***
Полуголая и посиневшая от холода, я шла по заросшей травой и кустарниками дороге. Я прижала окровавленную правую руку к груди, превращая когда-то белую майку в непригодный для ношения предмет гардероба. В голове промелькнула мысль, что майку мне теперь не отстирать — придется выбрасывать. Жаль. Она была моей любимой. Почему я здесь, в лесу? Не знаю. Не знаю, куда иду. Не знаю зачем. Просто иду, даже не пытаясь бежать или выбраться к дороге. Очередной порыв ветра вновь вызвал дрожь во всем теле и донес до моих ушей чей-то вой. Хотя почему чей-то? Волчий. Это был волчий вой. Я посмотрела назад на тропинку. Страшно не было, нет. Было как-то... тоскливо, что ли. Все казалось таким нереальным, как во сне. Вот только я точно знаю, что это был не сон. Порезанная рука вполне реально болела, как и ноги, как глаза и голова. А потом воздух взорвался могучим раскатом грома. Я испуганно подняла глаза и будто очнулась. Неожиданно сердце забилось пойманной птицей. Справа сверкнула молния. Где-то упало дерево с долгим, протяжным скрипом. И снова грянул гром — целая череда громких звуков. Я почувствовала в воздухе знакомый запах, который обычно появляется прямо перед дождем. А потом хлынул ливень. Из-за сильного ветра холодные струи летели почти что горизонтально. Ледяные капли стали стекать на рану на руке, которую я прижимала к груди. Стараясь не думать о том, что делаю и зачем, я закинула руки назад, ухватилась за ворот майки, нагнулась вперед и стащила ее через голову. Дождь обрушился на меня, как ледяной душ. Капли хлестали по щекам, по плечам и спине. У меня перехватило дыхание. Вся кожа покрылась мурашками. — Какая холодина! — сдавленно пискнула я. Я кое-как перевязала майкой руку, из которой все еще хлестала кровь. Потом буду думать, как я умудрилась порезаться, да еще и так глубоко. Вспышка осветила небо. Меня била дрожь. Дождь заливал глаза, и поэтому все расплывалось в водянистой дымке. Никогда в жизни мне не было так холодно. Никогда раньше мое сердце не билось так сильно. Сейчас оно изо всех сил гнало кровь по венам, пытаясь согреть меня. Жалко, что у него плохо получается. Я поспешно пошла по тропинке, подавляя в себе желание оглянуться и посмотреть, не идет ли кто-нибудь за мной. Там точно никого нет. Минут через тридцать дождь превратился в мелкую изморось, и я вдруг поняла, что страх отступает, и рука теперь не так сильно болела. Настроение поднялось в несколько раз. С чего бы это? Обычно только сумасшедшим весело в таких ситуациях... или пьяным. Неожиданно тропинка кончилась. Она вывела меня на поляну идеальной круглой формы, где, прямо посередине, росло дерево. Даже на картинках я никогда не видела такого красивого дерева. Но вот только красота эта была невозможной. Просто нереальной. Его ветви, покрытые небольшими ромбовидными листьями золотого цвета, — что странно, они были именно золотыми, а не желтыми — клонились под тяжестью плодов такого же цвета. Дерево ярко светилось изнутри, и этот свет будто двигался там, внутри ствола, словно живой. Упавшие плоды покрывали всю землю вокруг дерева, среди них было много свежих и сочных. Наверное, их сбил только что прошедший дождь. Но даже те плоды, которые уже давно лежали на земле и успели подгнить, выглядели так соблазнительно, что мой рот переполнился слюной при одной только мысли о том, как я подберу фрукт и вопьюсь в него зубами. Даже и мысли не возникло, что это дерево ядовитое. Сделав пару шагов к дереву, я в нерешительности остановилась, все еще прижимая перемотанную руку голой груди. Умом-то я понимала, что такого не может быть, что это, скорее всего, просто сон... или галлюцинация. Но вот мое тело говорило, что никакой это не сон. Все было очень реально — чувствовался сладковатый запах, витающий в воздухе; бодрящая свежесть после дождя; тепло, которое исходило от земли. Да та же боль в руке говорила о том, что я не сплю. Снова немного приблизившись к дереву, я нагнулась и подняла один из плодов. Он был небольшим, гладким, по форме очень похожим на грушу. Обтерев фрукт о свои шорты, я принюхалась к нему и, почувствовав приятный, сладковатый запах, впилась в мякоть зубами. На вкус «груша» была очень сладкой, по вкусу напоминала клубнично-банановый молочный коктейль. Внутри фрукт оказался светло-розовым. Я прикрыла глаза и тихо застонала от удовольствия, из-за чего густой сладкий сок потек по подбородку. Такой странный фрукт! Но, черт, такой вкусный! Внезапно я почувствовала себя отдохнувшей, выспавшейся и здоровой. Все, что болело пару секунд назад, болеть перестало, и я наконец смогла выпрямиться и облегченно вздохнуть. Быстро размотав покалеченную руку, уставилась на нее. Прямо на моих глазах огромная рваная рана стала быстро затягиваться, и уже через десять секунд на руке не осталось и следа от царапины. Как? Тут моя рука ужасно зачесалась, и на коже от запястья до локтя стали проявляться тонкие черные линии, будто кто-то кисточкой рисовал. Пару минут спустя я с непониманием смотрела на рисунок безлиственного дерева у себя на руке. Татуировка?! Папа меня убьет, если увидит! Я потерла тату, и... ничего не произошло! Она не смывается! И тут мне стало все равно на то, что на моей руке непонятно откуда появился рисунок. На губах появилась улыбка, и я счастливо засмеялась. Сумасшедшая! — Рия... — мне послышался чей-то тихий шепот, но это показалось чем-то естественным и нормальным, что я просто подняла голову, прислушиваясь. —Тебе пора, Рия. Иди домой, — перед моими глазами появился светлячок. Я снова улыбнулась, кивнула и последовала за светлячком. Волшебство поляны с деревом пропало, как только я ушла с нее, а вот хорошее настроение осталось. Светлячок вел меня по еле видной тропинке, постепенно исчезая.***
Я вышла на проезжую часть. Солнце уже встало, наверное, сейчас около семи утра. Через час в школу. Пора домой. — А где дом? — спросила я, уперев руку в бок, а другой придерживая окровавленную майку к себе. Тут до меня донеслось шуршание шин по дороге и тарахтение мотора. Его я узнаю где угодно. Это тарахтение Стайлз нежно называет «урчанием тигра». Видимо, очень старого, больного, умирающего тигра. Машина остановилась рядом со мной, я тоже остановилась и посмотрела в окно джипа. Дверь открылась, и из салона вывалился Скотт. Он был одет в то же, что и я, вернее, раздет — верха на нем тоже не было. Я снова улыбнулась во все зубы. — Рия?! Что ты тут делаешь? Да еще и в таком виде... — ошарашенно вопросил Скотти и посмотрел на мое одеяние, его щеки сильно покраснели, парень отвел глаза. — Домой иду, — пожала плечами я. — Ты где была, зараза?! — донесся до меня гневный голос брата. — Где ты шлялась всю ночь?! — а потом посмотрел на меня внимательнее. — Где твоя одежда? Это был Дерек Хейл? Он тебя изнасиловал?! Боже, он это сделал. Надо сказать папе! Он... он посадит его за растление несовершеннолетней! Мы сейчас поедем в полицейский участок, потом в больницу... нет, сначала в больницу, а потом... — Слышь, Королева драмы, может, хватит? — воскликнула я, забираясь на заднее сиденье джипа. — Меня никто не насиловал. Дерек меня просто высадил у дома и уехал. Я вообще не помню, как в лесу оказалась. Очнулась только тогда, когда уже шла по тропинке. А кровь из-за пореза на руке. — Какой порез? Я вздохнула и показала им правую руку, на которой вместо пореза теперь красовалась татуировка. — И где? — поднял брови Стайлз, ожидая, когда Скотт закроет дверь, и можно будет ехать домой. — Когда ты успела сделать татуировку? Вчера же еще не было. — Я... — посмотрела на свою руку, а потом задумалась. Еще пять минут назад я помнила, что происходило там, в лесу, а сейчас — нет. — Я не помню. — Как не помнишь? Дай сюда руку. — Скотт схватил меня, притянул к себе и вдруг начал очень странно себя вести. Сначала он принюхался к рисунку дерева, затем на его пальцах выросли когти, ну, нормального такого размера когти, щеки обросли волосами, а глаза начали светиться желтым. Я замерла и попыталась забрать свою руку обратно, на что услышала недовольное рычание. — С-с-стайлз, — тихо позвала я брата. Стайлз повернулся, спокойно посмотрел на нас и отвернулся, а потом снова резко повернулся и одной рукой стал отбирать меня у Скотта. — Чувак, давай пока не будем расчленять мою сестру. Её природа и так мозгами обделила, а ты хочешь еще и конечности лишить, — сказал мой... горячо любимый брат, за что и получил моим твердым кулаком по макушке. — А что я не так сказал? Правда же! — Да, прости, — Скотт, видимо, успокоился и через пару секунд отпустил меня. — Что это было? — Я не знаю. — Ладно, потом разберемся, — пожал плечами Стайлз. Вот так всегда — игнорируем проблему, пока не станет совсем уж плохо. В меня полетел чей-то бежевый пиджак, который я с удовольствием надела. Минут десять мы ехали в полной тишине, а потом Скотт заговорил: — Знаете, что меня больше всего меня беспокоит? — Если ты про Эллисон, то ща получишь в морду, — ответил мой близнец, с раздражением смотря на друга. Я согласно кивнула. — Она, наверное, ненавидит меня теперь, — вид у Скотта был такой прям несчастный-несчастный, что мне его даже жалко стало. — Сильно сомневаюсь, но ты можешь принести ей свои извинения, — Стайлз поджал губы, — Или просто рассказать ей правду о том, что ты оборотень-извращенец, — мы со Скоттом скептически на него посмотрели. — Ладно, плохая идея, — близнец снова посмотрел на МакКолла, и, видимо, ему тоже стало жалко парня. — Да ладно, не парься! Слушай, если надо, мы сами прикуем тебя цепями в полнолуние и будем кормить живыми мышами. Я закивала и вставила свои пять копеек: — И птицами. — Птицами? — Скотт посмотрел на меня. — Ненавижу птиц. — Это правда. Вечер следующего дня, дом Дерека Хейла. — У меня вопрос, — я подняла руку. — Валяй, — вздохнул Стайлз. — Что мы здесь делаем? —Мы тебе сто раз говорили, что Скотт, когда был здесь в прошлый раз и разговаривал с Дереком... — Разговаривал с Дереком? А меня не взял! — я осуждающе посмотрела на друга. — Не перебивай! Так вот... Скотт своим супер нюхом учуял трупный запах, мы сходили в больницу, в морг, где и лежит первая часть трупа. Скотт снова понюхал — запахи совпадают. А это значит что? Что Дерек Хейл — убийца, закопавший свою добычу у себя на участке! А еще это значит, что мы можем доказать его вину. — Стайлз выглядел донельзя довольным. Я подперла щеку кулаком и прищурила глаза. — Ладно, допустим. А если он является убийцей, то почему закопал труп рядом со своим домом, а не сбросил там в реку, или не сжег, или не закопал ее где-нибудь подальше? Да и зачем Дереку убивать ее? Стайлз взмахнул руками: — Откуда мне знать?! Он псих! Еще вопросы? — увидел, как я набираю в легкие воздух, и добавил: — Никаких вопросов! Я вздохнула и уставилась на полусгоревший дом Хейлов. Наверно, до пожара он был красивым. Сразу представились белые деревянные стены; черепичная крыша; красивое крыльцо, на котором стоят цветы в горшочках; кресло-качалка рядом с окном; небольшой летний столик с белой скатертью на нем и прозрачной вазой с цветами; клумбы прямо возле дома. Клянусь, я даже услышала веселый детский смех, доносящийся из дома. Почувствовала, как рисунок на руке потеплел, я закатала рукав и глянула на татуировку. Ничего не изменилось. — Я вот не понимаю, — начал Стайлз. — Откуда она у тебя появилась? Ты же не оборотень, как Скотт и Дерек, но все равно в полнолуние пошла в лес. Тебя никто не кусал, насколько я знаю. Что происходит? — брат схватил меня за руку и начал водить по линиям кончиками пальцев. — Могу поклясться, что я помнила все вплоть до секунды, пока не села в машину. А теперь — пустота. Помню только, что у меня был страшный порез на руке, а потом раз — вместо глубокой царапины татуировка, а я сама стою на дороге. А еще настроение прекрасное было, — я говорила тихо, балдея от поглаживаний брата по рисунку. Послышался стук захлопнутой двери, и мы втроем, как один, подняли головы. Из дома вышел Дерек и потянулся. Я судорожно выдохнула и замахала руками возле лица, пытаясь охладиться — в машине стало почему-то очень жарко. — Гляньте, какой киса! — зашептала я, тряся друзей за плечи. — Какая гадость, — кажется, я услышала, как Стайлз закатил глаза. — Ты бы себя со стороны видел, когда Лидия Мартин мимо проходит. Я хотя бы с Дереком разговаривала. А ты в ее присутствии можешь только мычать и пускать слюни. — Я вообще-то разговаривал с ней, — гневно зашептал Стайлз. — Да? Глядя на ее фотографию? — усмехнулась я. — Или шепча что-то в спину? Или ты имеешь в виду те десять секунд в третьем классе? — Ах, ты... — Стайлз, заткнись! — зашипел Скотт. — Он может нас услышать. — Да, заткнись, Стайлз, — кивнула я. — К тебе это тоже относится, Рия. Я сложила руки на груди и продолжила следить за Дереком. Вот он выдохнул облачко пара, спустился по ступенькам и подошел к машине. Погладил ее по капоту и открыл дверку. Я снова судорожно выдохнула. Когда машина Дерека скрылась из виду, мы все дружно вздохнули от облегчения. Вернее, Скотт со Стайлзом от облегчения, я скорее сделала это от экстаза. Джип тронулся с места и проехал прямо к дому. — Выходим и берем лопаты! — Стайлз хлопнул в ладоши и вылетел из машины. — Откуда у него лопаты? — спросила я Скотта, на что тот недоуменно пожал плечами. — Подождите, что-то не так, — сказал Скотт, когда мы подошли к могиле. — Что не так? — Не знаю. Давайте просто сделаем это, — и воткнул лопату в сырую землю. Спустя полтора часа. — Ри, не хочешь нам помочь? — пропыхтел Стайлз, в очередной раз втыкая полотно лопаты в землю. Я глянула на друзей, потом глянула на лопаты, потом на землю, а потом на свой телефон, в который я уже довольно долго играю. — Нет, не хочу, — и снова уткнулась в телефон. Послышался слаженный вздох. Я усмехнулась. — Ты вообще-то должна стоять на шухере, — упрекнул меня Скотт. — Так я и стою, — я оглянулась в поисках опасности, — Никого нет! Копайте дальше. Вот теперь так же слаженно они закатили глаза. — Это слишком долго! — просипел Скотт, вытирая лоб рукавом. — Да копай ты уже! — А что, если он вернется? —Тогда мы убежим! — А если он нас поймает? — У меня есть план, — самодовольно произнес близнец. — Мне уже страшно, — встряла я, не отрывая взгляда от экрана. — Какой план? — Ты бежишь в одну сторону, а я в другую. Кто попался, тот трупак. — Подожди. А я? А как же я? — я подняла глаза на брата и состроила глазки. — А тебя мы оставим здесь. Тебе все равно нравится Дерек, вот и познакомитесь ближе. Плохой. Очень плохой мальчик. Я ему это припомню. — Фигня твой план, — сморщился Скотт. Вот! Вот он! Настоящий друг. — Эй! Стой, стой, стой! — прокричал Стайлз, отодвигая Скотта от чего-то. Я вскочила и спрыгнула к ним в яму. Мы все присели и начали развязывать сверток, лежащий на земле. — Ну же! — Я пытаюсь! Он, кажется, тут узлов девятьсот навязал... Поднатужимся! Мы ускорились и уже через две минуты веревка поддалась. Крик раздался, кажется, на весь лес. Мы вместе повыпрыгивали из ямы, все еще крича. В мешке лежала половина волка — глаза широко открыты, язык высунут. В свете фонаря это выглядело зловеще, страшно и очень мерзко. — Это че за хрень? — закричал Стайлз. — Это волк! — Ну, я это как бы вижу! — взмахнул Стайлз руками, чуть не упав обратно в могилу. — Я-то думал, ты почуял кровь! Человеческую кровь! — Я же говорил, что-то не так, — попытался оправдаться Скотт. — Это бред какой-то. Я засунула упавший телефон в карман и сказала: — Давайте валить отсюда. — Ага, помоги-ка накрыть. Начала помогать друзьям, внутренне ликуя — Дерек не убийца. Он не виноват! Ха! Я заметила, что Стайлз больше не копает, и возмущенно на него посмотрела. — Ты чего? — прошептал Скотт. — Вы видите этот цветок? — брат указал пальцем на фиолетовый цветочек, который рос совсем рядом с могилой. — Ну и что? — Это волчий аконит! — И что это? — спросили мы со Скоттом в голос. — Вы когда-нибудь смотрели «Человека-волка»? — Неа, — мы помотали головами. — С Лоном Чейни младшим? Клодом Рейнсом? — мы посмотрели друг на друга, а потом на Стайлза. — Это же классический фильм про оборотней! — Нет! И что? — Какие же вы еще неопытные, — страдальчески произнес Стайлз и направился к цветочку. Он поднял растение, и вместе с корнем из земли вышла веревка. Стайлз начал постепенно вытаскивать веревку — она была закопана в виде спирали вокруг ямы с волком. В руках у брата было уже несколько метров бечевки, когда Скотт встал на краю могилы и посмотрел внутрь. — Стайлз, Рия, — выдохнул он. Мы подошли к другу и посмотрели на волка. Вот только теперь волка там не было. В мешке лежала девушка, ее глаза были, как и у волка, широко открыты, и смотрела она прямо на нас. Тонкие пальцы что-то сжимают — в темноте было не разглядеть что именно. Я схватила брата за руку и сжала ее, на что Стайлз притянул меня к себе и обнял, закрывая обзор на погибшую девушку. Хоть у нас и есть доказательство, но мне все равно не верилось в то, что Дерек убил кого-то. Никак.