—Веришь?

Капли мерзкого, холодного дождя падали на давно заледенелое стекло, издавая еще более противный глухой стук, разлетавшийся мгновенно по пустой квартире. Рядом с ноутбуком лежали недавно купленные, но уже использованные шприцы и свежие брызги крови, рядом с ноутбуком валялось несколько пустых бутылок из-под воды, иногда под сквозняком слетавшие на пол, у ноутбука, на самом видном месте красовались пустые пластинки антидепрессантов, рядом с ноутбуком сидит, наконец-таки, уставший Ларин, пялившийся на серый потолок своей унылой комнаты. Весьма резко и звонко по помещению пронесся звук вызова в скайпе, практически отлетая от каждой голой стены, что создавало неприятное ощущение, до того неприятное, что парень зажмурился. Как всегда, как и любому человеку, ему пришлось разлепить очи и немного взглянуть на суровую реальность, которая погубила это и так расшатавшееся сознание. И если бы Ларин верил в душу, он бы сказал, что имеет самую меланхоличную и рваную ее на всем белом свете. Рваную пустыми ожиданиями чего-то хорошего. —Мать... Парень поблагодарил несуществующего бога за то, что действие психотропных веществ еще не закончилось, и принял вызов. —Дима! Девушку-то нашел? Нет. Не нашел. Это было настолько стыдно осознавать. Проговаривать вслух то, что ему приходится каждый раз колоться для нормального восприятия мира, колоть руки для того, чтобы перестать завистливо смотреть на молодые парочки, кружащиеся под теплым дождем, радостно вскрикивающие и смотрящие на свои золотые кольца. Но Дима все равно думал, что его серая жизнь, в буквальном смысле, пройдет, что это сбой в организме или психике. Все, что угодно, кроме... —Конечно, конечно. *** Опять проснулся посреди ночи и упал с кровати от невыносимой боли, пронзающей все тело насквозь, словно зимой; когда холод пробирается к тебе под куртку и просачивается сквозь свитер, казалось бы теплый, но, насколько бы он не был таковым, от холода не уйти, ровно так же, как и от побочных этого препарата; Опять начал проклинать все то, что делал раньше по отношению к себе, Опять полпачки обезболивающего и стакан ледяной воды из-под крана в дрожащих от холода и страха руках. *** Долгожданный версус прошел хорошо, не считая того, что Ларин проебал, и это довольно-таки радует. Все-таки, Уткин чувствует себя хорошо, как морально, так и физически, даже не плачет, держится. Главное– не победа… —Главное– участие!– Протянул из-за спины чей-то писклявый голос, нагло и беспардонно прервавший цепочку мыслей, крутящуюся в голове комика. Парень поймал себя на мысли, что до сих пор сидит в 1703, что довольно опасно, хотя… все опасное давно случилось. Он уже родился. —А? —Как дела после разъеба, Ларин? Но Ларин не отвечал. Не отвечал из-за темной пелены, окутавшую его глаза, мешавшую сконцентрировать взгляд на чем-то определенном вокруг себя; Не отвечал из-за странного ощущения в животе и в голове, Не отвечал из-за Шока?; Рыжие кудри Хованского, словно божий свет, выделялись на фоне темного клуба, в котором давно уже выключили музыку. Рыжие Дима попробовал часто моргать, и даже помотал головой.