***
Арья боялась пошевелиться, во все глаза смотря на Якена. Тот замолчал несколькими мгновениями ранее и принялся накручивать на палец отросшие локоны ученицы. Взгляд Безликого отражал всю боль прожитых вновь воспоминаний. — Он убил твоего отца? — сглотнув, спросила Волчица после затянувшегося молчания. Ответом был короткий кивок. — Но как? В смысле, Безликие же не способны на такую всепоглощающую ненависть. Они сдержанны, холодны, практически не люди. Ну… кроме тебя. Х’гар легко провёл носом по щеке Арьи, прежде чем ответить на вопрос. — Становясь Безликим, Одарённый отдаёт свои способности вместе с душой Многоликому богу. Но были и те, кто не переставал ценить человеческие чувства и эмоции. Тогда они придумали, как обойти клятву, изменив лишь одно слово. Благодаря этому дар не просто отправлялся к божеству, а заточался в предмете. Особенной вещи, напоминающей человеку о его прошлой жизни. — И благодаря этому предмету можно было продолжать использовать свой дар? — От интереса Арья закусила губу. — Не совсем так, — улыбнулся Якен. — Но милая девушка мыслит верно. Действительно, вещь становилась магической, но любой дар имеет такую мощь, с которой неживой предмет просто не совладает. Поэтому он трансформируется в нечто более простое. Мать Человека, к примеру, умела сдерживать силы Нераскрывшихся, оттягивая момент их «пробуждения» и оберегая от самих себя. Из-за этого Герольд и был так зол на неё. Умирая, Алисанна заключила свой дар в медальоне, который теперь просто защищает того, кто носит его у сердца. Арья поражённо коснулась пальцами тёплой монетки на своей груди и выдохнула: — Так, значит, тот женский голос принадлежал твоей маме? — Х’гар вновь кивнул. — И Герольд так хотел его получить, потому что… — Там, на базарной площади, брат Человека оказался не просто так. Он ещё не был Безликим, и как раз узнал о ритуале перемещения дара. Герольд всегда хотел больше, чем имел. Больше силы, ни с кем не делиться, получать и не давать взамен. Он решил забрать у матери её медальон, который она всегда носила на своей шее. Человек не знает, почему выбор пал именно на эту вещь, но брат её не получил. Однако, благодаря своему дару преображения предметов Герольд создал из материнского цветка звезду, ставшую после его амулетом. — Так он не совсем Безликий? — ахнула Арья. — Нет. Часть его жива в этом амулете. Благодаря этому некоторые черты характера, особо ярко проявляющиеся при «жизни», после Преображения также остались нетронутыми. — Ненависть, — догадалась юная Старк. — И меня он не переносит из-за того, что ношу амулет, который он так жаждал… Некоторое время она обдумывала услышанное, а потом задала вертящийся в голове вопрос: — Выходит, ты тоже «порченый»? Якен громко рассмеялся, выудив откуда-то свой кинжал. — Человек не мог повторно использовать медальон матери, но у него оставался ещё один её подарок. — И каким был твой дар? Ты тоже решил, как и брат, взять больше, чем имеешь? — Нет, — серьёзно ответил Безликий. — Человек мог воскрешать умерших существ. Когда это случилось первый раз, даже мать не смогла удержать рвущуюся наружу силу. Скоро горожане обо всём узнали и решили убить Человека, чтобы Иные не пришли за ним. Никто не знал, что в деревне живут Одарённые. Нас боялись и презирали. — И ты решил лишиться дара? — Не совсем. Человека вынудили это сделать. После смерти матери он сбежал тайным подземным путём и долго скитался по городам, пока ноги сами не привели его к Чёрно-белому дому. Тогда Человек понял, как именно он может избавить себя от угрозы быть не только пойманным Иными, но и используемым ими. Арья понимающе закивала, забрав из рук наставника кинжал. Её всегда завораживал этот клинок, будто чёрное лезвие магнитом тянуло к себе. — Девушка готова узнать историю амулета Человека и его предназначение? — мягко спросил Якен. — Не сегодня, — задумчиво протянула Арья, отведя, наконец, взгляд от оружия. — Как бы мне ни было интересно, но в голове и так достаточно новой информации, которую нужно осмыслить. Кажется, вечеринка с алкоголем и грязными танцами понадобится мне не только из-за ночного происшествия. Вспомнив причину, по которой ученица оказалась в его комнате сегодня, Безликий вмиг изменился в лице и, откинувшись назад, принялся изучать Старк озабоченным взглядом. — Эй, я в порядке! — рассмеялась Волчица, обняв Якена за шею и окончательно повалив на смятую кровать. — Давай просто забудем на время обо всём, кроме вкусного чая, запасов бутербродов и… десерта. Последнее слово она произнесла невнятно, накрывая губы несопротивляющегося наставника своими. Одно Арья уяснила предельно ясно из разговора с Х’гаром: какой бы скотиной ни был Герольд, не ненависть удержала его от полного подчинения Многоликому богу. Далеко не ненависть…***
— Ты готов лишиться жизни, но не произнести его вслух? — Я скорее умру, чем эта тайна сорвётся с моего языка! — Что же… Ты сам себя проклял на вечные муки. И любовь не принесёт с собой искупление. Чья-то ладонь нежно коснулась его заросшей щеки, и Тирион, подавшись навстречу, улыбнулся. Было нечто неуловимое в этом жесте, нечто… интимное. Карлик, боясь упустить столь приятный сон, сильнее смежил веки, но на место мелькающим картинам страшного прошлого пришла темнота. Лишь терпкий аромат ласкал наравне с чужими ладонями. Чужими и родными одновременно. Тирион негромко прохрипел заветное имя, но из горла вырвался хрип. Несколько раз сглотнув, мужчина решительно открыл глаза, намереваясь вновь окликнуть родное создание, так бережно пробуждающее его. Имя застряло в глотке, стоило лишь блеснуть в полумраке библиотеки рыжим волосам. — Ты уснул, — легко улыбнулась Санса, отнимая от лица замершего наставника пальцы. — Будь во мне чуть больше силы, я бы дотащила тебя до дивана, но пришлось разбудить. Прости. — Нет-нет, ты всё правильно сделала, — сипло ответил Ланнистер и потянулся в глубоком кресле, так коварно принявшем мужчину в свои уютные и мягкие объятия. — Нет времени на сон, нужно ещё… — Тирион. — Боги, почему в её голосе столько тепла? — Давай погуляем возле Института? Тебе необходим свежий воздух. Поколебавшись несколько секунд, Бес медленно кивнул и поднялся с насиженного места. Свежий, отдающий лёгким вечерним морозцем аромат ласково защекотал ноздри, и Тирион, не выдержав, чихнул. Тело тут же требовательно заныло, припомнив книголюбу и затворнику все часы, проведённые в одной позе. Потянувшись и от удовольствия даже оскалив проступившие клыки, карлик пружинисто зашагал вслед за удаляющейся рыжей шевелюрой ученицы. Пушистые волосы прямым водопадом стекали по её спине, лишь на концах легонько закручиваясь кольцами. Зверь внутри карлика медленно повёл носом, исследуя аромат Сансы. Изменившийся аромат. Он не вызывал более трепет и щемящую в груди нежность, а расплавленным сахаром стекал по нёбу, прожигал внутренности и оседал в паху, заставляя тело желать, чувствовать, требовать. Вырвавшийся из груди рык заставил Сансу резко обернуться, и на краткий миг Тирион вновь увидел в синих глазах тлеющие угли. Однако наваждение спало, стоило на юном лице расцвести искренней, такой знакомой улыбке. — Понимаю, — рассмеялась Старк и громко втянула носом воздух. — Даже для меня в этом лесу слишком много запахов, а для звериного обоняния и вовсе. Я уже об этом слышала… где-то. Имя Пса повисло между ними, и Ланнистер уже собрался повторно обсудить то, что произошло между Сансой и её возлюбленным, но внезапно тропинка, по которой шли путники, свернула в густые заросли. Пташка, звонко рассмеявшись, скрылась за этим пологом, и Тириону ничего не оставалось, кроме как последовать за ученицей. Несколько долгих мгновений мужчина шёл в кромешной темноте, пока вместе с ярким светом на него не обрушилась какофония звуков. Широко распахнутыми глазами карлик смотрел на открывшуюся ему картину. Посреди леса словно существовал иной мир. Белые чардрева с алой листвой и жутковатым кровавыми ликами стояли вдоль искрящегося озера, образованного за счет льющегося с высокой скалы водопада. Отшлифованные верхушки камней, выглядывающие из толщи вод, покрывала тонкая ледяная корочка. На дальнем берегу безмятежно отдыхало несколько оленей, чей вожак подозрительно посмотрел в сторону застывшего Тириона. — Как красиво… — ошалело прошептал карлик, нетвёрдой походкой ступая по опавшим листьям. Огненные волосы Сансы, сидящей на огромном валуне возле воды, удивительно гармонировали с чардревами. Девушка словно была рождена для этого пейзажа. Дикого, сурового, но прекрасного. — Очень. — Старк мечтательно улыбалась, водя пальцами по водной глади. — Я нашла это место спустя несколько дней после переезда в Институт. Оно было словно… словно из моих снов. Будто бы я уже была здесь раньше. — Чардрево — гордость и символ твоего родного города, — негромко произнёс Тирион, останавливаясь возле ученицы и следя за её влажными от воды руками. — Раньше весь Север, даже в самые жаркие месяцы, оставался белоснежным благодаря коре этих деревьев. Словно вечный снег покрывал и без того суровый край, а листва красными всполохами символизировала не то яростные, как огонь, души северян, не то кровь врагов, которую они всегда проливали, стоило ступить на эти земли. Я боялся тех мест и боготворил их. Некоторое время молодые люди молчали, пока Санса, усмехнувшись, не заговорила: — Я плохо помню Винтерфелл. И не потому, что, как Арья, лишилась воспоминаний. Нет. Виной тому была моя страсть к книгам. Я днями и ночами сидела в своей комнате, изучала свитки и подшивки, хранящиеся в городской библиотеке. — Девушка прикрыла глаза. — Помню, как пахли манускрипты. Почему-то мне казалось, что ни одна современная любовная история не сравнится с теми поэмами, которые писали за сотни и сотни лет до моего рождения. Пока ровесники веселились на улице, залазили в заповедную рощу и играли в догонялки, я сидела с книгой у окна и смотрела на них с непониманием и лёгким детским презрением. Санса вдруг шмыгнула носом, и Тирион почувствовал острую жалость вперемешку с нежностью. Перед ним сидела обычная девушка, так искренне мечтающая в детстве о принце и положившая на алтарь веселье ради розовых очков. Она не была готова нести бремя Элементаля, борьба давалась ей тяжело, но Старк боролась. А в душе… В душе оставалась хрупкой фарфоровой птицей, мечтающей взлететь вместе с сородичами ввысь, но не в силах даже расправить крылья. Руки сами потянулись к осунувшимся плечам Сансы, но та вдруг тихо прошептала, заставив Ланнистера замереть: — Знаешь… Я бы сейчас многое отдала за то, чтобы оказаться среди этих ребят. Скрываться среди алой листвы чардрев, а не изучать легенду об их возникновении. Добежать быстрее всех до Волчьего леса и не бояться сказочных лютоволков, которые когда-то наводняли те места. Просто играть в догонялки, а не ждать пробуждения какой-то ужасающей силы внутри себя. Не разрываться между двумя мужчинами, а просто… любить. Кровь отхлынула от лица карлика, и он лишь глупо смотрел в блестящие синие глаза северянки, не зная, что ответить. В горле стало до противного сухо, в груди от страха что-то зашевелилось, да так, что захотелось засунуть пальцы под рёбра и вытащить, вытряхнуть это противное существо. Тирион мог мы многое сказать. Что не похож на того героя, который так полюбился Сансе по балладам. Что жизнь его была полна мерзких вещей, грязных шлюх и одного тяжёлого, как мраморное надгробие, секрета. Однако тварь в груди спускалась всё ниже и ниже, стирая страх и пробуждая почти нечеловеческое удовлетворение и радость. Молчание становилось до неприличия долгим, как вдруг губы карлика растянулись в хитрой улыбке. Небрежно поправив рукава свитера, мужчина медленно наклонился к уху замершей от удивления ученицы и тихим низким голосом произнёс: — У тебя есть тридцать секунд, чтобы убежать как можно дальше. Один, два, три… Лишь когда из ухмыляющегося клыкастого рта Тириона вылетело слово «десять», Санса поняла смысл его слов. Потухшие было глаза радостно засверкали, а из груди вырвался счастливый смех. Наспех застегнув куртку, девушка стремительно рванула по берегу озера, прочь от своего наставника, демонстративно разминающего руки и ноги, как перед долгим забегом. Старк была уже недалеко от кучки дремлющих оленей, когда над водой разнёсся громогласный рык «ТРИДЦАТЬ!» и полузверь бросился за хохочущей жертвой. Тирион не помнил, когда в последний раз так веселился. Даже в детстве, будучи нелюбимым ребёнком и из принципа поступая наперекор отцовским запретам, младший Ланнистер не испытывал подобного удовольствия от обычной дворовой игры. Если в его жизни и существовало само понятие «догонять», то в качестве «жертвы» выступала служанка, наспех завёрнутая в алый плащ и дразнящая своего преследователя мелькающими в прорезях ткани оголёнными ягодицами. С Сансой же было легко. Наплевав на договор, они устроили поистине полевую тренировку её способностей. Стоило Тириону достаточно близко подобраться к девушке, как та выстреливала в него огненными шарами или раскаляла под его ногами очередной валун. Таким образом нечеловеческая сила и скорость карлика не давала ему большое преимущество. Молодые люди носились вокруг озера, салили друг друга, валили на землю и кубарем катались по хрустящей от инея или копоти траве, смеясь и не замечая ничего вокруг. — Ты снова попадёшься! — радостно крикнул Тирион скачущей по выступающим из воды камням Сансе. В её спутанных рыжих волосах торчали алые листья и травинки, но Пташка не обращала внимания. На пути девушки вырастал грохочущий водопад, а сзади догонял наставник. Закусив губу, чтобы не разразиться новой порцией смеха, Санса разбежалась и прыгнула на высокий валун, мокрый от непрекращающихся брызг. Ноги в туфлях заскользили, и девушка, потеряв равновесие, шлёпнулась на камень. Ладонь в поисках опоры с силой проехалась по острому выступу, и несколько алых капель, смешавшись с водным потоком, упали в озеро. — Поймал! — крикнул Тирион, ловко приземляясь радом и хватая Сансу за плечо. Нос мужчины тут же дёрнулся в сторону окровавленной ладони, но лицо ученицы заставило его моментально забыть о почти часовой игре. Алые, как горящие угли, широко распахнутые глаза смотрели куда-то за спину карлику, и тот, обернувшись, удивлённо выругался. Прозрачная вода озера в одно мгновение стала цвета свежей крови, и теперь, изменив направление, ползла вверх по водопаду. Словно кто-то невидимый принялся жадно высасывать через трубочку понравившийся напиток. Ланнистер заворожено смотрел, как медленно окрашивается водных поток в красный цвет, пока, наконец, целиком не стал алым. Что-то с грохотом треснуло, со скалы посыпались редкие камни, а за водопадом медленно расползалась глубокая трещина. Санса, словно ведомая кем-то, в мгновение ока оказалась в воде и, проплыв несколько метров, скрылась из виду. Тириону оставалось лишь стремительно рвануть вслед за ней. Пташку трясло от холода, потяжелевшая мокрая одежда отвратительно липла к телу, но всё это казалось чем-то незначительным. Неведомая сила тянула её за собой вглубь образовавшейся пещеры. Там, среди старых сундуков с потускневшими вещами и каких-то непонятных предметов, высился постамент. На его вершине стоял резной прямоугольный камень, испещрённый непонятными символами. Заворожено подойдя к нему, Санса коснулась ледяной поверхности пальцами и почувствовала странную пульсацию, похожую на удары сердца. Изнутри, меж прорезей, лился мертвенно-голубой свет. Спрячь его. Быстро. Голос раздался в голове так отчётливо, будто говоривший стоял возле девушки. Не раздумывая, Пташка схватила мерцающий камень и, пройдя вглубь пещеры, к самым дальним сундукам, засунула его между покрытых плесенью тряпок и накрыла сверху потрёпанной треуголкой. Однако непонятная сила вновь потянула Старк к теперь уже пустому постаменту. В его основании обнаружилась небольшая выемка. Санса вытащила оттуда плотно сложенный лист и принялась жадно читать выведенные кем-то слова. Смысл текста калёным железом отпечатывался в сознании. Дочитав до конца, девушка медленно опустила руку. Ну, и что ты сделаешь с этим листком? Криво ухмыльнувшись, Пташка так же неторопливо поднесла бумагу к лицу и легонько дунула. Письмо мгновенно вспыхнуло, и пламя принялось жадно слизывать слова, одно за другим. Умница, сестра. Бран тихо засмеялся, и Санса вторила ему. — …кровь Элементаля. Наверное, именно из-за неё проход и открылся. Клык даю, что эта пещера хранит какую-то важную информацию о твоей силе! — донёсся до Старк голос Тириона. Мокрый, с вытаращенными глазами, он стоял посреди пещеры и не знал, к чему подбежать в первую очередь. — Видишь постамент? Думаю, тут когда-то лежало нечто важное. Но, похоже, от старости превратилось в пыль и развеялось по ветру. Мне жаль, но находка вряд ли оказалась важной, — как можно более огорчённо произнесла Санса, направляясь к Тириону. — Но… — Я замёрзла и устала, а вот-вот начнётся праздник, — прервала мужчину Пташка. — Идём домой. Вернёмся сюда завтра, обещаю. И исследуем каждый уголок. Она протянула здоровую ладонь и, дождавшись, пока Ланнистер неуверенно возьмется за неё, направилась к выходу. Вторую руку саднило, а к блестящему от крови рубцу прилипло несколько частичек пепла. Санса медленно провела ладонью по влажной ткани, стирая последние напоминания о находке.***
Якен увлечённо разговаривал с Эшарой, в одной руке сжимая бокал с таинственно мерцающим коктейлем, а пальцами другой неторопливо выводя узоры на спине Арьи. Старк смеялась очередной шутке Эйгона, а когда заиграла медленная песня, и небольшой зал погрузился в романтический полумрак, решительно отказала в приглашении на танец, выразительно указав кивком на Х’гара. Таргариен, понимающе захохотав, потрепал родственницу по щеке и решительно выдернул из-за барной стойки Маргери. Первая парочка принялась медленно раскачиваться на танцполе, не стесняясь и не сдерживаясь в собственных движениях.If this is to end in fire then we should all burn together Watch the flames climb high into the night Calling out father, oh stand by and we will Watch the flames burn auburn on the mountainside.[1]
Якен потянул было Арью к танцующим, но та упрямо замотала головой и под смех Безликого просто уткнулась в его грудь, слушая голос певца и вторящий ему — Х’гара. Диалог между мужчиной и Эшарой возобновился, пока Оберин шутливо кружил по залу улыбающуюся дочь. Поймав взгляд Мартелла, Старк благодарно кивнула. Именно Змей занимался подборкой песен для вечера, и звучащая в данный момент композиция была чем-то вроде прощального гимна погибшим Дени и Дрого. В день их смерти на заднем дворе Института полыхал огромный костёр. Взгляд Арьи соскользнул с лица Оберина на внезапно появившихся Сансу и Тириона. Оба выглядели лучше, чем час назад, когда мокрые и трясущиеся то ли от холода, то ли от сдерживаемого смеха, пробирались по лестнице к своим комнатам. Младшая Старк случайно увидела их, возвращаясь с импровизированной тренировки. — Ты должен мне за этот порез! — донёсся до Волчицы голос сестры, и, к огромному удивлению всех в зале, Санса схватила за руку не особо сопротивляющегося Тириона и втащила на танцпол рядом с прилипшими друг к другу Маргери и Эйгоном. Сильнее обхватив за талию Якена, Арья устремила взор вглубь комнаты, где блестели в темноте бешеные от злости глаза Пса.Now I see fire, inside the mountain I see fire, burning the trees And I see fire, hollowing souls I see fire, blood in the breeze And I hope that you'll remember me. [2]
Сдвоенное рычание донеслось до чуткого слуха Х’гара в тот момент, когда самые примитивные и свойственные простым смертным желания почти полностью захватили его разум, а тёплое тело Арьи недвусмысленно источало согласие. Вмиг подорвавшись с кровати, Безликий оказался возле окна и через какое-то время заявил тяжело дышавшей ученице, что у них внеплановая тренировка. Старк стоило неимоверных усилий сдержаться и не задушить наставника подушкой, но она послушно спустилась вместе с ним во двор. Там вовсю шёл тренировочный бой между крупной медведицей и рычащим трёхголовым Цербером. Всё время, пока Арья поочередно отражала и людские, и звериные атаки, девушка не могла сосредоточиться ни на чём, кроме ослепляющей боли, сквозившей в глазах Пса. Именно с таким же выражением он смотрел сейчас на Сансу, танцующую с ничего не подозревающим карликом. Он, словно околдованный, не спускал глаз с партнёрши и что-то негромко с ней обсуждал. Лишь когда огромная лапища с силой отшвырнула его в сторону, Ланнистер очнулся. — Сандор! — возмущённо воскликнула Пташка, но Клиган, не обращая ни на кого внимания, схватил девушку за руку и потащил в дальний угол, где сам до этого в одиночестве глушил напитки. Арья решительно направилась к парочке, чтобы вмешаться, но Якен притянул её назад к себе и, наклонившись к самому уху, проговорил: — Пусть решат свои проблемы сами. Милая девушка точно не хочет потанцевать? Не дождавшись ответа, Х’гар вежливо кивнул Эшаре и повёл Волчицу в другую от кричащих друг на друга Сансы и Сандора сторону. Руки Безликого с лёгким нажимом скользнули по бедрам и спине Арьи, пальцы запутались в слегка подкрученных волосах и притянули всё ещё напряжённую девушку к себе. Лишь уткнувшись в шею возлюбленному и поддавшись его телу, Старк почувствовала накатывающее успокоение. Краем сознания она понимала, что Якен наглым образом воздействовал на неё своим безликим арсеналом, но была не против. Уставшая от нескончаемых тренировок, напуганная снами и так до конца и не свыкшаяся со свалившимися на неё историями о совершенно ином мире, полном Одарённых, Арья мечтала о таком дне. Уверенно ведущий её в танце мужчина, голос любимого певца, лёгкое головокружение от алкоголя. Да, ей было это нужно. С каждым новым шагом Якен сильнее сжимал ученицу в объятиях, и в один момент Старк поняла, что ей становится невыносимо жарко. Майка прилипла к телу, из-под волос струился пот. Даже воздух, наполненный, для неё лично, исключительно одеколоном Х’гара, казался раскалённым. — Якен, мне тяжело… — начала говорить Арья, но тут же закашлялась. Безликий принялся дуть на её разгорячённую шею, но не отпускал. Слышно было лишь его тяжёлое дыхание да последние аккорды песни, которые внезапно перекрыл какой-то странный шум. Старк удивлённо огляделась. Все танцующие тоже замерли, мокрые и недоумевающие. Взгляды обратились к дальнему углу, раньше тёмному, а теперь едва ли не полыхающему. Санса, с распахнутыми красными глазами кричала на не менее злого Сандора. Тот словно не замечал, что языки пламени то и дело вспыхивали в рыжих волосах, а одежда на Пташке тлела.And if the night is burning I will cover my eyes For if the dark returns then my brothers will die And as the sky is falling down it crashed into this lonely town And with that shadow upon the ground I hear my people screaming out.[3]
В голове у Арьи эхом стучали слова песни, когда к ним с Якеном стремительно обернулась стоящая рядом Эшара и с перекошенным от ужаса лицом закричала: — Бегите! Через мгновение на месте, где стояла Санса, раздался оглушительный крик, тут же потонувший в огненном взрыве.