Лунный свет в ночи

      Веки устало поднимаются и пальцы на ощупь определяют где она лежит. Низкий деревянный потолок — первое, что она увидела после сна, а пальцы подсказали, что лежит она на кровати. Состояние крайне неприятное: все конечности тянет от усталости, внутри все скомкано, а в горле пересохло так, что даже слюни уже не справляются. Голову поворачивает и видит знакомое открытое окно, в котором уже виднеется закат, и деревянный стул, на котором сидит парень. Золдик сидел, сгорбившись, одну ногу к себе подтянул, и смотрел в окно усталым взглядом. Его фигура была такой одинокой, такой скучающей и опечаленной, он словно какого-то ждал, уже все нервы себе расстроив. Девушка руку поднимает к нему, пытается встать, но сил на это нет.       — Не нужно, — краем глаза он увидел шевелящуюся фигуру и моментально повернулся к ней. Его лицо тут же преобразилось: брови болезненно коснулись морщинки на лбу, глаза на миг ожили, а тело само подскочило к ней, — Лучше не шевелись, держу воду, — на коленях стоит перед кроватью, протягивает ей стакан воды, который стоял на тумбочке рядом, и за голову держит, чтобы ей было удобнее. Первые прохладной воды вдохнули в нее жизнь, пусть и не надолго, но она улыбнулась ему. С его помощью садится на кровать, спиной облокачивается на подушку и на руки свои смотрит — они без ссадин, даже тот порез от куклы ушел. Сразу хмурится, не понимая почему так быстро все ушло, — Я думал, что уже не проснешься, — он шепчет, голос дрожит, а голова повернута в сторону окна. Девушка на него смотрит, видит как он сжимает край кровати в ладонях и пальцы его дрожат, — Я думал, что ты умрешь там… я себе места найти не мог.       — Киллуа, я не купил тебе те лепешки, — дверь открывается неожиданно, а следом и голос Гона, — Я не смог их найти, поэтому купил другие, — проходит, как ни в чем не бывало, в комнату, но замирает, когда видит сидящую Киру. У него даже пакет с рук соскальзывает, а выражение лица стало таким же, как у Киллуа, — Проснулась…       — Почему у вас такие лица? — Кира першит в горле, — Я словно из преисподней вышла для вас.       — Так и есть, — Гон медленно поднимает пакет, кладет его на стол и заглядывает внутрь, хотя прекрасно знает что там, — Ты почти умерла на том поле. Когда мы принесли тебя врачам, они сказали, что шанс того, что ты проснешься очень мал, поэтому они отказались лечить тебя или подключать к аппаратам жизнеобеспечения, — в голову лезут ужасные воспоминания и те слова врача «дайте ее телу спокойно умереть» до сих пор кипятят кровь, — Но потом мы заметили, что твои раны стали быстро заживать, и подумали, что, может быть, ты проснешься…       В груди вновь заныло — она видит их лица: усталые — они оба не спали несколько суток и сторожили ее дыхание, замученные постоянными мыслями, что не смогли ее спасти. Каждый из них мучался по-своему, верил и ждал, что она все-таки проснется, но хранил в себе мысль о ее возможной смерти. Она голову опускает, чувствует как что-то грызет ее сердце и с такой силой, что вновь все заболело.       — Я… я ничего не помню, все мои воспоминания стираются с того момента, как Киллуа ударили в плечо, — в памяти своей роется, пытается хотя бы ниточку отыскать, чтобы потом по ней пойти, но все стерто. У нее такое ощущение, что она забыла кое-что важное, что-то связанное с ней, но все уже давно убрано чей-то рукой, — Я даже не догадываюсь о произошедшем…       — Ты резко изменилась, — Фрикс продолжал говорить вместо своего друга, лишь взглядом опечаленным его одаривая, — В тот момент, когда мы увидели, что ты уже не можешь сражаться, мы взяли все на себя, даже план придумали, но спустя несколько минут в тебе что-то проснулось… ты была сама не своя. Волосы каким-то магическим способом отросли, стали бледными, прям как у Киллуа, а глаза почернели. Я-то понял, что это Лунная Дева — твоя крайняя стадия и сообщил об этом Киллуа, но ты… ты чуть его не убила, — он волосы свои колючие ерошит, садится на стул, где раньше сидел Киллуа, и взгляд внизу прячет, — Ты вообще какой-то бред несла, что Киллуа предатель, про какой-то Лучик и много плакала.       — Чуть не убила? — на последних частичках воздуха произносит эти слова, испуганно смотрит на Золдика. Он сидит молча, рукой правой лицо прикрывает, пряча свои красные глаза, — Но… но я ничего не помню, — сама лицо прячет, ероша корни волос пальцами. Как же она хочет вспомнить хотя бы примерную картинку, хотя бы силуэты и отрезанные фразы, но в голове абсолютная пустота. Давит пальцами на голову, гнется в туловище, ощущая сильную головную боль, но продолжает рыться в голове, пока не зацепилась за одну фразу «твое сердце остановилось». Ударами тока эта информация прошлась по телу, она даже прошептать не может парням об этом, и вновь резко забывает. В ее разум нагло залезли, вырвали с корнями все воспоминания, оставив на их месте кровоточащую рану. Здесь она абсолютно беспомощна, она даже не понимает, что ее память в наглую стирают, приписывают чужие образы и воспоминания. Она, подобна кукле с закрытыми глазами, слушает знакомый мужской голос, внимает к нему робко и глупо верит всему. Ведь образ в голове того самого, которого она веками ждала, не может ей лгать, он идеал, равносилен Богу, пусть даже в сути он не больше, чем дождевой червь. Перед ней он действительно Бог, который имеет власть над всей ее сущностью.       — Но сейчас все хорошо, мы так рады, что ты проснулась! — Гон тему меняет, ведь видит как они оба загоняются по-этому поводу, — Кира, я, кстати, твоего брата вернул домой. Было так необычно видеть как он спит вокруг цветов, — он смеется слегка нелепо, шуршит пакетом, чтобы достать закуски, — А рядом такой волчара стоял, я подумал на секунду, что он меня съест! Но почему-то этого не сделал, а лишь хвостом махнул. Я очень поражен твоими способностями, ты прям крутышка. И твой брат очень похож на тебя, прям солнечный лучик, — он чесночным батоном машет и улыбается девушке.       — Но я же Лунная Дева, как я могу быть солнцем? — она издает смешок (больше похоже на то, что выдавила его) и голову поднимает, — Я рада, что Кен сейчас дома в безопасности, спасибо вам большое.       — Не стоит, мы изначально пришли туда ради него, — Гон батоном машет туда-сюда вместо руки и резко осознает кое-что, — Ой, я же купил только две закуски, я не подумал, что ты так быстро проснешься. Я сейчас быстро туда-сюда и обратно, — он быстро кладет бедный батон на стол, на месте елозит, но следом из комнаты выбегает, выкрикнув перед этим, что «одна нога там, другая здесь».       Деревянная дверь быстро захлопнулась, а вместе и с Гоном ушла разряженная обстановка — они оба хотят многое друг другу сказать, но никто не решается сделать это первым. Киллуа уже давно отошел от кровати и оперся об стенку возле окна. Он выглядит крайне опечаленным. Честно говоря, Кира его таким еще не видела, из-за чего внутри мнется. Из-за кого он такой? Почему такой расстроенный? Неужели из-за нее? А точнее… из-за ее глупого поступка? А ведь действительно, она подвергла опасности всех, повела себя опрометчиво и до слез напугала обоих.       «Наверное, он теперь еще больше меня ненавидит…»       Смотрит на свои костяшки и расплакаться хочет. Все проблемы из-за нее… вновь. Ей стоило пойти одной, самостоятельно разобраться со своей проблемой, а не втягивать в них парней. Если так подумать, то за ней постоянно идет смерть. Сколько она себя помнит — она всегда приносила только несчастия для окружающих ее людей. Как-то давно Хисока сказал ей, что жить та спокойно не сможет, но она не восприняла это всерьез. Этот чертов клоун всегда делает ей словами больно, она уже привыкла не воспринимать всерьез все, что он говорит, но, видимо, именно эти слова нужно было учесть.       — Мне как-то Хисока сказал, что я очень невезучая, — первая разрывает тишину между ними, пряча свои руки под одеяло, — Я долгое время была с ним и не замечала этого, ведь Хисока всегда сам лезет в эти проблемы. Думала, что он лишь задеть меня пытается, говоря такие слова, но, оказывается, он прав. Я просто родилась такой, в этом некого винить. Я же изначально все прекрасно знала, именно по этой причине я ушла из дома. Я всегда это понимала, но осознавать не хотела, теплила в себе надежду на возможное хорошее будущее, но это так глупо… Я — хранительница Лунной Девы, для меня с рождения уже вычеркнута хорошая судьба, мне просто нужно это принять, — голову клонит все ниже в попытках спрятать слезы, но это получается так нелепо, — Моя проблема в том, что я ввязываю в свои проблемы близких мне людей. Это же ведь только моя ноша, я должна самостоятельно искать Лунные камни, не брать вас с собой, в конце концов… не искать вас тогда. Если бы мы не встретились тогда на экзамене, все было бы намного легче: ты бы так и жил спокойно, забыв обо мне, а Гон продолжал бы делать вид, что меня не существовало. Из-за моего эгоизма вы оба были в сильной опасности, — рукой левой прячет слезы и плечи к себе прижимает, чтобы не дрожали, — Я понимаю почему ты злишься на меня — твоего лучшего друга чуть из-за чей-то ошибки не убили, мне очень жаль, правда. Я очень в-вас подставила, — всеми руками уже закрывает себе лицо, колени прижимая к телу, — Простите меня, пожалуйста, такого больше не повторится. В-вам будет лучше уехать и перестать общаться со мной…       — Дура! — Золдик кричит впервые так эмоционально на какого-то: плечами дрожит, кулаки сжимая до боли. В глазах отражается смертельная обида, в слезах купаясь, он хочет сейчас стенку ударить от всех эмоций, но держится на последней ниточке, — Ты полная идиотка! Какой бред вообще несешь?! Тебе кто-нибудь хотя бы один раз говорил о том, что ты нам надоела?! О том, что мы устали от тебя или еще чего-то?! Покажи мне его и его об стенку размажу, — парень буквально рычит от злости, а почему разозлился до конца не понимает. Его сильно задели ее слова, царапнули за самое живое, пробудив целый океан эмоций внутри. Ему обидно, до чертиков обидно за эти слова, и он хочет объяснений от нее, но стоило ему поднять глаза — весь шторм утих, точнее он превратился в лужицу, которую одним дырявым ботинком размазали в грязь. Она испугалась. В заплаканных слезах затаился сильный испуг, даже страх перед разгневанным парнем, и она пошевелиться не может, лишь блестит от слез глазками. Парень сразу же отступает на шаг, в себя приходит и пальцами царапает кожу головы, наказывая себя за таким образом, — Я не хотел тебя напугать, прости. Просто… я разозлился на твои слова, ведь это совсем не так!       Чтобы успокоиться делает глубокий вдох, а следом и выдох, и присаживается на стул.       — Пойми, что никто из нас не считает тебя обузой. Я не знаю откуда ты взяла такие выводы, но выкинь это из головы. И про Хисоку тоже забудь, он не стоит твоего внимания, а особенно его слова, — от одного его упоминания у него кровь кипит, но он держит себя в руках перед ней, ведь не хочет вновь испугать, — Твои слова про экзамен, ты действительно сожалеешь, что пошла тогда нас искать? — взгляд поднимает на нее и не хочет слышать утвердительный ответ. Еле заметно улыбается, когда она головой отрицательно вертит, — Мы тоже не сожалеем. В тот день, когда мы встретились, Гон в себя прийти не мог — он был одновременно рад, но и напуган, но второе уже из-за меня. Он действительно дорожит тобой и много мне рассказывает о тебе, по моей просьбе, — он взгляд уводит в сторону, чтобы спрятать его, — Да, может быть, ты и невезучая, но кто из нас везучий? Я из семьи убийц, меня точно нельзя назвать везучим, от Гона сбежал отец и сейчас он его ищет. Нет в мире абсолютно везучих людей, за каждым стоит какое-то невезение, и это нормально. Каждый из нас несет что-то на своих плечах, а из-за того, что мы не одни, нам легче.       Дальше сказать он замялся. Он так много хочет ей сказать: о том, как он переживал, боясь, что она не проснется; о том, как чуть не поубивал весь персонал в больнице из-за их отказа; в конце концов о том, как рад видеть ее. Он, все три дня, пока она спала, не отходил от кровати, внимал каждому ее выдоху, боясь, что грудная клетка больше не поднимется. И думал. Много думал о своих чувствах. Почему он так реагирует? Почему так боится ее смерти? Почему тогда расплакался, как маленькое дитя, когда она, уже казалось мертвая, упала ему на руки? Конечно, это можно списать на обычное волнение за друга, ведь, если бы такая ситуация произошла с Гоном, то реакция была бы идентичной, но что-то внутри подсказывает, что все не так. Он начал замечать такое поведение за собой еще на последнем этапе экзамена на хантера, когда он впервые увидел ее силы. Его манила ее атмосфера, загадочные золотистые глаза, которые будто уже свыклись с судьбой, и вынужденная улыбка. Она так боролась, чтобы получить лицензию, но ради чего? Ради того, чтобы увидеть их? Да, все верно, ведь она сказала это прямым текстом, искренне призналась ему в любви и даже ничего не требовала взамен. У него такое впервые, он ищет подвохи везде, даже думая уже о том, что она просто силой заставила его думать о ней постоянно, но это же полный бред и он сам понимает это. Он просто боится признаться самому себе.       — Я, пожалуй, пойду, тебе нужно умыться и отдохнуть. Схожу за Гоном, — следом он встает со стула и идет ко входу. Она молчит, смотрит на свои руки и тихо всхлипывает, — Я…       Останавливается в проходе, держа ручку двери в руках, но следом выходит, так и не договорив.       — Киллуа, ты такой лох, — слова Гона напугали Золдика, из-за чего тот удивленными глазами посмотрел на него.       — Как долго ты тут?!       — Я и не уходил, — Гон плечами пожал и взглядом указал на дверь, — Вам нужно было поговорить, поэтому я ушел, — он оттолкнулся от стены и пошел в сторону лестницы, а за ним и Киллуа, — Я рад, что ты смог ее успокоить, но кричать, конечно, было лишним, — он руки заводит за шею, улыбается ему вполоборота, — Кира — девочка необычная, со своей тяжелой судьбой, которую она еще и не приняла, что бы она там не говорила, так что я ожидал такой реакции от нее.       — Почему тогда ты тоже не остался? — он плетется за ним позади, просто идет следом, даже не спрашивая куда он.       — Вот поэтому ты и лох, — он резко останавливается и разворачивается к Киллуа, — Она хотела услышать это именно от тебя, ей нужна именно твоя поддержка, а не наша общая, а ты, тугодум, по мимо того, что ничего не сказал ей, так и еще накричал. Ты слишком много думаешь и пытаешься рационализировать свои чувства.       — Ты откуда такие умные слова знаешь? — Киллуа бровь поднял в недоумении, из-за чего Гон аж на месте подскочил от злости.       — Да причем тут это?! Я тебе твои же чувства разжевываю, а ты умничаешь, реально идиот, — он рукой на него махнул и быстрым шагом стал спускаться по лестнице.       — А тебе откуда знать что я чувствую? — кричит ему вслед и быстро догоняет, схватив за плечо.       — Да по тебе видно, Киллуа. Если бы чувств не было, ты бы так не реагировал на мои слова, — последние слова Гона словно осознанием пронеслись у него в голове, из-за чего тот замер, — Давай начистоту, тебе нравится Кира?       — Я… я не знаю, — плечо друга отпускает и руки в карманы штанов прячет, — Я не неравнодушен, но при этом не могу сказать, что люблю.       — Тогда представь такую ситуацию — она влюбилась в другого, уйдет от нас и будет именно с ним. Скорее всего, она забудет тебя и будет вспоминать лишь тогда, когда спросят была ли у нее первая любовь, — в голову с его словами лезут картинки, где она мило улыбается другому, тепло смотрит тому в глаза и нежно держит за руку. Стало больно…       — Не хочу…       — Тогда ответ очевиден, — Гон улыбается тепло, руку свою кладет ему на плечо, а потом вовсе смеется. На самом деле, он очень рад видеть Киллуа таким оживленным, наблюдать за тем, как он мнется перед ней и как блестят его глаза, — Ну что, когда будешь признаваться? Я хочу посмотреть на это! Представляю как ты механическим голосом, как дурак, будешь «т-ты м-м-не»…       — Да иди ты! — пихает его в грудь весь красный лишь от одной мысли о признании, но в груди спокойно от этой мысли. Когда он думал о том, что это всего-лишь его выдумки, внутри что-то неприятно щекотало… он ведь внутри не хотел признавать, что это ее уловки. Значит он действительно влюбился в нее, беспробудно утонул в золоте ее глаз и в высоком смехе. Влюбился вновь, словно сама судьба велела ему сделать это. Может это действительно судьба?