The Truth/Правда

Его кожа была липкой от пота, а руки тряслись. Люк едва успел войти в свои новые апартаменты, как колени подвели его. Все, что он успел, это облокотиться о стену возле двери, прежде чем скользя осесть на пол. Задыхаясь от ставшего тяжелым воздуха, он обхватил себя руками, и его затрясло. Я твой отец. Наконец-то. Эти три слова. Он уже знал это. Всегда знал. Почему эти хаттовы слова так сильно его задели? Я твой отец. Я твой отец. Я твой отец... Они звучали эхом в его голове. Снова и снова. Это было похоже на эхо из Беггарского каньона. Отец, отец, отец... Несколько темных точек появилось на его рукавах. Потом еще несколько. Когда он услышал слезливый вздох, он понял, что это сейчас творится с ним. Именно он сейчас сидит и плачет тут как ребенок. Он же уже вырос, он достаточно вырос, чтобы не плакать при каждом удобном случае. Люк с силой сжал свои руки, переплетая пальцы, стараясь сжаться сильней, желательно превратившись в мелкую точку, чтобы исчезнуть. Если бы только это помогло ему остановить лившиеся слезы! Слова, что были недавно произнесены, пронзили его больней, чем казалось. Его отец разочаровался в нем. Они оба наговорили друг другу множество ужасных вещей, которые он не хотел бы никогда слышать или произносить. Он просто хотел отца. Обычного отца. Но что ему делать, когда его отцом является сам Дарт Вейдер? И что Вейдер планирует сделать с ним? Они даже не могут выносить друг друга в одном помещении. Они совсем не похожи, у них даже нет ничего общего! Его отец - это могущественный лидер, символ Империи, а он всего лишь трудный подросток с улицы. Должно быть, это какая то злая насмешка судьбы, что они сначала были разделены, а потом их кто-то пытается соединить как разные части некогда единого пазла. Всё это слишком сложно, чтобы об этом думать. Ему больно... И снаружи, и внутри одна сплошная боль. Ему нужно переодеться в новую униформу, ведь его отец скоро придет сюда, но даже этого он не мог сделать. Он не мог заставить себя пошевелиться. Недостаточно хорошо, Скайуокер! Он должен встать. Он должен быть уже готовым, когда отец придёт, чтобы вновь не разочаровать его. Но его ноги не слушаются. Даже когда он услышал звук открывающейся двери, он не смог сдвинуться с места. Тьма, словно приближающийся шторм, нависла над ним, заслоняя взор. Черные сапоги, обтекающий фигуру и немного отсвечивающий темный плащ. Он должен сказать что-нибудь. - Я... я... не гот-т-о...в... Глубокий бас прервал его потуги. - Ты очень странный ребенок. Эти слова только ухудшили положение, Люк затрясся сильней. - Уже не... не ребенок! - Но именно так ты и ведешь себя, юноша. Однако, не сказать, что я этому удивлён, - заявил Вейдер, как будто констатировал факт. Люк даже не мог возразить этому беспрекословному тону. Тьма закружилась вокруг него, обволакивая, прежде, чем его силой потянуло вверх. Люк сжал челюсти, когда его подняли на ноги. - Будешь так сидеть, заболеешь, - черная перчатка вцепилась ему в руку, и Люка куда-то потащили. - Успокойся, сосредоточься на Силе, чтобы прийти в себя. - Да не знаю я как! - его бесцеремонно швырнули в одно из сидений, а Вейдер занял место напротив него. Люку только и оставалось, что смотреть на тяжелые сапоги, ловя перелив света на них. - Конечно, ты знаешь, "как", - резко сказал Вейдер, - Оби-Ван наверняка чему-то тебя научил. - Кто? ИК! - Последнее вышло громко и натужно, что заставило Люка еще больше смутиться за сегодняшний день. - Кеноби. Точно, Вейдер же называл Бена Оби-Ваном до этого. - Он не учил меня. Ничему не учил. Спасибо звездам, его детский плач постепенно сходил на нет. Он шмыгнул, икнул, чихнул и выхватил носовой платок, чтобы вытереть глаза. Затем он резко высморкался. Дважды. Вейдер тяжело вздохнул. И только потом до Люка дошло, что его носовой платок был полностью черным. - Извини, - он поднял голову наверх и попытался улыбнуться отцу - вышло слабо. Держа в руках кусок плаща, куда он несколько раз высморкался, Люк несколько раз его разгладил (как будто бы это помогло) и отпустил ткань. Надо же, а высморкался в плащ он довольно много... - Ты левитировал объекты, пока проходил медицинскую комиссию, - к удивлению Люка, Вейдер проигнорировал то, что кусок от его плаща теперь слипся. - Я сам этому научился, - он снова заикал, - ну, и я также читал о джедаях и ситхах. Я могу передвигать небольшие предметы, могу свободно прыгать по крышам, а Сила может остановить икоту? - Задержи дыхание. - Это, никогда, ик, не работает! - Сейчас сработает, - решительно сказал Вейдер, - вдохни поглубже. После очередного ика он постарался вздохнуть так глубоко, насколько это было возможно. Вдруг рука Вейдера закрыла ему рот, а несколько пальцев, обтянутых черной кожей зажали ему ноздри. Люк начал извиваться, чтобы освободиться, гадая, было ли это своеобразной местью за ту катастрофу с испорченным плащом. - Прекрати елозить. Елозить? Он не елозит! Когда он подумал, что кислород окончательно сейчас закончится, рука, удерживающая его, исчезла. Люк глубоко вздохнул (дважды), пытаясь отдышаться и прийти в норму. - Это что еще было? - Твоя икота - прошла, - ответил Вейдер, явно усмехаясь. Скептически сложив руки на груди, Люк подождал несколько секунд. Ничего не происходило. Может, Вейдер действительно прав. Хаттова икота прекратилась. А у Вейдера определенно оказались неплохие родительские навыки, может ему нужно возглавить кружок для родителей по воспитанию? - А теперь, ребёнок, у меня есть правила для тебя и они не обсуждаются. Люк подавился воздухом между вздохом и попыткой достойно ответить. Это было в его характере - пытаться оспаривать контроль над собой, навязанный другими людьми, но Вейдер не относился к другим. Вейдер был его отцом и это было одной из обязанностей отцов направлять и контролировать своих сыновей. - Хорошо. - Ты будешь обращаться ко мне с уважением. В присутствии посторонних ты можешь называть меня "мой лорд", "сэр" или "учитель". - Могу я называть тебя отцом, когда мы наедине? - прервал Люк. Вейдер немного помедлил прежде чем ответить. - Если хочешь, однако никто не должен узнать о нашем родстве. - О, - расстроено прошептал Люк, но этот запрет породил несколько вопросов, - Понятно, что это не обсуждается, но... что об этом подумают другие? Как же приватность? Разве за моими покоями не следят? - Эти помещения безопасны и они не отслеживаются. Я дарую тебе несколько привилегий, и приватность одна из них. - Серьезно? Классно! - Он заулыбался, - а что насчёт остальных моих привилегий? Люку показалось, что ситх снова подавил тяжелый вздох, но он не мог сказать это наверняка. - Ты будешь представлен как мой ученик. Плохо то, что твоя фамилия, Скайуокер, уже успела засветиться. Чтобы минимизировать этот промах, я буду обращаться к тебе только по имени. Со временем этот пробел со Скайуокером забудется и будет устранен. Люк нахмурился. Значит, капитан Пиетт называл его по имени не потому, что он ему понравился, а потому, что капитана заставили это делать. - А что не так с моей фамилией - Скайуокером? Возникла небольшая пауза, затем Вейдер пересел к нему. Софа немного прогнулась под тяжестью тела Вейдера и Люк немного опрокинулся в сторону. - Несколько людей знают... о моём прошлом и моей личности. Это прежде всего небезопасно для тебя, если они узнают тебя как моего сына. - А... - у него наконец был отец, а он не может никому об этом рассказать. Не смотря на это, он не позволил себе предаться унынию, ведь именно сейчас он испытывал радость от того, что они с отцом просто разговаривают. Может, он ошибался насчет него (а он много раз ошибался), и его старик не такая уж холодная, темная железяка? Был один способ проверить это. Осторожно и очень медленно Люк придвинулся поближе к нему. Совсем немножко. Он продолжал подбираться ближе, пока его голова не уперлась в плечо и руку Вейдера. Вот так. Так гораздо лучше. Он уткнулся лицом в плащ, который действительно оказался приятным на ощупь. Жаль, что его отец не может почувствовать это. Неужели ему действительно постоянно приходилось таскаться с этой броней? И даже эти перчатки? Люк не мог не задаться вопросом о том, что вообще осталось целого от прежнего тела его отца? Может быть, он был полностью роботизирован за исключением мозга? Но ведь... у него был собственный голос, значит, что-то еще осталось. - Так что насчет остальных привилегий? - переспросил Люк. Вейдер напрягся при контакте и сейчас пытался подобрать свой плащ ближе к себе, как будто бы желая спрятаться в него. Люк захихикал, так как перчатка по случайности коснулась его носа и того, что там оставалось. Вейдер с раздражением поскорей убрал руку и попытался вытереть её о чистый край плаща. Затем он встал, и Люк еле успел мягко приземлится обратно на софу, прежде чем сесть ровно. - Я удалюсь, чтобы сменить свой плащ. Переоденься в униформу уже наконец. Когда я вернусь, мы пойдем с тобой на мостик, это твоя привилегия, и еще... - заявил Вейдер, стоя возле двери, - у тебя будет тест на твоё... поведение. Если ты не пройдешь его или последующие, обещаю, вряд ли ты выйдешь из своих покоев когда-нибудь. "Это грубо", - молча ответил ему Люк, но вслух сказал: - Да, мастер. Получив порцию подозрительного взгляда от слегка повёрнутой к нему маски, Люк не мог не улыбнуться, когда отец отвернулся. Все-таки он почувствовал себя лучше, чем... чем всегда до этого момента. У него наконец-то был отец, и Люк был уверен, что они смогут поладить. Наверное.