Pro bono publico I

      Регулус Арктурус Блэк с самого младенчества рос с уверенностью, что они с братом являются принцами крови, не меньше.       Принадлежность к древнему и благородному Дому открывала перед счастливчиками почти все двери магической Британии. Приглашения на званые ужины, полезные связи, теплые места в министерстве, все, что магглорожденным и полукровкам приходилось зарабатывать потом и кровью, расталкивая друг друга локтями, наследникам Блэков подавалось на блюдечке с золотой каемочкой.       Поэтому неудивительно, что в подобной атмосфере всеобщего обожания, тщательно подпитываемой родителями, Регулус и Сириус росли красивыми, жизнерадостными, донельзя избалованными мальчиками. Им сходили с рук любые выходки, каждый их каприз мгновенно исполнялся услужливыми домовиками, а Вальбурга и Орион не забывали регулярно напоминать детям об их «королевском» статусе.       В общем, жизнь маленького Рега была поистине сказочной… первые десять лет.       Тучи начали сгущаться в тысяча девятьсот семьдесят первом, когда Сириусу исполнилось одиннадцать, и он, светясь от гордости, отбыл в Хогвартс. А уже на следующий день родителям пришло письмо, в котором сообщалось, что их обожаемый, воспитанный в лучших традициях благородного Дома наследник поступил на Гриффиндор.       Это был удар. Для Блэков, которые поколениями заканчивали Слизерин и невероятно гордились своими традициями и преемственностью, подобный нонсенс был совершенно недопустим. Однако, поскольку исправить ничего уже было нельзя, Вальбурге и Ориону, после трех флаконов успокоительного, пришлось смириться с положением.       А вот спокойная жизнь Регулуса на этом закончилась. Едва придя в себя после шокирующей новости, родители всерьез занялись «промывкой мозгов» младшего сына, видимо, опасаясь, что он может повторить ошибку брата. Теперь десятилетний Рег был вынужден каждый день выслушивать лекции о важности семейных традиций, уважении к предкам и почтении к темным искусствам. Круг его общения сузился до троих сверстников из детей таких же чистокровных родов — Аманды Селвин, Оливии Макмиллан и Найджела Роули. Впрочем, визиты в гости были не частыми, а потому большую часть времени мальчику приходилось проводить в библиотеке, где он под пристальным наблюдением Вальбурги приобщался к семейной истории.       Но, как выяснилось позже, это были еще цветочки.       Гром грянул летом семьдесят второго, когда Сириус вернулся домой на каникулы. Уже через два дня его пребывания в родных пенатах старшие Блэки схватились за головы, обнаружив, что их первенец из избалованного, вредного, но вполне домашнего хулигана превратился в настоящего врага. Он открыто заявил, что плевать хотел на семейные ценности и традиции, не желает иметь ничего общего с темными искусствами, не видит никакой разницы между чистокровными и магглорожденными и вообще собирается отныне проводить каникулы у своего нового друга Джеймса Поттера в Годриковой лощине.       В благородном семействе Блэк разразился грандиозный скандал.       Ни к каким Поттерам Сириуса, естественно, не отпустили. Всегда сдержанная и манерная Вальбурга орала так, что в Блэк-холле мелко дрожали стекла. Двенадцатилетний Сириус, в котором бешеный блэковский темперамент цвел буйным цветом, не оставался в долгу. Орион метался между женой и сыном, пытаясь попеременно успокоить то одну, то другого, а Регулус, с детства не любивший разборок и ругани, просто напросто сбежал к себе, пережидая бурю.       Страсти поутихли только глубокой ночью. Рискнувший спуститься вниз Рег обнаружил в гостиной бледную как мел мать, полулежащую в кресле, мрачного отца и братьев Вальбурги — Альфарда и Сигнуса, в спешке вызванных на семейный совет. Сириус к этому времени заперся в своей спальне и на робкие просьбы младшего брата впустить его не отзывался.       А на следующий день Вальбурга, подозревающая, что ее сына опоили, а то и прокляли, по совету Сигнуса вызвала специалиста из Мунго. Однако колдомедик, осмотрев разъяренного Сириуса, ни следов зелий, ни проклятий не обнаружил и предположил, что все дело в раннем переходном возрасте.       Но на этом проблемы не закончились. То лето стало для обитателей дома на площади Гриммо настоящим кошмаром. Скандалы, ранее бывшие в семье исключительной редкостью, теперь превратились в дурную традицию. Обозленный родительской «зашоренностью» — как он выражался — Сириус, похоже, задался целью довести их до нервного срыва. Он демонстративно носил маггловскую одежду, обклеил комнату жуткими плакатами и не уставал громко заявлять о том, что если его снобам-родителям что-то не нравится, он будет счастлив немедленно собрать вещи и уехать жить к Поттерам.       И если Орион, хоть и не был доволен поведением сына, но на провокации не реагировал, считая, что ребенок перебесится и успокоится, то Вальбурга мириться с подобным безобразием не собиралась. Проще говоря, пошла на принцип. И все три месяца в Блэк-холле разворачивались настоящие военные действия.       Маггловская одежда изымалась и демонстративно сжигалась, плакаты срывались со стен, Поттеры, Дамблдор и прочие «магглолюбцы» поливались грязью, но уже на следующий день Сириус неведомым образом ухитрялся вернуть все как было, и процедура начиналась сначала.       А тем временем, в магической Британии нарастали волнения, вызванные появлением на горизонте самопровозглашенного лорда Волдеморта, что еще больше обостряло ситуацию. Блэки, хоть активно и не участвовали в политической деятельности, но идеи Темного Лорда разделяли и щедро финансировали его организацию, а Сириус, разумеется, пусть и не до конца разбирался в том, что происходит, занимал принципиально противоположную позицию.       Конца этому внутрисемейному противостоянию не было видно, но, к счастью, лето закончилось, и братья, уже вдвоем, отправились в Хогвартс.       Сириус еще на вокзале, устроив финальную истерику матери, унесся к своему драгоценному Поттеру и в поезде выглядел до неприличия счастливым, а вот Регулус всю дорогу дрожал от ужаса перед грядущим распределением. Он представить себе не мог, что сделают с ним родители, если он попадет не на Слизерин, а потому, когда скрипучий голос шляпы, отметив его пытливый ум и старательность, предложил Рейвенкло, в воздухе в прямом смысле запахло паленым. Рег со страху едва не поджег стихийным выбросом старинный артефакт.       После этого инцидента шляпа больше не сомневалась, и надежда семьи Блэк, вытирая вспотевший лоб, отправилась под серебристо-зеленые знамена. Родители были в восторге, да и Регулус, оглядевшись, пришел к выводу, что на Слизерине ему вполне комфортно, и успокоился.       А вот отношения с братом испортились совсем. В основном, конечно, благодаря тому, что отец и мать, не терявшие надежды вернуть старшего сына в лоно семьи, не упускали ни единого случая, чтобы не поставить Рега ему в пример, как идеального наследника. Сам Регулус, который брата несмотря ни на что любил, особой радости от всего этого не испытывал, но закусившую удила Вальбургу было уже не остановить. Ни попытки Рега наладить отношения между братом и родителями, ни предостережения дяди Альфарда о том, что подобная авторитарность приведет к тому, что Сириус окончательно отвернется от семьи, не действовали. Властная и бескомпромиссная Вальбурга была уверена, что из сына нужно просто вытрясти всю дурь, которой забивал ему голову Дамблдор, и продолжала закручивать гайки.       Результат всего этого безумия был предсказуем. В июне семьдесят пятого у шестнадцатилетнего Сириуса сорвало резьбу, и он, на прощание обозвав родителей, а заодно и брата, консервативными идиотами, помешанными на чистой крови, хлопнул дверью и уехал в Годрикову лощину.       В тот же день, взбешенная до невменяемого состояния Вальбурга с присущим ей пафосом выжгла старшего сына с родового гобелена, а после двое суток прорыдала, запершись в своей спальне. Успокоить ее удалось только верной подруге, Роуз Мальсибер, которую спешно вызвал Орион, всерьез обеспокоеный психологическим состоянием жены.       Но даже после этого, казалось бы окончательного разрыва Сириуса с родней, старшие Блэки продолжали надеяться, что он одумается. Основной расчет, конечно, был на то, что привыкшему ни в чем себе не отказывать Сириусу надоест демонстрировать характер, и он, лишенный средств к существованию, вернется в отчий дом.       Однако, надежды оказались напрасными. То, что старший сын для семьи потерян, стало ясно в семьдесят шестом, когда умер дядя Альфард, завещав горячо любимому племяннику свой дом и внушительный счет в Гринготтс.       Пораженная подобным предательством Вальбурга поступила с братом так же, как с непокорным сыном, оставив вместо памяти о нем лишь прожженную дыру в гобелене, а Регулуса отныне стала считать своим единственным сыном и наследником.       Самого же Рега семейные разборки к тому моменту интересовали мало.       Еще на первом курсе, благодаря Кристиану Мальсиберу, с которым дружил с раннего детства, он большую часть времени проводил со второкурсниками. И к пятому году обучения у них сформировалась крепкая компания, помимо них двоих, включавшая в себя Терренса Эйвери, Найджела Роули и Северуса Снейпа. Последний, впрочем, прибился к ним позже, но очень быстро стал своим. И вот в таком составе слизеринская пятерка всерьез заболела идеями Темного Лорда.       Они бурно обсуждали грядущее возрождение магического сообщества, презирали плебейское разделение магии на «темную» и «светлую», учились, как проклятые, желая в будущем доказать Лорду, что они достойны служить ему, и не могли дождаться окончания учебы, чтобы приносить практическую пользу в разгорающейся войне.       В то время молодой, горячий, еще слегка наивный Регулус не подозревал, что начиная с семьдесят восьмого года на него обрушится череда весьма болезненных ударов.       Первым из них стала новость о том, что Сириус, вместе со своими верными друзьями Поттером, Люпиным и Петтигрю, вступил в официально тайный, но на деле всем известный «Орден Феникса», возглавлявший оппозиционные Лорду волшебные сообщества. Регулус, доучивавшийся на седьмом курсе, осознав, что ему предстоит фактически воевать с родным братом, пришел в ужас.       Рискнув почти всем, он уговорил Сириуса встретиться, надеясь убедить его сменить сторону, пока не поздно. Но разговор в «Кабаньей голове» закончился скандалом. Регулус пытался убедить брата в правильности идей Лорда, а тот, в свою очередь, с пеной у рта доказывал правоту Альбуса Дамблдора и любые аргументы «против» яростно отвергал. Итогами этой недолгой беседы стало брошенное Сириусом: «Пожирательская шавка!», выкрик оскорбленного в лучших чувствах Регулуса: «Слепой идеалист!», и окончательный разрыв родственных отношений.       Регулус закончил Хогвартс, официально вступил в ряды сторонников Темного Лорда, чем вызвал невероятную гордость и одобрение родителей, и постарался вычеркнуть брата из своей памяти.       Но в семьдесят девятом его поджидал новый удар. От невесть где подхваченной драконьей оспы скоропостижно скончался Орион, и Регулус остался единственным мужчиной в доме. Вальбурга, которую подкосили предательство сына и брата, после смерти мужа сильно сдала. От железной и несгибаемой леди Блэк осталась лишь бледная тень, и больше всего на свете она теперь боялась потерять младшего сына.       Понимая, что не может бросить мать в таком состоянии, Регулус набрался смелости и рискнул обратиться к Лорду с просьбой освободить его от необходимости активно участвовать в войне, взамен предложив удвоить финансирование. Тот рад не был, но в положение вошел, тем более, что к тому времени на его стороне уже были великаны, оборотни, вампиры и почти вся аристократия магической Британии, и в целом, исход войны был предопределен.       Именно в связи с вынужденным отстранением, Регулус не сразу узнал, что Лорд, осознающий, что жизнь любого мага, даже обладающего таким колоссальным потенциалом, конечна, принял решение обзавестись наследником. Как выяснилось позже, идею эту он вынашивал не один год и к кандидатуре на роль матери для своего сына подошел тщательно. После долгого изучения родословных чистокровных семей, выбор пал на девятнадцатилетнюю Селину Селвин. Ее отец Фредерик Селвин был одним из ближайших соратников Лорда еще со времен учебы в Хогвартсе и предложение о браке воспринял с восторгом.       Разумеется, ни о какой любви речи не шло, это был самый обыкновенный расчет. Лорд был в одном шаге от захвата полной власти над Британией, а союз с волшебницей из рода Селвин гарантировал первенцу огромный магический потенциал. Естественно, учитывая военную ситуацию, брак был заключен в строжайшей тайне, а юную Селину, как только подтвердилась беременность, отправили в Салазаровы Топи вместе с теткой и десятком слуг.       Все это Регулус узнал только после падения Лорда, когда утром тридцать первого июля из камина гостиной Блэк-холла буквально выпал смертельно бледный и совершенно невменяемый Кристиан Мальсибер. Он метался по комнате, изрыгая проклятия в адрес Дамблдора и его Ордена, кричал что-то о мести и справедливости, а затем вдруг осел на ковер и разрыдался в голос, чем окончательно поверг Регулуса в шок.       Истерику прекратила явившаяся на его вопли Вальбурга. Оглядев захлебывающегося слезами Мальсибера и растерянного сына, она почти насильно влила в Кристиана три стакана виски, усадила на диван и не терпящим возражения тоном приказала объяснить все по-порядку.       И тогда Мальсибер, преодолевая нервную дрожь и хлюпая носом, поведал о подлом предательстве кого-то из своих, нападении орденцев на дом в Салазаровых Топях, куда накануне отправился Лорд, дабы провести древний ритуал поддержки новорожденного, гибели двенадцати Пожирателей, в числе которых был и его отец, и самого Лорда.       На тот момент Кристиан был еще не в курсе, что смерть Лорда была фикцией, поскольку, чудом уцелев в сражении, первым делом бросился к сестре и матери, чтобы успеть отправить их из страны прежде, чем министерство, узнав о победе Дамблдора, организует аврорские рейды. В первый момент, услышав рассказ друга, Регулус перепугался до потери сознания, но, усилием воли взяв себя в руки, решил, что паниковать пока рано, и, оставив подавленного Кристиана с Вальбургой, рванул в Малфой-мэнор.       Люциус был бледен, мрачен, но Регулуса успокоил, сообщив, что Лорд, хоть и серьезно ранен, но жив. А вот Селине повезло гораздо меньше. Молодая мать, ослабленная тяжелыми родами, не успела спрятаться и попала под случайную Аваду. Кто именно выпустил смертельное заклятие, убившее жену Лорда, свой или чужой, определить было невозможно, но факт оставался фактом. Селина погибла, а новорожденный мальчик, которому родители не успели даже дать имя, был похищен орденцами.       Следующие недели слились для Регулуса в один безумный водоворот. Вместе с Кристианом и Терренсом он проводил ритуал за ритуалом, пытаясь отыскать следы младенца, но все было безрезультатно. Ко всему прочему, Рега днем и ночью преследовало жгучее чувство вины. Ему казалось, что окажись он той ночью рядом с Лордом, трагедию удалось бы предотвратить, и никакие доводы не могли убедить его в обратном.       Желание исправить эту роковую ошибку, вернув Лорда к жизни, со временем превратилось в навязчивую идею. Регулус мог неделями не выходить из библиотеки, просматривая том за томом, фолиант за фолиантом в попытках найти что-то, что могло бы помочь.       Впрочем, в своем маниакальном стремлении он был не одинок. Кристиан и Беллатрикс полностью разделяли его желание, а Найджел Роули, после двух лет бесплодных попыток, отправился в кругосветное путешествие, надеясь найти ответы то ли у африканских шаманов, то ли у скандинавских колдунов.       С каждым годом надежда вернуть Лорда таяла, первоначальный пыл Блэка слегка поугас, но поиски он продолжал, хоть и не столь активно. А в восемьдесят пятом умерла Вальбурга, которая, осознав, что ей не суждено увидеть возрождения магической Британии, угасла буквально на глазах. В последние годы она все реже выходила из дома, все чаще плакала, вспоминая былые времена, и с каждым днем теряла интерес к жизни.       После похорон матери подавленный Регулус огляделся, с ужасом осознал, что кроме пустого дома, единственного оставшегося домовика Кричера и призрачных надежд на возвращение Лорда, в его жизни ничего не осталось, и почти на год ушел в глубокий запой, оплакивая умерших родителей, эгоиста-брата, разрушенные мечты и себя самого.       И неизвестно, чем бы закончилась его затяжная депрессия, если бы не Беллатрикс.       Он не мог толком вспомнить, в какой именно момент кузина вновь возникла в его жизни, но именно она стала для привыкшего к авторитарной матери Регулуса новой опорой, фактически заменив Вальбургу. Именно она, вернувшись из заграничного путешествия, явившись в Блэк-холл и обнаружив там одичавшего, заросшего, перманентно пьяного кузена, развила бурную деятельность, буквально за шкирку вытащив Регулуса из болота, в котором он с мазохистским удовольствием тонул, и заставила вернуться к нормальной жизни.       Именно благодаря ее фанатичной уверенности в том, что Лорда рано или поздно удастся вернуть, у него открылось второе дыхание, и он, основательно приведя себя в порядок, снова засел за книги.       И вот теперь, почти пять лет спустя, в конце тоннеля забрезжил свет.