~~~
— Да сколько можно-то! — Воншик запнул сумку под кровать и не глядя на ошарашенного Джехвана, являющегося его соседом по комнате, направился в душ, крича уже оттуда. — Эти старшекурсники с ума меня сведут! — Опять этот болтливый огневик? — скучающим тоном спросил тот, понимая, что конец света опять отменяется и возвращая всё внимание книге, в которой он как раз изучал раздел про саламандр. Последних можно было вытянуть Извне только заручившись поддержкой огненного мага, поэтому Джехван был бы только рад если бы Воншик нашел кого-то подходящего там. Если бы не одно «Но». — И он тоже. Чёрт, у меня на лбу что ли написано: «Хочу дать какому-нибудь третьекурснику»? — Джехван не выдержал и громко заржал над подобной отчаянной попыткой друга объяснить происходящее самому себе. Впрочем, тот не был далёк от истины. Нет, на лбу и других частях тела у Воншика никаких надписей не появилось — Ли сам мог убедиться в этом, когда тот вернулся из душа, на ходу вытираясь полотенцем. Обычное подкачанное тело, украшенное парой замысловатых рунических вязей на плечах. Но вот в том, что интерес у старших был самый что ни на есть откровенный, Воншик наверняка угадал. Хотя "угадал" было тут словом слишком неуместным и мягким. Потому как не нужно было ничего угадывать, когда Тэгун, всё-таки представившийся однажды между делом, уже всё и так объяснил самым простым и понятным языком. — И что на этот раз? — атакам со стороны двух зациклившихся на новичке третьекурсников Воншик, по неточным подсчётам Джехвана, подвергался уже чуть больше месяца с начала учёбы. Ли был уверен, что это не так уж много и невыносимо, но больничный для Воншика всё равно помог выбить, а ещё таскал ему еду из столовой. Поэтому оставалось одно место, где Кима могли найти во время учёбы. — Они усыпили лепреконов в библиотеке? — Хуже, — взвыл Воншик, так и не удосуживаясь одеться и достаточно трагично падая на кровать. — Оказалось, что Тэгун периодически дежурит там. И надо же было мне прийти за учебником ботаники именно в его смену! — И что с того? — немного непонимающе протянул Джехван, уже готовясь предложить другу свою помощь. Он, как истинный любитель слабого пола был только рад оградить приятеля от нападок двух извращенцев, которые отыскались в рядах чужих факультетов. — А то, что теперь я не получу эту книгу. А значит, не смогу подготовиться к зачёту и провалю его, — из подушки пробасил Воншик. — На кой чёрт нам сдалась эта наука о травах вообще? — Я мог бы… — Не мог. Эта книга из особого отдела, а значит, каждый экземпляр выдаётся только на руки будущему владельцу. Взамен на отпечатки его пальцев и индивидуальную Печать в документах. — В таком случае, ты мог бы позаниматься по моему учебнику. — А ты? — нет, Ким, конечно, был счастлив услышать это предложение, но страх за собственный провал не уменьшал врождённого человеколюбия. Впрочем, Джехван всё быстро расставил по своим местам. — А что я? На зачёте можно будет пользоваться книгой. Поэтому я и буду с ней. А ты можешь успеть составить конспект, — Воншик взвыл по новой, утыкаясь в подушку. Конспектировать книгу на восемь сотен страниц, только потому, что иные экземпляры взялось охранять ледяное и озабоченное чудовище-хуже-дракона? Ему предстояла трудная ночь.~~~
Сложность была ещё и в том, что сам зачёт проводился не в аудитории за удобными и пригодными для сна партами. Вся проверка знаний осуществлялась в подвалах института, оборудованных под своего рода ботанический лабиринт. Здесь для разных видов магических растений были искусственно воссозданы необходимые условия обитания, а именно: болота, дремучие леса, непролазные чащи, каменистые склоны и даже клочки пустыни. Все эти зоны переплетались с собой в подобие некого чётко выстроенного пути, в котором знающий мог собрать все нужные части растений и изготовить необходимый эликсир, не погибнув при этом от ядовитых колючек или же от слюны плюющегося зверобоя, к примеру. Впрочем, эта часть института также была поделена на секции. Потому имелись разительные отличия зоны для новичков от профессиональных насаждений. И главное отличие было как раз таки в том, что младшим не доверяли отделы со смертельно опасными экземплярами растений и насекомых, живущих в них. Воншик успокаивал себя именно этим, но всё равно его заметно потряхивало, когда очередь постепенно начала приближаться к нему. — Страшно? На самом деле всё гораздо проще, чем может показаться на первый взгляд. Хотя я в твоём возрасте тоже боялся сюда идти. Но, знаешь, если хорошенько разобраться, то все эти мошки и пауки всего лишь желают спокойно жить себе поживать и не попадаться на глаза никому, — не сложно было догадаться, что разговорчивый парень за спиной окажется Хакёном. Воншик его узнавал уже по голосу — сладкому, как сироп, и тягучему, как смола. Он ещё до последнего надеялся, что тот обращается к кому-то иному, но в эту же секунду был за плечи развёрнут к старшему. — Моё предложение насчёт экскурсии всё ещё в силе. Прямо сейчас можем начать с подвала. Хочешь? Воншик нервно сглотнул. Этот нехитрый манёвр с разворотом заставил его оказаться едва ли не вплотную к мужчине. Он ощущал его жар и легкие нотки цитрусового парфюма и, кажется, чувствовал, как пылко стучит чужое сердце. Оскал Хакёна был так близко, что Воншик слишком яростно отшатнулся прочь, едва не сбивая одного из согруппников, успешно закончивших задание. И на самом деле желание согласиться было достаточно сильно — он не был уверен в своих знаниях, а любые воспоминания о Тэгуне, сидящем на месте библиотекаря, навевали мысли о безысходности. Он боялся не справиться, даже если наизусть зазубрил все необходимые для сбора растения. Их и было-то всего пять! Вот только хитрый прищур напротив заставлял растерять уверенность в себе, как бы напоминая, что спутать их с цветками и травами из схожих семейств проще простого. — Обойдусь, — фыркнул он, собирая остатки надменности в себе, и устремился к широкой лестнице, ведущей в подвал. Преследования за ним так и не случилось. Но взгляд Хакёна едва не прожигал дыры в спине. Слишком горячо. И, наверное, именно этот побег и желание доказать собственную независимость и непоколебимость придало Воншику нужных сил, чтобы играючи справиться с большей частью задания. Ему оставалось лишь найти перламутровые васильки и какой-то маленький кактус, название которого Ким так и не сумел вызубрить наизусть — слишком длинным оно было. И решив начать именно с последнего, Воншик двинулся в секцию с песчаными наносами. Двинулся и так и замер у входа. Потому что отчётливо видел, как по песку проползла змея. А если быть точнее, то пёстрая гадюка, славящаяся своей гипнотической силой. Воншик узнал о ней совершенно случайно, пробегаясь глазами по сноске в учебнике. Он сразу же вспомнил и ещё кое-что — это существо не могло обитать в отделах для новичков. Слишком уж опасным оно было. И, пожалуй, именно поэтому, Воншик предпочёл повременить с пустыней. Но и на холмистых склонах предлесья его ждал сюрприз. Рой пчёл взметнулся от полянки перламутровых васильков слишком быстро. Воншик даже не успел подумать, чем именно стоит от них обороняться, как уже оступился и упал, сдирая кожу на руке об какой-то кустарник. Ему казалось, что он слышал звон собственного с ума сошедшего сердца где-то в голове, но только чуть после понял, что этот звук идёт снаружи. Алая вспышка, издавая это странное звучание, метнулась вперёд и испепелила пчёл, прежде чем бы они успели напасть на парня. Последний ошарашено посмотрел на тающий в воздухе пепел, а после и назад. И, наверное, это был первый раз, когда Воншик был так отчаянно рад видеть Хакёна. — О, хён, — начал он чуть сбито, поднимаясь с места и, как ни в чём не бывало продолжая сбор цветов. — Тут что-то странное творится. Наверное, я плохо прочитал параграф, но мне казалось, что в этой зоне не должно быть никаких насекомых. — Так и есть, — задумчиво отозвался Ча, следуя за пареньком, который решил метнуться и в песчаный отдел, лишь бы завершить задание в максимально короткие сроки. И, в общем-то, сейчас Воншик очень рассчитывал на эту приставучесть старшего. У Хакёна были молнии или что там он делал, но это была определённо лучшая защита против змей, чем рандомно призванный грызун. — Знаешь, ты возможно пропустил этот пункт на вводном уроке ботаники. Но ты должен был знать, что у нас комнаты в подземельях немного шалят. — Шалят?! — голос предательски сорвался. Воншик нервничал. Он не видел нужного злосчастного кактуса и уже странно ощущал себя наедине с мужчиной, ставшим его тенью. Не хватало ещё и проблем с комнатами ко всему прочему. — Ну да, они, знаешь ли, сотканы искусственным образом, а потому могут перемещаться в пространстве и совсем немного во времени, — преспокойно продолжил Хакён, отпугивая гадюк редкими вспышками искр у самой земли. — Проще говоря, тебя угораздило попасть на тренировочную площадку моего курса. Преподаватель пытался тебя остановить, но ты так рвался вперёд за знаниями, что дверь за тобой захлопнулась прежде, чем можно было что-то исправить. Эй! Ты чего замер? Змею увидел? Ким действительно стоял на месте и не шевелился. Смотрел на песок и думал, думал, думал, ощущая как шестерёнки в голове начинают раскручиваться всё сильней. И в момент прозрения он едва не зарычал от злобы, разворачиваясь к Ча и хватая его за грудки. — Это всё вы подстроили, да?! Два идиота с недотрахом! И с книгой, и с этажами, и с чем-нибудь ещё, — выплюнул Воншик, дурея от собственной ярости, закипающей в крови всё быстрей. Он чувствовал, как от этого яркого чувства в крови клокочет злоба и готов был придушить Хакёна прямо здесь, голыми руками. Но тот лишь нагло усмехнулся и чуть поддался вперёд, целуя. И даже для Воншика, твердящего самому себе об извращённой натуре его преследователей, это оказалось слишком неожиданно. Он не отстранился сразу, а после, вместе с касанием юркого языка, его накрыла необъяснимая слабость и спокойствие. Поэтому первым после поцелуя отстранился Хакён. Он сыто облизнулся и чуть склонил голову в бок, ему не требовалось сводить взгляда с младшего, чтобы отогнать ещё парочку осмелевших змей. — Прости, в тебе просто было так много злобы, что я решил помочь тебе избавиться от неё, — просто сказал он. Будто бы мог что-то слышать Воншик о такой практике огневиков, как преобразование энергии и эмоций. Впрочем, Киму сейчас было не до каких-то там сложных терминов, он удивлённо касался собственных губ и понимал, что не может злиться. Вообще никак. И паниковать, кстати, тоже. — Что ты сделал? — говорить получалось лишь шепотом и, опять же, Воншик ещё не знал, что это лишь побочное действие от так называемого выжигания эмоций. — Тормозишь. Хочешь показать результаты хуже других? Смена комнаты и непредвиденные ситуации это не повод для задержек. Что там у тебя осталось? Алый гимнокалициум, да? Так вот он, бери и пошли, — Хакён явно был доволен происходящим. Но не настолько, чтобы совсем уж очевидно ликовать, поэтому Воншику оставалось лишь покорно подчиниться чужим словам. — Вот и молодец. А теперь на выход. И книгу возьми всё-таки. С ней проще. Нужно ли говорить, что до библиотеки Хакён его так же дотащил сам? И вообще-то огневику появляться у зоологов было не очень-то разрешено. Но разве кто-то спрашивал его, когда он шагал так уверенно, утягивая за собой Воншика сразу же после того, как тот отчитался о проделанной работе преподавателю и отдал образцы растений. Пожалуй, сейчас Воншик как никогда чётко осознавал, что с ним откровенно забавляются. Силы и упорства Хакёна хватило бы на то, чтобы принудить Кима к близости где угодно. Но тот изображал заботу, заинтересованность, восторг чужой смелостью и… исчезал у входа в обитель книг. Тэгун же смотрел пристально из-под тонких стёкол очков, но запрошенный учебник выдавал, заставляя Воншика почувствовать себя идиотом. Ладно. Возможно, он немного погорячился и надумал касательно второго преследующего его старшекурсника, и быть может, этот взгляд и в прошлый раз был лишь взглядом, а не многообещающим намёком взять его где-то между книжных полок. Пара подписей, необходимая печать и всё. Он уже держал в руках заветную книгу, думая о собственной глупости, но тут его ловили за запястье, не давая отстраниться. — Что это? — Воншик всё ещё смотрел старшему прямо в глаза, а потому не совсем понимал, о чём тот гово… взгляд падал на собственную руку, которую всё ещё держал в своей Тэгун, и лишние вопросы отпадали сами собой. — Ничего страшного, немного поцарапался и всего лишь, — тоже рассматривая длинные тонкие полосы, оставленные каким-то кустом во время падения, Воншик не видел в них ничего особенного. Тэгун думал иначе. — Голова не кружится? Не жарко? Пить хочешь? — поинтересовался он без тени эмоций, будто бы сверял скучный список литературы со списком сданных учениками книг, — это похоже на след от паучьего лишайника. Воншик отрицательно покачал головой. Он чувствовал себя прекрасно, но ещё лучше бы себя ощущал вдали от этого мужчины, руки которого оказались на удивление тёплыми, чем никак не сочетались с взглядом. Ему хватило уже одного внезапного поцелуя с Хакёном, а потому продолжать в том же направлении он был попросту не намерен. Ким вцеплялся обоими руками в учебник, кланялся и едва не сбивая одного из лепреконов уносился прочь. Тэгун улыбался, глядя ему вслед, но об этом знал лишь карлик в изумрудных одеждах. И ему было плевать.~~~
— Шики? А чего ты так рано сбежал? — Джехван грохотнул дверью, вваливаясь в комнату, и обнаружил пропажу на кровати за добытой книгой. — Между прочим, тебя там уже к героям отнесли. Пройти всю тренировочную комнату для старших и выжить… конечно, там ещё был этот твой дружок, но после он утверждал, что нагнал тебя только на этапе сбора последнего ингредиента и… Воншик, всё в порядке? С Воншиком не было ничего в порядке. Его трясло, он кутался в одеяло, даже если ему было невыносимо жарко. То и дело прикладываясь к кружке с ледяной водой, он вновь вчитывался в книгу, понимая, что, кажется, попал. И всё бы ничего, но его интерес касательно замечания Тэгуна был до такой степени велик, что он сразу же по приходу в свою комнату полез искать это странное растение, названное паучьим лишайником. И нашел. Пропуская раздел описания и географического распространения, он сразу же перешел к менее радужной части и вдруг с ужасом понял, что обнаруживает у себя всё больше и больше симптомов, проявляющихся при воздействии яда растения. Жар, постоянная сухость во рту, лёгкое головокружение и непомерная тревога — да, всё это определённо присутствовало. — Мне конец, — проскулил Ким в несвойственной ему манере, поднимая глаза. А тот, недоуменно косясь на друга, лелеющего свою — подумаешь! — поцарапанную руку, отобрал у него книгу, вчитываясь в строки, которые казались теперь Воншику приговором. — Яд паучьего лишайника имеет своеобразное и выборочное воздействие на человеческий организм. Таким образом, пострадать от него могут далеко не все, а лишь дети и люди недостигшие стадии полового созревания и не имевшие опыта в интимной… — Джехван хохотнул, мысленно переводя замысловатые словечки, на нормальный язык. — Ну и чего ты трясёшься? Тут же чётко сказано, что опасность грозит лишь тем, кто ещё ни разу не тра… А, стоп. Ты хочешь сказать… — Заткнись, пожалуйста! — взвыл Воншик и спрятался под одеяло. От стыда и от своего назойливого соседа в придачу. Он надеялся, что никто не узнает о его маленьком секрете. Никто и никогда. Просто однажды он познакомит друзей со своей очаровательной девушкой и всё разрешится само собой. Но теперь такой расклад был возможен лишь в том случае, если он начнёт устранять свидетелей его провала. И начнёт с Джехвана. — Теперь понятно, почему этот лишайник только у старшекурсников в комнатах растёт, — задумчиво протянул Ли, вчитываясь в довольно печальные последствия воздействия яда. — Преподаватели как бы намекают, что за два года учёбы уже можно кого-нибудь… себе найти. А новичкам ещё не зазорно оставаться и без пары. И вот тут кстати, сразу к вопросу о паре. У тебя есть кто-то на примете? Ну да, конечно же, Джехван добрался до места нейтрализации ядовитых веществ растения, а потому неспроста задевал столь деликатную тему и тревожил самолюбие Воншика. Тот промычал что-то категорически отрицательное из-под покрывала и в который раз удивился тому, где же успел понабраться опыта Джехван, раз уже за этот почти случившийся месяц учёбы успел сменить несколько поклонниц. И… стоп. У Джехвана. Был. Опыт. Воншик выбрался из своего укрытия и самыми преданными глазами посмотрел на единственного пока что знающего о его проблеме человека. Парня да, но… человека. То, что он собирался предложить, срывалось с губ лишь смущёнными выдохами, но Ли сразу понял в чём дело. — Ох, нет-нет и нет, даже не смотри на меня так! Ты, конечно, мой друг, и я буду скорбеть по тебе как никто, но только не говори вслух то, что сейчас у тебя на лице написано, ладно? Я не хочу терять нашу дружбу только из-за твоих подозрительных намёков, — быстро затараторил Джехван, потому что действительно категорически не хотел, чтобы его прежний мир одномоментно рассыпался на части. А именно это бы произошло, если бы Воншик сейчас предложил ему переспать. — Хочешь, я пойду поговорю со своими знакомыми? Они, конечно же, девушки приличные, но, наверное, смогут войти в положение и помочь тебе… Воншик вновь обессилено упал на подушку, потому что не знал даже, чему на этот раз убиваться больше. Тому, что вряд ли хоть одна из магичек настолько отчаянна в выборе партнёра, чтобы портить свою репутацию такой… благотворительной близостью, или же грустить, представляя масштабы катастрофы, которая произойдёт, когда Джехван во всех красках опишет проблему Кима болтливым девицам. — Должно быть ещё какое-то противоядие, — обречённо выдохнул в потолок Воншик, всё ещё подумывая, что самым простым был бы сейчас вариант с Джехваном. Друзья ведь должны помогать друг другу. И к тому же, в книге не было сказано о способе получения разрядки. Главное было получить её, а уж как и от кого было не столь важно, за исключением одного момента — самостоятельная помощь не считалась. — Я мог бы тебе кое-что предложить, но ты скажешь, что я с ними в сговоре, — пробормотал чуть смущённо Джехван, мысленно махая ручкой своим принципам насчёт исключительно гетеросексуального сватовства пар. — Те двое… вообще-то, когда Хакён с таким рвением бросился тебя спасать, а потом утаскивал прочь, я решил что вы уже, как бы это сказать… — Нет! — если бы Воншик не охрип к этому времени, то он наверняка сделал бы это сейчас. Потому что столько праведного возмущения, смущения и негодования вложил в свой крик, сколько, должно быть, никогда вложить и не пытался. — Мне всё ещё кажется, что это дико, неправильно и… — И единственный возможный вариант, чтобы спасти тебя неразумного, — Джехван в дружеском жесте взлохматил мужчине волосы и поспешил сбежать из комнаты, потому что такой безысходно-прекрасный Воншик вдруг становился реальной приманкой даже для такого заядлого натурала как Джехван. Но у того было слишком много весомых отговорок для того чтобы отказать собственным мыслям. Вот только, по-честному, он должен был доложить о произошедшем кому-то из преподавателей, попросить совета у них, но… Ли почему-то был уверен, что Воншик разберётся и сам.~~~
Приём ледяного душа затянулся минут на десять, но зато помог Воншику вновь собраться из желеобразной массы во вполне адекватное нечто, способное передвигаться и почти здраво мыслить. Вот только возникал вопрос: в каком именно направлении это самое движение проводить? С одной стороны, Хакён сам поцеловал его, показывая свою, так скажем, симпатию, а значит, нужно было обратиться к нему. Но с другой, Тэгун распознал причину появления царапины с первого взгляда. Это давало надежду на то, что Чон смыслит в ботанике достаточно много, чтобы знать альтернативные способы получения противоядия. Именно поэтому Воншик направился в сторону домиков, отведённых для ледяных магов. Последние, кстати говоря, совсем не отличались от тех, что предназначались для зоологов. Разве что охраны тут Воншик почти не заметил, но это скорее было связанно с тем, что он отправился к домам размером побольше. Те возводились для старших студентов, но, как правило, всё также были рассчитаны на сожительство двух человек. И вот именно это напоминание самому себе едва не заставило Воншика развернуться и пойти прочь. Он банально забыл о том, что в комнате с Тэгуном может оказаться его сосед — совершенно незнакомый для Воншика человек, который вряд ли согласиться покинуть собственное жильё, лишь бы только не оказаться случайным свидетелем весьма деликатного разговора. А потом Ким придумал себе новую отговорку, чтобы не идти. Библиотека. Вполне могло случиться так, что Тэгун опять коротал время в ней, заполняя скучные листы из читательского зала или делая ещё что-то столь же нудное, чем вообще можно было заниматься на исходе очередного учебного дня. Но именно в тот момент, когда парень развернулся, чтобы отправиться обратно к себе, перед ним и возник искомый человек. — Ты что тут делаешь? — Тэгун явно давал понять, что гостям особо не рад. Его руки были заняты внушительной стопкой каких-то бумаг, и это несколько успокаивало Воншика. Не то чтобы Чон прежде проявлял желание обнять, но так между ними была хоть какая-то преграда, необходимая для начала разговора. — Я искал тебя. Наверное. — Наверное? — Тэгун приподнял бровь, наблюдая как парень шарахается от прохожих — учеников, как и он сам, возвращающихся с занятий. — Слушай, мы не могли бы поговорить в твоей комнате? Здесь немного не подходящее место, поэтому… — Тэгун лишь кивнул и быстро направился мимо Воншика к своему домику. Воншик расценил это за приглашение. Впрочем, младшему было практически всё равно, как это расценивать. Его вновь начинало трясти, а потому многих мелочей он банально не замечал. Например, ему не хватило любопытства, чтобы поднять взгляд на табличку у двери и заранее узнать имя соседа Тэгуна и, пожалуй, именно поэтому удивлённый и вместе с тем испуганный возглас сорвался с его губ, когда на одной из аккуратно заправленных кроватей обнаружился читающий Ча Хакён. — Он… он… — Ким нервно хватал ртом воздух. Это было совершенно точно не то, что ожидал увидеть Воншик. Потому что он привык, что правила института являются нерушимыми и в одном доме не могут жить люди с разных факультетов, но… почему-то не возникало сомнений, что Хакён здесь именно живёт. — Давай быстро говори, что случилось, и я займусь своими делами, — чуть раздраженно напомнил о себе Тэгун, взгромождая листы на один из письменных столов. И Воншик было попытался объяснить, что хочет поговорить наедине, но Чон указал на дверь, что говорило о его полнейшей бескомпромиссности. Ким ещё раз взглянул на второго мужчину, так и продолжающего читать, видимо, нечто увлекательное. И тяжело выдохнул. — Ты в библиотеке заинтересовался моим ранением, — Тэгун кивнул, даже не оборачиваясь на младшего. — Так вот, скорее всего, ты был прав. Я тут почитал немного на досуге, симптомы сходятся и… Воншик мгновенно замолк, потому что на него посмотрели уже с очевидным интересом. Но это длилось ровно секунду, а потом Тэгун уселся за стол, принимаясь заполнять листы один за другим. И, видимо, работа была не из самых сложных, раз Чон не имел ничего против продолжения разговора. — Я тоже так подумал. Но потом понял, что ошибся. Вас ещё не допускают в секции со всеми смертоносными растениями, да и условия действия этого яда слишком специфические, тем более ты ушел так быстро и не вернулся сразу же, а значит, чувствуешь себя нормально. Я ошибся, прости, что напугал. — Нет, хён! — Воншик поразился собственной настойчивости и повышенному тону разговора, от которого даже странно молчаливый Хакён на него посмотрел как-то с подозрением. Но что ещё оставалось делать ему, когда его старались разубедить в том, что он явно чувствовал. — Я знаю, что мне нужна твоя помощь и… — И? — И мне больше не к кому обратиться. — Но ты не пришел сразу, — вновь упрекнул Тэгун, возвращаясь к бумагам. — Это сложно, знаешь ли. Плюс у меня были другие варианты, но… — Но как итог твои варианты не хотят тебе помогать, а ты остался один и пришел за помощью туда, откуда бежал всё это время. Кстати говоря, Шики, а ты в курсе, что если бы не ломался сразу, то теперь яд этого цветочка тебя и не тронул бы? — Хакён, видимо, передумал хранить молчание, и Воншика это даже несколько успокоило. Всё-таки болтливость Ча была привычной и даже какой-то нужной сейчас. Старший повернулся к Тэгуну, поясняя. — Там реально что-то нахимичили с комнатами опять. Поэтому ни черта ты не ошибся, юный мой ботанически развитый коллега. — Это вы всё спланировали, да? — выдал Ким, нервно поджимая губы. Вот только Хакён уверенно отрицательно замотал головой, а Тэгун посмотрел таким взглядом, что не поверить в его непричастность было попросту невозможно. — Ну, так что? — Ты не пришел сразу, а теперь уже поздно, — упрямо повторил Тэгун, а глаза младшего полезли на лоб. — В смысле "поздно"?! — голос от страха превратился в едва слышное хрипение, которое тоже готово было вот-вот исчезнуть. — Теперь мне нужно прорешать эти тесты, и я занят, — теперь даже Тэгун не сдержал улыбки — слишком уж мило выглядел до смерти испуганный Воншик. — Зато я абсолютно не занят, — напомнил о себе Хакён, делая рукой жест наподобие того, каким принято ловить такси. Показывая свою свободу от каких бы то ни было занятий, Ча даже отложил в сторону книгу, на переплёте которой не было нормального названия, лишь длинная замысловатая строка на непонятном языке, отдалённо смахивающим на эльфийский. — Ну, так что? — Но я же не могу при ком-то… — замялся Воншик, переступая с ноги на ногу. Он как-то совершенно не так представлял свой первый раз. Определённо не с парнем и… не со свидетелем, занятым решением тестов. Впрочем, услышав неуверенные слова Кима, Тэгун от своего занятия вновь оторвался. — Хочешь, чтобы я ушел из собственного жилища в ванную или на улицу? — скептично приподняв бровь, уточнил он и вновь принялся за учёбу, всем своим видом показывая, что в дальнейших уговорах он участвовать не намерен. Зато Хакён окончательно активизировался. Он сорвался с места, чтобы за пару мгновений замкнуть дверь и прикрыть шторы, создавая в комнате приятный и по-своему расслабляющий полумрак. В довершении он заботливо щелкнул кнопкой настольной лампы, дружелюбно ворча о том, что Тэгуну нужно беречь своё зрение. Воншик наблюдал за этим несколько растерянно и совершенно не знал куда себя деть. Зато это явно знал Хакён. Не встречая чужого сопротивления, он настойчивей подтолкнул Кима к кровати, заставляя его усесться на край, а после и сам плюхнулся рядом. Воншик чувствовал как тело начинало понемногу неметь, но не знал наверняка — действие яда это или же банальная нервозность так сковывает его в движениях. Впрочем, Хакёна это, кажется, вполне устраивало. Взяв пораненную руку он внимательно осмотрел красноватые царапины, и Ким даже как-то расслабился. Потому что сейчас Хакён походил на врача или внимательного медбрата, но… в момент, когда Ча скользнул по всей длине царапины языком, Воншик не смог удерживать в голове прежний умиротворяющий образ. Он задохнулся воздухом и дёрнулся было в сторону, но обманчиво нежная хватка тут же стала напоминать оковы. — Если бы вы действительно не были замешаны в этом и бескорыстно хотели мне помочь, то помогли бы иначе, — выпалил Воншик, наконец понимая, что, несмотря на скованность телесную, язык его слушается достаточно хорошо. — Девушку бы мне нашли, например. Наверняка ведь в вашем окружении полно нун, любящих молоденьких и неопытных… — Может и полно, но с чего это я буду отдавать такую находку какой-то там девице, которая даже оценить не сможет толком? — пророкотал Хакён, посмеиваясь от того, как опасливо косился на него младший. — Поверь, я лучше самой умелой девушки. Воншик растерялся. Он во все глаза уставился на Хакёна, осмысливая услышанное и, наверное, именно поэтому не стал сопротивляться, когда его губы накрыли поцелуем. Наоборот, он тут же приоткрыл рот, потому что противиться этой мягкости и нежности казалось попросту глупо. И Хакёна очевидно такой поворот событий ничуть не смутил, наоборот, воодушевляясь действиями младшего он заставил того улечься на кровать и оседлал его бёдра. И Воншик даже сквозь жесткую ткань одежды чувствовал, как уверенно скользят по его эрекции чужие бёдра. Пришлось прикусить губу, чтобы не застонать, но будто бы происходящего было мало, младший приподнялся на локтях, разглядывая мужчину над собой. А тот лишь улыбнулся, ловя на себе разом два заинтересованных взгляда, и прогнулся в спине, показывая свою пластичность во всей красе. — Стой, хён, я же… — Воншик всё-таки захлебнулся собственным стоном. От ощущений, от чужой гибкости, от этой нереальной шеи, которую хотелось клеймить, в его голове взрывались цветные фейверки, а оргазм накрывал с головой так неожиданно быстро, что протяжный стон сменялся недовольным хныканием. Хакён же явно был удовлетворён произошедшим, прекрасно понимая, почему напряженное тело младшего под ним вдруг размякло. Он разворковался над разглядывающим потолок парнем и в итоге смог загнать того в ванную комнату, буквально приказывая ему освежиться и привести себя в порядок. А как только дверь за Воншиком захлопнулась, Хакён едва не пританцовывая направился к Чону, уже исписавшему большую часть листов. — Ну? Сколько? — промурлыкал он, удовлетворённо кивая на звук зашумевшей воды. Разминая чуть сгорбленную спину Тэгуна, он вкладывал в движения больше ласки, чем реальных массирующих движений. — Семь минут. Рекорды ставишь, — почти безэмоционально отозвался Чон, «почти» потому что Ча уже выучил все его полутона вздохов и улыбок, спрятанных во фразах. Сейчас Тэгун был явно доволен происходящим. Да и мог ли он возмущаться, когда все его планы с оглушительным треском провалились, а в момент отчаяния и смирения Судьба сама подарила им нужную встречу с этим мальчишкой. — В этот раз можно списать на неопытность жертвы, — с деланным смущением признался Хакён, сминая напряженные плечи мужчины чуть сильнее. — Через неделю этот фокус мне уже повторить не удастся. — Через неделю? — улыбаясь уже более открыто, Тэгун отодвинул листки прочь, усаживая Хакёна перед собой на столешницу. Так старший становился выше его, и смотреть на него, вот так, снизу вверх, было отчего-то безумно возбуждающе. Точёный профиль Хакёна будто бы создан был для того, чтобы на него все смотрели именно так, признавая его возвышенность. — Ну, я подумал, что ты захочешь распробовать его на всех стадиях принятия, — замурлыкал Хакён, и послушно обвил ногами чужую талию. Он всё ещё был возбуждён, а потому на малейшее прикосновение к ногам реагировал сорванными вздохами, продолжая между делом говорить. — Допустим, сейчас я абсолютно уверен, что он постигает прелести отрицания, не желая признавать, что он рассчитывал на большее. Тебе ведь наверняка интересно, какой он будет в гневе и прочих ипостасях после, да? Тэгун немного задумался, прежде чем кивнуть. Всё-таки странно было, вот так, раз за разом выбирать и пробовать новичков, приходящих в институт. Порой Тэгун хотел дать хорошенькую оплеуху самому себе за такое. Впрочем, Хакёна не очень заботил тот факт, что кроме него — идеального, — его любовнику хочется кого-то ещё. Да и то, что этого «кого-то» они всегда могли успешно делить между собой, только добавляло их отношениям прочности. А этим мог похвастать далеко не каждый, и уж точно не маги с противоположных по своей природе факультетов. — Хочешь, проверим, насколько ему понравилось? — шепнул Тэгун, как только звук воды стих. И краткий кивок послужил ему достаточным ответом. Он поднялся на ноги и затянул Хакёна в поцелуй — властный и подчиняющий, он длился до тех пор, пока Воншик вновь не появился в комнате. И продолжился после. И судя по тому, что громкого хлопка входной двери не последовало и через пару мгновений, можно было решить, что младший никуда не сбежал. А потому Тэгун лениво скользнул по чужим губам языком, прекрасно понимая, что ракурс на происходящее у Воншика открывается просто отличный, и только после отстранился. — Выглядишь уже лучше, — заметил Чон, так и не убирая руки с шеи разомлевшего от ласки Хакёна. Он взглядом скользил по телу младшего так же, как делал это уже с десяток раз в столовой, библиотеке и спортивном зале. Смотрел на него и, пожалуй, жалел, что тот уже успел одеться. — Как самочувствие? — Я… не уверен, что всё в порядке, — выдал наконец Ким, колеблясь. И Тэгуну пришлось прикусить губу, чтобы не захохотать победоносно. — В таком случае, можешь немного полежать здесь и прийти в себя, — мягко предложил Хакён, утыкаясь носом в рёбра Тэгуна. Его переполняла нежность от вида этого чуть растерянного паренька, который слишком быстро для убеждённого натурала согласно кивал и плюхался на ранее примятую кровать. А Воншик просто решал, что уж лучше он почувствует себя дураком сейчас и немного задержится, чем выставит себя полнейшим идиотом и сбежит, чтобы вернуться уже через полчаса. А он бы непременно вернулся. Хотя бы потому, что вкус Хакёна на губах ощущался нереально, его пластика сводила с ума, а взгляд Тэгуна со стороны был многообещающим. Тем более эти двое ничего против не имели. И, да, у Кима только теперь в голове начинала складываться картина, которая до этого не виделась с такой чёткостью. Эти двое были не просто зациклены на совращении новичков и имели общие интересы. Они были, вроде как, парой. И от этого должно было чувствовать себя третьим лишним, но Воншику было уютно просто лежать и смотреть на старших, даже когда оба переглянувшись направились в его сторону. — И я всё ещё не верю, что эта история с глупым растением — лишь совпадение, — спокойно прокомментировал он, прикрывая глаза и делая вид что не замечает, как кровать прогибается под тяжестью двух тел. — Я тоже, — спокойно отозвался Тэгун, совсем невозмутимо проходясь пальцами по пряжке воншиковского ремня. — Я думаю, это та самая материализация мыслей, которую изучают на втором году обучения. — Ох, бредовая тема, — поддакнул Хакён, продолжая задирать футболку младшего, обнажая рельефный подкачанный живот. — Я знал, что за этой ужасной униформой скрывается нечто… приятное. Воншик мог поклясться, что последнее было произнесено уже иначе, чем все прежние слова. Хакён хотел его. Желал до такой степени сильно, что теперь поспешно сглатывал слюну. Шумно, пошло, но ничуть не стесняясь собственного желания. И, пожалуй, именно поэтому Воншик решил, что не должен стесняться своих желаний. Конечно же, он бы не отказался сейчас хоть немного раскрепоститься засчёт какого-нибудь крепкого алкоголя, но, кажется, губы Тэгуна могли заменить даже самый редкий и дорогой коньяк. — Ммм, цитрусом пахнешь, — промурчал Хакён куда-то в живот младшего, опаляя кожу дыханием и тут же покрывая её умелыми поцелуями. Его руки в это время, казалось, жили своей жизнью, а потому проворно стягивали с Воншика джинсы и нижнее бельё. — Я не удержался. Там такая бутылочка красивая стояла и… а потом оно само просто, — попытался оправдаться Воншик, что в перерывах между волнами накатывающего возбуждения сделать было крайне сложно. Тэгун усмехнулся ему куда-то в шею, которую теперь старательно покусывал, но комментировать ничего не стал. Ему куда больше нравилось молчать, вслушиваясь в сбитое дыхание донсена, неуверенно цепляющегося за его плечи ладонями. — Ну и правильно сделал, — отозвался откуда-то совсем уж снизу Ча, и Воншик бы обязательно почувствовал подвох в этом одобрении, если бы в следующий миг его члена не коснулись гладкие пальцы, а после и губы, с ума сводящие своей мягкостью. И на громкий стон Воншика обязательно бы кто-нибудь прибежал, если бы мгновенно нашедшийся Тэгун не зажал его рот ладонью, смотря с неодобрением и самодовольством одновременно. Да, его Хакён был именно таким: страстным, откровенным и в одинаковой мере ярко отдающийся любому делу, за которое брался, будь то учёба или же минет, подаренный первокурснику. На то, как он старательно вылизывал напряженный член, можно было любоваться часами, если бы нашелся человек, способный продержаться столь долгий срок. Воншик к таковым явно не относился, а потому довольно скоро заскулил и привлёк внимание Чона к себе, скользя языком по ладони, всё ещё лежащей на его губах. — У меня не очень приличные мысли сейчас, — заторможено отозвался Тэгун, когда указательный и средний пальцы его руки неожиданно оказались затянуты в притягательный жар рта. Он шевельнул ими пару раз, почти вытаскивая и погружая глубже, а попутно прикидывал — дошел ли Воншик до той стадии, когда был бы готов применить свой рот не только для поцелуев. Тот никак не отреагировал, когда пальцы старшего недвусмысленно прошлись по внутренней стороне щеки и толкнулись в неё, потому что он просто не успевал реагировать. Веки Воншика были прикрыты и чуть подрагивали, щёки его раскраснелись, и весь он являлся настоящим воплощением жажды. Точнее даже Жажды, в том её диком и животном смысле, от которого нельзя было спрятаться даже при желании. Но Тэгун и не думал сбегать от этого, как и довольно причмокивающий Хакён, который терял свою многословность, но… это было совсем не плохо в этом случае. Это было очень чертовски горячо. Так горячо, что Воншик вот-вот готов был излиться только от ощущения бархатного языка на своём члене и гладких пальцев во рту. Вот только Тэгуна такой расклад определённо не устраивал. Второй рукой он пережимал возбуждённый орган у основания, заставляя парня захлебнуться возмущённым стоном. — Перевернись, — звучало уверенно и хлёстко, равносильно тому, как ложилась широкая ладонь на ягодицу, когда Ким выполнял приказ, даже не думая возражать ему. Было стыдно, ужасно пошло и безумно приятно, в особенности когда прыткий как змея Хакён оказывался под младшим, причём уже успев снять с себя всю одежду. — Это неправильно, — пробормотал Воншик, скорее всего имея ввиду свою покорность, противоречащую прежним принципам. И всё-таки он не мог оторвать взгляда от стройного тела под собой, изучал его взглядом, скользил ниже и ниже, ощущая как Ча продолжает смотреть на него. Самодовольно. Улыбаясь. — Нравится? — поинтересовался он всё в той же игривой манере, которую не терял ещё с самого первого поцелуя, украденного этим вечером. И, будто бы Воншик мог ответить как-то иначе нежели положительно, Ча прогнулся в спине, потираясь животом о член младшего. — Я… да. Наверное, — на самом деле Киму сейчас больше всего хотелось провалиться сквозь землю, потому что исчезнувший было Тэгун вернулся также внезапно, как и пропал. Он давал о себе знать настойчивыми влажными касаниями, которые исследовали тело Воншика там, где ещё никто и никогда не пытался. — Хочу тебя в себе, — ободряюще промурлыкал Хакён, будто бы и не замечая растерянной гримасы на лице их сегодняшнего гостя. Словно бы и не понимая, как много сейчас нового ощущает тот, принимая в себя несколько пальцев разом. — Абонент временно находится вне зоны обслуживания, — монотонным голосом прокомментировал Тэгун и… заржал, заставляя и без того смущённого Воншика выйти из ступора, возмущённо зашипеть и дёрнуться прочь. Последнему действию так неудачно помешали руки всё-таки всё понимающего Хакёна. Тот поспешил подняться и, зацеловывая горящее от смущения лицо Кима, принялся шептать ему что-то успокаивающее о том, что Тэгун — дурак, что он всегда говорит не то и не тогда, когда говорить вообще нужно. И, как ни странно, поток этой болтовни вместе с ласковыми словечками и непрекращающейся чередой мягких касаний давал свои результаты. Воншик расслаблялся и почти не хотел умереть, когда нетерпеливый Тэгун заполнял его за пару слитных движений, выдыхая блаженное "ну наконец-то" куда-то в лопатки. Всё-таки ощущать себя желанным кем-то до такой степени, подозрительно граничащей с помешанностью, было приятно. И вдвойне приятней было от осознания, что Хакён под ним был одержим не меньше. Он места себе не находил все те мгновения, растягивающиеся в минуты, когда Воншик честно пытался привыкнуть. Что-то неописуемое. Он плавился в этих касаниях на четыре руки, в осторожных толчках и в жаркой узости, обхватывающей член, когда Хакёну наконец удалось подстроиться и оказаться третьим, но совсем не лишним. Ча не морщился так, как минутами до это делал Воншик. Лишь блаженно выдыхал и растекался лёгкими постанываниями, чувствуя себя наполненным, желанным, нужным и… — Двигайся, — нет, Воншик не ослышался. Определённо обращались к нему, зажатому между двух невероятных тел. И если в голосе Тэгуна теперь и сквозила нежность, то он бы никогда в этом не признался. Но зато он с удовольствием бы подтвердил, что — да — Воншик послушался его и, подбирая нехитрый ритм, принялся двигаться сам, насаживаясь на член Тэгуна, а после толкаясь в Хакёна, который, оказывается, обладал такой гаммой невероятных полустонов, что кончить можно было уже только от них. Или от сорванного шепота довольного Тэгуна, властно касающегося поясницы и клеймящего её тонкими полукружьями коготков. Озабоченный котяра. Почему-то теперь Ким был уверен, что руководил всем происходящим именно он. И, определённо, если и совершил Воншик ошибку сегодня, то не в тот миг, когда сломя голову бросился в ботаническую секцию для старших, а в момент, когда решил, что ничего страшного не случится, если он не просто постоит под струями воды, а посмотрит вот этот маленький пузырёк, будто бы напитанный солнцем. Его яркостью и теплом. Это ему после Хакён, смеясь, расскажет, что зельеварение на втором курсе больше похоже, на кулинарные шоу с вечной импровизацией, и получить на них можно и не такое, но... всё это должно было случиться позже. А пока Воншик лишь думал о том, что чужих вещей без спросу явно касаться не стоило. Всё что было до этого можно было считать одним затянувшимся совпадением. И он бы обязательно спросил о содержимом маленького флакончика прямо сейчас, если бы не становилось так до одури хорошо. От сжимающегося вокруг него Хакёна, от Тэгуна, который ускорял ритм, заставляя Ча изгибаться под двойным напором и на выдохе ловить стоны младшего, которые пусть и были очаровательными, но в любой момент могли выдать их случайным людям, проходящих около дома. А совращать малолетних всё ещё было запрещено. Именно поэтому Воншик был, пожалуй, совсем не против прохладной руки, которая крепко прижалась к его губам, стоило только Хакёну обессилено упасть на подушку, переживая оргазм и собирая себя по крупицам. И по той же причине сам Тэгун сдерживался, прикусывая младшего за шейные позвонки, притягивая его к себе максимально близко, но не издавая при этом ни единого звука, если не считать шумного дыхания. И, возможно, Воншик сошел с ума, но кончил он, думая о том, что хотел бы, наверное, услышать Тэгуна. Чтобы тот стонал и всхлипывал, разучившись сдерживать эмоции. Для этого наверняка требовалось много сил и умений. Но они могли бы постараться… "они" потому что Воншик вдруг чётко представил картинку, в которой он и Хакён пытаются развести старшего на стоны, поочерёдно лаская его член. Или одновременно.~~~
Как добирался до своего домика, Воншик, честно говоря, помнил плохо. Вроде бы его даже проводили. Вроде бы даже поцеловали. Дважды. А после он самостоятельно сумел лишь добраться до кровати, скорей всего, даже своей, и клубочком свернуться под одеялом, довольно урча. Кажется, повадки Хакёна были заразны. Нет, он ни о чём не жалел. По крайней мере пока. А утро приносило капельку головной боли и других менее привычных ощущений. Закутавшись в одеяло до самых глаз Воншик лицезрел, комнату, делимую им с Джехваном и бездумно смотрел на, собственно, самого Джехвана. Последний вставал ни свет ни заря, потому что по глупости, а может и от большого ума, записался в спортивную секцию. И это после уже оказалось, что первую тренировку они проводят задолго до начала занятий, в то время, когда нормальным студентам вообще-то полагается спать. — Ну и? Как всё прошло? — Ли интересовался с явно ощутимой осторожностью, скидывал с себя пропитанные потом вещи и быстро искал полотенце, делая вид, что поход в душ его интересует гораздо больше великого и ужасного спасения его соседа по комнате. — Ничего такого, о чём следовало бы говорить, — и прежде чем Джехван бы надулся, добавил: — Мы, кажется, всё неправильно поняли. Я немного ошибся и переборщил с паникой. А хёны оказались достаточно нормальными, чтобы всё объяснить. — Нормальными? — удивился Джехван, даже отвлекаясь от увлекательного занятия — запинывания грязных вещей поближе к бельевой корзине. — То есть мы всё-таки призовём саламандр? — И саламандр, и ледяных ифритов… Но только позже, — понимая, что всё-таки сболтнул лишнего, Воншик натянул одеяло до самой макушки, добавляя совсем уж тихо: — Вначале мне нужно ещё немного отдохнуть. И подумать над своим поведением. А к моменту, когда Воншик успел вернуться из мира грёз и лёгкой дрёмы, Джехван уже выбрался из ванной комнаты и теперь разгуливал по комнате в полотенце, вторым спешно вытирая голову. Он уже исчез наполовину в их скромном холодильнике, сканируя его на наличие еды, как вдруг совсем неожиданно для Воншика бросил: — Я твоим гелем для душа воспользовался, ничего? — Да без проблем, — растянувшись в позе звезды, Ким пробовал шевелить конечностями, убеждаясь в их исправной, работе, а потом всполошился — вообще-то он так и не удосужился обзавестись личными средствами гигиены, потому что мог вполне успешно и на халяву брать всё с полочки Ли… — Какой гель?! — Ну желтенький такой, красивый. Пахнет вкусно, — уже с набитым ртом отозвался Джехван, не видя, как ошарашенное выражение на лице одногруппника сменяется коварным пониманием ситуации. Воншик ещё не знал, во что выльется появление неожиданного презента, но дружить со старшими ему определённо нравилось теперь чуть больше.