tonight, the star is me

      Ёнгук просыпается позже обычного и, сонно потирая глаза, открывает легкие занавески. За окном по-осеннему пасмурно, на улицах уже во всю кипит жизнь, люди спешат по делам, сигналят машины и гуляет холодный ветер. Ким морщится, вновь закрывая шторки. Ему совсем не хочется выныривать из своей уютной и тихой квартиры. Хорошо, что сегодня не нужно никуда идти. Ёнгук зевает и замечает в ногах требующего ласки Толби. Парень улыбается, поднимая кота с пола, и топает обратно к кровати.       Он сидит на расправленной постели среди множества одеял и подушек, играя с котенком, когда ещё один обитатель этого дома внезапно подкрадывается к нему сзади. Хёнбин прижимается телом, закидывая руки ему на талию, и кладёт голову на плечо. - Хён? - Что? - Как думаешь, если бы я был котом, то каким? - Котом? - Ага. - Ну, - Енгук всерьёз задумывается над этим и откидывается на широкую грудь Хёнбина, осторожно поглаживая его сильные руки, - Ты бы был очень большим, капризным, мягким и рыжим. Постоянно щурил свои карие глаза и ел всё подряд. А ещё имел очень чувствительный мокрый нос.       Квон смеется ему в затылок, мимолетно принюхиваясь к запаху темных волос, словно проверяя на деле возможность вышесказанного. Затем произносит своим глубоким и тягучим голосом: - А ты бы любил меня? Взял к себе?       Лонгуо вдруг резко поднимается, скидывая с себя его руки. Он опять садится прямо, скрещивая ноги, и поворачивается к удивленному тонсену с серьезным выражением лица. - Придурок, я уже тебя люблю. И ты давно принадлежишь мне.       На лице младшего расцветает широкая зубастая улыбка. Он тянет руки к Ёнгуку, чтобы заобнимать до хруста в костяшках и звонко чмокнув в щёку, пробасить: - Я тоже очень-очень люблю тебя, хён.       Толби, виляя хвостом, грациозно уходит в другую комнату, чтобы не мешать парочке, которые спустя минуту лениво и сладко целуются, обратно развалившись на огромной кровати. Даже он отмечает, что вопрос Хёнбина был совсем глупым. Потому что, как же иначе?