Лунный свет в ночи

      Кира сбежала из своего города, из своей семьи, так давно, что уже не помнит какой ее город на самом деле. Все воспоминания расплывчатые и мутные, поэтому, когда она узнала, что им предстоит туда поехать, сердце слегка затрепетало. Появилось такое легкое, но вполне ощущаемое чувство тревоги. Что ее ждет там? Сможет ли она увидеть свою семью, хотя бы маленького братика? Безумно хочет увидеться с ним и, может даже, поиграть, но терзается внутри — стоит ли? Она ушла от туда с четкой установкой в голове «никогда больше не вернусь, чтобы не сделать ничего плохого», а сейчас так горит желанием хотя бы из-за угла увидеть их макушки, чтобы удостовериться, что все хорошо. Может, просто подглядеть за ними будет лучшим вариантом для нее, ведь она не знает, что может произойти, если она встретиться с одним из них. Встреча с родителями равна чему-то катастрофическому, ей категорично нельзя даже взглядами пересекаться с ними, потому что она уверена, что вскроет так долго заживавшийся шрам в груди. Ее родители очень тяжело переживали пропажу своей любимой дочки, ведь для них Кира — это маленькое любимое солнышко, которое дало свет в их жизнь. Так долго желали ребенка, добивались хороших результатов и постоянно старались, но безрезультативно — несколько выкидышей и почти точный диагноз бесплодия у матери. Но в один день им повезло и через девять месяцев появилась Кира, поэтому, ради общего блага, девушка никогда не появится в их доме больше. Ей будет лучше, если они будут считать ее уже мертвой и смирятся с утратой. Главное, что у них уже есть второй ребенок, которому они точно отдадут всю любовь, принадлежавшую когда-то Кире.       И сейчас, когда они в поезде, девушка более-менее угомонила свою тревогу. Поздно как-то волноваться и даже загоняться по этому поводу — бессмысленно, потому что уже давно все решено. Перед отъездом ребята решили знатно так закупиться: в первую очередь купили лекарства для Киры, которые прописал врач. Девушка не видит в них никакого смысла, она знает, что они все равно не помогут ей, ведь корень проблемы вовсе не в самом сердце, но объяснять это парням бесполезно. Сначала как-то старалась донести до них суть, которую они, как они сказали, поняли, но «лучше перестраховаться», поэтому теперь девушка пьет трижды в день по несколько пилюль. Следом они решили обновить свой гардероб: Гон приобрел для себя несколько футболочек с какими-то очень философскими фразами, над которыми Киры смеялась и стебалась, несколько рубашек, чтобы надевать поверх этих футболок, и, конечно же, спортивные штаны. Гон в одежде все-таки выбирает комфорт, а потом стиль, для него важно, чтобы одежда не мешала движению и приятно прилегала к телу. Киллуа же слегка отличается от него: пару базовых футболок, несколько худи оверсайзного размера, и также спортивные штаны. Девушка заметила, что Киллуа стал одеваться более свободно и по возможности лишний раз скрывать свои голые участки тела. Для чего, пока, непонятно, но она уверена, что это точно не из-за комплексов. Сама же Кира не стала особо отличаться изысканным и деловым вкусом, и даже с чем-то согласна с Гоном — одежда не должна мешать и чувствоваться некомфортно на теле, поэтому в ее корзинку также попали футболки, спортивные штаны, а на случай холодной погоды — кофта с замочком, которая, кстати, висела в мужском отделе.       — Вы уже придумали как достать билеты? — спросила Кира, сидевшая возле окна. Девушка подперла под себя ноги, облокотилась об стенку и часто смотрела в окно в силу своего слабого вестибулярного аппарата. Кстати, они оплатили четыре билета, а не три, чтобы их кабинка была только их (на этом настояла именно Кира).       — По месту решать будем, — ответил Киллуа, оторвавшись от телефона ненадолго, и направил свой взгляд на Киру. Местами Киллуа выглядит таким серьезным и… взрослым, особенно сейчас, когда он невзначай кинул на нее взгляд из подлобья, — В интернете сложно найти контакты нужного человека, лучше сразу на месте узнать все.       — Согласен, — кивнул на верхней кровати Гон, который почти засыпал, — Мы с Киллуа всегда так решаем проблемы — по месту.       — Ладно, — вздохнула Кира и опять начала смотреть в окно. Пейзаж быстро менялся, даже взгляд не успевал за что-либо зацепиться, но глаза все равно были устремлены в окно. Может, Киллуа и не заметил, потому что он просто не знает с чем сравнивать, но Кира тоже за это время заметно повзрослела: стала намного выше и вытянутее, чем тогда. Конечно, пышных форм нет и, скорее всего, не будет, просто по генетике не передалось, но изысканностью и эстетикой она похвастаться может: достаточное худое телосложение дает ей угловатые черты лица и выделяющиеся ключицы; руки также худые, из-за чего костлявые пальцы особо сильно выделяются, когда она держит что-то в руках; большая часть ее фигуры прячется под мешковатой одежды, но даже с ней можно сказать, что она достаточно худая. Сама природа дала ей запрет на уличную жизнь, постоянные драки и стресс, дав такое тело, но Кира все равно упорствует, желая иметь такую силу, с которой она бы могла за себя постоять. Смотря на нее такую спокойную, даже почти засыпающую, Киллуа понял, что ей ее родной город очень подходит, ведь самая идеальная жизнь для такой девушки — это мирная суета в своей усадьбе, в которой она будет расхаживать в своих любимых нарядах, читать по вечерам классику, сидя за камином, и, возможно, по утрам ездить на лошадях. Но такую жизнь она сама не выберет, характер уж больно боевой для такого.       — Ты бы хотела кататься на лошадях? — не в тему спросил Киллуа, из-за чего Гон и Кира посмотрели на него с вопросом.       — Да не особо, никогда даже мысли не было, — слегка бровью повела, но все же ответила на его вопрос.       — А иметь свой уютный домик? По типу усадьб, где можно спокойно жить и читать книжки?       — Киллуа, у тебя жар? — приподнимается туловищем и руку тянет, чтобы потрогать его лоб, но он руку выхватывает, не дав к себе прикоснуться, — Что за вопросы странные такие? Сам на себя не похож.       — Почему же странные? — бурчит себе под нос и руку девичью от тебя аккуратно отодвигает, — Просто поинтересоваться нельзя?       — Так и скажи, что хочешь ей подарить коня или дом, — Гон улыбается широко, зная, что задел этим Киллуа, и, скорее всего, он сейчас получит.       — Я просто спросил! — рявкает тут же на него, бросив острый взгляд, и, чтобы избежать их взглядов, устремился в окно, — И, вообще-то, уже три часа, тебе, Кира, нужно таблетки пить.       — Иду, иду, — улыбается ему, тихо смеясь с Гоном с его маленькой выходки. Встает с кровати, чтобы подойти к своей сумке, которая, как назло, возле двери. Пока она в ней шарилась в поисках ее таблетницы, краем уха услышала как кто-то подходит к двери, а следом она открывается. Глаза поднимает на мужчину с вопросом в глазах, мол, что он тут забыл. Не сразу Кира поняла, что этот мужчина был в край пьян, лишь по запаху потом поняла, из-за чего поморщилась и выпрямилась, все также смотря на него, — Чем-то помочь?       — Хехе, нее, я просто так, — улыбается он широко, благодаря чему запах даже в кабину зашел. После его слов Кира просто хотела закрыть дверь перед ним, потому что общаться с такими людьми она не особо любила, но стоило ей попробовать, как он стал держать дверь, — Почему же ты торопишься? Ты одна? — честно, давно она не ощущала на себе такой неприятный взгляд, он буквально лип к ней, лишь оценивая ее внешность. Было настолько в этот момент мерзко, что она на шаг отошла, и стоило ей это сделать, как Гон тут же спрыгнул с верхней койки, закрыл ее своей рукой и уж сам смотрел на него.       — Проблемы, дядь? Она не одна, — взглядом говорит уходить ему быстрее, пока еще один человек не подключился, и тогда ему уже точно не доехать до своей остановки. Мужик слегка попятился, стоило ему увидеть мужскую фигуру, сделал что-то вроде поклона и дальше веселенький пошел по вагону. Гон тут же закрыл дверь, задвинул щеколду и гримасу состроил, — Мерзкий тип, и как его только пустили в вагон?       — И не говори, — Кира сама на месте поежилась от мерзости и тут же открыла окно, чтобы оставшаяся вонь быстро ушла, — Гон, спасибо, — улыбается уже ему, переведя взгляд на Киллуа, который почему-то в этот момент ступил. Как так получилось, что Гон отреагировал раньше его, он сам не понял. Наверное, он не посчитал этого мужика угрозой для Киры, но как такое возможно с его-то характером?       — Да не за что, — уже лезет обратно на свою койку, конечно же, заметив настроение Киллуа, — Кира, у тебя же не пропала эта штука, с которой ты привлекаешь мужиков?       — Штука? — уже озадаченно спрашивает Киллуа, не в курсах за эту «штуку».       — Не штука, а приблуды Девы, — вздыхает, принимая наконец-то таблетки. После того, как она выпила их, продолжает, — Она же мне когда-то запреты делала, в то время, когда я уже железобетонно решилась ее принять. Постоянно одно и потому говорила «я убью тебя и твое тело, если ты меня не отдашь; отдай меня лучшему мужчине, моего Избранному, иначе твое тело не выдержит» и тому подобное. Я, конечно, ее не слушалась, из-за чего она прилепила на меня… магнит? Не знаю как назвать. Ну, в общем, если она видит более-менее мужчину рядом, то выпускаются феромоны. Я бы с радостью это закончила, но не знаю как. Но этот мужик даже близко к Избранному не стоит, так что, скорее всего, он повелся на то, что я одна, да и плюсом красивая.       — Понятно, — сказал он это, уже давно уйдя в свои мысли. Его озадачило недавнее поведение: почему он сам не среагировал? Реакция у него быстрая — это бесспорно, но почему именно в этот момент он не понял, что эта пьяница — потенциальная опасность для Киры? Почему именно Гон среагировал быстрее? Может, потому что он все-таки знает Киру, Гон то, в отличии от Киллуа, не забывал ее. Эта мысль каким-то камнем легла на его сердце, испортив настроение под чистую.

***

      Весь оставшийся день ребята провели практически молча. Гон почти весь день спал, как убитый, лишь изредка вставал, чтобы посетить туалет, перекусить что-нибудь и поговорить с ребятами, но вновь опять падал спать, а Кира старалась отвлечься от поездки очень «увлекательным» просмотром местных достопримечательностей, порой разговаривала с Киллуа, но диалог никак не ушел. Парень постоянно отвечал либо сухо, либо немногословно. Девушка, конечно же, заметила его резкое изменение настроения, но поделать с этим ничего не могла — все ее попытки бились горохом об его «все нормально». В конце концов, сам Киллуа потом лег спать, уже ближе к вечеру, потому что заняться уже нечем было.       — Сегодня же полнолуние, — прошептала девушка, смотря на луну в окне. Она белым светилом возвышалась над всеми, как бы показывая своим видом свое великолепие и гордость. Словно она одна была в небе, лишь ей принадлежало все внимание; она ослепляла и при этом манила. Вспоминая легенду, Кира все никак не могла понять откуда произошла сила в итоге. Ей мало верилось, что сама Луна дала такое проклятие когда-то Деве, но с другой стороны — кто тогда дал его? Клан же не зря тогда носил название «Лунный», может быть, именно у потомков было некая особая связь с этим светилом в небе. В теории они могли практиковать ритуалы и обряды, связанные с лунным циклом, поэтому во время такой эмоциональной бури пробудилась эта сила. Стоит только гадать почему произошло все именно так, но что-то внутри подсказывает, что она права. Ее сейчас так тянет к ней, подобно мотыльку на свет. Как же иронично получается — тянет так, что сводит конечности, желание просто неимоверное коснуться Луну, стать ближе и, может быть, разорвать ее одиночество, но стоит прикоснуться — сразу же обожжешься. Именно в полнолуния у Киры такие безграничные чувства к Луне — она практически готова ей в любви признаваться, она хочет ей помогать, сделать все, лишь бы она заметила и наконец улыбнулась, перестала смотреть с такой грустью во взгляде. Для нее Луна — это образ Девы у склона, которая уже столько веков сидит там одна, объятая терзаемой грустью и скорбью по любимому человеку. Как же ей унять всю эту боль, как успокоить ее душу?       Девушка беззвучно встает с кровати и смотрит на парней. Оба спокойно спят, поэтому заметить ее ухода они не должны, но на всякий случай, при помощи тэна, скрывает свое присутствие и выходит из кабинки. Также бесшумно выходит из вагона на место стыка, сразу же охваченная ночным ветром. Дыхание захватило от чувства свободы — ее буквально сейчас обдувает прохладный ночной ветер, смешанный с густым ароматом хвои. Она чувствует его каждой частичкой тела, буквально впитывает в себя, позволяя мурашкам по коже свободно бегать. А главное — Луна. Она сейчас так близко, светит так мягко и тепло, словно рада, что Кира вышла к ней. Абсолютно все в лунном свете, в ее объятиях, и Кира это чувствует. Закрывает за собой дверь и делает глубокий вдох, заполняя все легкие такой дивной свежестью, и улыбается. Внутри какая-то радость — искренняя, детская и такая долгожданная. Радость, подобно тому, что только вышла из душного помещения, в котором ее держали всю жизнь. Именно здесь она чувствует момент свободы и радости жизни и это так… необычно. Это такое необъяснимое чувство для того человека, который привык свои эмоции либо скрывать, либо подделывать; для человека, который радости жизни то особо не видел, постоянно бежал куда-то в необъяснимой спешке, и жил не ради себя. Чувство, полное безграничного счастья и беззаботства.       Кире хочется смеяться и плакать одновременно, эмоции ее буквально переполняют, поэтому она тут же запрыгивает на перила, садится на них, свешивая ноги на дорогу, и воздух буквально проглатывает, и в этот момент дверь открывается. Ее попытка уйти бесшумно провалилась, как детская забава, ведь Киллуа не спал. Поначалу он подумал, что она в туалет, поэтому не придал этому значение, но ее не было слишком долго, и, как назло, в голову ударился образ того пьяницы. Уснуть уже не получилось, поэтому ему пришлось встать и последовать за ней на тот случай, что этот тип вновь пристанет к ней. Но в один момент его потянуло к выходу и он не знает что — руки просто сами потянулись к ручке двери, его словно туда звали, и чутье его не подвело. Дыханье перехватило, но уже не от свежего воздуха, а от вида. Все словно светится, переливается и сверкает, на стенах вагона белые цветы, именно те самые от Лунной Девы, и ощущение, что он в сказке. Он даже не верит, что такое возможно, разве не так описывают в романах самые красивые места в мире? Но они сейчас на обычном поезде, у которого слоится краска, местами даже есть ржавчина, и сам вагон смотрится уж точно не презентабельно, но вокруг нее… все так сказочно. Но последним ударом в сердце была именно ее улыбка. Она заметила его и с таким искренним счастьем улыбнулась ему, что на миг остановилось время, как и его сердце. Улыбка, заправленная легким румянцем на щеках, и с таким счастьем в глазах, что они буквально светились. В этих глазах он увидел всю красоту этого мира, и даже смысл существования всего. В ее радостных глазах находится его счастье — это осознанием пришло ему в голову и он понял, что хочет видеть их постоянно такими.       — Киллуа! — вскакивает на перила ногами и продолжает улыбаться, раскинув руки в разные стороны. Золотистые волосы игриво переплетались с лунным светом, и как бы их цвета не сочетались, но именно сейчас они гармонируют друг с другом, как никогда.       — Красивая, — неожиданно слетает с уст парня и он даже не понял. Все это время он смотрит на нее, как вкопанный, лишь румянцем на щеках хвастаясь.       — Красивая? Ты это сказал? — держится еле еле на тонких перилах, лавируя в воздухе, но ее это не волнует. Она слишком счастлива, чтобы думать о том, что может упасть на ту сторону и разбиться, а вот парень наконец осознал. Стоит подуть сильному порыву ветра или поезду наехать на камень, то все — она тут же упадет вниз. Вздрагивает от этой мысли и резко притягивает ее к себе за руку, из-за чего они оба падают на мостик. Приземляется больно, ударившись об железный пол, но Киру обнять успел, и сейчас они в обнимку сидят на холодном полу. Парень так сильно перепугался, что не понимал как сильно он ее обнимает, обхватывая руками хрупкую для него талию, — Перепугался? — на этот раз шепчет ему на ухо, так же обнимая его в ответ за шею. Девушка улыбается тепло, обнимает нежно, прижимаясь к нему ближе туловищем. Он сам обнял ее, пусть даже от страха, но сделал это, а такие моменты Кира ловит трепетно в своем сердечке.       — Конечно! — отодвигает ее, чтобы посмотреть в ее глаза, и слегка хмурит брови, — Ты могла упасть вниз и разбиться! Чем ты только думала, когда стояла на этих хиплых перилах?       — Сердцем, — не смотря на его слегка повышенный тон, Кира улыбается ему. Смотрит ему прямо в глаза, находя в них свое отражение, и смеется. Ее смех тихий, но не менее искренний, и это расслабило Киллуа. Все-таки сегодня она необыкновенна красива для него и злиться на нее сейчас он физически не может, — Извини за волнение, но ты лучше посмотри на луну, она сегодня прекрасна! — пальчиком указывает на небо и сама завороженно смотрит на вверх, не замечая практически влюбленного взгляда парня на нее. Он дышит изредка, словно боится отпугнуть ее, практически не двигается, будто все это разрушится, стоит ему пошевелит мизинчиком, а он так этого не хочет. Сейчас он заворожен, буквально выбит из колеи одними ее глазками. Чувствами похищен, но не сопротивляется, он хочет, чтобы они его захлестнули, чтобы пропитали каждый атом его тела, и можно только догадываться какие именно чувства.       — Ты красивее, чем эта луна, даже все эти звезды вместе взятые, — шепчет в порыве чувств, продолжая смотреть на нее, и спустя секунду осознал что сказал. Тут же залился краской, нервно прикрыл свое лицо ладонью и перевел взгляд куда-то вниз. От его смущения, казалось, даже кончики волос возле ушей покраснели, а дыхание сперлось. Сейчас он боится даже взглянуть на нее, потому что впервые ляпнул что-то наподобие девушке, но ему интересна ее реакция, поэтому быстро бросает на нее взгляд, но отвести уже не смог. Девушка сидит сама бездвижно, словно в статую превратилась, смотрит на него и горит: все ее лицо пылает от смущения, глаза блестят, словно они вот-вот заплачут, а плечи дрожат. Киллуа, который все это время так упорно отказывался от чувств, местами избегал ее и вел себя нелюдимо, сейчас сам горит от смущения, прям как тогда, — Я… Я не хотел тебя смущать. Просто… ты правда сейчас очень красивая. И я не хочу смотреть на эту луну, если… рядом ты.