Руны городских улиц

— Садитесь, пожалуйста, — Альгиз встает моментально, видя, что в вагон вошла старушка. Он отходит и встает у окна, скользя равнодушным взглядом по давно примелькавшимся пейзажам за ним. Кажется, осталось две станции. Или все-таки три?.. Громкий сердитый голос проникает даже сквозь тяжелые гитарные риффы в наушниках: — Предъявляем билеты! Билеты показываем! Альгиз не тревожится: его билетик в студенческом, а тот — во внутреннем кармане куртки, да и сердитая контролерша в такой скученности — последняя электричка на сегодня до Долгопрудного — нескоро до него дойдет. Он собирается было снова погрузиться в мир хеви-металла, но не выходит: — Билет надо покупать, а не наглеть! На следующей же остановке выметайся! И знай, что я еще по доброте душевной тебе не выпишу штраф! Альгиз снимает наушники. Находит взглядом кондукторшу и ее жертву. — У меня сумку срезали, а там и студенческий, и кошелек были… На работе задержали, все уже разъехались по домам знакомые, мне и денег-то не у кого было занять… Пожалуйста, разрешите мне доехать! Ведь это же последняя!.. Совсем молодая девочка, по виду — первокурсница, куртка тонкая, кажется, вот-вот заплачет… — Пошла, я сказала! Развелось сказочников! Я сто раз эту брехню слышала! Поумней бы чего придумали, любители кататься на халяву! Альгиз не успевает вмешаться и предложить заплатить за девушку: та выбегает в раскрывшиеся двери электрички так стремительно, что он едва успевает протолкнуться и выбежать следом. Но Альгизу везет: он нагоняет девушку через пару минут. — Разрешите, я вас провожу до Долгопы? Мне тоже туда. А леди не годится бродить ночью по шпалам одной. — Не надо ко мне клеиться: у меня итак день прескверный, еще терпеть и это. — Как можно! Я всего лишь предлагаю сопроводить, дабы вас никто не обидел. А то, знаете, не самые тут тихие места. Ходят порой всякие… элементы. Да и не очень-то путь по шпалам в ночное время суток располагает к романтике… Но если леди настаивает — я не буду навязываться, пойду своей дорогой. — А, ладно! — девушка смеется и машет рукой, — Вдвоем и дорога веселее. Не то, чтоб я тут в первый раз хожу. А «всяких» не боюсь. У меня на них есть средство. Меня Эльхана зовут. А сумку правда срезали, сволочи. Ни денег теперь, ни студака, ни ключей, ни мобильного. В общагу придется пробираться через тайный лаз. — Мое имя Альгиз. Дорогой они болтают обо всем на свете — нрав у Эльханы оказывается солнечный и час спустя Альгизу кажется, будто он ее сто лет знает. Когда он доводит девушку до общежития — она уговаривает-таки охрану ее пропустить — ему жаль ее оставлять. Но навязывать продолжение знакомства даме — верх неучтивости. — Я на завтрашней в шесть еду. Найду уж, где занять. Надо студенческий восстанавливать и ключи. Ты во сколько выезжаешь? — Тоже в шесть. — Ну, тогда увидимся! — Эльзана привстает на цыпочки, целует его в щеку и скрывается за дверью общежития. Альгиз стоит, прижав ладонь к щеке, с громко бьющимся сердцем, и жалеет, что времена рыцарей и менестрелей миновали.