***
Крепости следовали древней традиции. Бывало, что офицерам в легионе давали прозвища солдаты из подчинённых им отрядов. Это случалось после того, как те достигали высокого мастерства, проявляли доблесть, совершали достойные подвиги или же просто из-за политических соображений, в случаях, когда те дослужились до высокого ранга и ещё не были «названы». Войска давали офицерам имена животных, которые временами сопровождались цветом или прилагательным, но всегда это было чем-то, связанным с названным офицером. Иногда причина имени была понятной, иногда за ним скрывался некий смысл. Солдаты, что прозвали капитана Сюя Красной Гориллой, не пытались скрыть ничего. — Разведчики! Огонь! — скомандовал дородный капитан. Джоффри отсчитывал секунды про себя. Раз… Пятеро рассветных разведчиков стремительным движением поставили хвостовики стрел на тетиву. Их действия были чёткими и лишёнными суеты, благодаря чему они тратили как можно меньше времени на каждый шаг. Это было сродни искусству, ведь каждая деталь их стойки или движений совершалась так, потому что именно так задумано, не иначе… в ином случае, она бы вовсе не совершалась. Два… Все они подняли луки, натягивая их и целясь в одном плавном действии. Три… Они прицелились на второй половине третьей секунды и отпустили тетиву. Они стреляли не залпом, ведь по сути, рассветные разведчики презирали подобное, впрочем, вряд ли кто-то обратил внимание, что они выстрелили практически одновременно. Все пять стрел вошли ровно по центру груди деревянной мишени… на другой стороне двора. Раньше я слегка пробовал себя с луком… но это… Джоффри покачал головой в бесчисленный раз. — Я не могу и стрелу из колчана за три секунды достать, не говоря уже о том, чтобы попасть по цели… — Тебе есть что сказать, варварский крысёныш?! — проревел капитан Сюй, оказавшись прямо перед лицом Джоффри. — Хочешь поделиться какой-нибудь древней мудростью о том, как нам делать нашу работу?! Не так ли?! — Сэр! Нет, сэр! — прокричал Джоффри, при этом его глаза были неподвижны, а спина выпрямлена. Он слегка забыл о том, насколько Легионы были дисциплинированны, по сравнению с его предыдущей службой «прославленным» писарем. Это, вкупе с непринужденной манерой Цзиня, сделало Джоффри несколько не готовым к строгой выучке, которую требовал Легион от своих солдат. В представления Джоффри об армии такая дисциплинированность вписывалась с большим трудом. В Вестеросе подобное отношение спровоцировало бы восстание благородных, а простолюдины попросту падали бы на землю от физического и морального истощения. Ближайшим аналогом, по мнению парня, были наёмники, но те, как правило, уже были ветеранами и не требовали подобной дисциплины. Но не в Пяти Крепостях. Постоянная армия, совершенствовавшая своих солдат до идеала… замысел был в том, чтобы взять зелёных мальчишек и превратить их в профессиональных, компетентных убийц, которые будут следовать приказам на поле боя, а не ломать строй и бросать оружие при первом признаке малейшей неудачи, как это происходило в Вестеросе с ополчением. Обычно этой работой занимались солнечные лучи, но майор Цзинь попросил капитана Сюя поработать над его сомнительными талантами самолично, дабы, по всей видимости, ускорить процесс. Независимо от того, кто это делал, но мальчишек хорошо откармливали, но жестоко тренировали день за днём, это был воистину невероятный механизм, создающий солдат. И Джоффри благодарил Старых Богов, что лорды Вестероса даже не слышали о подобном. Всё бы шло под откос куда быстрее, если бы такие армии рвали королевства на части. Парень представил, какие неудобства бы возникли, если бы он просыпался из Пурпура посреди осаждённого замка, да и кроме того, подобные хорошо вымуштрованные армии могут сеять куда больше смертей и разрушений… Или нет? Королевская армия, на службе централизованного государства… — Да ты хоть что-нибудь услышал, из того что я сказал тебе, варварская личинка?! — проревел дюжий капитан, обрызгивая Джоффри слюнями и обдавая ужасным запахом. — Сэр, нет, сэр! Я отвлёкся, сэр! — ответил парень, не прекращая смотреть вперёд. — Вот так! Давай сделай… — Пятьдесят, сэр? — прервал Джоффри, уже будучи на земле. Тот на секунду оторопел, после чего стал ещё краснее. — Сотня, пеший разведчик! — ответил мужчина, но Джоффри уже выполнял знакомое упражнение, которое он сделал наверное миллион раз ещё до того, как смог осилить подъём на Лунные Горы. Парень считал, что между ними где-то успело возникнуть недопонимание. Какими бы строгими не были порядки в Легионах, разведчики, состоящие из ветеранов и привыкшие к более суровым условиям, вели себя куда расслабленнее, чем солдаты в гарнизоне. Впрочем, капитан Сюй привык получать в своё распоряжение именно ветеранов, а не «зелёного» новобранца, вроде него… Скорее всего, он намеревался сначала сломать его, прежде чем делать из него хорошего разведчика. И хуже того, он считал, что уже привычное и спокойное поведение Джоффри было следствием высокомерия или желания досадить, когда на самом деле парню просто нравилось выполнять приказы. Джоффри давно приносило удовольствие то, что к нему относятся как к простому человеку, но ещё никогда не доходило до такого… Капитан относился к нему, как к какой-то букашке, словно тот не был даже человеком. Он пытался сломить его, лишить гордости, предрассудков, чтобы парень перестал считать, что ему кто-то что-то может быть должен, и мог «очистится», познать пути разведчиков, обучиться навыкам, требуемым для выживания в пустошах, и понять, что-то, кем Джоффри был в прошлом, не делает его особенным… И парню искренне нравилось подобное… но проблема заключалась в другом. Не важно, сколько он думал об этом, но у него не выходило найти способа сказать капитану, что он уже был сломан. Джоффри лишился всего, что у него было, своего высокомерия, гордыни, чувства собственного достоинства… всего, даже рассудка. Он был настолько сломлен, что, как он считал, провёл более полувека, просто просыпаясь и не отводя взгляда от потолка своей комнаты в Красном Замке… Его разум был широко открыт ко всему, что мир для него подготовил, и он понимал, что был никем, абсолютно никем, по сравнению с другими, более достойными мужчинами и женщинами. Пекло, а это только по сравнению с другими людьми! Даже ничто было слишком лестным словом, когда он задумывался о своём месте в Космосе… Джоффри был готов и способен выполнять всё, что только потребует от него капитан, желая попробовать и научиться хоть чему-нибудь (То, способен ли он научиться, было уже другим вопросом), да и в общем попросту наслаждался процессом, надеясь, что его превратят в одного из этих безумно профессиональных разведчиков, что регулярно прибывали через главные ворота. Ему также оставалось лишь надеяться, что и капитан поймёт это со временем. Конечно, зря он представил толпу вестеросских лордов, что смотрят на подобное отношение к королевскому наследнику и чуть ли не бьются головами о серый кирпич, не в силах сдержать возмущения. — Что, тебе смешно, ты грязный варвар?! Думаешь то, что здесь происходит, забавно?! — прогремел своим голосом капитан Сюй, после того как Джоффри закончил выполнять упражнение и встал. — Сэр! Нет, сэр! — выкрикнул Джоффри, изо всех сил стараясь сдержать рвущийся смех. О боги… как представлю эти лица… «Он назвал моего Джоффри грязным варваром?! Да я насажу его голову на пику над Твердыней Мейгора!» — провизжала призрачная Серсея, и парню стало всё труднее сдерживать дурацкую ухмылку, лезущую на лицо. Боги… пожалуйста… хватит… сосредоться, Джоффри… сосредоточься на боли! На боли!!! — Тогда почему ты всё ещё лыбишься, сукин ты сын?! — голос капитана буквально прогрохотал. Голова призрачной Серсеи покраснела настолько, что взорвалась, и за ней вскоре последовали все придворные Красного Замка, в это время они визжали в небеса, подобно умалишенным воронам, в ответ на откровенное и абсурдно неприемлемое оскорбление достоинства принца… Джоффри уже не мог себя сдерживать и громко захохотал. Голова капитана Сюя настолько покраснела, что парень подумал будто она сейчас взаправду взорвется. О боже… Вот и показалась Красная Горилла…***
Разведчики были особо странной группой людей. В Крепости Рассвета постоянно ходили слухи, что серый песок превращает их мозги в кашу, делая их неспособными чувствовать некоторые эмоции, при этом улучшая их зрение так, как и не снилось нормальным людям. Джоффри же думал, что все эти слухи были кучей верблюжьего дерьма. Как он считал, постоянное уединение, в котором они пребывали, пока путешествовали по бескрайним степям шрайков или через пустыни на северо-востоке, в череде с возможностью смотреть на захватывающее дух ночное небо, которое видно даже с Серой башни… частично изменило их взгляды на жизнь. Джоффри не мог не признать, что ощущал некого рода связь с этими суровыми и немногословными людьми. Каждый из них имел богатый внутренний мир, а каждое слово, сказанное ими, имело за собой реальную значимость и смысл. Конечно, они всё ещё оставались людьми, что проявлялось в их подколках над свежими рекрутами. Шутки были неожиданными и столь уместными, что всегда веселили Джоффри. Также они казались забавными, из-за того, что звучали не так уж часто, и парень как мог старался отшучиваться в ответ. Оказалось, что он поступил верно, ибо после этого он стал постепенно вливаться в их сплочённое общество. Впрочем, они всё ещё не приглашали его сыграть в кости, настаивая, что Джоффри стоит «заслужить свою лошадь», прежде чем принять участие в древней и священной традиционной игре, в которую по легендам играли сами боги на месте основания Серой башни ещё до начала времён (ха!). Они говорили, что это для его же блага… и он верил, учитывая что ставками в этой игре были запасы воды, используемые ими в вылазках на Край Мира. В самом деле, странные люди. Шли месяцы, во время которых Джоффри старался усвоить техники мастерского обращения с луком, характерные для разведчиков. Начиная от приказа и решения вступить в бой, за три секунды разведчик должен достать стрелу из колчана и поразить мишень размерами с человека, независимо от того, находится она прямо перед ним или на расстоянии в сотню метров. Каждое движение исполнялось лишь потому, что без него было нельзя, азы обращения с луком сводились к самому минимуму. Куда сложнее машинального и стремительного поставил-натянул-отпустил, были громадные психологические усилия, стоящие за техникой. Физическая часть была «простой», «всего лишь» дело кропотливых повторений, как вскоре выяснил Джоффри. С рассвета и до заката Джоффри ни на минуту не разлучался со своим изогнутым луком. Он просыпался в казармах — своеобразном логове, где разведчики спали, играли в азартные игры и просто дурачились, находясь вне службы, — и облачался в полное одеяние разведчиков. Костюм был тяжелым, полным всевозможных кармашков, креплений для ножей, а также обеспечивал защиту головы с шеей и дополнялся зелёно-серым плащом. А также двумя, полными стрел, колчанами. Капитан Сюй заставлял его стрелять по мишеням буквально на протяжении всего дня. Иногда добрый капитан оставлял его одного на весь вечер, в то время как Джоффри всё пускал и пускал стрелы без остановки до тех пор, пока его пальцы не начинали кровоточить, а руки не жгло от боли. Затем, на следующий день, капитан приказывал тому усесться в тени, давая ранам зажить, и наблюдать за тем, как несколько разведчиков едва ли за минуту превращают мишень в подобие ёжика из стрел. Когда боль в руках становилась совсем уж невыносимой, один из разведчиков, находившихся не на вылазке, брал парня на выезды по «ближайшей» территории, обучая его ценным техникам выживания, как найти воду или пережить песчаную бурю, и многим другим полезным вещам. Лейтенант Хань, молодой разведчик, переведённый из гарнизона два года назад, наиболее часто составлял ему компанию. Вместе они путешествовали по степям и небольшим окрестным пустыням, что росли подобно серым холмам из обычно плоских равнин. Джоффри довелось ознакомиться с внешними укреплениями, рядом небольших крепостей и дозорных вышек, ознаменовавших край территорий, находящихся под постоянным надзором Легиона, каждая из которых была укомплектована гарнизоном из трёхлучников и полусолнц. Хань научил парня тому, как разведчики ездят верхом, стилю, предназначенному для стрельбы с седла без лишних усилий и для долгих вылазок. То, как ехать быстро, в то же время не загоняя лошадь, и с устойчивым темпом во время погони, были двумя из многих вещей, которым тот научил Джоффри. И, конечно же, уроки с луком никогда не прекращались. Школа «Божественных Ветров» не требовала врождённого мастерства и ей можно было научиться, благодаря чему у Джоффри постепенно получалось усвоить движения. После стольких повторений они настолько укоренились, что парень мог их выполнять не только быстро, но и при этом успевая насвистывать (хоть и ужасно) джигу. Целью закрепить все эти движения на уровне инстинкта было разгрузить мозг для действительно важных расчётов перед каждым выстрелом. В порочном союзе математики и стрелкового мастерства, рассветные разведчики на самом деле использовали три секунды перед выстрелом, чтобы рассчитать траекторию стрелы. Пусть это и были довольно грубые оценки скорости и направления ветра, но для их целей этого было достаточно: небольшое отклонение влево или вправо от сердца всё равно убьёт цель, что и показывали результаты техники. Мысль о стрельбе залпами уже давно считалась разведчиками оскорблением их навыкам, ведь они всегда спускали тетиву прицельно… И летящий в галопе налётчик иногда даже не успевал понять, что его достало: длинная стрела бесшумно пролетала над небольшим холмом и поражала его прямо в спину. Джоффри проводил ночи под светом свечей в расчётах предполагаемых выстрелов на всегда лежащей под рукой Йи-тийской белой бумаге, стараясь разумом осознать полёт, как если бы сам спускал стрелу с тетивы. Ему твердили, что подобное занимает годы, даже десятилетия, чтобы овладеть мастерски этой техникой, но Джоффри ощущал, что уже стал понимать основы. Он словно снова оказался аколитом на своём последнем экзамене, где ему приходилось сочетать и использовать невинные хитрости для решения задач. Летящие стрелы преследовали его даже в снах, смешиваясь с воспоминаниями его морских похождений или изучениями чисел в Цитадели. Это было подобно объединению разных личностей, разных жизней. Решение трудных уравнений под взором архимейстера Райама, инстинктивная оценка скорости ветра посреди шторма, ощущение подходящего темпа для парирований атак Пса… Он будто бы тренировался для этой техники все свои жизни, не осознавая этого. И вот одним днём всё внезапно встало на свои места, причём, что поразительно, когда он был отвлечён более всего. В сторожевой случился переполох с раненым разведчиком, и капитан Сюй был отвлечён вознёй со снующими лошадьми и лекарями. Джоффри был измотан после дня изнуряющей езды по внутреннему периметру и ночи расчётов выстрелов на дальнее расстояние. Ему грезились беспечные дни, когда он лежал под чардревом Винтерфелла, наблюдая за игрой красных и бордовых листьев, медленно падающих вниз, образуя покров на окружающей… — Разведчики! Огонь! — внезапно проревел капитан Сюй. Джоффри всё ещё был очарован листьями, пока его руки двигались сами по себе. Он ощутил порыв ветра и натяжение лука. На мгновенье ему показалось, словно он очутился в Винтерфелле, но опустившаяся тишина привела Джоффри в чувства. Капитан и несколько разведчиков, наблюдавших за ним, не издавали ни звука. На противоположной стороне двора Джоффри увидел оперенье стрелы, что вонзилась в грудь мишени. Его взгляд опустился вниз и он заметил лук, который он всё ещё сжимал в руке, в то время как другая рука уже едва ли не держала вторую стрелу, готовая к следующему выстрелу. Один из наблюдающих разведчиков бросил свою флягу своему товарищу, а тот только по-дурацки улыбался. Однако в голове Джоффри была лишь одна мысль. Боги, я бы убил за постель.***
Хоть он и был безусловно худшим стрелком в обществе разведчиков, но теперь он был частью этого общества, и уже это приносило ему удовольствие. Инструктажи о том, как вести стрельбу с седла постепенно усваивались, и пройдёт немного времени, как Джоффри сможет с гордостью называть себя «верховым разведчиком», основной единицей отрядов рассветных разведчиков. Он уже щеголял тремя лучами на груди и имел право играть с остальными в кости, что в итоге, если бы не щедрость разведчиков к «варвару», превратило бы его в иссушённый горох, дымящийся под пустынным солнцем. Его «аттестация» привела к распитию огромного количества шрабского эля и мучительного, но смешного до колик «подержи-ка это копьецо на голове и не двигайся!»… после этого каждый раз, когда его череп случайно царапало, каждый разведчик в пределах видимости разражался смехом… и быстро царапал свои старые шрамы в похожей манере. Ещё задолго до конца ордалии новые товарищи Джоффри были более чем счастливы ему сообщить, что это только начало. Его путь как разведчика рассвета едва лишь начался.***