Сказание о бесконечной тьме

      Вечер мягко окутывал Инсомнию. Теплый ветер и заходящее солнце делали конец этого долгого и богатого на события дня чем-то волшебным и успокаивающим. И именно в этот вечер должна была состояться торжественная встреча Региса Люциса Кэлума CXIII и Йедоласа Альдеркапта. Зал был торжественно украшен, играла живая музыка, официанты ловко бегали между гостями, разнося всевозможные напитки и яства. Здесь собралась вся знать Люциса и Нифельхейма и, естественно, мы — глефы. Как же без нас проводить подобные мероприятия…       С первого взгляда всё было идеально. Но что-то всё же тяготило мои мысли. Ни красиво украшенный зал под открытым безоблачным небом, ни музыка, что так ненавязчиво лилась из-под струн скрипачей и клавиш пианистов. Это было нечто другое. Какая-то обида жгла сердце, нещадно терзала бедный кровокачающий орган, и мысли о том, что с нами обошлись как с вещами, навязчиво подступали к мозгу. Да, Регис отдаст Инсомнию. В этом уже нет сомнений. И этот токсин обиды уже просочился в умы многих жителей, и, что страшно, даже среди глеф ходили разговоры о том, что королю они больше не служат. Этот червяк сомнения уже начал подбираться и ко мне, но видя и зная о метаниях Региса, о которых каждый день я слышала от уставшего после уже ставшего каждодневной традицией за последний месяц, совета Кора, я гнала мысли, чернившие короля в моих глазах. Да, накануне подписания договора он выпроводил сына из Инсомнии, что можно было расценить как трусость. Но… он предлагал Кору и меня отправить куда подальше на эти злополучные даты. И если Кор был уже согласен послать меня куда-либо в Альтиссию, то, тут же услышав об этом за ужином от отца, я твердо сказала: «Нет».       Всё же не мне решать судьбу Инсомнии. Всё что в моих силах — это верно нести долг королю, сколько ему это потребуется. Да, мы вещи. Да, нашими судьбами можно бросаться. Но это то, на что мы подписались сами, как только надели на свои плечи форму, на которой крупными буквами было выведено «За очаг и дом».       — О чем задумалась? — голос Никса оборвал мой поток мыслей. Он легко улыбнулся мне, и, дождавшись моей ответной улыбки, хмыкнул.       — Да так… Правильно ли мы поступаем, что сдаем Инсомнию?       — Доверься королю. Он уж точно знает, что делает.       Залпы салюта взмывали вверх. Первые лица Инсомнии и Нифельхейма забвенно любовались жемчужиной короны Люциса.       Вот и подоспел император со своей свитой. Он прошел мимо нас с Ульриком, небрежно кинув на нас презренный взгляд, но, благо, не задержал. Следом за ним шествовал Ардин Изуния, а за их небольшим кортежем неторопливо шла леди Лунафрейя.       — Инсомния воистину прекрасна! — слышался голос Альдеркапта, обращенный к королю.       — Вы Клариса, не так ли? — раздался голос Изунии. Когда я развернулась на звук, увидела его заплывшее в улыбке лицо.       — Я боюсь, Вы меня с кем-то спутали…       — Да нет же, имперская кровь среди этого беспородного смрада видна словно огонь во тьме…       — Извините, мы при исполнении. Пожалуйста, пройдите к гостям, — Никс решил прекратить этот бессмысленный диалог.       Ардин довольно хмыкнул.       — Да-да… Служба… Я всё понимаю… Понимаю, — канцлер показательно поклонился перед нами, сняв шляпу, будто мы были какими-то важными гостями на этом званом вечере, после чего отошел к одному из министров.       — Что он от тебя хотел? — Никс бросил тревожный взгляд на Изунию.       — Обознался, с кем не бывает… — тихо констатировала я, выловив в толпе глазами леди Лунафрейю. Уж её появление здесь было словно гром среди ясного неба. Но я была рада, что её нелегкая судьба, наконец, преподнесет ей хоть один приятный подарок — свадьбу с принцем Ноктисом. Из неё бы вышла достойная королева.       — Столько лет прошло, а они всё ищут ту несчастную дочку Альдеркапта. Наверное, у неё были веские причины так тщательно залечь на дно, — Никс всё ещё пристально смотрел на канцлера. — И где ты на неё похожа?       — Разве только именем. Только представь — придворные, служанки… Наверное свой советник… — мечтательно проговорила я. — Вот это жизнь! И всё по первому зову, никакого расписания!       — Возвращайся в реальность, мы всего лишь глефы.       Я вновь перевела взгляд на короля Региса и леди Лунафрейю, стоящую рядом с ним.       — Смотри, даже Данко здесь, — немного настороженно проговорил Ульрик, найдя в толпе парня во всем черном. «Черная смерть империи». Даже удивительно, как я его не заметила. Рост 186, разные глаза, очки, вечно черный костюм. Многие его ещё называли Гиеной. До верного пса не дотягивал, но и в глотку мог вцепиться похлеще любой бойцовской собаки. Он был всего на четыре года старше меня, однако уже руководил целым карательным легионом. До побега Кларисы он должен был стать её советником, хотя страшно представить судьбу девушки, пойди всё, как было задумано. Там бы империей рулил бы скорее он, чем Клариса, случись что с императором. И если при правлении Альдеркапта Нифельхейм имел славу военных фанатиков, которые захватывали государства направо и налево, то Генрих Данко людскими жизнями просто не чурался. И именно поэтому мы с Никсом были не особо-то и рады видеть его в полной экипировке, бродящего по банкетному залу.       Генрих обернулся в нашу сторону, томно рассматривая обстановку. Видимо, как и нас его притащили сюда ради формальностей. Но зная его послужной список, очень не хотелось, чтобы эти «формальности» неожиданно стали суровыми реалиями.       — Странная у него гетерохромия… Синий с красным… — тут же продолжил Ульрик. Нам было откровенно скучно, и мы уже начинали обсуждать гостей.       — У Януса глаза голубого и карего цвета. У них, похоже, это наследственное, — проговорила я. Речь шла о министре обороны Нифельхейма — Янусе Ли. Личность, конечно, тоже очень многогранная, но не настолько, как его сын. И одной из этих граней уже была разница их фамилий, но это уже совершенно другая и очень долгая история их странной, но достаточно влиятельной семьи.       — А я так думаю, всё же есть у тебя что-то от их принцессы. Длинные рыжие волосы, изумрудные глаза, да и ростом вы одинаковы, — Никс всё же отвел взгляд он Генриха, который принял у официанта чашку кофе и с напитком в руках скрылся где-то в толпе.       Я усмехнулась. Мы с принцессой похожи? Последний её портрет датировался четырьмя годами ранее. Да, что-то общее у нас действительно было. Можно сказать, много общего: длинные рыжие волосы, даже одного оттенка, глаза… Да… Да даже анизокория у нас с ней была на одном и том же глазе. Черты лица тоже повторялись. Лет в 14 она была ростом 163, в принципе, как и я сейчас. Но под это же описание подходит половина жительниц Инсомнии. Так что канцлер, который кинулся на меня с радостными криками «Клариса! Имперская кровь!» видимо пересмотрел смазливых сериалов про счастливое воссоединение семьи. Хотя, может он так на улице на каждую вторую девушку бросался. Вот этого мне никогда не узнать…       — Предлагаешь мне пойти к Изунии и сообщить о своих намерениях «вернуться в Империю»? — усмехнулась я.       — Вдруг повезет!       Мы засмеялись, но, поймав на себе взгляд Данко, приняли серьезное выражение лиц. Мы же глефы, как-никак. Образец серьезности и непоколебимости.       — А потом Кор мне уши надерет, что «негоже род Леонисов королевскими замашками позорить». Спасибо, не надо! — я все же решила продолжить нашу незамысловатую беседу.       — Кстати, как он там? Его сегодня не видно весь день.       — Да… мы с ним не успели вчера поговорить… После совета он был никакой, сил хватило только на то, чтобы назвать мою стряпню пометом чокобо.       — Просто отец года! — усмехнулся Ульрик.       — Восемнадцать лет уже, а он всё меня опекает… Что ему спокойно не живется?       — Принцу двадцать. И вчера он впервые вырвался на свободу. Страшно представить, что он там с парнями сейчас творит.       — Главное — чтобы не забыл, зачем уехал, — усмехнулась я.       — С ним Сциенция. Конечно, уговорам поддаётся легко, но чувство долга обычно доминирует над чувством жалости.       — Игнис — да… Игнис может… — задумчиво отозвалась я. Хоть с этим парнем лично дел я не имела, но Кор часто ставил мне его в пример, как это делают многие «заботливые» родители. Мол «А вот у Сциенции сын уже на советах сидит, а ты всё никак не можешь решить эту дифуру третьего порядка». Вот сейчас думаю… А зачем мне эти дифуры?       Солнце стремительно садилось, одаривая нас своими последними лучами, а мы с Ульриком ещё многое обсуждали. Планы на жизнь, куда отправимся в отпуск, что будет с нами, когда Регис всё же подпишет этот злополучный договор. Завтрашний день ещё только начинал готовить свои сюрпризы, а мы, уже не стесняясь, пытались заглянуть далеко в будущее. Строили планы, мечтали. Всё же может король и прав, и решение отдать Инсомнию Нифельхейму наиболее верное. Не будет больше этих бессмысленных войн, мы все вздохнем с облегчением, хоть и ценой свободы. Но мы простые жители, обыватели. Не нам судить о таких великих делах, которые сейчас вершатся между правителями двух величайших государств…