Выбор

      Когда Фролло, Эсмеральда, Феб и сопровождавшие их стражники наконец достигли хорошо знакомого Эсмеральде места, над плоскогорьем Плон дю Канталь уже разливались косые лучи вечернего солнца.       — Ну, дитя мое, — спросил судья, — где находится эта разбойничья пещера?       — Пойдемте, я покажу, — ответила Эсмеральда. Они спешились и пошли за цыганкой. На дороге, ведущей в обратную сторону от Парижа, ясно отпечатались две колеи от колес повозки, не так давно проезжавшей здесь.       — Смотрите, — сказал Феб, — скорее всего, компрачикосы уехали на этой телеге в ту сторону, — он указал направление.       — Все понятно, — ответил Фролло, сразу сообразивший, что к чему. — Они, мерзавцы, в Марсель рвутся. В гавань. Хотят уплыть. Ну, думаю, наши люди их уже там дожидаются. Идемте быстрее в пещеру. Мне интересно, что там такое.       — Да, быстрее, — волнуясь, сказала Эсмеральда. — Они говорили, что оставят там всех детей, которые у них там были. Господи, я не могу поверить, что человек может сотворить такое с ребенком!       Они достигли штольни и вошли внутрь. Еще перед выходом они увидели несколько играющих детей. Когда судья и Феб присмотрелись к ним, их невольно передернуло. Дети были непоправимо изувечены. Скрюченные руки и ноги, неправильно растущие кости грудной клетки, искривленные позвоночники.       — Боже, какие мерзавцы, — с гримасой отвращения сказал Фролло.       Увидев чужих людей около штольни, дети испугались. Но один из них, мальчик лет пяти, увидев среди них цыганку, обрадованно подбежал к ней и сказал:       — Здравствуйте, тетя Эсмеральда!       — Здравствуй, дружок, — Эсмеральда опустилась на корточки и обняла ребенка. Остальные дети, тоже узнав Эсмеральду, которая сутки назад утешала их, подошли и теперь весело тянули к ней ручки.       — А где дяди, которые здесь были? — спросила Эсмеральда у ребенка.       — Сегодня утром они уехали в повозке, — чувствуя гордость от того, что к нему обратились, важно ответил мальчик. — Они связали дядю Хельгуса. Дядя Хельгус хороший. Он велел им отпустить нас, и за это они его связали вместо нас.       — Он и сейчас лежит связанный? — мягко спросил судья.       — Да, — ответил мальчик, — хотя, руки у него уже почти свободны. Мы сегодня весь день распутывали узлы на нем. Сейчас отдохнем и будем снова.       — Не надо, — решительно сказал судья. — Мы сами о нем позаботимся. Дитя мое, — обратился он к Эсмеральде, — собери детей, отведи их в пещеру и посмотри, чем их можно накормить. А мы с капитаном пойдем поговорим с этим… дядей Хельгусом, — и суровое лицо Фролло исказила гримаса отвращения.       Судья, капитан и четверо стражников вошли в штольню. Они увидели захламленную комнату, из которой явно недавно кто-то бежал в спешке. Обеденный стол в центре комнаты был уставлен бутылками с водой и вином, кусками мяса и хлеба. В дальнем углу штольни они увидели трех детей, подобных тем, которых они увидели снаружи. Эти дети были заняты чем-то непонятным. Судья и остальные услышали голос, который с легким иностранным акцентом говорил детям:       — Молодец, еще немножко потяни. Вот так.       Фролло шагнул в этот угол и увидел лежащего на полу мужчину. Его ноги были крепко связаны, но руками он уже мог шевелить вполне. Детям оставалось еще немного, и он бы освободился от своих пут окончательно. Увидев судью Фролло, мужчина слегка побледнел.       — Так-так. Кто это у нас здесь? — со смесью ехидства и отвращения сказал ему судья. — Никак, это Хельгус Новус? Он же Олег Новых из Московии? Ну, здравствуй, московит. Я давно жажду поговорить с тобой.       — И вам не хворать, мэтр Фролло, — пытаясь не казаться растерянным, ответил мужчина. Фролло вгляделся в его лицо. Это было типичное лицо человека, не принадлежащего к латинской расе — широкое и круглое, чисто выбритое, что было для московитов большой редкостью. Короткие светло-русые волосы были подстрижены в непонятный ежик. Серые глаза. Крепкая, коренастая фигура. Судья подумал, что этот человек совершенно не внушает ему доверия, но в то же время, он очень заинтересовал Фролло.       — Значит, последнюю выгоду из детей выжимаешь? — фыркнул судья.       — А как бы вы поступили на моем месте, мэтр?       — Я бы на нем не оказался. Не имею пристрастия к уродованию детей.       — Ну да. Ведь ваша страсть — это пытки. Наслышан. Кроме того, я ведь тоже не извращенец. Никакого изуверства, только выгода.       — Ладно. Мы с тобой еще поговорим. Стража! — кивнул судья тем четверым. — Перережьте веревки на ногах этого молодчика, да наденьте на него кандалы. Не думаю, что он из них выпутается.       — Мадемуазель Эсмеральда, — обратился к цыганке Хельгус, — я весь в надежде, что вы не забыли наше маленькое соглашение.       — Будь спокоен, — Эсмеральда с презрением посмотрела на бывшего главаря компрачикосов. — В отличие от тебя, у меня только один язык, двуликий ты анус!       — Янус, моя дорогая, — поправил ее судья.       — Я просто не смогла удержаться, прости, — буркнула Эсмеральда.       Она отвела Фролло в сторонку, пока Феб и стража снимали с Хельгуса веревки и надевали на него кандалы, и вполголоса сказала судье:       — Клод, я дала слово этому проходимцу, что заступлюсь за него перед тобой. В конце концов, он не дал им изуродовать меня и надругаться надо мной. И убить меня.       Фролло недовольно поджал губы.       — Благодари ее, — грозно сказал он Хельгусу, — Будь моя воля, я бы самого тебя законопатил в такую бочку, как ты это проделал со всеми этими детьми, и так бы отправил на каторгу. Ты бы у меня сам стал цирковым уродом, московитское отродье!       — Что ж, видимо, действиями Капгарупа руководило некое провидение, когда он похитил мадемуазель Эсмеральду, — и Хельгус самоуверенно ухмыльнулся. За это он получил по морде от капитана Феба.       — Ты очень-то не куражься тут! — сказал ему капитан. — Что с тобой делать, мы еще посмотрим.       — Конечно-конечно, — Хельгус сплюнул кровавую слюну.       — Вот что еще… Скажи-ка мне, мой друг, где деньги, вырученные вами за свои изуверские опыты? — вопросил судья.       — Они увезли их сегодня, — у Хельгуса был такой вид, что он примирился с потерей золота. Но почему-то это показалось судье весьма подозрительным.       — А ты не врешь ли? — недоверчиво глядя на бывшего главаря компрачикосов, спросил Фролло.       — Да кой-там черт… — прорычал Хельгус. — Оставили меня без гроша! И это за то, что я вытащил из нищеты, кормил, поил, одевал и обувал!       — Смотри у меня, — строго сказал Фролло. — Я ведь послал солдат в Марсель, откуда, как мне известно, вы собирались уплыть. Если я задержу их, и у них не окажется с собой денег, тебе не поможет даже заступничество Эсмеральды.       — Зачем же мне врать, мэтр?       — Просто из спортивного интереса. Такие, как ты, врут как дышат. Ты ведь сам мне об этом сказал, — фыркнула Эсмеральда.       — Да сегодня же утром этот ублюдок Гизадоро сорвал у меня ключ от сундука с шеи! — возмутился Хельгус.       — Ладно, грузите его, — скомандовал судья. — С этим московским гостем у меня еще будет серьезный разговор. Эсмеральда, моя дорогая, все ли дети уже поели?       Через час все дети были накормлены. Из деревни, находившейся ближе всего от Плон дю Канталь, прислали три телеги и шесть лошадей. Погрузив в одну из них Хельгуса и приставив к нему четырех стражников, во вторую посадили детей в компании Эсмеральды, а на третью телегу погрузили инвентарь компрачикосов в качестве вещественных доказательств. Впереди всей кавалькады ехали судья Фролло и капитан Феб. Процессия направлялась к Парижу.       Хельгус бросил взгляд на штольню, которая на протяжении семи лет была его домом. Увидь это судья Фролло, он бы заинтересовался, о чем думает бывший главарь компрачикосов. Но рядом с Хельгусом находились только стражники, которые не обратили на это внимания.