Лунный свет в ночи

                  Свет от книги был совсем тусклым, подобно луне за облаками. Он, пульсируя от края до края, змеей вился, бурно реагировал на касания девушки, а книга так и просилась, чтобы ее наконец-то открыли и прочитали. Но данный свет вовсе не удивлял окружающих его, а даже наоборот — это само собой разумеющееся. Чувство, словно посмотрел на первую радугу весной на фоне нежного голубого неба: радостно, но так обыденно. У некоторых, конечно, это вызвало бы восторг, возможно даже испуг, но все трое прекрасно знают, что такое нэн и с чем его едят, поэтому такая вещь подобна тому, словно возле доски объясняешь как образовывается радуга — и так всем понятно.       Смотрит пристально на кожаную обложку и вовсе не торопится ее открывать — она предвкушает момент, можно сказать, смакует его, ведь что-то внутри ей подсказывает — в ней она найдет все ответы на вопросы, которые долгие года грызли ее шею. Ведь раньше она даже не мечтала о том, чтобы ее увидеть, что уж тут говорить про само чтение. Где-то в закоулках городов ходили слухи о существовании такой, но фактов, так таковых, не было вовсе, а сейчас она держит ее в руках, видит, что это именно та книга из слухов, и сердце трепещет. Пальчиком проводит по замку и тот, по своей воле, открывается, звонко щелкнув. Настало время наконец-то узнать ее истинную легенду, ее настоящее происхождение, место, откуда растут корни всей проблемы — многовековое заточение Лунной Девы.       «В одно прекрасное и чудное время стояла деревушка на холме. Каждый там друг друга знал, любили в гости ходить к своим соседям, болтать, играться и веселиться вечерами на пороге, любуясь красивейшими видами на озера и горы позади величавые. Каждый месяц там праздники проводились, где все жители собирались на площади и дарили друг другу подарки. В беде никогда не бросали и любили чужих детей, как своих. Только вот особенность была у этой деревушки — все там друг другу родственники, все похожие друг на друга: светлые шелковистые волосы, подобно самым лучшим шелкам на свете, всегда чарующе переливались в лунном свете, из-за чего клан и прозвали «Лунным».»       «И как-то у главного мужчины родилась девочка — все этому нарадоваться не могли. Но а как же еще? Девочка была чудесной: милой, словно только что распустившийся цветочек, доброй и милосердной. Ее глазки блестели ярче всех, смех звучал звонче всех, а улыбка пленяла всех без разбору. И так девочка росла в окружении полной любви, внимания и счастья, радовала всех, лишь одним своим присутствием. Но, однажды, она влюбилась: безответно, необъятно, до кончиков пальцев лелея к нему нескончаемую нежность. Но любовь та была запретной, ужасной для ее семьи — влюбилась в чужака, в обычного паренька с черными волосами, которого приютили на время в деревне. Смешение крови в деревне равнялось предательству, все так сильно дорожили своим родом, что девочек, уже в утробе, выдавали замуж заранее, и, конечно, у Девы тоже был жених. Но это ее не остановило — настолько была сильна любовь к безымянному парню.»       «Однажды они, переборов страх перед семьей, пошли к отцу ее благословения просить. Дева думала, что он любит ее, что ей то точно разрешит, ведь отказов никогда не было, она была уверена в его согласии, что, когда, услышав, яростное «нет!», потерялась. «Как так?!» — испуганно она спросила его, сильнее сжав рукав своего возлюбленного, но ответа не последовало. Их в ту же секунду вышвырнули из дома и избили: жестоко, яростно и беспощадно. Хлистали плетками бедную, да так, что голос срывала от боли, умоляла пощадить хотя бы его, но лишь слышала оскорбления от собственного отца: «Ты всего-лишь женщина, ты не имеешь права просить! Я тебя породил, так будь добра не перечить мне!».»       «Как же она могла забыть это? Как же могла… ведь знала, что так и будет… она же женщина, а значит права не имеет… как могла забыть. Всю жизнь ей это говорили, приказывали служить мужчинам, не перечить и лелеять, но из-за всеобщей любви к ней, она забыла свое место. С того дня прошло уже несколько недель, а Дева сидит дома, притворяясь самой послушной и покорной перед отцом. Тело все еще помнит то унижение и боль, и слезы не высохли, но никто их не видит, только Луна в ее окне. Только она принимает ее полностью: всю ее душевную боль и ненависть, тоску и обреченность. Ведь с чем-то они даже похожи.»       «Несколько дней до ее свадьбы и вы бы знали как ей тошно: тошно видеть радостные лица ее семьи; тошно слушать поздравления и неуместные «сожаления», мол, этот негодяй одурманил ее голову. Как же ей тошно! И видеть довольное лицо жениха терпеть не может! Но, где-то в глубине души понимает, что этот смазливый нарцисс — ее Избранный с рождения. Она обязана по уши, не имеет своего желания и слова, будто сама судьба ей приписало в книге жизни. Дева ждала чуда в день свадьбы, как бывают в сказках, где несчастную спасает ее возлюбленный, увозит далеко-далеко, и они живут счастливо, но чуда не было. Лишь под вечер случился настоящий кошмар — Жених принес в мешке от зерна отрубленную голову Возлюбленного.»       «Грубая ткань, пропитанная полностью почти засохшей кровью, сочила из себя отвратительный запах гнили. Голова, кинутая прямо под ноги Девы, олицетворяла для ее семейства победу традиций, праздник для всех и огромное уважения для Жениха, но не для Девы — для нее этот символ смерти обоих. Не веря подобному, она упала на колени без сил и стала лихорадочно рвать мешок пальцами, раздирая пальцы в кровь, смеяться неестественно, думая, что это лишь голова животного. Она не верит, не хочет верить, что там голова ее Избранного, не может поверить, что ее дорогая семья поступила так по-животному жестоко, но нет… наконец порвав чертовый мешок, она увидела угольные волосы. Это он! Ее горячо любимый, самый близкий и родной человек! Сейчас его голова лежит прямо перед ней, абсолютно бездыханная, мертвая, в которой, скорее всего, кипишатся черви и тараканы. Он больше не придет… больше не обнимет, с улыбкой говоря, что она его Лунный Лучик, не погладит по голове, успокаивая. Сейчас он лишь разлагается где-то в лесу, возможно, его тело уже съедено дикими зверями, кости валяются по всему лесу, а голова… вот так лежит перед ней. А все из-за чего? А точнее из-за кого?..»       «Захлебываясь в собственных слезах, растерзываемая дикой болью в груди, она обнимает мешок и воет, подобно волку. Ей так больно, в груди ребра крошатся, сердце заглатывает кровь и не отдает, готовое вот-вот лопнуть, а мысли беспорядочные, но суть одна — «я всех вас ненавижу!». Только бы у нее была возможность отомстить, отрубить им всем голову также, скормить их гнусные тела зверям, заставить мучиться в стократно. Только бы была у нее возможность отомстить! В ее сердце так сильно горело это желание, что буквально пальцы немели, и в этот момент она кое-что почувствовала, подняв голову. Луна? Она ярким голубым светилом стояла перед ней и ее так влекло к ней, словно она может прикоснуться — стоит только протянуть руку. Бездушный спутник Земли неожиданно прибрел свою душу, свой разум и даже желания и сейчас стоял перед ней, как бы спрашивая, и она поняла. Стоит ей протянуть руку — Луна даст ей все, чтобы отомстить — нескончаемую мощь, несравнимую ни с чем, ведь с помощью ее можно перевернуть весь мир, подмять его под себя, совершить мировые перевороты, уничтожить все нынешние законы. Луна одарит ее за преданность к ней, но и проклянет. Ей суждено будет века таскаться по миру, искать именно Его, а потом вновь прощаться, и так вечность. Проклятая на постоянные страдания, она будет сходить с ума, желать смерти себе, но так и не достигнув ее, будет возрождаться вновь и вновь».       «Дева приняла дар, если честно, даже не подумав о последствиях. В ее помутненном рассудке лишь одно желание — отомстить, уничтожить, убить и раскромсать каждого. Она все равно будет страдать вечность даже и без этого дара, все равно убьет себя, ведь жизнь без него для нее противна. Протянутая рука наверх, освещенная лунным светом, и яркая вспышка, после которой все племя оглохло. Но стоило им открыть глаза, так сразу увидели другого человека, даже личность: волосы светились холодным светом, порхая в воздухе; все тот же хрупкий силуэт Девы, уже крепко стоящий на земле; черные, пронизывающие до самых костей, глаза глядели куда-то в пустоту, но они видели в этой пустоте смысл; и самое главное — цветы. Вокруг нее распустилась поляна белоснежных, тонких и безумно красивых цветов. Они восхищали своей красотой до такой степени, что все забыли о Лунной Деве напротив них. Их разбудили лишь крики их родственников, которых уже поглощали Волки, созданные Лунной Девой.»       «Именно эта ночь окрасилась глубоким алым цветом крови на белоснежных хрупких цветах. Именно эта ночь был особенно освещена Лунным светом. Именно в эту ночь родилась бесконечная боль и скорбь. И эта ночь будет вечной, не наступит рассвета для Девы, лишь постоянные брызги крови и внутренняя агония от боли утраты. Она сама подписала договор с Луной, возжелая отомстить, а значит была готова к бесконечной гибели себя, своей любви. Теперь ей суждено вечность скататься по миру, искать того самого в каждых лицах, но с каждым разом встречаться со своим губителем. Нет ей больше счастья, лишь постоянные предсмертные крики родных и картина перед глазами — брызги свежей крови на уже грязном мешке с отрубленной головой своего счастья.»       Читая столь желанную всеми легенду, Кира проживала ее эмоции. Что-то внутри так тянуло, измывалось от боли, что в какой-то момент она хотела просто закрыть книгу. Сознанием она понимала, что это Дева внутри страдает, она требовала прекратить, выкинуть и сжечь эту проклятую книгу, не вспоминать ее прошлое, не ковырять изуродованный огромный шрам в груди, но девушка давила это в себе. Пальцами дрожащими водила по буквам, ведь из-за слез она практически не видела букв, постоянно сбивалась, теряла строчки и всхлипывала и ничего с этим поделать не могла. Парни все интуитивно поняли, не стали давить, лишь молча ждали, когда бедная найдет пропавшую строчку, выговорит какое-то слово, но у обоих в груди тоже болело. Так хотелось в этот момент ее обнять, сам ее вид, абсолютно без слов, передавал ту самую боль того вечера, и ни у кого даже мысли не промелькнуло, что это может быть выдумка. Все видели по Кире, что это было на самом деле.       Наконец дочитав ее, Кира поспешно закрыла книгу, отодвинула ее от себя и руки к груди прижала — боль была практически невыносимой. Правильно говорят, что сильная моральная боль ощущается как физическая, ведь прямо сейчас ее сердце расщепляется и давится на атомы, а ведь она чувствует даже не свою боль. Но Кира приняла Деву, а значит ее прошлое, всю ее многовековую боль, дар и проклятие тоже. Она приняла то, чего даже не знала, и сейчас осознает на какую дорожку вступила, какое будущее себе пророчила и чем, вероятно, закончится их путешествие. Кира, сама того не хотя, взяла на себя излишне большую ответственность — освободить Деву от проклятия, вытащить ее душу из постоянных мук, но пути уже назад нет. Она и есть Лунная Дева, а значит это ее судьба тоже.       — Я думал мы найдем там ответы, а в итоге я только больше запутался, — простонал Гон и упал головой об стенку, — Получается… у Девы проклятие из-за того, что она хотела отомстить?       — Видимо так и есть, — подключился тут же Киллуа, стараясь не выдавать в голосе дикую тревожность, — Сексизм со стороны семьи, насильный брак с родственником, да и плюсом отрубленная голова любимого человека… вот это я понимаю букетик травм.       — Да уж, не сладко ей пришлось, но… по итогу, что нам делать то? Там не сказано как убрать проклятие? — Гон в этот момент посмотрел на Киру, которая уже почти отошла от боли, но все равно морщилась при выдохе.       — А нигде этого написано и не будет. Думаешь Луна, как бы странно это не звучало, сделала это из добрых побуждений? Вообще, Луна — это спутник Земли, но, оказывается, это целый… дух? Что-то живое, бескрайне сильное, что дало Деве это проклятие, — шепчет девушка, не в силах говорить что-то громко, и смотрит на парней, — Это точно что-то неизведанное, загадка природы, может быть… сам творец? Хотя нет, вряд-ли. Но факт остается фактом — произошло все от Луны, значит зацепки надо искать где-то рядом.       — Ладно, это отложим, а сейчас… — Киллуа головой встряхивает, словно мысли дурные сбрасывает, и, неожиданно для Киры, садится рядом с ней. Слегка медля, он берет ее руки в свои, ведет к своим губам и целует робко. Ему, на самом деле, сейчас страшно больше всех, а все из-за слов Хисоки: «Она умрет на твоих руках». Сначала он этого не понимал, считал это детским бредом, но все равно думал об этом. Эти чертовы слова въелись ему в сердце, ведь он не понимал как она может умереть. Он достаточно сильный, чтобы защитить ее, теперь он с нее глаз не спустит и точно ничего не произойдет — думал он так до того, как послушал легенду. Но червяк по имени «тревожность» только больше въелся ему в сердце, пригласив, кстати, своего дружка «страх». И он понял к чему в общем ведет легенда — и ему до безумия страшно потерять ее. Да, он полностью забыл ее, не отвечает на чувства, сделал только больно, и является убийцей, для которого смерть неважного человека всего-лишь пустяк, но она не такая. Эта девушка важна для него и пусть он ничего не знает о ней, — Кира, ты главное… не бойся. Я не позволю легенде повториться. Я обещаю это. Мы вместе пройдем это и освободим тебя от проклятия.       — Д-дурак, — всхлипывает моментально, горстями слезы глотая, и тянется к нему, чтобы обнять. Подобно ребенку начинает плакать, хватаясь пальчиками за его плечи, словно ища какую-то защиту и опору, правдивость и доверие к его обещанию, а он в ответ лишь сильнее ее обнимает, подтверждая это. Ей самой до безумия страшно, да так сильно, что внутри вся трясется, но так боится это показать. Она знает, что может умереть в конце, ведь это судьба всех носительниц Лунной Девы, но… она же может доверять Киллуа? Парни же смогут ее спасти, да?       — Ну чего вы нюни распустили? — Гон сам всхлипывает, смотря на них, и голову вверх поднимает, чтобы слезы спрятать. Для него сам тот факт, что Кира умрет является неприемлемым, абсолютно неправильным и неправдивым, и он уверен, что они этого не допустят. Сначала поерзал на месте, а потом присоединил к тем двоим, крепко-крепко обняв, — Мы вместе справимся с этим, я клянусь.

***

      Тот день запомнился ребятам надолго, ведь именно тогда они были по-настоящему искренними. Каждый выплакался и высказал друг другу слова благодарности и любви, особенно Гон. Парень вовсе расчувствовался и начал обнимать каждого, практически заталкивая в свою грудную клетку. Начал вспоминать как они познакомились, как весело проводили время и как потом попрощались. Он рассказывал все с гордостью, с огромной радостью, не скрывая свое счастье, что все наконец-то наладилось и они теперь все троем, а для Киры это очень важно. Она наконец-то чувствует, что ее любят и ценят; чувствует как они рады ее присутствию и стараются ее развеселить, чтобы не задумывалась о легенде. Девушка буквально видит как ею дорожат и так тепло внутри…значит все это не зря. Все ее страдания, муки и испытания были не зря, ведь сейчас она здесь, рядом с ними, а значит они троем уж точно придумают что делать дальше, так ведь?       Буквально через недельку, чтобы дать Кире отдохнуть и восстановиться после последнего этапа, ребята начали думать что делать дальше. В первую очередь, нужно натренировать Киру физически, потому что ей строго на строго запретили (именно Киллуа) пользоваться нэном. Даже в крайних ситуациях ей нельзя им пользоваться, потому что, по словам Киллуа, в таких ситуациях парни будут рядом и смогут ее защитить. На что Кира, посмеявшись, ответила, что не собирается полностью отказываться от нэна, она будет его использовать, но умеренно. Ужасно не хотя, парень все-таки согласился, подметив под себя, что все равно давать такой возможности не будет. Следом они вспомнили, что есть такой чудесный камень, который уменьшает воздействие нэна на тело — Лунный, поэтому их следующей целью стало найти или купить как можно больше таких и «обвесить Киру как новогоднюю елку» по словам Гона. Он даже стал смеяться, разгоняя свои шутки по максимуму, и там уже Киллуа не мог удержаться. Стоит только представить, что девушка будет как светофор ходить и мигать такими камушками — уже смешно, а если посветить на нее фонариком ночью, то будет мини представление лазеров, так вообще на полу валялись. «Зато мы точно ее в темноте не потеряем)» — высказался Гон и сразу получил пинок под зад, после которого точно упал на пол, задыхаясь от смеха.       — Я нашла, — тихо сказала девушка парням, повернувшись к ним. Сейчас она искала на просторах сайта хантеров, где можно найти лунных камней. Довольно долго искала, шарилась по всем ссылкам, пока парни сидели на диване и разговаривали о всякой повседневной суете. Оба были максимально расслабленны, одеты в домашнюю одежду, в которой, как раз, можно заметить как они повзрослели: Гон с мокрой головой, на которой полотенце, сидел в майке и шортах, порой почесывая свои ноги, а Киллуа в оверсайзной футболке белого цвета и, конечно, с заплетенными в хвост волосами, которые, кстати, Кира заплетала. Гон, услышав ее слова, тут же подскочил и подошел к ней. Склонил туловище в ее сторону и стал читать вслух.       — Скрытый аукцион в городе Вечности? Это что за город еще такой? — спросил он, вытирая свои волосы.       — Это мой родной город, — слегка улыбнулась девушка, но потом поморщилась, потому что парень попал каплей ей на лицо, — Так называется потому, что сколько веков прошло, а он почти не меняется в стиле. Правительство специально ничего там не меняет, хочет оставить «нотку аристократии». Там даже до сих пор есть семьи, которые следуют традициям аристократии, моя, кстати, тоже.       — Оуу, мисс, так я не знал, что Вы аристократка, пардон, — Гон улыбается игриво и стебливо туловище гнет в поклоне, на что получил девичий взгляд в манере «ой, да ну? манеры появились?».       — Получается в твой родной город едем? — подключается Киллуа, так и не проявив желание вставать с дивана.       — Получается, что так. Только вот проблема — аукцион закрытый, — вздохнула девушка, убрав упавшие локоны за ушки, — Наверное, билеты туда будет невозможно достать без связей.       — Об этом не беспокойся, — отвечает беловолосый и Гон кивает ему одобрительно, — С этим проблем не будет. Если надо будет — хоть на Луну достанем билеты.       — На крайний случай туда можно пробраться без билетов, — в этот раз уже Киллуа кивает ему. Сейчас у Киры сложилось четкое ощущение, что они уже придумали даже как туда забраться, стащить все камни и по-тихому уйти, хотя ей бы не хотелось такого.       — Может… тогда навестим мою семью? — в глаза им смотрит и видит легкое удивление и даже непонимание с их стороны, из-за чего вздыхает, — Я не имею ввиду, что придем прям домой и будем там гостевать. У меня просто брат должен был родиться, но я сбежала еще до этого. Я просто хочу… успеть увидеть его.       — Тц, — Киллуа недовольно взмахнул головой и руки скрестил на груди от ее слова «успеть», — В любом случае все успеешь, у тебя еще вся жизнь впереди, но, если так хочешь, то давай.       — Действительно, сейчас ересь сказала, — Гон слегка хлопнул ее по спине, но этого уже достаточно, чтобы она выпрямилась резко, — Я уже хочу поиграть с мелким Бейкер. Наверное, такой же вредный, как и Кира. Вот прям зуб даю.