No life, no sound Нет жизни, нет звуков, Just you and I Только ты и я. The end feels like the first time Кажется, впервые наступил конец.*
ТэХен ухмыляется и ставит стакан с джином на стол. В его руках несколько фото, а изящные пальцы с силой сжимают плотную бумагу, будто пытаясь порвать. — И всё же, — нервно топая по кабинете, начал Юнги. — Я не понимаю. Зачем? Чонгук, который держал себя в руках, слегка раздраженно выдохнул: — Из-за него всё срывается. Всё уже готово, Юнги. — По-моему, Сахарок, пора принимать решение. Или он нас, — улыбнувшись, ТэХен по-доброму улыбнулся Мину, который был похож на хмурую тучу. — Мы должны поговорить, — твердо отрезал Юнги тоном, не терпящим возражений. — Как знаешь, хён. Но мы поедем с тобой, — такой же интонацией ответил Чон, складывая необходимые документы в дорогой кожаный деловой портфель. Казалось время начало идти слишком быстро, потому что еще час назад они сидели и гоготали над какой-то старой комедией, но всё нарушил резкий звонок в дверь, за которой ребята увидели конверт немалой величины… Пряча в секретном кармане куртки пистолет, Юнги оглянулся. На полу валялись фото, на которых был запечатлен его отец, а рядом с ним некто с черными волосами. Лицо было прикрыто маской, но Мин прекрасно знал этого человека…***
К дому родителей Юнги они подъезжают слишком быстро. Всю дорогу машина была погружена в тишину. И пока ТэХен проверял оружия, а Чонгук перешептывался с амбалами на переднем сидении, Мин складывает паззл воедино. И всё получается. Всё проясняется. Но картина вырисовывается очень плохая. Сегодня опустится занавес. И Юнги это знает… Особняк встречает их тишиной и лишь матерью, которая презрительным взглядом обделила Чонгука с ТэХеном, а к Юнги кинулась с объятьями. — Мне не до этого, — рыкнул Юнги, пугая этим женщину. — Лучше не беси меня. Парень пронесся мимо опешившей матери, с ходу забегая в кабинет отца. Старый пожилой мужчина сидел за большим массивным столом. Резкое появление Юнги заставило двух телохранителей кинуться к нему, но их остановили несколько пуль, выпущенных из миновского пистолета. — Чтобы нам никто не мешал, — прошипел Юнги. — О, я смотрю, мой человек уже доставил тебе эти чудесные картинки? — не поднимая взгляда, ответил отец. Лишь несильная ухмылка тронула его лицо. — Да я тебе голову оторву! — рявкнул Юнги, кидаясь к мужчина, но был остановлен холодным металлом, что четко чувствовался на затылке. — Прости, но, кажется, голову сейчас оторвут тебе, — снова подал голос мужчина. — Мы с тобой неделю не виделись, когда успел брюнетом заделаться, малыш? — хрипит Юн, даже не оборачиваясь. Чувствует, как холод металла исчезает, а перед глазами появляется Хосок, в руках которого был излюбленный Мином Аграм-2000. У Чона бегают глаза, он не знает, куда себя деть, но уверенно держит оружие, которое упирается дулом в грудь Юнги. Хосок плачет. Отец Юнги что-то говорит, но он ничего не слышит. Лишь утопает в этих глазах, понимая, что сам должен уничтожить вечный блеск в них. Но он не может Пистолет медленно опускает под возмущенный выдох господина Мина. Хосок застывает, когда видит, как Юнги поднимает оружие назад, еще крепче держа его в слишком большой близости к своему гулко бьющемуся сердцу. — Принимай трудности, малыш, — шепчет Юнги, опуская голову. Такому Юнги-параноику было слишком легко отгадать все тайны этого человека. Видел лишь солнечную улыбку. Называл спасателем, хотя он разрушитель. Но он был слишком охмурен своей первой любовью, ходил лишь в розовых очках. Теперь он стоит перед дулом пистолета, на лице ни одной эмоции, а в душе целая буря. Рука несмело скользит по пистолету, ощупывая все детали, вспоминая, как хвастался Хосоку столь долгожданной покупкой. « — Господи, Юнги, я никогда тебя не пойму! — возмущенно воскликнул Хоби, как его стал называть Юнги, под восхищенный смех Мина. — Малыш, ну не злись. Эту вещь я очень хотел купить, — как маленькому ребенку объяснял Юнги, скрепив их руки в замок. Он снова улыбнулся, наблюдая, как Хосок, нахохлившись как воробей, всё же с нескрываемым интересом разглядывал такую опасную игрушку.» Пальцы поглаживают нежное запястье, и парень довольно хмурится, чувствуя холодную цепочку. « — Ты знаешь, — промямлил Юнги, — как я тебя люблю… — несмело начал он под смешок Хоби. — И? — изогнув бровь, спросил Хосок. — Короче, это тебе, — он впихнул в руки удивленному Чону бархатную черную коробочку. — В общем, счастья и море любви и давай уже потрахаемся, — на одном дыхании выпалил Юнги. Хосок лишь застегнул серебряный браслет с бусиной в виде клевера и припал к любимым сахарным губам.» Пальцы сомкнулись на пальцах Чона, которые лежали на курке. Руки Хосока дрожали, а лицо опухло от слез. Юнги улыбнулся, слегка расслабляя хватку, вызывая выдох с хосоковских губ, но быстро смыкает пальцы обратно, резко нажимая руками Хосока на курок. Выстрел. Тело замертво падает на вычищенный пол, а Чон падает рядом из-за пули, пущенной в шею из пистолета ТэХена, который почему-то прячет лицо в волосах. Они с Чонгуком стоят в дверях, секьюрити скручивают господина Мина, обвиняя в слишком незаконных аферах. ТэХен опускает голову и кидает оружия на пол. Плечи вздрагивают. Парень тихо опускается на колени перед Юнги и целует его в лоб. На вечно бледную щеку капают горячие слезы. — Юнги… — хрипит Ким, прикрывая глаза. И последнее, что слышит Юнги перед тем, как упасть в бездну смерти, это тихий всхлип разбитой хосоковской души… Это кончилось правильно. Это кончилось так, как кончается жизнь подобных Юну. Такие люди не имеют право на любовь. Они убивали плоть. А им убивают душу.И это правильно…
Dead of the pain that we shared Умирая от той боли, которую мы разделяли, Dead of the glory we had Умирая от того счастья, которое у нас было. It’s over Все кончено, But I’ll always be Но я навсегда останусь Lost in today and the past Потерянным в настоящем и прошлом, Lost in the future we had Потерянным в будущем, которое могло бы быть. It’s over Все кончено, But I’ll always be Но я навсегда останусь Invaded by you Принадлежащим тебе.*
Curtain