***
Было уже одиннадцать часов утра. И впервые за довольно долгое время она была удивлена. С каких это пор Саске спит так поздно? Обычно парень уже вставал на рассвете, то ли тренируясь, то ли медитируя, то ли ещё как-то проводя время. Это всегда было увлекательно, потому что на самом деле Сакура не была ранним человеком, она просто просыпалась рано большую часть времени либо для миссии, либо для обязанностей в больнице. Или для тренировок, если это было действительно необходимо. А Саске тем временем относился к утреннему происшествию так, словно это была какая-то навязчивая идея. Кроме сегодняшнего дня, конечно. И как раз тогда, когда он пообещал, что проснется пораньше, чтобы кое-что сделать. Например, прибраться в его доме. В его настоящем доме. Комплекс Учиха, если быть точнее. По правде говоря, это всё было похоже на импровизацию. Вчера она была там, готовила им ужин и просто насвистывала что-то себе под нос, болтала о всякой чепухе и нарезала овощи аккуратными точными движениями. За ужином Сакура часто улыбалась, в основном это из-за того, что она чувствовала себя очень бодрой и отдохнувшей после долгого дневного сна. Харуно пыталась заговорить с Саске и её не остановили его привычные, короткие ответы. Как правило, она просто занималась своими делами. Пока он не завел этот единственный содержательный разговор. — Сакура? — Да, Саске-кун? Она ожидала услышать что-то вроде — «Ты слишком много говоришь…». Или, учитывая, насколько Учиха был неразговорчив, просто очередной молчаливый протест. Куноичи была готова отомстить, конечно, в конце концов, она была Харуно Сакурой, а Харуно Сакура никогда не отступала от своего. Однако то, что он сказал дальше, лишило её дара речи. — Завтра в шесть утра. После того, как я потренируюсь. — А? — …Я убираю территорию Учиха. Зеленые глаза расширились. — Чт?.. — Приходи, если хочешь. Она не могла отрицать, что даже после того, как Саске ушел, девушка всё ещё стояла там, у кухонного стола, с открытым ртом и широко раскрытыми зелеными глазами, полными недоверия. Потом она не смогла удержаться, и начала улыбаться, как идиотка. Именно с таким выражением лица куноичи и принялась убираться с удвоенной энергией и удвоенной бодростью. Это заняло около десяти минут. После этого Сакура рано легла спать, слишком взволнованная, чтобы делать что-то. Но всё равно решившая отдохнуть, только для того, чтобы поскорее заняться уборкой с Учихой. Розоволосая проснулась раньше самого будильника — в то время, когда солнце ещё даже не взошло, а в доме было ещё очень темно. Она приняла душ, оделась и заварила кофе. Потом, не зная, что делать дальше, просто стала ждать. И ждала. …и всё ещё ждала. Она просидела до восьми часов, прежде чем решив зайти к Саске. Только для того, чтобы задать вопрос. Дверь в его комнату была заперта. С каких это пор он запирает свою спальню, когда даже не запирает входную дверь? Это было по меньшей мере интригующе. И раздражало. Но Сакура хотела быть почтительной — и поэтому спокойно спустилась вниз, чтобы всё-таки подождать. Подождать. …и всё ещё подождать. Вздохнув, Харуно опустилась на кухонный стул, её ногти ритмично постукивали по столешнице. Она уже допила третью чашку кофе и съела второе яблоко, а время близилось уже к обеду. Она не могла поверить, что проснулась так рано только для того, чтобы просто ждать и волноваться по пустякам. Где же его внимание? Где же его манеры? Чёрт побери, что могло помешать ему проснуться? Немного обеспокоенная этой мыслью, девушка прикусила губу. Действительно… Этот вопрос имел свои достоинства. Каким бы придурком ни был Учиха, в одном его нельзя было упрекнуть — он всегда пунктуален. А что, если с ним что-то случилось без её ведома? Обеспокоенная, Сакура встала и практически взлетела по лестнице. Она остановилась у его комнаты и ещё раз попыталась открыть дверь, которая, разумеется, была заперта. Она действительно не хотела всё испортить, потому что знала, что он этого не захочет, и… Её взгляд упал на дверь рядом с той, перед которой она стояла. Ванная Комната, Сакура. А то. Правильно. Не раздумывая, Харуно двинулась вперед. Открыла дверь и вошла внутрь. Его ванная комната. Она была не заперта. Не останавливаясь, она повернулась уже к другой двери и как можно тише повернула ручку. Куноичи достала кунай и осторожно выставила вперед. Если с ним что-то случится, а она всё это время будет ждать, как идиотка, она себе этого просто не простит. Дверь полностью открылась, и Сакура украдкой вошла внутрь, сжимая лезвие сильнее и сосредоточиваясь на любом постороннем звуке, движении или… Она вытаращила глаза. Что за?.. Он был… в порядке. В постели. Под одеялом. Спящий. Она уронила оружие, с облегчением взглянув на парня. Затем это облегчение быстро исчезло, сменившись лишь явным раздражением. Он был в порядке. В постели. …спал? — Саске! — прошипела Сакура. Он пошевелился, но не проснулся. Ей оставалось лишь начать завидовать его спокойствию. Немного рыча, Харуно подошла ближе, не утруждая себя тем, чтобы скрыть свои шаги. Она остановилась у кровати и сложила руки на груди, постукивая правой ногой по ковру. Ждала, надеясь, что товарищ услышит её, надеясь, что он почувствует себя виноватым и наконец проснется. Но он этого не сделал. Нахмурившись, Сакура уперла руки в бока. — Саске-кун? — проворчала медик. Тишина. Она вытянула руки вперед. Затем схватилась за одеяло, готовясь сорвать его. О, если он будет продолжать в том же духе, у него будет очень тяжелое пробуждение. Сакура начала ухмыляться. — Саске-кун, если ты сейчас же не проснешься, я заставлю тебя страдать, — сказала та. Схватила одеяло. И натянула. — Потому что я проснулась в… Эм! Её ухмылка мгновенно исчезла, послышался шокирующий вздох, так как, сразу после того, как стоило ей потянуть за ткань, последовала реакция. Она не была готова к тому, что чья-то рука внезапно поднимется и схватит её за запястье. Не была готова к тому, что эта самая рука потянет её, да так сильно, что равновесие Харуно нарушится — меньше чем за секунду. Сакура, задыхаясь, разлеглась плашмя на кровати, а его пальцы крепко держали тонкую руку, готовые лишить её сознания, если понадобится. Она не была готова к тому, чтобы оказаться в ловушке — быть придавленной сильным и теплым телом, от которого ничего не спасло бы — между ними лишь простынь, запутавшаяся, и ничего более. Он был голый. И ему было тепло. И он был возбужден. И Учиха прижался к каждому контуру её крохотного тела. К каждому изгибу. Она не была готова к предательству собственного тела. Изумрудные глаза тихо затуманились. Дыхание сбилось. Прежде чем куноичи поняла, что делает, она начала двигать бедрами и выгибаться навстречу ему — навстречу теплу, которое было сосредоточено где-то внизу, теплу, которое просачивается даже сквозь постельное белье… — Сакура. Его рот был рядом с её ухом, посылая грохочущие вибрации только его словами, только его голосом. Харуно хотелось простонать в ответ, девушка буквально тонула в этом чувстве, в его тепле, в его запахе. Мужской. Темный. Замечательный… — Остановись. — Я… Что… — она не могла говорить. Она не могла нормально дышать. — Перестань ерзать. Она замерла. И только в этот момент она поняла, что именно делала. В ловушке, под обнаженным мужчиной — полностью возбужденным… Мускулистым обнаженным мужчиной… Она просто реагировала. Как чертова шлюха. В одно мгновение, в ужасе, Сакура решила сделать то, что она должна была сделать в первую очередь. Она начала сопротивляться. — Сакура… Бороться. — Мне очень жаль. Сильнее. — Сакура. Ещё сильнее. — Я не имел в виду… Она должна была знать, что это определенно неверный шаг. — Черт возьми, Сакура, перестань двигаться. Бороться, и это только усиливало их контакт. Жар нарастал, как и восхитительная боль в низу живота, когда его руки на её коже напряглись, а возбуждение становилось всё более очевидным. Не успела Сакура опомниться, как ответная искра вспыхнула в ней, заставив в полублаженстве закрыть глаза и почти всхлипнуть. Саске сразу же затих. …и Харуно тоже. — Просто… не двигайся, — прохрипел он сквозь стиснутые зубы. Она повиновалась и упорно старалась выровнять свое сбившееся дыхание. Успокоить громко бьющееся сердце. Тишина. Медленно, девушка почувствовала, как его собственное дыхание вернулось в норму — прекратились жесткие вздохи, что было ранее. Она открыла глаза, её всё ещё затуманенное зрение пыталось сфокусироваться на чем-то, пыталось удержать хоть за что-то. Вожделение. Это была просто похоть. Ничего больше. Он мечтает о ком-то другом. Наверное, о Саори. Или Карин. Его реакция не для тебя. Это не ты, Сакура. Не будь дурой. — Что ты делаешь в моей комнате? — его голос всё ещё звучал рядом с её ухом, но уже не так громко. Его тон был непроницаем. — Я волновалась. Ты… Ты не проснулся рано утром, — ответила она мягким голосом. — Я запирал дверь. — Я… Прошла через ванную. Тишина. — Уже почти обеденное время, — сказала Сакура, и теперь её голос звучал почти шепотом. Её внутренности всё ещё бурлили, кожа становилась все мягче и мягче от его присутствия. Податливая какая. Не в силах ничего с собой поделать, куноичи повернула голову и прижалась губами к его уху. Она видела темные волосы, грубые, спадающие на лицо. Она видела его бледную кожу. Учиха даже не пошевелился. — Я… Саске-кун? — её голос превратился в самый настоящий шепот. Ей хотелось поцеловать его. Поцеловать и просто сдаться. Тоске. Чувствам. Его пальцы едва заметно шевельнулись. …но не успела она опомниться, как тяжесть исчезла, и её больше не прижимали к кровати. Тепло исчезло, как и запах, и просто присутствие человека. — Я скоро спущусь, — сказал он. — Я… — В следующий раз тебе лучше постучать. Потом дверь в ванную закрылась. Заперлась. И она осталась одна в его комнате. Сакура медленно села и почти слепо уставилась на дверь. Она медленно положила ладонь на сердце, чтобы успокоить его. Чтобы просто успокоиться. Не нужно быть гением, чтобы понять, что случившееся никогда больше не повторится. Её бы просто проигнорировали, потому что этого не должно было случиться. И это ничего не значило. Она ведь сама просила его больше не целовать её, не так ли? Это просто похоть. Это просто похоть, Сакура. Просто похоть. Ничего больше. Тогда почему девичье сердце вдруг так сильно заболело?***
— Сакура-чан! Почему этот урод-акула здесь, на кухне, с нами? — Эй, красотка! Почему Хокаге-подражатель здесь на кухне с нами? Наруто прищурился от предполагаемого оскорбления. Хокаге-подражатель? Это было, мягко говоря, жалко — в основном потому, что на самом деле у него не было никакой основы. Конечно, когда-нибудь он станет Хокаге. Это уже было просто данностью. Тем не менее, блондин решил больше ничего не комментировать, потому что у него на уме были другие и более важные вещи. Как и тот факт, что Сакура была рядом, стояла прямо перед ними, и любое оскорбление, брошенное туда и обратно, только подвергнет их её фирменным ударам и позорному утреннему темпераменту — страшная, страшная это вещь, действительно. Кроме того, её вчерашняя болтовня всё ещё не прошла, как и угрозы причинить реальный вред в следующий раз, когда он снова осмелится случайно проговориться об их маленьком секрете. Кроме того, она также готовила обед (конечно, это был не рамен, но, судя по тому, как кипело варево, пахло оно очень и очень вкусно). И тот факт, что она может просто не поделиться, если он не будет вести себя хорошо. …и то, что она мучительно и странно молчала. С каких это пор его Сакура-чан так молчит? Озадаченный, Наруто решил держать рот на замке и просто наблюдать. Она стояла к ним спиной и аккуратно нарезала помидоры тонкими кусочками. Её глаза, казалось, были поглощены этой задачей, но она прикусила губу, как будто думала о чем-то другом. — Сакура-чан? Тишина. — Эй, красотка! Она моргнула. Затем её глаза, казалось, сфокусировались, и она повернулась, чтобы посмотреть на них. Узумаки приподнял бровь, смотря на светловолосого бывшего отступника деревни, прежде чем повернуться к своему розоволосому товарищу по команде с широкой улыбкой на лице. — Разве ты не собираешься готовить рамен? — весело заскулил он. Её губы дрогнули. Закатив глаза, она бросила на него насмешливый взгляд и повернулась к тому, что делала. — Заткнись, Наруто, — мягко сказала девушка. — Мое рагу гораздо вкуснее рамена. — Я думаю, что всё, что ты готовишь, намного лучше рамена, — очаровательно вставил Суйгецу. Наруто посмотрел на него и усмехнулся. — Да. И это сказал мясной фанатик, — произнес он нараспев. Суйгецу закатил глаза. — Что? Это вкусно, в отличие от вашего вонючего рамена… — Эй! — Мальчики! Ведите себя прилично. Они сразу же заткнулись. Вздохнув, Наруто бросил на Хозуки в последний раз взгляд, прежде чем снова обратить своё внимание на девушку, которую он просто пытался понять. Да, сегодня она вела себя довольно странно — она еще не выгнала их из дома, что было очень подозрительным. Молчала и, как ни странно, седовласый урод тоже молчал. Узумаки спокойно размышлял, глядя на Сакуру, пока та суетилась на кухне, как обычная и довольная гражданка. Она нарезала ещё овощей. Мыла их аккуратно и тщательно, прежде чем бросить в кипящее рагу. Поставила несколько мисок, затем ложки. Заглянула в шкафчики. Хмурила брови. Вздохнула. Затем, повернувшись к ним спиной, она встала на цыпочки, чтобы достать что-то из других шкафов. Хоть и Наруто был увлечен Хинатой, но он всё ещё был в значительной степени обычным мужчиной— и, как любой другой, он мог сказать, что он всё ещё имеет право оценить заднюю часть женщины. И зад Харуно был действительно хорошим, подкаченный и очень хорошо округленный, обличенный в короткие хлопковые шорты, которые натягивались каждый раз, когда девушка двигалась и пыталась дотянуться выше, и это открывало прекрасный вид на кремовые и подтянутые ноги. Красивые, очень красивые ноги… Именно в этот момент некий Учиха решил всё-таки появиться. Наруто тут же нахмурился. Он тут же переключил свое внимание на черноволосого, готовый изводить объяснениями некоторых отлучек — в конце концов, они должны были тренироваться сегодня утром. Он остановился, когда увидел, куда смотрит парень. Моргнул. Хмурое выражение исчезло с его лица, если не сказать больше. Наруто вытаращил глаза. Саске смотрел на Сакуру. Нет, подожди. Останови это. Он смотрел на Сакуру… сзади. И он делал это довольно увлеченно. Будучи Учихой, конечно, он делал это по-своему тонко — его взгляд был непроницаем и не показывал никаких эмоций. Но Наруто знал Саске. Он знал этого парня почти как свои пять пальцев. Чёрт, почти так же, как он знал различные восхитительные ароматы рамена в Ичираку, да и других ресторанах, если на то уж пошло. Будучи проницательным и удивительным парнем, каким он был, он не упустил того, как его взгляд медленно и неуловимо перемещался от её босых ног на цыпочках вверх, куда-то на шею. Взгляд задержался на шее. Блондин не упустил того, как этот взгляд скользнул по её шортам и как он довольно сладко потянулся к её заду, когда она снова переместилась и попыталась дотянуться ещё выше. Он не пропустил вспышку раздражения в глазах Саске, смешанного с чем-то более глубоким, чем-то новым, прежде чем бесстрастная маска снова не появилась. Прежде чем он смог продолжить наблюдение, Сакура нетерпеливо фыркнула. — Кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне поднять этот дурацкий сахар? Суйгецу, ухмыляясь и глядя на него с восхищением (да, парень, очевидно, тоже смотрел на сладкий зад), встал и начал открывать рот, чтобы выразить в себе добровольца. В одно мгновение красные глаза шарингана впились в него опасным взглядом. Хозуки неохотно сел обратно, его улыбка стала застенчивой. Наруто просто молчал, и продолжал наблюдать. Как Учиха погасил свой шаринган и тихо пошел туда, где стояла Сакура. Как он встал позади неё и, без дальнейших церемоний, легко протянул руку и взял маленькую сахарницу. Как напряглись её плечи, когда их тела соприкоснулись. Наруто вытаращил глаза. Так вот в чем дело. Он продолжал смотреть, как друг молча протянул банку подруге. Она моргнула и взяла его с небольшим и тихим «спасибо». На её ранее прекрасных щеках появился нежный румянец. Всё ещё молча она продолжала готовить. Всё ещё молча Саске достал несколько стаканов и поставил их перед двумя незваными гостями. — Что вы здесь делаете? — прямо спросил он их. — В гостях у Сакуры-чан, — автоматически ответил Наруто. — Навещаю хорошенькую леди, — одновременно с ним сказал Суйгецу. Они оба уставились друг на друга. Учиха же сердито посмотрел на них. Вздохнув, будущий хокаге снова повернулся к Саске и усмехнулся. — Ну, и побить тебя на тренировке хочу! — восторженно завопил он в воздух. — Ты отшил меня, Теме, а теперь я отошью твою задницу! Суйгецу усмехнулся. Губы Харуно дрогнули. Саске продолжал сверлить его взглядом. Затем Учиха хмыкнул и пошел за своим оружием с напутственными словами, что он побьет кое-кого на тренировке после обеда. Наруто ухмыльнулся ещё шире, его голубые глаза теперь искрились озорством. Потому что кроме того, чтобы победить Теме, на практике была еще одна вещь, которую он планировал сделать. О, это будет очень интересный день.***
— Ты влюбляешься в него. Сакура подняла голову, в её глазах было написано удивление. Голубые глаза созерцали напротив. Последовало несколько секунд тишины, прежде чем Харуно наконец поняла, какова была правильная реакция подруги. Она усмехалась. — Боже, Свинина… Неужели ты так отчаянно нуждаешься в сплетнях, что на самом деле выдумываешь что-то такое отстойное? Обычно саркастического комментария было достаточно, чтобы отправить белокурую девушку в рулон таких же саркастических комментариев, отброшенных назад — это было рутиной, мягко говоря. Она откидывала волосы за плечи, закатывала глаза и отпускала столько остроумных замечаний, сколько могла, и Сакура, естественно, делала то же самое. Но на этот раз Ино не следовала заведенному порядку. Вместо этого она продолжала просто смотреть, её рот был устрашающе безмолвен. Изумрудные глаза сузились. Звон. Сакура чуть не вздохнула с облегчением, когда звякнул колокольчик на двери цветочного магазина Яманака, и сразу же вошла группа покупателей. Избегая раздраженного взгляда Ино, Сакура поспешно соскочила с прилавка и направилась в дальний правый угол магазина, где были искусно расставлены великолепные экзотические цветы. Добравшись до него, она прислонилась к стене и просто смотрела на пурпурный цветок прямо перед собой. Она вдохнула, наслаждаясь почти пьянящим ароматом. Девушка вздохнула. Нет. Она не влюбилась в него. Она не была такой. …она не могла. Однако не помогло и то, что её сердце билось уж слишком сильно. Что её пульс участился от образов, мелькнувших в её голове при простом упоминании мужского имени. Как он заботился о ней в ту ночь, когда она не хотела иметь с ним ничего общего. Он вел себя как придурок, но в глубине души ценил то, что такое дружба, хотя и старался этого не показывать. Как же ему всё ещё было больно от пережитков прошлого. Как он пытался скрыть эту боль, эти эмоции. Старался быть упрямо сильным. Как он целовал её. Как он защищал её. Каково это было, когда тепло его тела и прикосновения воспламеняли что-то… — О. Мой. Бог. Сакура внезапно очнулась от своих мыслей, услышав голос рядом с собой. Ино. И тут же до неё дошло, что колокольчик уже звонит в последний раз — значит, посетители ушли. И тут же она поняла, что её рука сжата прямо вокруг фиолетового цветка. Теперь он был практически раздавлен насмерть. Она пискнула. Возбужденно. А потом начала заикаться. — О! Свинина, мне так жаль! Так глупо с моей стороны… Она замолчала, когда Ино нетерпеливо махнула рукой. — Как скажешь, Лобастая. Забудь про этот дурацкий цветок. Затем, без дальнейших церемоний, блондинка взяла Сакуру за запястье и быстро потащила её обратно к стойке. Как только они подошли, Ино повернулась к ней лицом, уперев руки в бока. — Я ошиблась. Ты не влюбишься в него, — заявила она. Сакура моргнула. Мысленно вздохнула. Прочистила горло. Согласилась. — Ну, как я уже говорила, я не… — Ты уже влюбилась. Что же… Это, конечно, оставило её маленькую речь где-то в канаве. Сакура сразу же замолчала и попыталась придумать что-нибудь блестящее, дедуктивное или умопомрачительное. Что-то действительно гениальное, что никто даже не усомнится в том, что она говорит правду, и ничего, кроме заверенной, абсолютной правды. Она ничего не придумала. Ино ухмыльнулась. — Так ты в него влюблена! Сакура покраснела, когда голос Ино стал громче, напоминающий мегафон, через который вещали на главной площади. Скрестив руки на груди, Харуно начала шипеть и, к её же ужасу, заикаться. — Я не… Откуда ты… Это даже не… Какого черта ты ухмыляешься?! — Потому что я собираюсь выиграть спор, а ты будешь бегать голышом по Конохе, лобастая! При этих словах блондинка чуть ли не хихикала от радости. Сакура сверкнула глазами. — Этого не случится, свинья, — упрямо настаивала она. Ино же продолжала ухмыляться. — Перестань лыбиться, — прорычала розоволосая. К её ужасу, ухмылка блондинки стала ещё шире, а голубые глаза весело блеснули. Быстро распутав сложенные на груди руки Сакуры, она сжала их вместе. — Ну и как ты себя чувствовала? — спросила она легкомысленно. — А? — Ну, знаешь, заниматься сексом с таким-то парнем… — Свинина! — крикнула Сакура. Яманака проигнорировала её. — Только не говорите мне, что вы этого ещё не сделали, потому что, судя по тому, что вы делали на тренировочной площадке всего несколько дней назад… — Свинья! Ты шпионила? — …вполне естественно, что… — она замолчала, но не из-за того, что Сакура обвинила её в шпионаже, а из-за внезапного осознания. Ну, в основном из-за того, что руки Сакуры стали жесткими, если быть более точным. Глаза Ино расширились. — О. Мой. Бог. — И что теперь? — Да ты та ещё ханжа. Ты ведь ещё не трахнула его, я права? Повисла тишина. Не обращая внимания на постоянно краснеющие щеки куноичи и бормотание о грубых выражениях и назойливых приставалах, Ино продолжала: — Я не могу поверить! Милая, разве ты не хочешь? Я имею в виду, получить столько удовольствия… Ты бы видела, как Шикамару ублажает меня своим… Она была быстро заткнута ладошкой розоволосой, мирно покоившейся на губах подруги. — Я не хочу этого слышать, — обиженно перебила её Харуно. Блондинка закатила глаза. — Фф… М… Ая… — пробормотала та. — И я завтра же с ним расстанусь, — твердо сказала Сакура. Брови поползли вверх. Сакура колебалась. — …и я не влюблена в него. Пауза. — И он тоже. Последовала ещё одна пауза. Убрав руку, Сакура с уверенностью посмотрела на Ино. — …всё равно это невозможно. Мгновение никто не произносил ни слова. Они только смотрели друг на друга — одна дерзко и упрямо до мозга костей, другая с грустью. Наконец блондинка вздохнула и вскинула руки вверх. — Ладно, ладно. Хорошо! — она улыбнулась. Потом ухмыльнулась. — Но не будь слишком уверена. — А почему бы и нет? Пауза. — Потому что двадцать четыре часа — этого вполне хватает, чтобы поддаться искушению великого Учихи, лобастая. Действительно. Сакура усмехнулась. — О, обалдеть. У меня больше силы воли, чем у него. С надеждой. С большой надеждой. Ты большая жирная лгунья, ты знаешь это? — Заткнись, — мысленно пробормотала Сакура. Покачав головой над своим внутренним Я, она направилась в переднюю часть магазина, чтобы очистить свой разум и посмотреть на букет ярко-красных колокольчиков, которые действительно выглядели так, как будто они заслуживали места в определенной кухне. Или она просто хотела немного побыть вдали от своего слишком громкого лучшего друга. Она остановилась. Вытаращила глаза. Затем изумрудные глаза сузились, направленные далеко не на цветы. А на трех знакомых девушек за стеклянными дверями, прямо через дорогу… Хихикающих друг над другом. Очень знакомые девушки. — Свинина? — Хм? Что, Лобастая? — Закроешь магазин на некоторое время? Для меня? Брови Ино поползли вверх. — …зачем? — Мне нужна твоя помощь… Эм, поможешь ведь? — …зачем? Сакура медленно улыбнулась. Сладко. — Преподать настоящим сучкам урок, который они никогда не забудут. Ино вытаращила глаза. — Они пытались манипулировать мной, — добавила Сакура, не желая вдаваться в подробности. Казалось, в этом не было необходимости, потому что в одно мгновение Яманака перестала пялиться… И начала медленно, очень медленно улыбаться. Зло. — О, приключение! Интрига! Конечно, Лобастая! Без дальнейших церемоний она хлопнула в ладоши и тут же начала закрываться. И Сакура начала строить планы. Нервозно. Это для вас, семья Учиха. Она искренне надеялась, что поступает правильно.***
— Ты хочешь её. Кунай соприкасается с другим. Лязг металла. — Хм. — Теме, я понятия не имею, что означает этот твое хмыканье, но одно я знаю точно. Ты хочешь ее. Нет ответа. — Черт возьми, она может тебе даже понравиться. По-прежнему никакого ответа. — На самом деле, чем больше я думаю об этом, тем больше склоняюсь к мысли, что ты сходишь с ума… Фраза была прервана, когда в его сторону внезапно полетела вереница больших огненных шаров. Наруто ухмыльнулся и быстро исчез с шумом. С тех пор бой шел на расстоянии, пока два часа спустя кунай снова не встретился с кунаем. — Ты хочешь её. — Заткнись, Добе. Ах. Ответил. Сжатые челюсти доставили блондину огромное удовлетворение. — Просто признай это, Теме. — Тут нечего признавать. — Лгун. Я вижу, как ты на неё смотришь. Или прикасаешься… БАМ! Последовало ещё больше огненных атак, от которых Наруто уклонялся. Он крикнул со своего места на ветке дерева, на которую приземлился: — Не волнуйся! Я не буду бить тебя, если ты признаешь это! — …как будто ты это когда-то мог сделать, Добе. — Эй! Я ВОЗМУЩЕН ЭТИМ! — Хм. — Ублюдок! И их борьба продолжалась. Ещё через два часа они оба, наконец, рухнули на землю, обессиленные. Наруто задумчиво смотрел в темнеющее небо. Затем он наклонил голову и уставился на своего спутника. — Знаешь, ты ей тоже нравишься. Тишина. Наруто усмехнулся. — У неё плохой вкус, если хочешь знать мое мнение. — Никто не спрашивал. — Мне всё равно. Я всё сказал. Узумаки усмехнулся, увидев раздраженное выражение на лице собеседника. — Теме? — Хм… Усмешка стала мрачной. — Только не делай ей больно. Я убью тебя, если ты это сделаешь. Тишина. — А теперь иди и покажи ей, какие приятные вещи может сделать ублюдок Учиха со своим… ой! Теме! — Перестань болтать. Наруто потер голову и поморщился. Потом сверкнул глазами. Саске просто взял свою катану с лесной подстилки и пошел прочь. Словно по команде, упали капли дождя. Прогремел гром. — Эй! Куда, черт возьми, ты идешь? — Хм. — Теме! — Наруто громко заскулил. — Куда ты?.. — Домой. — Что насчет бара, с остальными?! Ты… — Я буду там. Наруто надул губы. — Тогда как насчет Ичираку? Ты должен быть милым и обращаться со мной… — он замолчал, продолжая наблюдение. Посмотрев вперед. Он заметил, как напряглись плечи друга. Как ясно читалось разочарование на лице, которое мастерски скрывалось от чужих глаз, но не от Узумаки. Как костяшки пальцев снова побелели, совсем как тогда на кухне… О! О!.. Его осенило, и голубые глаза расширились. Он смотрел, как его темноволосый друг исчезает под усиливающимся дождем. Его светлые брови практически взлетели в воздух. Он медленно улыбнулся. Затем, насвистывая про себя, Наруто тоже встал и, пребывая в прекрасном расположении духа, пошел искать свою любимую бледноглазую девушку, чтобы зацеловать её до потери сознание и превратить её в нокаут. Он очень надеялся, что его Сакура-чан была готова к тому, что приготовил Теме.***
Она была в очень хорошем настроении. Насвистывая про себя, Сакура села на кровать, вспоминая только что произошедшее событие. Столкнувшись с глупыми фанатками Учихи. Вспомнила одно недавнее дело. Она настояла на своём. Проще говоря, Сакура и Ино были бесценны. Замечательный тандем. И да! Мы точно надрали кое-чью девчачью задницу! Лучше всего было то, что она ни капельки не чувствовала себя виноватой. Потому что они так этого заслуживали! О, да! Иннер-Сакура практически купалась в чистом, порочном ликовании. Не в силах сдержать улыбку, Сакура встала и приготовилась принять столь необходимый горячий душ. Она быстро разделась и встала в нижнем белье с полотенцем в руке. Снаружи уже вовсю шел дождь — очевидно, маленькую поездку к району Учиха придется на время отменить. Саске. При простой мысли о нем внутренняя Сакура заткнулась и снова замолчала. Она сидела в углу, оставив только небольшую боль где-то в сердце Харуно. В вихре эмоций, который был её жизнью, совсем недавно. На спор и на притворство. О том, что случилось сегодня утром. О ком ты мечтала? Это не её дело. Не её. Внутренняя Сакура согласилась и устроилась в тайниках своего сознания. Сакура закрыла глаза и сказала себе, что всё это не имеет значения. В конце концов, завтра она с ним расстанется. В конце концов… Всё это ничего не значило. Отказываясь думать об этом дальше, девушка сохранила улыбку на лице, наслаждаясь тем, как дождь становился всё громче и громче, и как он стучал по закрытым окнам и крыше. Она напевала что-то себе под нос, её чувства обострялись с каждым звуком. Именно поэтому она очень отчетливо услышала, как открылась дверь её спальни. Щелчок. Не так тонко. Она резко открыла глаза. В одно мгновение Харуно одной рукой прикрыла свое тело полотенцем, а другой схватила кунай. Однако хватка на кунае ослабла, когда она уставилась на него. Куноичи замерла, когда увидела, кто это был. Она смотрела на едва промокшую фигуру, её рот открывался и закрывался в недоумении. Как у идиота. Потом она просто покраснела, как спелый помидор. — Саске-кун… Что за… Я не одета… Что ты делаешь?.. Он подошел ближе. Его ониксовые глаза впивались в неё так, что она не могла их понять. Розоволосая хотела разозлиться, действительно хотела, но вокруг него была опасная аура, напряжение, которое она не могла понять. Что случилось? Что же происходит? …почему он смотрел на неё таким образом? — Саске, убирайся, дай мне собраться, я… — Это ничего не значит. Его голос был резок. Темен. Чувственный. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что он говорит. И когда это наконец произошло, что-то внутри неё дрогнуло. Что-то в её сердце закричало. Застучало так сильно, что его биение увеличивалось и увеличивалось. — Это ничего не значит, Сакура. Поцелуй. Всё. Пульс участился. Пересохло во рту. Бледные губы приоткрылись, чтобы сказать что-то, что угодно, чтобы прервать это, чтобы отпустить этот момент, потому что он, должно быть, шутил, и Сакура не думала, что сможет выдержать это больше, если… Он подошел ближе. У неё перехватило дыхание. И вокруг всё происходило в быстром движении. Прежде чем медик успела пошевелиться, заговорить или отреагировать, Саске внезапно оказался перед ней, двигая её, пока она не оказалась прижатой спиной к стене, окруженная его теплом. Тепло сквозь сырость, холод. Мужское дыхание было так близко. Она могла только и стоять, смотреть и чувствовать, как его руки касаются локтей, рук, кожи — как всё внутри неё загорается и воспламеняется от простого прикосновения. По мере того, как боль нарастала, живот задрожал. — Я… Саске-кун… Она не закончила, потому что в следующее мгновение его губы оказались на её губах. Страстные. Теплые. Изголодавшиеся. Голодные. Сакура не ответила, а снова замерла. Просто застыла, когда он целовал её, и целовал, и… ЦЕЛОВАЛ ЕЁ. Прикасался. Это заставило девушку осознать то, что она всё это время отрицала. Заставило её понять, что… Похоже, она больше не может всего отрицать. Её полотенце и кунай упали на пол.***
В прошлом это всегда было для него незначительным пятном — все эти горячие прикосновения, нежные поцелуи и обретение освобождения. С Саори всё это было простым — побуждения, которые любой мужчина время от времени испытывает, подавляет всё быстрой ночью страсти или что-то около того. Она всегда соглашалась, и он понял, что не может жаловаться. В конце концов, всегда не было каких-либо эмоций, никакого настоящего желания утонуть в этом чувстве. В конце концов он забудет о своих обязанностях и продолжит обучение. Такова его жизнь. На этот раз всё не было так размыто. Нет. Не тогда, когда он мог чувствовать и слышать всё так ясно. Когда её дыхание сбилось и беспомощно стало поглощаться его собственным. Когда её тело замерло, и попыталось удержаться и бороться, против нападения, которое он делал — голодных, не сдерживаемых поцелуев, которые он принимал от неё. Когда, кусочек за кусочком, её рука неуверенно поднялась и слепо уперлась в его влажную, покрытую рубашкой грудь. Когда её тело уступило и медленно растаяло под его прикосновениями. …она наконец-то сдалась. Девичье дыхание всё ещё прерывалось, что-то похожее на панику и смятение исходило от неё. Но она сдавалась. Сакура медленно, застенчиво отвечала. И он тонул. Он быстро, беспомощно тонул. — С-Саске… И на этот раз он желал этого чувства больше всего на свете. — С-Саске… Я… Он успокаивал, углублял поцелуи. А сильные руки продолжали касаться нежной кожи. Мягкой. Теплой. Она была восхитительна. И гораздо лучше, чем любой эротический сон. На вкус она была как Сакура. Учиха бездумно оторвался от её губ, заставив тихо всхлипнуть, но этот её всхлип превратился в чудесный стон, когда его губы потянулись вниз, пробуя на вкус мочку уха, щеки, подбородок, шею. Её невероятно шелковистую кожу. Он потягивал её и как будто пробовал на вкус, намереваясь вдоволь насытиться. Харуно схватила его за влажные волосы и потянула. В конце концов, он снова примкнул к уже опухшим губам. Снова поцеловал её. На этот раз её ответ был более горячим — поцеловала его в ответ, высунув язык, борясь с его собственным. Его руки блуждали по телу. Одна рука скользнула вверх, по талии к животу. Вверх, к краю кружевного, почти прозрачного лифчика. Брюнет увидел, как блестящие зеленые глаза распахнулись, когда его большой палец коснулся твердого, сморщенного розового соска. Он смотрел, потирая глаза, как они темнеют. Размываются. Когда она выгнулась ещё ближе, желая оказаться в его блуждающих руках. Когда она притянула его ближе. Как произносила его имя снова и снова. Его тело кричало. Его кровь стучала. Всё его существо пульсировало. Сакура… Может быть, всё бы уже превратились в размытое пятно, но всё на самом деле было так отчетливо. Настолько удивительно. Своего рода контраст — как и они сами. Её ответы… Прикосновения… Его потребность. Теперь отрицать это было невозможно. Он хотел её, только её. Больше никого. Бам. Бам. Бам. Где-то в голове раздавался непонятный звук, но Учиха просто не обратил на него внимания, парочка просто продолжала целоваться и касаться друг друга. Он хотел её. Необходимо. Как можно больше. Как воздух. Он хотел, чтобы сердце Сакуры билось быстро, чтобы её пульс учащался, а дыхание было неровным — всё для него. Хотел, чтобы она была обнажена, и он тоже, и они оба были пропитаны желанием того, что просто обязано было произойти. Это была просто похоть, не так ли? Должно быть, это просто похоть. Почему всё так изменилось? Звон. Звон. Звон. Куноичи застонала, когда его руки опустились вниз и опустились на бедра. Натертые. Когда его пальцы медленно вошли под края трусиков, он приготовился опустить их вниз и прикоснуться к ней там, где больше всего исходило тепла и энергии. Она дрожала, и вибрировала, и прижималась настолько близко к нему, насколько могла. И Учиха начал понимать… Это была уже не просто похоть. — Саске-кун… — теперь её голос был хриплым и отчаянно нуждающимся. Зови меня Саске. Только Саске. Нижнее белье опустилось на дюйм. Бам. Бам. Бам. Ещё на один дюйм. Тонкие пальцы затрепетали под его рубашкой. Прослеженные. Шиноби чуть не сошел с ума. Учиха поцеловал её настойчивее — и одним неуправляемым движением переместился, прижался ещё теснее, чтобы его жар мог встретиться с её и усилить всё вокруг. Она вздрогнула и тихо вскрикнула, изумрудные глаза снова распахнулись в шоке, в смутном желании. Саске положил руки ей на ноги, готовый поднять их и уложить на мягкую постель, чтобы наконец-то попробовать всё на вкус. Взять всё. Но… БАМ-БАМ-БАМ! Посреди идеального пятна он остановился, когда мозг, наконец, распознал звук. БАМ! БАМ! БАМ! Это была дверь. Они были не одни. И черт возьми… он не мог так поступить. Потому что он не хотел, чтобы это было быстро и бессмысленно. Со всем самообладанием, оставшимся в его теле, Саске сделал самое трудное, что было возможно в данный момент. Он попытался остановить себя — вернуть себе рассудок. Саске отстранился. Он отчетливо почувствовал, как её руки мягко притягивают его обратно. Он стиснул зубы, поскольку потребность столько сил, но всё только усиливалась от этого жеста. Парень сопротивлялся. —Там… Кто-то за дверью, — прошептал он сквозь хриплое, тихое дыхание, прижавшись лбом к её лбу. Тонкие руки разжались. На мгновение он позволил себе пристально вглядеться, отметив, как она выглядит, когда смотрит на него с ошеломленным выражением лица и растрепанными волосами. Её щеки вспыхнули. Её губы распухли. Заманчиво. Он не хотел ничего больше, чем продолжать и принять всё, что только можно было бы. Дать возможность. Прямо здесь, здесь и сейчас. …но он сопротивлялся. Учиха медленно наклонился и поднял с пола полотенце. Медленно вложил его в её руки, стараясь не обращать внимания на то, как девушка по-прежнему невинно смотрела на него. Он сдался и ещё раз прижался губами к её. — Одевайся. Это Добе. Нам нужно кое-куда сходить. Затем, прежде чем он смог полностью потерять контроль — потому что он уже точно был на грани, и знал, что ещё один такой взгляд, эти прикосновения, приведут его к краю, где просто не будет пути назад — он отступил, не оглядывался назад. Вышел и с тихим щелчком закрыл дверь её спальни. Будет время и позже. Сегодня вечером.***
— Шизуне? — Да, Хокаге-сама? — …почему я вижу трех истерически кричащих дам, подвешенных за ноги на горе Хокаге?..