Необъявленная война

Седьмой курс в Хогвартсе выдался в сотни раз спокойнее предыдущих шести: ни тебе Того-Кого-Нельзя-Называть, ни каких-либо немыслимых чудовищ, ни прочих загадочных тайн. А учёба, похоже, доставляла удовольствие только ей, Гермионе Грейнджер, и лишь она торчала за книгами в рождественские каникулы в общей гостиной Гриффиндора. Почти все студенты разъехались по домам, но Гермиона решила устроить себе образовательный «марафон» и покорить экзаменаторов своими знаниями. Те немногие старшекурсники, что по разным причинам встречали праздник в стенах Хогвартса, веселились в общей гостиной, налегая на угощения, оставшиеся после роскошного ужина в Большом зале. Это были Рон и Джинни Уизли, Гарри Поттер, Симус Финниган, Невилл Долгопупс и ещё человек пять-шесть. Сегодня студентам разрешалось выходить за пределы гостиной до полуночи, но преподаватели закрывали глаза на некоторые вещи, особенно в большие праздники. Порядок на факультете обеспечивали старосты, а профессора предпочитали собственное общество и отдыхали в кабинете декана Слизерина, Горация Слизнорта. Гарри и Джинни собирались наведаться в Нору позднее, и Гермионе было совершенно очевидно, что они мечтали о некотором уединении. Поначалу Рон составлял компанию лучшей подруге, но спустя четверть часа не выдержал и отправился веселиться с остальными, когда они стали играть на желания. Сначала, скорее, дурацкие и невинные, но потом — всё более неосторожные и сложные. Игра напоминала фанты. Ударяя невербально в стоящего спиной водящего разными заклинаниями, студенты заставляли его угадывать, кто это сделал. Если тот ошибался, ему придумывали «наказание». Один раз за игру желание можно было сменить. Гермиона долго наблюдала за нетрадиционным рождественским развлечением, лишь снисходительно улыбаясь. — Ну, хватит, Гермиона... Бросай свои волшебные формулы! — позвал Рон, жестом приглашая её присоединиться. — Книжки твои никуда не денутся, их даже не заавадишь. Иди к нам, повеселимся! — Глупости всё это, — она покачала головой и вернулась к самообразованию с прежним рвением. — Только не обижайтесь, пожалуйста... Но студенты и не думали. Все давно уже привыкли к любимым словечкам Грейнджер. — А ты позволь себе немного глупостей, — снова попытался уговорить её Рон. — Вдруг возьмёт и понравится! Очевидно, он был не силён в вопросах «Как оторвать Грейнджер от ненаглядных учебников» и «Возможно ли это в принципе». — Нет уж, давайте без меня! — решительно ответила она и снова уткнулась в книжку. — И вообще, представьте, что меня здесь нет… Пытаясь переломить ситуацию, в разговор вмешалась Джинни: — Погоди... Да ты, похоже, боишься, — конечно, она знала, что это не так, но не могла не поддеть Гермиону. — Ты ведь ненавидишь проигрывать. — Боюсь?.. — она даже рот приоткрыла. — Вот ещё! К тому же я все ваши выходки наизусть знаю. Как и избитые приёмы, — Гермиона одарила подругу усмешкой и продолжила чтение, наглядно демонстрируя, что номер не прошёл. — Не бери пример с братца, Джинни, — говорить-то говорила, только чувствовала, что уговоры мало-помалу достигают намеченной цели. В этот кон водил Гарри. Он поправил сползшие очки и, возбуждённый, примкнул к «плану по спасению» Грейнджер: — Перестань, Гермиона! Сегодня же Рождество. С тобой игра станет ещё интереснее. До ЖАБА времени хоть отбавляй, а как ты ощутишь вкус победы, если просидишь там всю ночь? Под цепким дружеским взглядом, будто просившим не упорствовать дальше, устоять было непросто, поэтому она широко улыбнулась в ответ и… сдалась. Медленно и бережно, словно вековой артефакт, отложила учебники в сторону, поднялась со своего места и встала в центре гостиной, привычно тряхнув непослушными волосами. Гарри отвернулся, и все с ожиданием уставились на Гермиону. — Нет, — прошептала она и, отчаянно махая руками, намекала всеми своими движениями, что на эту хитрость не купится. Никогда! Толпа изобразила недоумение, и волшебную палочку занёс Долгопупс: «Таранталлегра!» Почти сразу ноги Поттера заходили ходуном, отплясывая старинный танец, и гостиную наполнил безудержный смех. — Фините инкантатем! — спешно бросила Джинни, едва не срываясь на хохот вместе с другими. Героя волшебного мира балетной грацией явно не одарили. Гарри, смеясь вдогонку, повернулся, бегло осмотрел друзей и вместе с затишьем выпалил: — Гермиона! — Вы сговорились, да? — спросила она однокурсников, обводя их притворно сердитым взглядом. Те отрицательно, но неубедительно закачали головами. — Я вам не верю! — Грейнджер старалась сдержать улыбку, но… не смогла. — Не угадал, ловкач, — с удовлетворением скрестив руки, сообщила Гермиона. — А значит, придётся исполнять желание. Идеи есть? — обратилась она к остальным, пока Гарри, скрывая нетерпение, молчал и ожидал приговора. — Пускай стащит что-нибудь в оранжерее у профессора Стебль, — озвучил со своего места Долгопупс. Толпа разочарованно загудела. — Кабинет Макгонагалл, — неожиданно для себя предложила Гермиона. — Пусть принесёт трофей прямо оттуда. Какую-нибудь безделицу. Перо! Его ни с чьими другими не спутаешь, — определённо, лучшая подруга хотела заставить Гарри водить ещё раз. По-доброму, но хотела. Гарри с удивлением вскинул брови: — Ну ты и загнула!.. Перо? — азарт в глазах смешивался с благодарностью, потому что лёгкие наказания Поттера абсолютно не привлекали. — А почему из кабинета? Почему не из кармана её праздничной мантии? — вопрос прозвучал не менее безрассудно, чем само задание. — Из той, что на ней? — подхватила Гермиона. — Ты выкручиваешься или боишься, Избранный наш? — поддразнивала она, улыбаясь, потому что знала — Поттер доволен желанием. И решила усложнить задачу: — Кабинет, Гарри, и пятнадцать минут. Или ты снова водишь. И, между прочим, я слышала, что отвод у тебя уже был. — Мне жаль, но ты проиграешь, — Поттер развёл руками и после маленькой паузы уточнил: — Я справлюсь за тринадцать минут! А потом, с задором, исчез за дверью. Студенты сбились, как воробьи, в стайку, загалдели, строя догадку за догадкой, и только Гермионе десять минут ожидания показались длиною в час. Но когда в гостиную влетел счастливый запыхавшийся Гарри, все, кроме Грейнджер, закричали «ура!». — Но как? — недоумевала она. — Почему так быстро? А как же пароль? Гарри вручил Джинни перо белого грифона, усмиряя здоровое любопытство и лучшей подруги, и половины присутствующих: — Пароль как пароль... А что с ним не так? Похоже, кто-то решил, что Поттер не умней первокурсника, и этому кому-то должно быть стыдно! — беззаботно шутя, Гарри победно улыбался. — Пароль — «рождественская ёлка». Думаю, в праздники Макгонагалл решила не слишком оригинальничать. Он с гордостью указал на подиум. Раздосадованная, Гермиона встала на место водящего и, пряча своё недовольство, застыла в преддверии заклинания. Она закрыла глаза, припоминая магические привычки хитрюг-заговорщиков и обдумывая наказание для незадачливого бедняги, и тут... Рон вытянул волшебную палочку: «Экспеллиармус!» Практически сразу палочка Грейнджер отскочила, а она, изрядно увлёкшись коварными планами, обернулась и машинально выдала: — Гарри! Окружающие зашлись от смеха и радости, что ввергало Гермиону в маленький ступор, наталкивая на нелестные мысли, что её ошибки совсем не уступают «грации» Гарри. И это не то чтобы было обидно, но вызывало детскую потребность показать сорванцам язык. Джинни, едва успокоившись, отчиталась: — Гермиона, это же слишком очевидно. Ты бы хоть на минутку задумалась... За реакцию — Превосходно, за результат — Тролль. Ты, кажется, в облаках витаешь... — В трансфигурационных, — продекламировал Рон и прыснул. — Учёба очков не прибавит. Я всегда это говорил! — Твоя работа, да? — опустив нос и краснея от собственной оплошности, Гермиона, ожидая своей участи, в воображении наградила Рона дружеским подзатыльником. Но с озорным блеском в глазах заговорил не он, а Гарри: — Спальня мальчиков Слизерина. Трофей из вещей Драко Малфоя. Любой. Кстати, даю тебе полчаса, я добрый, — сыронизировал он. — Где находится их серпентарий, ты знаешь. Почти все слизеринцы разъехались, так что для тебя это будет не очень сложно. Ты у нас волшебница способная… — Да, но Малфой же не уехал! — запротестовала Гермиона. — Нет, ну ты хочешь вообще запросто отделаться... — с прежней весёлостью сказал Гарри. — Из мальчиков Малфой один остался. Девчонки для тебя не проблема. Напоминаю, на всё про всё полчаса, и время пошло. — Я прошу альтернативу. Джинни... — с умоляющим взглядом обратилась к ней Гермиона. Отправляться в слизеринскую спальню совершенно не хотелось. Но давняя подруга была не расположена к снисхождению: — Профессор Слизнорт, — предложила она без колебаний. — Какая-нибудь ерунда из его шкафа с одеждой, — Джинни хихикнула и уточнила: — Допустим, носок. Плюс те же полчаса. — Но там ведь преподаватели!.. — возмутилась Гермиона, забирая из рук Рона свою волшебную палочку. Час от часу не легче… — Выбирай! — хором воскликнули однокурсники. Они были непреклонны. — Первое, — вздохнув, смело бросила им в лицо Грейнджер и скрылась за дверью. «Малфой уж точно не страшнее Макгонагалл…»

* * *

План в голове у Гермионы созрел быстро. Невидимые чары она — втайне от всех — освоила за неделю. Поэтому, прошептав не менявшийся, наверное, лет пять пароль «чистая кровь», оказалась в общей гостиной Слизерина. Прошло всего несколько минут с тех пор, как Грейнджер получила задание, и она была необычайно горда собой. К тому же настроена на месть Гарри. И, возможно, Джинни. К огорчению невидимой лазутчицы, в гостиной Слизерина было тихо и безлюдно. «Как-то слишком легко», — разочарованно подумала Гермиона, но желание не уступать Гарри это не отменяло. Когда она подкралась к спальне мальчиков, прежний энтузиазм резко поубавился. Стало очевидным, что Малфой не спал. И не просто не спал, а, бесспорно, был не один. То, что он с кем-то занимался любовью, стало понятно сразу, как только нога Гермионы ступила за порог. Поначалу она хотела ретироваться, но взыграла гордыня. Привкус победы, роковой и пьянящий, уже практически чувствовался: «Подумаешь, Малфой... Подумаешь, секс... Они меня даже не заметят. Любовнички…» Гриффиндорская смелость и упрямство сделали своё дело. Стараясь ничего не задеть, Гермиона пробиралась к нужному прикроватному столику, благодаря провидение, что полог кровати полностью приспущен. Хотя в Хогвартсе и ходили слухи о сексуальных «подвигах» Малфоя, убедиться в них самой Гермиона никогда не желала. В комнате раздавались тихие сладкие стоны и вздохи, но затыкать уши не в правилах мелких воришек. В подобных ситуациях политика «хватать и бежать!» более предпочтительна. И даже безопасна. Остальное — мелочи... «А он действительно ничего… Такое не сымитируешь, — безотчётно прислушавшись, подумала она и тут же спохватилась: — Стоп! Мне-то какое дело?» Осторожно приоткрылся ящик стола, и глаза уцепились за первое попавшееся... «Акцио письмо», — невербально шепнув заклинание, Гермиона положила трофей в карман. Она уже кралась к выходу, когда странное любопытство взяло верх, словно неведомая сила окутала её тёплым облаком. Гермиона ощутила, что звуки удовольствия больше не смущают, а тянут к себе тонкой нитью, и решила — вот где настоящая глупость! — подсмотреть краем глаза. Она слегка отвела полог, но успела заметить только обнажённую спину Малфоя, как сработали Воющие чары. Испуганная и поражённая, сбивая всё, что попадалось на пути, она бросилась к выходу. Но, споткнувшись о порог, упала и неживописно кувыркнулась на лестнице. Волшебная палочка выпала из рук, угодила в просвет перил, брякнулась на пол гостиной и, откатившись, стукнулась о ножку кресла. — Фините инкантатем! — зло крикнул вслед Драко, и чары невидимости рассыпались, словно карточный домик. — Не выходи! — приказал он девушке в спальне и бросился вниз за незваной гостьей. — Вот зараза! Гермиона, посчитав синяки до самой нижней ступеньки, с трудом выпрямилась, ринулась к драгоценной потере и тут же упала, сражённая выпущенным чуть раньше заклинанием: — Петрификус тоталус! — Драко был точен. Грейнджер про себя выругалась, превратившись в живую статую. Эта беспомощность позволила Малфою новым движением палочки поднять её и, поставив на ноги, припереть к стене заколдованным идолом. Гермиона столько раз видела это лицо… Но сейчас, всё с теми же серыми глазами и необыкновенно светлыми растрёпанными волосами, аристократическим профилем, довольной улыбкой и не свойственным для семьи Малфоев лёгким румянцем, Драко вдруг показался ей красивым. Черты его лица изменились. Теперь это был, скорее, мужчина, чем угловатый подросток. Он отступил на несколько шагов, и Гермиона увидела, что тот полностью обнажён. Не совсем уж статуя невольно отметила неплохо сложенное тело: сбитое, стройное, немного худощавое — правда, в меру; и с ещё большим удивлением заметила, что Драко до сих пор возбуждён. Может, и не на полную, но, безусловно, небезобидно. Гермиона никогда не видела подобного, кроме как на картинке, и это, по непонятной причине, заставило чаще забиться сердце. Странно, что дело было не только в стыде, потому как жар в крови слабо напоминал голос совести. — Так, так, так... — ничуть не смущаясь, раздражённо проговорил Драко, накладывая на лестницы фронтальный замок и ограждая гостиную от вторжений. — Грязное происхождение всё-таки даёт о себе знать. Шпионим, значит? Было понятно, что ответа он не ждал. — Смотрю, ты опять ищешь приключений на свою заумную голову. Я сначала решил, что это Его-Величество-Поттер, но вот героическая подружка… М-да... — он потёр лоб. — Какая наглость со стороны гриффиндорской троицы! Причём далеко не первая. — И что же ты здесь забыла? Дай угадаю: хотела меня заколдовать? — Драко закачал головой: — Нет. Обокрасть?.. Не совсем, — открыто потешаясь, ответил он на свой же вопрос. — И поскольку сунулась в спальню в такой интимный момент, — Малфой в гневе повысил голос, — то точно подсмотреть! Ну, и как я тебе, а? Драко, не торопясь, сделал полный оборот, демонстративно расставив в стороны обе руки. — Нравлюсь? В глазах Гермионы читались стыд и отрицание. И, слава богу, не что-то ещё. — Всё рассмотрела? — ершился Драко. — Или ещё повторить? А подслушала достаточно? Ну, теперь будет у зануды всея Хогвартса повод для ночных фантазий! Не ожидал от тебя такого, Грейнджер... Он театрально вздохнул. — И что же мне с тобой сделать? — Драко выдержал напряжённую паузу. — Наказать? Бесспорно! Но как?.. Сломать нос, как Поттеру? — он стал разглядывать свою «жертву» с пристрастием знатока. — Чёрт, не хотелось бы портить столь смазливое личико. Противно это признавать, но для маглы ты очень даже ничего. Придумал! — Малфой выставил волшебную палочку. Даже под слоями одежды Гермиона чувствовала свою беззащитность, хотя это он — Драко Малфой — абсолютно обнажённый приближался к ней с кривой ухмылкой на лице и горящими от возбуждения глазами. И, находясь под воздействием заклятья, не могла двинуться с места. Но могла думать, видеть и злиться на себя за то, что согласилась на дурацкую игру Гарри. Скучно, видите ли, им стало в рождественскую ночь без опасных развлечений! Прокрутив в голове события последнего часа, Гермиона подумала, что сейчас бы она точно выбрала альтернативное предложение Джинни. — Наслышан я про эти ваши подростковые забавы, — предвкушая удовольствие от собственной затеи, продолжил взволнованный Драко. — Думаю, тебе что-то было нужно… И как, нашла? Оставь. На память. А я оставлю кое-что себе… С этими словами он взмахнул палочкой, и Гермиона почувствовала лёгкий режущий удар. Взмахнул ещё раз — и скромное одеяние упало на пол, оголяя робкое тело в нижнем белье. Стоило отдать должное мастерству Малфоя даже в непростой ситуации — ни одного пореза! — Теперь мы почти на равных, — раздался удовлетворённый голос Драко. И не просто удовлетворённый… Особенный. Гермиона невольно заметила, как вдруг изменился этот голос. Стал бархатным, вкрадчивым и не таким дерзким, отчего она на мгновенье решила, что в нём течёт магия вейл. И только рассудок твердил: «Бред!» Малфой не сводил с неё взгляда. И он не спешил, будто смаковал её обнажение. Гермиона сгорала от стыда, но, не желая себя выдавать, смотрела в серые глаза, внушая презрение, — закрыть свои всё равно не могла. Всего за пару секунд стыд сменился храбростью. — Да мы смелые! — Драко оказался от Гермионы неприятно близко, видимо, играя, как на струнах, на нервах. — А так? Не колеблясь, он рассёк нижнее бельё, отбросил его в сторону и стал медленно отступать, рассматривая Грейнджер будто музейный экспонат. — А ты ничего — с этим не поспоришь. Вот тебе и заучка! Кто бы мог подумать... — с наглым видом Малфой послал ей воздушный поцелуй. Гермиона, не веря в происходящее, заметила, что и без того возбуждённый член приподнялся выше и вздрогнул. А она уже ненавидела себя за любопытство! Драко снова приблизился. Он поднял левую руку, поднёс её к Чёрт-ничего-себе-груди, очертил, не касаясь, чувственный контур и... ...застыл. Косясь на хрупкие голые бёдра. — Что, грязнокровочке развлечений захотелось? — он цокнул и, опершись ладонью о стену, перешёл на шёпот: — Ну что ж, давай... Прямо здесь. Сейчас, — Драко ненадолго опустил взгляд, словно получал согласие чистокровного члена. — Ничего не бойся, я буду нежен. Его ничуть не удивил неприкрытый ужас в глазах Грейнджер, Малфой лишь распалялся: — Что скажешь, Мисс Недотрога? А стыдно потом не будет — обещаю, — он отвёл от её пылающего лица вздорные локоны и прибавил: — Мой Обливиэйт безупречен. Гермиона впала в оцепенение. Дважды. Теперь магия была ни при чём — только Малфой. И его угрозы. Однако неожиданно он развернулся, отошёл подальше и вскинул палочку: — Репаро, — он не менее умело заметал следы вандализма, возвращая одежде её непорочность. — Успокойся, героиня, — последнее слово Драко сказал издевательски. — Я не насильник. К тому же я не стал бы заниматься любовью с бревном. «Фините инкантатем!» — и чары слетели. Не раздумывая, Гермиона бросилась за волшебной палочкой, взмах ей — и оделась. Развернулась со скоростью «Молнии», прицелилась и... поймала усмешку Малфоя. Тот, будто видя её насквозь, цинично-предусмотрительно отложил свою палочку, выставляя себя безоружным страдальцем, а не заносчивым подлецом. Голым и наглым — он рассчитал всё: её благородство тоже. Варианты магической мести тут же исчезли. Как и палочка Грейнджер — в правом кармане. Она, чертыхнувшись, рванула к нему маленькой фурией и занесла руку для удара. Драко перехватил её. Потом — другую. Крепко удерживая обе руки за запястья, он выдохнул, глядя прямо в карие разъярённые глаза: — Остынь, Грейнджер! Теперь мы квиты, тебе не кажется? — Да как ты посмел, мерзавец?! Твоё счастье, что… — Гермиона осеклась от смятения и безудержного гнева. — Клянусь, если бы ты только дотронулся до меня… — опасно прибавила она и снова замолчала, стараясь вернуть себе более ровное дыхание. — То что? — в голосе Малфоя сквозило ехидство. — Давай продолжай, угрожать много ума не надо. — Я бы… я бы… — Чего это мы мямлим? — Драко откровенно наслаждался её реакцией. — Мы не мямлим, — нашлась Гермиона. — Мы желаем врезать тебе коленкой! Его возбуждение уже прошло, а её ярость — нет. — Ого!.. И никакой палочки? — поддел Малфой. — Привычки не истребить, да? — Мои привычки не твоего ума дела, — цедила она. — Я всё равно это так не оставлю! — Гарьке нажалуешься? Рыжему?! — он фыркнул, читая в мятежном лице ответы: — О, нет!.. Будет дуэль? Как банально. Может, ты и лучшая в Хогвартсе, только на моём поле ты проиграешь! — У меня Превосходно по заклинаниям! — хвалясь, не уловила намёк Гермиона. — На каком это твоём поле? — Не на деревянном, зубрила! Тебя занозы в мягких частях тела не напрягают? А то я их убавлю, я могу! — Ты гадкий, противный… монстр, Малфой! — в бешенстве воскликнула Гермиона и предприняла тщетную попытку вырваться. — Спасибо, — Драко снова ненадолго опустил взгляд. И тут же увидел, как Грейнджер вспыхнула от возмущения. — От тебя услышать такое вдвойне лестно. Завелась, да? А она просто закипала от злости: — Не льсти себе, выродок! Ты отвратительный... самоуверенный... негодяй! — Ой, сколько приятного можно услышать за один вечер. Да, я самоуверен. А ты нет, что ли? — Зато я не заядлый юбочник! — защищалась Гермиона. Драко прыснул. — Нет, ты зажатая броня! — наступал он, источая зловредность. — Только я легко бы тебя соблазнил, если б дошло до дела. Вы, умненькие и правильные, любите плохих мальчиков. Гермиона брякнула «ха!» и поспешила его разочаровать: — Вот ещё! Ты — парень, ты бы первый не устоял, — она неожиданно для себя приняла вызов, будто подчиняясь неслышному зову. — Мы, такие умненькие и правильные, справились бы с самонадеянными глупцами вроде тебя! — Справилась? Забудь об этом, книжная моль! — Драко ликовал, что всезнайка попалась на столь банальный приём. — Ты ведь девственница? — он не дождался явного «да». — А вы лёгкая добыча, такие неопытные и неискушённые… Скучно! — прикрикнул он. Гермиона вытаращила глаза. — Ошибаешься! — смело заявила она. «Что на меня нашло? Это же Малфой!» — Я крепкий орешек. И тебе не по зубам. — Спорим? — с нескрываемым азартом бросил Драко, и странное предчувствие обступило его, сжимая рёбра. — Держу пари, пара экспериментов с твоей невинностью, и ты первая попросишь меня, кхм... — он подбирал выражение поприличнее, — овладеть тобой. — Что, прости? — Гермиона иронично округлила рот. — О-вла-деть? Это же смешно! — Переспать. Заняться сексом. Совратить, — не стушевался Драко. — Мне продолжать? Тебе как, цензурными словами? Тогда «вступить во внебрачную связь». Ну и, как говорится, «ещё, быстрее, ещё-ё...» — с придыханием изобразил он. — Я тебя не попрошу, — осадила Гермиона. — Следи за губами: ни-ког-да! Спорю, ты сам будешь умолять меня об этом! — Всё-таки вызов, Грейнджер? — несмотря на то, что перед ним стояла какая-то грязнокровка, глаза Драко светились шальным огнём от желания преподать ей урок. — Мне? Драко Малфою? — Да! — Тогда я его принимаю. И помни, на войне все средства хороши. — Ты сам так сказал, заметь, — с наигранным сожалением произнесла Гермиона и, собравшись с силами для рывка, прибавила: — Но ты пожалеешь об этом, — горя превосходством, она вырвалась из хватки Драко. — Дуэль началась, учти, — он самодовольно усмехнулся. — С завтрашнего дня, плохиш. А сейчас я должна вернуться к друзьям, — Гермиона крутанулась к дверям и обернулась: — И спокойной ночи. Потому что до конца ты своё безобразие — держу пари — не доведёшь! — к собственному удивлению, Драко чувствовал, что Грейнджер права. Эта наглая девчонка переключила его внимание на себя. Она с силой захлопнула дверь и даже не услышала, как выругался разозлившийся Малфой: — Твою мать! Какого чёрта?!.. Во что он ввязался? «И как ей удаётся быть такой невыносимой?» В гостиной Гриффиндора кричали «ура!», когда Гермиона победно бросила письмо на стол. Но, поднимаясь в спальню, она предвкушала будущую войну полов с прежним непонятным чувством возбуждения.