стебля. А ТАРДИС Доктора он превратит в нечто иное. Посмотрим, как ему это понравится! * * * Мастер знал, что надвигается буря, но даже он не ожидал, что события будут развиваться так быстро. Дневная призрачная сессия пошла не по плану и быстро оборвалась. А через несколько часов… Телефон сошёл с ума, факс выплёвывал лист за листом, по коридору носились какие-то люди, разыскивавшие министра. Мастер их останавливал и каждого заверял, что обо всём сообщит лично. «Хоть кто-то из них да выживет. И расскажет, что Гарольд Саксон встретил этот день на посту». Спустя пятнадцать минут беготни он решил, что уже достаточно примелькался очевидцам. Провёл рукой по волосам, поправил узел галстука, сделал несколько поверхностных и суетливых вдохов, чтобы сбить дыхание и добиться взволнованного вида — и резко распахнул дверь в кабинет своего пока-ещё-начальника, врываясь туда со скоростью, которая делала невозможной попытки к сопротивлению. — Господин министр, там… Мастер придал голосу максимально встревоженную интонацию и, приобняв министра обороны за плечи, чуть ли не подтащил того к экрану на стене. Набрал код камер наблюдения, установленных в Кэнери Уорф. Министр предсказуемо застыл на месте — в ужасе («О да, ещё бы… Кем ты был до того, как получил этот пост? Кажется, учителем истории. Ну что, нравится тебе очутиться в моменте, когда история пишется? Нет? Тогда уступи место тем, кому нравится!»). За их спинами на небольшом столике стоял графин с водой и полный стакан. Это была причуда министра — он считал, что в день надо выпивать не менее двух литров чистой воды и утверждал, что «это полезно для работы мозга». Мастер, пользуясь моментом, опустил в стакан небольшую капсулу. В желудке она превратится в концентрированный алкоголь. Всосётся в кровь… И это недоразумение, «глава силового блока» будет так пьян, словно принял два литра, но вовсе не воды, а виски. «В тяжкий для страны момент он испугался, напился до беспамятства и оставил наши доблестные вооружённые силы без контроля». Мастеру уже виделись газетные заголовки. А вместе с ними — Гарольд Саксон, занимающий кресло вместо этого недотёпы. — Что делать, о боже, что делать! — причитал Мастер, закрывая рот рукой, якобы в припадке страха, а на самом деле — чтобы не расхохотаться в самый ответственный момент. — Действовать по обстоятельствам. Соберитесь, мистер Саксон! — повысил голос министр, единым глотком осушая случившийся под рукой стакан. — Это будет не первое сражение Британии с инопланетной угрозой… Но мы выживем. Как обычно. Мастер с удовлетворением отметил, что последние слова министра прозвучали скомкано и нечётко. Значит, средство уже начинало действовать. — Ох, что-то мне нехорошо… Министр тяжело осел в кресло, тщетно пытаясь сфокусировать взгляд перед собой. Языком он ворочал с трудом. — Я позову врача! — воскликнул Мастер и, раньше, чем ему успели ответить, скрылся за дверью. Второй пункт плана можно считать выполненным. «Итак, повеселимся? Для начала…» Но размышления Мастера были прерваны самым подлым образом. На повороте его сбил какой-то тип в одежде спецназовца и придавил своим телом к полу. Спустя секунду в коридоре раздались вспышки и крики, что-то рвануло, запахло палёным металлом. По плитам пола забарабанили мелкие камешки и куски штукатурки. Тип же резко вскочил и чуть ли не бегом скрылся за поворотом, вопя что-то о подмоге. Его униформа была очень похожа на ту, что носили спецподразделения Торчвуда, но… слегка отличалась. Мастер мысленно перебрал все известные ему службы сначала Британии, потом США и Коммонвелфа, затем иностранных спецслужб, но совпадений не нашёл. «Странные дела, — подумал он, и ещё раз: — Странные дела». В коридоре, судя по звукам, продолжался бой. Мастер перевернулся на живот и ползком добрался до угла. Он едва выглянул из-за стены и сразу же спрятался обратно. «Кибермены, как я и думал!» Мимо снова прогромыхали подмётками спецназовцы вроде того, который прикрыл собой Мастера. Они вступали в бой с киберменами и — не всегда, но довольно часто — им удавалось вывести их из строя! Вторая странность: Мастер точно помнил, что у землян в две тысячи одиннадцатом не было подходящего вооружения. Это он, он должен был «в критической ситуации, когда судьба страны висела на волоске», — якобы экспериментальным путём создать эффективное оружие, а потом пускать в бой отряд за отрядом, наслаждаясь зрелищем с верхнего этажа небоскрёба. Неужели… Неужели кто-то его обошёл? Ну уж нет, кресло министра Гарольд Саксон не уступит никому! У него и так не слишком много времени, чтобы подготовиться к встрече со «старыми друзьями», а тут ещё какие-то… подражатели нарисовались. Раздался громкий вскрик. «Ага, не всё у них выходит», — с мстительным удовлетворением подумал Мастер. Едва ли не в шаге от него на землю тяжело грохнулось тело. В правой руке всё ещё был зажат автомат, а из левой ладони выскользнуло и покатилось, подскакивая как резиновое, что-то круглое и плоское, похожее на жёлтую линзу. Мастер проворно подхватил странный предмет. Покрутил в руках. «Похоже на кнопку». Что же, если не считать привычки пробовать всё на зуб и трогать оголённые провода, стремление нажать любую попавшую в их руки кнопку, безусловно, было одной из характерных особенностей Повелителей Времени. * * * Телепорт выплюнул Мастера посреди Гайд-парка. То есть… в первый момент он подумал именно так. Но потом поднял взгляд на дирижабли, парившие в небе. Уловил чуть другой оттенок солнечного света. «Параллельный мир»… Параллельный мир! Этого не могло быть, но всё же это было. Лицо Мастера зажглось недоверием и любопытством. Странные спецназовцы, определённо, были людьми… Так неужели Протокол Теней и Высший совет Галифрея вот так просто разрешили этим облысевшим макакам крутить дырки в пространстве-времени? Или именно поэтому они и пошлют Доктора разобраться?.. «Разберётся, как же». Мастер фыркнул. Ему было интересно, кто заварил эту кашу. Какой-нибудь таймлорд? Наверняка, вот только подходящая кандидатура — кроме себя самого, разумеется, — чтобы сделать нечто настолько безумное, как переброс многомиллионной армии киберменов в параллельный мир, Мастеру всё не вспоминалась. Он почти завидовал, что не ему первому пришло это в голову. Мысли о том, что люди или даже кибермены могли сами это сделать, он не допускал. Путешествия между параллельными вселенными — не то, чему можно научиться за пару дней с перерывами на чай. Значит, за ними кто-то стоял. Их кто-то подталкивал… «Может быть, Рани? Хотя нет, даже ей такое не по зубам…» — Что же, не думал, что скажу это, но, похоже, мне придётся слегка помочь Доктору, — пробормотал сквозь зубы Мастер, подкидывая жёлтый диск и ловя его одной рукой. — Конкуренты нам не нужны. * * * Он вновь нажал на кнопку и окунулся в самую гущу неразберихи. Никто даже не заметил, как он возник буквально из ниоткуда. Не прошло и минуты, как Мастер украсился бесполезным бронежилетом. Не прошло и получаса, как он организовал оборону Министерства. Типов с жёлтыми дисками он больше не встречал и буквально рвался их найти (и допросить как следует), но тот факт, что здание окружала толпа киберменов, несколько затруднял осуществление плана. «Когда всё это закончится, — думал Мастер, отдавая приказы. — Я отомщу. Обязательно отомщу всем. Я не приспособлен даже играть в героизм. Если я спасу сегодня выводок этих макак, кто-нибудь из них точно серьёзно поплатится». В здании было душно. Кондиционеры перестали работать после первой же атаки, и запах десятков и сотен потеющих тел, пронизанных страхом, сводил с ума. Но вдруг Мастеру на мгновение стало холодно. В разум как будто воткнулась тупая игла: где-то там, высоко над городом кто-то использовал технологии таймлордов. Мастер подбежал к окну. Он и сам не знал, что ожидал увидеть, но точно не это. Не сотни и сотни далеков, паривших в летнем небе, будто мухи над сладким сиропом. Его пальцы впились в подоконник. Полчища летающих машин смерти. Давненько он их не видел. — Собирайте лучевые пушки киберменов, — коротко приказал Мастер, почти не слыша собственного голоса. Уши отказывались принимать сигналы, всё усилие его восприятия ушло в зрение, бессильное оторваться от созерцания бесчисленных, как саранча, механизмов, марширующих по воздуху, время от времени испуская почти бесцветные в ярком свете дня лучи смерти. — Их придётся слегка модифицировать… «Кстати. Далеки ведь умеют перемещаться между мирами». Значит, это они устроили прорыв? И не было никаких других таймлордов, никто не собирался захватить власть вместо него… Не было ничего, кроме ещё одной банальной попытки этих летающих перечниц закрепиться на Земле. Мастер был почти разочарован. «А от Доктора всё ещё ни слуху, ни духу». Кресло министра, похоже, не собиралось доставаться легко. И ведь теперь Мастер не мог повернуть назад. Ему придётся быть на виду. Уже одно воспоминание о предыдущей встрече с далеками посылало нервную щекотку по его позвоночнику. «Вот бы найти какой-нибудь дальний подвал и переждать там». Нет, он решительно не годился для геройских поступков, а уж ради землян и подавно. * * * Кажется, это была последняя чёткая мысль, посетившая Мастера. А дальше, на виду у всех, но какая уж здесь конспирация, его начало поднимать в воздух. Он попытался ухватиться за дверь, но только сорвал её с петель, вышиб ей пуленепробиваемое окно и устремился по воздуху, будто на ковре-самолёте, оставляя после себя алмазный шлейф мелких осколков. Только что виденные им далеки тоже ощутили это. Их строй сломался и смешался, ряды слились в единый ком, и теперь они бестолково болтались в пространстве, даже не пытаясь стрелять или лавировать. Их несло. Их тащило. Их… засасывало. Готовилось засосать. И Мастера вместе с ними. «Что происходит?» — спрашивать было бессмысленно. Происходил, разумеется, Доктор. «Ну каким клиническим идиотом надо быть, чтобы открыть Пустоту?!» Скорость нарастала. Пальцы свело, и Мастер, рассудив, что цепляться за бесполезный кусок металла не имело смысла, разжал руки. Дверь падала долго — с глухим лязгом натыкаясь на далеков и отскакивая, — а когда упала, Мастер был уже далеко. Он видел небоскрёб Торчвуда и окно на предпоследнем этаже. Оконный проём буквально давился плотной лентой брыкающегося в воздухе металла: киберменов пополам с далеками. Пустота. Хуже, чем смерть. К смерти он привык. А это было небытие, забвение. Пустота стирала тебя из всех миров, не оставляя и следа. Мастер отчаянно перекувыркнулся в воздухе, пытаясь найти хоть какую-то опору. Что угодно. Действительно что угодно. Он не хотел так уходить. А вообще говоря, предпочёл бы остаться в живых. Окно было совсем близко. И тогда Мастер решился. Сунул руку в карман и нажал кнопку. * * * Мастер ожидал, что врежется в какое-нибудь дерево, телевышку… Да что там — искусственный спутник, — слишком уж быстро и высоко он летел. Но вместо этого снова материализовался на одной из дорожек фальшивого «Гайд-парка». В прошлый раз аллеи оказались почти пусты, но сейчас было людно, очень людно. То здесь, то там раздавались вспышки и на дорожках по одиночке и группами материлизовывались давешние спецназовцы. Впрочем, на Мастера никто по-прежнему не обращал внимания. Он посмотрел по сторонам, оглянулся. За спиной возвышался небоскрёб, сильно напоминавший здание Торчвуда в «его» мире. «Вот значит почему я попадаю именно сюда». Он собирался скрыться из виду, уйти как можно дальше от бестолково суетившихся людей и как следует собраться с мыслями, но вместо этого рассеянно присел на лавочку. Бесполезный (он сразу почувствовал — теперь бесполезный) телепортационный диск выпал из его руки. Пахло летом. Травой, ультрафиолетом и пылью, когда пронизанный солнцем воздух падает в ладони, как пригоршня янтаря или россыпь липких карамелек, позвякивая и перекатываясь. Блики воды на поверхности пруда отражались в небе. Мастер запрокинул голову. Ему вдруг вспомнились другие небеса, тёплые и оранжевые. Уютный полумрак вечного заката, влажный, как от дыхания далекого моря ветер. В низинах он никогда не бывал сильным, свежим или хотя бы просто порывистым — воздух был почти недвижим, будто бы ты стоял не под открытым небом, а в комнате. Но на склонах гор ветер разгонялся, трепал волосы и гнал бесконечные волны по морю багровой травы. Мастер смотрел в небо, пока оно не начинало казаться чёрным, будто атмосфера расступалась под его взглядом, обнажая самоцветный рисунок космоса. «Эй, ты будешь лежать так бесконечно? Клянусь, за последний час ты даже не пошевелился!» Голос — звонкий, детский, требовательный — прозвучал в ушах так громко, что Мастер вздрогнул, на мгновение стряхивая с себя оцепенение. Но нет: вокруг по-прежнему раздавался гул летнего города, тысячеголосая симфония нагретой природы и раскалённой цивилизации. Голос пришёл из памяти, из колючих стеблей травы и первых летних звёзд. «Что? Я думал». «О посвящении?» «Да, Тета, о посвящении». Он помнил досадливый вздох и тяжёлую тягучую паузу. «Мне кажется, в нём нет ничего интересного, Кощей, — напускная беспечность, за которой даже тогда скрывалась тревога. — А ещё говорят, что это больно. Как будто умереть». Последние слова Тета произнёс почти шёпотом. Другой голос, незнакомый в своей знакомости, чужой в своей уверенности, перебил его, задыхаясь от быстрого темпа речи, а может и от ветра, гудевшего над вершинами: «Увидеть всё. Услышать всё! Стать каждым моментом времени во вселенной… Представляешь? Как будто глаза сходятся на затылке… — он счастливо рассмеялся. — Иногда, когда я смотрю на степь, мне кажется, я вижу у себя за спиной — как заяц. И это так… — он издал ещё один нечленораздельный восторженный вопль. — Это лучше всего, что может с нами случиться!» Мастер перевёл дух, выныривая из воспоминания. Провёл рукой по сидению скамьи, цепляясь за доски, ощущая их шершавую тёплую поверхность. В дереве будто бился пульс. Почему он вспомнил это? Почему именно сейчас? Вечер накануне посвящения, когда он и Доктор — тогда ещё «Тета Сигма» — как и сотни раз до этого, тайком прокрались из спальни мальчиков, проскользнули мимо охраны и сбежали за ограду Академии. Туда, где начинались бескрайние поля и острые холмы, переходящие в настоящие скалы. Их любимое место. Воспоминание было ярким и живым. Буквально — живым. Оно не ждало, когда его пролистают, а охватывало, обволакивало, тащило за собой, распускаясь цветами и фейерверками бесчисленных деталей: вот на листе замер сверчок, вот в углублении неподалёку от просёлочной дороги мелькнуло «озерцо» воды, оставшейся от предыдущего дождя. Никогда после этого вечера Мастером не завладевало такое полное и бесповоротное чувство растворённости в мире. И это было… странно. Да, странно, ведь, как он теперь вспоминал, в детстве Мастер — тогда ещё «Кощей» — то и дело раздражал учителей своей рассеянностью… Умение выстроить между собой и миром стену, «смотреть, но не участвовать», «касаться, но не владеть», было ключевым в воспитании таймлордов, но Кощей был будто глух к этой науке. Он мог часами блуждать по базарам, или лежать в лесу на подложке из прошлогодних листьев, или посещать чужие свадьбы, теряясь в толпе детей. И всюду его охватывало расслабляющее ощущение потока, реки, властно несущейся сквозь сознание. Он растворялся в чужих мыслях и жил чужими настроениями, как воздушный шар, который носит ветром. Так он и познакомился с Тетой. То есть с «Доктором», как с долей иронии напомнил себе Мастер. Тета всё время куда-то бежал, что-то предлагал или о чём-то просил. И Кощея просто затягивало в этот водоворот. Он не умел отказываться. До поры до времени это вполне сходило за дружбу. Всё изменилось… Да. После Посвящения. Мастер обнаружил, что теперь ему куда легче сказать «нет». Легче концентрироваться. Забывать о второстепенном и фокусироваться на своих целях. О небеса, тогда у него впервые появились цели. Мир будто бы ушёл в тень, и Доктор вместе с ним. Из скромного «середнячка» Мастер стал лучшим студентом потока, а гипноз, который раньше решительно ему не давался, — скорее уж он сам впадал в самопроизвольный транс — внезапно стал его специализацией. Он по-прежнему (по привычке, не иначе) иногда давал Доктору списывать контрольные, но тот всё равно считал, что друг отдаляется. Он думал, что из тщеславия. А Мастер просто впервые в жизни сумел сконцентрироваться на себе. Как пульс, стучавший в ушах, как временной вихрь, крутившийся на обратной стороне сознания, как идеи, роившиеся в голове, теперь Мастер больше никогда не останавливался. Он пронзал своей линией жизни галактики и столетия, рождался и умирал, уходил и возвращался, движимый безостановочным топотом в барабанных перепонках. Он никогда больше не мечтал. Его мечты были просто планами на завтра. Или на вчера. И вот сейчас Мастер сидел на рассохшейся скамье, борясь, как муха, попавшая в липкий сироп. Ощущения накатывали, топили его в себе и растаскивали на куски, наполняя тело абсолютной слабостью, будто от потери крови. Его почти тошнило. Предметы были тяжёлыми, яркими, скалились острыми краями, громоздились один на другой, а он среди них казался эфемерным, будто призрак. Но всё же, всё же это было… «Прекрасным». Мысль была настолько необычной, что ощущалась чужой. Но это была его мысль, его внутренний голос, гулкий и звучный посреди сонма внешних шумов, наполнивших… Тишину. Мастер глубоко вдохнул, не смея, не решаясь в это поверить. Барабаны. Он больше их не слышал.