Любимец Смерти

Годрикова лощина. Ночь на Хэллоуин 1981 года По улице обычно тихого ночного городка неспешно шёл высокий человек. Возможно, в другом месте и в другое время его вид удивил бы многочисленных прохожих, но не сегодня. В этот праздник можно увидеть гораздо более причудливые наряды, так что длинный чёрный плащ и капюшон не смутили никого из тех, кто его всё-таки заметил. Незнакомец явно никуда не торопился, идя к окраине города. Он иногда останавливался, чтобы лучше рассмотреть украшенные дома или пропустить вперёд нетерпеливую кучку галдящих и жующих на ходу ребятишек. Неторопливая прогулка закончилась возле дома, который, казалось, не замечал никто из празднующих. — Пришло время побеспокоить хозяев. Человек усмехнулся и с силой постучал в дверь. ***       Убаюканный теплом камина и плотным ужином, Джеймс тихо дремал в кресле в гостиной. Лили сидела рядом, ей спать совершенно не хотелось. Чувство тревоги, к которому она успела привыкнуть в последнее время, сегодня обострилось, пронзало грудь, не давало сомкнуть глаз. Тишину октябрьской ночи разорвал громкий стук в дверь. Джеймс, ничего не понимая спросонья, вскочил и начал дико озираться по сторонам, затем с силой потёр лицо руками, стряхивая остатки сна, и пошёл к двери. Из детской послышались всхлипы и плач Гарри.              — Пойду посмотрю, кто там.              — Джеймс, не ходи, у меня плохое предчувствие. Давай вызовем Аластора.              Джеймс развернулся и с ободряющей улыбкой подошёл к Лили.              — Не беспокойся, — муж притянул её к себе и чмокнул в лоб. — Это наверняка Сириус пришёл проведать Гарри, в конце концов, сегодня праздник. Иди успокой малыша, а потом спускайся.        Вернувшись к выходу, молодой отец открыл дверь и упёрся взглядом в грудь огромного незнакомца. Время будто бы остановилось, мысли ворочались в голове медленно, как насекомые, залитые патокой. Джеймс начал тянуться за палочкой, но великан был быстрее: он легонько пихнул аврора в грудь рукой, отбросив того на добрых два метра, и, пока хозяин дома лежал на полу, пытаясь восстановить дыхание, заговорил низким, вибрирующим голосом: — Вы преступно неосмотрительны, лорд Поттер, особенно для профессионального аврора, — в темноте капюшона внезапно сверкнула широкая ухмылка. — И вдвойне неосмотрительны для человека, за чьей спиной любимая жена и ребёнок. — Кто вы? Что вам здесь нужно? — прохрипел Поттер, поднимаясь с пола и направляя на незнакомца палочку. Этот жест, впрочем, не произвёл на последнего никакого впечатления: незваный гость просто обошёл хозяина дома и устроился в кресле у стены.       — Я ваш спаситель или ваша смерть, — гость немного повозился, устраиваясь удобнее, а затем расстегнул плащ и сбросил капюшон. Одет он был в дорогой чёрный костюм со странным красным отливом, на молочно-белом лице выделялись глаза насыщенного чёрного цвета, и, будто дула магловского оружия, они с интересом смотрели на Джеймса, изучая его, ожидая какой-то реакции. — Это зависит от результата нашего разговора, впрочем, я хочу говорить и с вашей женой тоже. Позовите её.              — Если тебе что-то нужно от меня, говори или убирайся!              — Бросьте, Джеймс, — человек усмехнулся, игнорируя палочку, направленную ему в лицо. — Не глупите, если бы я хотел убить вас или вашу семью, то уже сделал бы это. К тому же ваша жена скоро и так спустится сюда, я просто предлагаю ускорить процесс.              Джеймс уже полностью пришёл в себя и плавно, не отрывая взгляда и не опуская палочку, переместился так, чтобы закрывать собой дверной проём к лестнице на второй этаж.              — Что мешает мне сейчас тебя оглушить, а затем отправить в Азкабан?              — Вы можете попробовать, на самом деле это даже было бы интересно.              Джеймс уже начал мысленно просчитывать разные варианты развития событий, но прервался, услышав позади себя лёгкие шаги.              — Джеймс, что происходит? — Лили стояла внизу лестницы, держа на руках заснувшего ребёнка.              — Возвращайся в комнату, а лучше вызывай авроров и беги, — не оборачиваясь проговорил Джеймс. — Не медли!              Лили достала палочку и осторожно начала приближаться к мужу. Увидев человека, сидящего в кресле, она немного расслабилась.              — Expecto patronum! — ничего не произошло, Лили нахмурилась и попробовала ещё раз. — Expecto patronum!              Из гостиной послышался довольный смешок.              — Итак, может вы закончите размахивать этими кусками дерева, которые очевидно бесполезны в данной ситуации, и, наконец, уделите мне немного внимания?              Джеймс, который за время реплики незнакомца успел попробовать несколько заклятий, начиная от патронуса и заканчивая люмосом, обречённо посмотрел на жену и прошёл вперёд. Улыбка незнакомца стала шире и дружелюбнее.              — У меня есть к вам предложение, вы вольны принять его или отказаться. Для начала посмотрите туда, — незнакомец небрежно кивнул в сторону двери. Джеймс повернул голову и отшатнулся, едва удержавшись от крика. В нескольких метрах от двери стоял Волдеморт, лицо искажено гримасой ненависти, рука с палочкой занесена для атаки. Увидь Джеймс такую картину в обычной ситуации, он не успел бы даже среагировать. Но Тёмный Лорд был неподвижен, полы его мантии застыли на ветру, и два слова, готовые сорваться с языка, так и остались непроизнесёнными.       — Кто вы такой? — снова спросил Джеймс. Язык высох и не хотел подчиняться ему, ноги подкашивались. До него начало доходить, что могло произойти этой ночью. Лили вошла в гостиную и, увидев Волдеморта, резко втянула воздух через крепко сжатые зубы.              — Я уже сказал вам, лорд Поттер, у меня была мысль, что вы, являясь потомком Певереллов, воспримите мои слова буквально, — человек снова ухмыльнулся, затем поднялся с кресла и подошёл к Джеймсу, протягивая руку для приветствия. — Это моя ошибка, прошу извинить меня за запоздалое знакомство. Я предпочитаю, чтобы меня звали Яма. Я Смерть, приятно с вами познакомиться.              Переваривая сказанное, сначала Джеймс, а затем Лили, не глядя пожали протянутую ладонь. На несколько минут в комнате установилась тишина, такая плотная и густая, что казалось, будто её можно резать ножом.              — Он издевается, — наконец произнесла Лили, — история про Смерть — это ведь просто детские сказки.              — То есть того факта, что я остановил время, вам мало? — жутко ядовитым тоном протянул Яма. Он явно наслаждался разговором.              — С другой стороны, дары смерти реальны, — продолжала Лили, не обращая внимания на Яму и укачивая ребёнка, которого она до сих пор держала на руках. Джеймс сел рядом с ней и привычным жестом взлохматил волосы, как делал всегда, находясь в глубокой задумчивости. — Возможно, он и не врёт.              — Я могу, например, полетать или вырвать пару-тройку душ из кого-нибудь на ваш выбор. Возможно, вам тогда станет легче мне поверить? — ещё более саркастичным тоном произнёс Яма.              — Может, скажете, наконец, зачем пришли? — прервал молчание Джеймс. — Только не ожидайте восторженных воплей, учитывая то, как вы сюда вломились. Да и помня о том, что вы сделали с Певереллами, мне будет трудно верить вам.              — Я ничего не делал с Певереллами. Они стали жертвой собственной глупости, прожив свои жизни в страхе и отчаянии, ожидая моего прихода. Боясь неизбежного, они умудрились так усложнить себе жизнь, что об этом сложили легенду, — Яма снова осклабился, правда теперь его лицо стало похоже на весёлого Роджера, и даже мысли не могло возникнуть о том, что он веселится.              — Касательно причины моего появления здесь, — он протянул руку и указал на ребёнка, его тон впервые с начала разговора стал серьёзным. — Мне нужен ваш сын, — Джеймс вскочил, до боли сжал кулаки и двинулся в сторону Ямы. Последний, впрочем, нисколько не испугался, только в примирительном жесте вскинул руки. — Прошу вас, Джеймс, сядьте и выслушайте меня, мне вовсе не нужна жизнь вашего сына. В отличие от человека, стоящего за дверью, я получу её в любом случае.              Когда Джеймс развернулся, Лили поняла, что ни разу до этого момента ещё не видела его таким. Обычно энергичный и жизнерадостный человек, он как будто надел на себя маску печали и безнадёжности.              — Говорите уже, хватит насмехаться над нами.       — Как пожелаете. Если вы примете предложение, то ваш ребёнок станет моим учеником, будет исполнять мою волю и иногда выполнять мои обязанности. Я даже готов разрешить ему жить с вами. Однако хотелось бы предупредить вас, что этот труд оставит на нём определённый отпечаток, и нести своё бремя ему придётся до конца жизни. Если же вы откажетесь, то умрёте этой ночью, ваш сын выживет и точно так же станет пешкой в чужой игре, только под управлением других людей, и его шансы на выживание в таком случае будут гораздо ниже, — Яма сидел неестественно прямо и с любопытством всматривался в лица Поттеров.              — Я не понимаю одного, зачем это вам? И почему именно мы? — Джеймса, похоже, немного развеселила реплика жены, он неопределённо хмыкнул и пробормотал что-то вроде «да он просто садист ненормальный».              Яма, очевидно, расслышал реплику хозяина дома и снова растянул губы в жуткой усмешке.              — Наблюдение за страданием других не приносит мне удовольствия, Джеймс. А ваши вопросы, Лили, действительно заслуживают ответа. Видите ли, я не являюсь единственным воплощением бессмертия в этом мире, у меня есть братья и сёстры. До недавнего времени у нас не было серьёзных разногласий: я не лез в их дела, а они в мои. Но недавно кое-кто из моей семьи влез в мою вотчину. Тот человек, который пришёл сегодня убить вас и вашего ребёнка, не может умереть от руки другого смертного. Не то, чтобы забрать его душу было проблемой для меня, но выходка моих дражайших родственников взбесила меня настолько, что я готов нарушить собственные правила и вмешаться в дела людей. Ваш сын находится в самом центре их планов. Используя именно его, я смогу преподать им урок, который они не смогут забыть. Мне нужен ваш ребёнок, чтобы мои горячо любимые родственники, наконец, поняли свои ошибки и никогда больше не повторяли их, — к концу монолога голос Ямы гремел, как набат. Его лицо, имевшее до сих пор благородные черты, исчезло, уступив место оскаленному черепу. Темнота как будто выплёскивалась из его пустых глазниц и заполняла комнату. И посреди этого океана бешенства испуганно жались друг к другу два человека: Лили закрыла глаза и прижала ребёнка к груди, Джеймс обнял её и постарался загородить от Смерти. И только проснувшийся от громкого голоса ребёнок, казалось, не испугался и с интересом разглядывал потемневшую комнату и огромного гостя. Буйство закончилось так же внезапно, как и началось. Молодая семья всё ещё сидела, сжавшись на диване, Яма поправлял галстук, маленький Гарри тянул к нему руки и хихикал.              — Прошу простить меня за излишне бурное проявление эмоций, в этот раз моя семейка умудрилась основательно меня задеть. Каков будет ваш ответ? — Яма уже полностью овладел собой и, небрежно развалившись в кресле, снова улыбался чете Поттеров.              — Что мешает нам сейчас сбежать?              — Не похоже, чтобы у нас был выбор, — охрипшим голосом сказал Джеймс.              — Значит, вы согласны, и это ваше общее решение?              Лили неуверенно посмотрела на мужа и кивнула.              — Великолепно, полагаю, пришло время исполнять обещание, — голос Ямы буквально сочился злорадством. — Отнесите Гарри в детскую и возвращайтесь.       — А нам не надо подписывать контракт или что-то вроде того? — Джеймс ещё явно не отошёл от недавней вспышки и пытался потянуть время, чтобы собраться с мыслями.              — Мания подписывать контракты кровью свойственна моему непутёвому братцу, мы обойдёмся без подобных формальностей. Спрячьте ребёнка и возвращайтесь.              — Сколько времени у нас есть?              — Можете не торопиться, я дам вам столько времени, сколько нужно.              ***              Лили бережно опустила сына в кроватку. Джеймс тихо подошёл сзади, обнял её за талию и положил голову на плечо. Девушка подняла руку вверх и нежно взлохматила мужу волосы. Несколько минут они просто молча стояли и смотрели на своего ребёнка, а мальчик совершенно спокойно разглядывал родителей своими удивительными изумрудными глазами.              — Знаешь, Джеймс, мы на удивление легко ему поверили.              — Трудно усомниться в его правдивости, учитывая фокусы, которые он выделывал.       Лили фыркнула.              — Это могла быть сложная иллюзия или ментальная магия, а возможно всё вместе.              — В таком случае, я даже не знаю, что хуже. Если он говорит правду, то мы связались с самой Смертью, если лжёт, то наша семья находится во власти чрезвычайно сильного колдуна, — Джеймс ненадолго задумался. — Мы оба уже не раз видели смерть собственными глазами, я не знаю почему, но я просто чувствую, что он говорит правду.              Лили выбралась из объятий мужа и повернулась к нему лицом.              — Может, хотя бы попробуем убежать?              — Аппарировать не получается, я уже пробовал. Идя в детскую, я подумал о том, что можно сбежать через окно, но ни открыть, ни разбить его не вышло. Единственный выход из дома перекрывает Волдеморт. Да и не отпустит он нас.              Лили вздохнула и сгорбилась, из неё как будто вынули стержень, который держал её все это время. Джеймс снова крепко прижал её к себе и вскоре почувствовал, что рубашка там, где она уткнулась в него лицом, намокла от слёз.              — Я не знаю, что ждёт нас в будущем. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю, и, надеюсь, ты не жалеешь о том, что вышла за меня. И ещё мне хочется, чтобы ты знала: я сам жалею только о том, что не смог защитить тебя и Гарри.              Лили подняла заплаканное лицо и впервые за вечер улыбнулась.              — Дурак. Нагнал жути. Вдруг он не врёт, и всё ещё обойдётся, — она слегка стукнула его кулаком в грудь, а затем отстранилась и начала утирать слёзы. — Пошли, невежливо заставлять гостя ждать! — почти озорно воскликнула она.       Спустившись в гостиную, они увидели необычную картину. Их гость задумчиво ходил по комнате и меткими, мощными пинками гонял мебель от стены к стене.              — О, вижу, вы уже готовы, сейчас закончу и можем приступать.              В последний раз пнув диван так, что тот отлетел на два метра и немного развернулся, Яма удовлетворённо кивнул и встал в центре импровизированного туннеля из мебели, который вёл от входа к камину. Как ни странно, такая расстановка мебели выглядела органично.              — Джеймс, встаньте слегка позади меня лицом к двери. Лили, становитесь лицом к камину и через три секунды после того, как я закричу, падайте в сторону кухни и прячьтесь за диваном. Ничего непредвиденного случиться не должно, но лишняя защита вам не помешает.              Смотря на огромного человека, который распоряжался у него дома как хозяин, и Волдеморта, который неподвижно маячил на пороге, Джеймс впал в лёгкий ступор, из которого вышел только когда заметил, что гость обращается к нему уже, похоже, не в первый раз.              — Простите, я отвлёкся, вы что-то говорили?              — Готовьтесь, Джеймс, у меня для вас очень важное задание! — Яма хохотнул, увидев решительное выражение лица молодого отца. — Вы, Джеймс, будете меня баюкать, и будете делать это убедительно.              Видимо, окончательно обалдевшее выражение лица хозяина дома очень развеселило гостя, так как он засмеялся в голос, а затем высоко подпрыгнул, перекувыркнулся в воздухе, а приземлился уже в виде годовалого Гарри Джеймса Поттера. Он демонстративно поправил подгузник, а затем проговорил густым басом:              — Ну, что ж, папенька, берите меня на руки, и будем начинать наш спектакль.              Абсурдность ситуации достигла такой величины, что даже пребывающий в крайне мрачном состоянии духа Джеймс не удержался от смешка. Мужчина наклонился и подхватил ребёнка.              — С вами всегда так весело, или вы только над избранными предпочитаете шутить подобным образом?              — Моя работа не предусматривает такого тесного общения с людьми, так что я позволил себе немного развлечься, — снова пробасил Яма. — К тому же я подумал, что один из мародёров сможет оценить шутку.              — А зачем это вообще нужно? Зачем устраивать шоу с перевоплощениями?              — Как я уже говорил, забрать душу Волдеморта на тот свет для меня проще простого, но тогда моя родня не извлечёт из произошедшего никаких уроков. Они написали сценарий происходящего, и в нём на первом плане стоит ваш сын. Я хочу, чтобы те, кто стоит за Волдемортом, по крайней мере некоторое время были уверены в том, что Гарри сыграл свою роль так, как они рассчитывают. Ну, а потом, — Яма кровожадно ухмыльнулся, — потом я позабочусь о том, чтобы они как следует обломали об него свои зубы.              Джеймс вздохнул.              — Знаете, эта ваша манера говорить о моём сыне как о шахматной фигуре мне сильно не нравится.              — Я хотя бы этого не скрываю, от других вы подобной честности не дождётесь, — Яма немного вывернулся, чтобы поймать взгляд Джеймса. — Вы готовы? — и дождавшись кивка, продолжил: — В таком случае сделайте умильное лицо, стойте и не шевелитесь, об остальном я позабочусь.              Яма ещё немного поворочался на руках Джеймса, скорчил недовольную мордашку, вскинул вверх маленькие ручонки, а затем заорал, соревнуясь в громкости с сиреной пожарной машины. В момент, когда первые звуки вырвались из его рта, мир как будто бы мигнул, и время снова начало свой бег, задул ветер, поплыли по небу облака, а ночной мотылёк продолжил своё бесконечное путешествие вокруг фонаря.              В ту же секунду Волдеморт, невольно покачнувшись от акустического удара, снёс первым заклинанием медленно закрывающуюся дверь и зашёл внутрь дома. Лили резво отпрыгнула в сторону и укрылась за диваном. Всё ещё морщась от раздражающего звука, Тёмный Лорд поднял руку с палочкой и произнёс всего два слова:              — Avada kedavra.              Для Джеймса время как будто замедлилось, он видел, как сгусток зелёного света сформировался на конце палочки пришедшего к нему домой убийцы. Отсветы смертельного заклятья залили комнату, окрасили всё окружающее в мертвенные, пугающие цвета. Мысли роились в голове, сталкивались друг с другом, желание бежать сталкивалось с приказом стоять на месте. Наверное, он попытался бы увернуться, если бы не поймал взгляд спокойных, изумрудных глаз, и, даже несмотря на то, что существо, лежащее сейчас у него на руках, не было его сыном, даже зная, что эти глаза всего лишь копия, Джеймс успокоился. Желание бежать ушло, ведь, в конце концов, не каждый день человек смотрит в глаза Смерти.              На лице Волдеморта застыло выражение безумной радости: определённо эта ночь станет первой и самой лучшей в его эре правления, отныне ни ненавистный мальчишка, ни его мерзкая семейка больше не смогут ему помешать. Пока Тёмный Лорд предавался своим грёзам, Джеймс стоял на месте и ждал. Он отчётливо видел, что проклятье нацелено в него и ударит в грудь чуть ниже правой ключицы.              «Неужели это мои последние мгновения? До сих пор не могу понять, почему я так легко поверил этому человеку, и почему я сейчас так спокоен?»              Теперь, когда буйная пляска мыслей закончилась, мозг как будто погрузился в холодную, вязкую жидкость. Думать откровенно не хотелось. Единственным желанием было закрыть глаза и отключиться от происходящего, и этой прихоти Джеймс с радостью последовал, слишком уж странным и нелогичным казалось происходящее.              Погрузившись в себя, молодой отец упустил момент, когда ребёнок в его руках напрягся, дёрнулся и, выпрямившись, подставил лоб под аваду. Лили, которая наблюдала за происходящим, высунувшись из-за дивана, ахнула, когда смертельное проклятье неведомым образом отскочило ото лба фальшивого ребёнка и, окрасившись в тёмно-бордовый цвет, помчалось в сторону несостоявшегося убийцы.              Радость на лице Тёмного лорда сменилась удивлением, а затем заклятье врезалось ему в низ груди. Произошедшее после этого также осталось в памяти Лили навсегда: Волдеморт будто увеличился в размерах, раздулся, как надувной шарик, и с громким хлопком лопнул, раскрасив часть комнаты в красный цвет и, определённо, не сделав её чище.              Выдернутый из своих мыслей громким хлопком, Джеймс открыл глаза и с удивлением начал рассматривать изменившийся интерьер. Лили молча обозревала немую сцену. Через несколько минут раздалось тихое покашливание.              — Я, конечно, понимаю, что вам не каждый день доводится наблюдать работу Мастера, но может вы всё-таки опустите меня на землю, а затем будете любоваться моей инсталляцией? — саркастично пробасил Яма.              — Да, да, конечно, — Джеймс бережно опустил ребёнка на землю, не отрывая взгляда от того места, где ещё недавно стоял казавшийся неуязвимым враг.              Оказавшись на земле, Яма снова проделал трюк с перевоплощением и, поймав рассеянный взгляд Лили, необычно мягким голосом произнёс:        — Принесите ребёнка, пожалуйста.              Девушка кивнула, поднялась и на негнущихся ногах ушла в детскую. Вернулась она через несколько минут уже в слезах. Ребёнок мирно спал, прижатый к её груди.              — Подойдите ко мне, не бойтесь, остался только один маленький штрих, — Яма протянул руку к мальчику и быстрым росчерком невесть откуда взявшегося ножа оставил на лбу младенца странный порез в форме молнии. Ребёнок хныкнул во сне, но так и не проснулся. — Ну, вот и всё.              Яма резко развернулся на каблуках и подошёл к выходу.              — Было очень приятно провести с вами время, но, к сожалению, сейчас я вынужден откланяться. Ждите моего посещения в ближайшее время, и прошу вас, никому не рассказывайте о том, что на самом деле произошло здесь сегодня, ради благополучия вашего ребёнка, — ухмыльнувшись каким-то своим мыслям, он остановился в дверном проёме и бросил через плечо: — Кстати, сегодня ваш второй день рождения, думаю, будет не так уж ошибочно для вас называть меня отцом. Берегите моего внука, пока я не вернусь.              После чего он запахнул плащ и исчез, растворился в рассеянном свете уличного фонаря.              ***              Когда сработали сигнальные чары, Сириус уже подлетал к Годриковой лощине. Подавив вспыхнувшую панику, он начал выжимать из мотоцикла все соки. Машина с громоподобным рёвом неслась по небу, страшно оскалившийся Сириус согнулся за лобовым стеклом.              Буквально рухнувший на дорогу перед домом Поттеров мотоцикл начало заносить, шины издали громкий визг, рессоры жалобно скрипнули. Сириус спрыгнул, не дожидаясь остановки, и побежал ко входу в дом. Лишившийся ездока мотоцикл завалился на бок и, едва избежав столкновения со столбом, вылетел на газон, пропахав в нём глубокие борозды.              Подбежав к крыльцу, Сириус на мгновение замер, увидев открывшуюся ему внутри картину. Переступая через обломки двери и едва не падая на скользком от крови и внутренностей полу, он медленно зашёл внутрь. Ужас от произошедшего и ярость от предательства Хвоста накатывали на него, вышибая дух и затуманивая разум. Борясь с тошнотой, он продолжил идти вглубь дома.              — Ублюдок, чёртова крыса, убью, — слова вырывались сквозь крепко сжатые зубы. Увидев на полу ошмётки чёрной мантии, он внезапно остановился и, закрыв глаза, глубоко втянул воздух. Чуткий нюх анимага уловил среди невероятного смрада знакомые запахи. Лили, Джеймс и маленький Гарри были в этой комнате, кем был обладатель развешанных по всей комнате кишок определить было невозможно. Повинуясь ещё не до конца оформленной мысли, он преобразился в огромного чёрного пса и, опустив нос к самому полу, начал внимательно принюхиваться.              Вот здесь стоял Джеймс. Это было странно, но рядом витал ещё один даже не запах, а только намёк на него, будто тут был ещё кто-то, некто незнакомый ему, кто также участвовал в произошедшем. Пройдя к камину и жадно втягивая воздух, Сириус нашёл место, где лежала Лили. Он всё меньше понимал, что произошло здесь этой ночью. Ярость и страх уходили, уступая место робко затеплившейся надежде. Преобразившись обратно, Сириус вытащил палочку и, повинуясь интуиции, медленно двинулся в сторону детской.              Из-за неплотно закрытой двери лился мягкий свет ночника. Сириус несколько секунд стоял неподвижно, изо всех сил напрягая слух, но так и не услышал ни звука из комнаты. Наконец решившись, он толкнул дверь и едва успел увернуться от нацеленного ему в грудь оглушателя. Отскочив в сторону и привалившись спиной к стене, Бродяга тихо засмеялся, надежда переросла в уверенность.              — Сохатый, это так ты встречаешь старых друзей?              Из комнаты послышался удивлённый возглас и неясная возня.              — Бродяга?              Сириус уже не сдерживаясь захохотал во всё горло и влетел в комнату. Запнувшись о край ковра, он растянулся посреди комнаты во весь рост, но не прекращал хохотать. Поднявшись с пола, он подскочил к ошалевшему Джеймсу и заключил того в объятья, затем подскочил к Лили и, оторвав её от земли, закрутил её по комнате. Лили завизжала и принялась вяло отбиваться. Взлохмаченный Джеймс с улыбкой наблюдал за разыгравшейся сценой. Гарри заливисто засмеялся, смотря на взрослых.              — Сириус Орион Блэк, поставьте меня на пол сейчас же! — Лили пыталась сохранять строгий тон, но неподдельная радость Сириуса уже затопила комнату и заразила всех присутствующих. Напряжение последних минут вырвалось наружу громким смехом.              Наконец, Сириус поставил девушку на пол и утёр выступившие на глазах слёзы.       — Цветочек, ты не представляешь, как я боялся, что опоздал. Мерлин, когда я увидел вашу гостиную, то чуть с ума не сошёл. Расскажите хоть, что произошло?              Супруги как-то странно переглянулись. Между ними, казалось, произошёл беззвучный разговор. Джеймс вздохнул и твёрдо посмотрел Сириусу в глаза.              — То, что я тебе скажу, не должен узнать больше никто. Останки в гостиной недавно были Тёмным лордом, — Сириус ощутимо напрягся. Джеймс неловко переступал с ноги на ногу, как будто не зная, как сформулировать свои мысли. — Тут был ещё один… человек, представился Ямой. Именно он убил Волдеморта и спас нас. Он сказал нам никому не рассказывать о произошедшем, все должны думать, что именно Гарри убил Волдеморта. Он предупредил, что от этого зависит благополучие нашего сына, — Джеймс замолчал, следующая фраза далась ему нелегко: — Мы заключили соглашение… Мы…              Речь Джеймса прервали хлопки аппарации. Скинув с себя оцепенение, Сириус, тихо ругаясь сквозь зубы, начал трансфигурировать всё попавшееся под руку в надёжные укрытия. Джеймс, закрыв собой жену и ребёнка, напряженно вглядывался в дверной проём, не опуская палочки.              — Расслабились, стоим болтаем, нет бы уйти, пока возможность была, — бормотал Сириус, внезапно он развернулся и спросил: — Почему вы не ушли, кстати?              — Не успели, как только Яма ушёл, мы тут же услышали дикий грохот на улице, с ребёнком ни аппарировать, ни камином пользоваться нельзя. Я отправил Грюму патронуса и решил обороняться в доме, — не спуская взгляда с входа, Джеймс подтолкнул Лили к ближайшему укрытию, а сам перешёл в центр комнаты, встав плечом к плечу с Сириусом. — Это наверняка он, но лучше перестраховаться.              — Кстати, где мантия? — прошептал Сириус.              — Дамблдору одолжил.              Дом постепенно наполнялся шорохом и звуком тихих шагов. Друзья уже были уверены, что это пришла подмога: упиванцы заходят демонстративно и громко. Однако, несмотря на свои подозрения, они не опускали палочки и оставались в боевых стойках.              Шорохи стихли, а затем из-за дверного проёма знакомый голос прорычал:              — Постоянная бдительность, да? Хвалю. А теперь бросьте палочки на пол и выйдите в коридор, чтобы мне не пришлось вас вырубать.        Мужчины облегчённо вздохнули и аккуратно положили палочки на ковёр. Сириус первым вышел в коридор и тут же свалился как подкошенный из-за попавшего в голову оглушателя. — Так-то лучше, — прорычал Грюм, надёжно связывая Сириуса. Притянув палочки, старый аврор показался в проходе и, держа Джеймса на прицеле, спросил: — Покажи патронуса. — Expecto patronum, — по комнате величественно прошёлся светящийся серебристым светом огромный олень.       Грюм кивнул и опустил оружие. Однако волшебный глаз продолжал бешено вращаться и сканировать всё вокруг. Живой же глаз злобно уставился на Сириуса.       — Что он тут делает? — Сириус пришёл нам помочь. Развяжи его, Аластор. Бродяга не Хранитель, мы решили всех обмануть и поменяли его на Петтигрю в последний момент, — Лили уже поднялась и баюкала капризничающего ребёнка. — В итоге сами себя перехитрили. — Сейчас мы все вместе отправимся в аврорат, и вы расскажете, какого Мордреда и Морганы тут произошло, — Грюм ещё раз хмуро окинул их взглядом, освободил Сириуса, протянул Джеймсу его палочку, а затем начал вполголоса раздавать указания невидимым аврорам. Дождавшись, пока шорох и тихие шаги укрытых мантиями-невидимками мракоборцев затихнут, Джеймс вопросительно посмотрел на Грюма и, увидев кивок, подхватил приходящего в себя Сириуса и потащил того в сторону выхода. Лили с Гарри на руках пошла за ним следом, а замыкал шествие Грюм. Когда они уже почти дошли до выхода, снаружи блеснула яркая вспышка, и зазвучала знакомая переливчатая трель. — Гости прямо-таки избаловали нас своим вниманием, — проворчал Джеймс. Ещё не до конца пришедший в себя Сириус хохотнул и, скривившись от головной боли, снова едва не упал, так что был вынужден опереться на подставленное другом плечо.              Спустя секунду в дверном проёме уже стоял директор Хогвартса собственной персоной. Он внимательно разглядывал помещение и находящихся в нём людей, и его взгляд остановился на Сириусе. Феникс на его плече также внимательно оглядывал комнату, затем, спорхнув со своего места, перелетел на плечо к Сириусу и тихо запел. Судя по расслабившемуся лицу, головная боль от меткого оглушателя отступила. Сириус распрямился и стоял самостоятельно, легко выдерживая взгляд посверкивающих льдом голубых глаз великого волшебника. — Видимо я много чего не знаю, не так ли, мой мальчик? — разорвал тишину Дамблдор. Переведя взгляд на Грюма, он поинтересовался: — Аластор, друг мой, куда вы сейчас направляетесь? — В аврорат. Там безопасно, и я хочу знать, что тут произошло. — Думаю, им будет лучше в Хогвартсе. Я их заберу, если ты не против. Я присоединюсь к тебе, как только закончу. Грюм явно был не в восторге от идеи старого друга, но всё же что-то одобрительно проворчал себе под нос и потопал вглубь дома к подчинённым. — Прикоснитесь к Фоуксу, друзья мои. Не беспокойтесь, с Гарри всё будет в порядке. Яркая вспышка, и вот уже четверо взрослых и ребёнок материализовались в больничном крыле Хогвартса. Поппи, привлечённая яркой вспышкой, выглянула из своего кабинета и, увидев неожиданных гостей, поспешила узнать, что происходит. — Пройдём в мой кабинет, — Дамблдор лукаво сверкнул очками-половинками, осматривая Джеймса с Сириусом. — Возможно, вы захотите рассказать, что произошло. Лили, можешь присоединиться к нам после того, как устроишь Гарри. Хотя, если мадам Помфри разрешит, думаю, вам лучше сразу отправиться в комнаты для женатых. Но если всё-таки решишь присоединиться, то пароль «Тёмный шоколад». — Ага, — рассеянно ответила Лили, не спуская глаз с сына. Поппи же активно размахивала палочкой над ребёнком и не обратила ни малейшего внимания на реплику директора.       Дорога до кабинета директора прошла в молчании. В родных стенах школы, которая для многих за годы учёбы становилась домом, напряжение начало спадать, а натянутые, будто готовый лопнуть трос, нервы постепенно расслаблялись. Оглядывая знакомые места, Джеймс наконец-то смог вздохнуть с облегчением.       «Мерлин великий, а ведь прошло всего минут десять, как всё это началось. Безумный день».              Чем ближе был кабинет директора, тем мрачнее становились мысли Джеймса. Хоть он и решил рассказать Сириусу правду, но при разговоре с Дамблдором, по какой-то причине, нарушать приказ Ямы ему очень не хотелось. Поток невесёлых размышлений прервал голос Дамблдора:              — Тёмный шоколад.       Горгулья, недовольно покосившись на бывших учеников, которым слишком часто приходилось бывать в этом кабинете, отошла в сторону. Джеймс в очередной раз поморщился. Он никогда не понимал пристрастия директора к странным паролям.        Пройдя мимо стеллажей, уставленных книгами и целой коллекцией странных приборов, троица магов устроилась за столом. Директор откинулся в своём кресле и необычайно цепким, внимательным взглядом обвёл посетителей. Мужчины поняли, что сейчас перед ними сидит не привычный, добрый директор, а жесткий лидер, генерал, ведущий с врагом войну на уничтожение. — Я бы хотел прояснить несколько вопросов, — сухо бросил Дамблдор. — Во-первых, мои следящие чары обнаружили, что сегодня к вам пришёл Волдеморт. Поскольку Сириус сидит сейчас рядом с тобой, и ты не пытаешься его убить, очевидно, хранитель не он. Мне интересно знать, кто являлся хранителем, и как вы умудрились обвести меня вокруг пальца, даже несмотря на то, что обряд Фиделиуса проводил я. Джеймс вздохнул. — Когда вы рассказали нам, что в моём ближайшем окружении есть шпион, мы заподозрили Ремуса. Поэтому, чтобы обмануть его и других, кто мог бы передать Волдеморту имя хранителя, мы решили поменять Сириуса на Петтигрю, — кулаки Джеймса судорожно, до хруста сжались. — Они оба выпили оборотное зелье, и вы завязали Фиделиус на эту крысу. Сириус ведь и так всё время на передовой, а Петтигрю никто и не заподозрил, и он спокойно жил в тайном месте. — Что ж, некое зерно здравого смысла в этом есть, хотя, на мой взгляд, вы переусердствовали. Как ты сам сказал, юный Блэк находится на переднем крае этой войны и опасность для него почти одинакова в любом случае, и ваш секрет был бы в надёжных руках, ведь хранитель может выдать местоположение убежища только добровольно. Именно поэтому я настаивал на своей кандидатуре, но был согласен и на Сириуса в роли хранителя, его верность никогда не вызывала у меня сомнений. А Питер, — директор вздохнул, его взгляд впервые за время разговора смягчился, — он всегда был слабым ребёнком. Услышав рядом тяжёлое дыхание, Джеймс повернулся. Сириус был в ярости, его глаза сверкали, ладони, сжатые на подлокотниках кресла, побелели от напряжения. — Я найду эту мразь. И покажу ему, что род Блэков не зря называют тёмным, — прошипел он сквозь зубы. — Сириус, тебе не стоит искать Питера в таком состоянии, ты можешь наделать глупостей. Джеймс ободряюще похлопал друга по плечу, взгляд Сириуса постепенно стал осмысленным. Вспышка знаменитой ярости Блэков прошла, оставив только обычную злость. Дамблдор неодобрительно покосился на стену, где теперь красовалось обугленное, дымящееся пятно: именно в это место Сириус неотрывно смотрел с начала разговора. — Как бы то ни было, думаю вам самим не нужно заниматься поимкой Питера, оставьте это другим, — Сириус, казалось, ничего не слышал, пытаясь совладать со своим гневом, а Джеймс до боли сжимал кулаки, понимая, что старый волшебник прав. — Теперь расскажи, пожалуйста, что произошло сегодня у вас дома. — Как вы и сказали, это был Волдеморт. Он снёс дверь взрывным проклятьем, а затем попытался меня заавадить. Я не знаю, что произошло, но вместо меня авада попала в Гарри и, отскочив, разорвала Волдеморта на куски, — старательно избегая взгляда старого волшебника, выпалил Джеймс на одном дыхании. Сириус удивлённо смотрел на него, но молчал. Дамблдор, не сумев поймать взгляд Джеймса, разочарованно вздохнул и, поднявшись с кресла, подошёл к насесту Фоукса. Поглаживая величественную птицу, он произнёс: — Я вижу, что ты не говоришь мне всего, что произошло. Не знаю чем заслужил такое недоверие, могу только надеяться, что когда-нибудь ты решишься открыть мне правду. Вы можете идти отдыхать. Лили уже заняла одну из комнат, за портретом Ансельма Кентерберийского, пароль «Схоластика». Сириус, займи любую из свободных комнат, портреты тебя пропустят, пароль назначишь на своё усмотрение. Увидимся утром. Показывая, что разговор окончен, старец развернулся к стеллажам и начал осматривать коллекцию предметов неясного назначения. *** Войдя в комнату под ободряющие крики портретов, Джеймс тут же попал в объятья к перенервничавшей жене. Она ничего не говорила, просто положила голову ему на плечо, и её дыхание нежно щекотало ему шею. Он закрыл глаза и тихонько поглаживал её по спине, вдыхал знакомый запах. Ледяные тиски, сжавшиеся вокруг сердца в тот момент, когда Волдеморт переступил порог их дома, наконец-то распались. Неизвестно, как долго они бы так стояли, если бы полностью пришедший в себя Сириус не прервал идиллию покашливанием. — Ну что, голубки, наобнимались? Как насчёт одного очень старого и крайне усталого пса? Я бы тоже не отказался от объятий. И, кстати, вы задолжали мне один очень интересный рассказ. Я от нетерпения уже разве что волчком не кручусь. — Не здесь, об этом вообще никто знать не должен. Сейчас могу только сказать, что это касается Гарри. Сириус резко хлопнул себя по лбу и оскалился от вновь появившейся головной боли. — Совсем забыл, как там Гарри, с ним всё в порядке? Лили уже отошла от мужа и начала нервно поправлять складки на одежде. — Поппи говорит, что всё нормально: он просто устал и не выспался. Рану на лбу мы попытались закрыть ещё дома, но не вышло. От неё фонит чем-то непонятным, но это вроде не опасно. Поппи дала ему исцеляющее зелье, и завтра будет видно, что из этого получится. Она настояла, чтобы Гарри остался у неё, на всякий случай. Сириус, видя, какие взгляды кидает друг на друга семейная парочка, внезапно почувствовал себя неловко, что было крайне редким явлением, и поспешил удалиться. — Пойду, пожалуй, навещу его, заодно может мне Поппи с головой поможет. — Правильно, признание проблемы — первый шаг к исправлению, — наставительно произнёс Джеймс. — Ну-ну, это ведь от тебя я многому научился, Сохатый, — видя сердитый взгляд Лили, он решил пойти ва-банк: — Ты даже такую правильную старосту испортить умудрился, хитрый соблазнитель, — последние слова он произнёс уже из-за закрывающегося портрета, и метко брошенная подушка врезалась в деревянную панель и упала на пол, не задев нагло ухмыляющегося Сириуса. Лили снова прильнула к Джеймсу, а затем как-то по-детски посмотрела ему в глаза. — Я даже не знаю, что я сейчас чувствую. Кажется, я просто рада, что мы все живы. — А мне страшно, Цветочек, страшно, что Он вернётся и заберёт нашего сына. Она ткнулась ему в плечо и всхлипнула. — Давай сегодня забудем об этом, притворимся, что это понарошку, только сегодня. А когда Он вернётся, я уверена, мы сможем что-нибудь придумать. Мужчина не стал возражать: не было сил говорить, даже мысли начали передвигаться с трудом. Он просто посильнее прижал к себе жену и решил дать событиям идти своим чередом. *** Как только портрет встал на место, Сириус устало прислонился к стене и с силой потёр лицо руками. Напускная весёлость исчезла без следа: предательство Питера обошлось ему очень дорого. «А ведь могло быть ещё хуже», — как-то отстранённо подумал он. Сегодня он мог лишиться всех дорогих ему людей.       «Прав старик, нельзя мне идти искать Хвоста, обязательно дров наломаю. Моргана тебя задери, Питер, зачем же ты это сделал?»              Он отлип от стены и побрёл в сторону больничного крыла. Тяжесть от осознания предательства друга заставила его сгорбиться, придавливала к земле.              «Как же я теперь Лунатику в глаза смотреть буду? Это ведь я его подозревал больше всех, это моей идеей было поменять хранителя».              Так ему противно стало, что хоть вой и об стену головой бейся. Он уже было начал оглядываться в поисках ближайшей каменной преграды, как вдруг с удивлением понял, что каким-то образом, вместо того, чтобы заблудиться в коридорах Хогвартса, пришёл именно туда, куда планировал изначально. Из-за приоткрытой двери больничного крыла лился мягкий, теплый свет. Сириус стоял уже у самой двери, так что услышал начало разговора: видимо директор и сам только что зашёл во владения мадам Помфри.              — Добрый вечер, Поппи. Ну, как они?              — Джеймса я ещё не осматривала, но, думаю, это подождёт до утра. У Лили лёгкое нервное истощение и небольшой синяк на левом бедре, я дала ей зелье, к утру всё должно пройти. С мальчиком же… Не то, чтобы сложно, скорее странно. У него нет никаких внешних повреждений, кроме раны на лбу. Она почему-то не заживает. Я её обследовала и уловила только легкий магический фон. Чем он вызван, мне не понятно.              Сириус вскинулся.              «Так, надо бы себя в руки взять, а то раскис, как последняя тряпка, стою, сопли тяну и себя жалею. А Гарри может помощь нужна».              Плечи Блэка распрямились, в глазах снова появился задорный огонёк.              «Ещё и подслушивать начал, будто сплетница какая».              Сириус решительно шагнул вперёд и распахнул дверь.              — Добрый вечер, мадам Помфри, — Сириус наклонился и галантно коснулся костяшек её пальцев губами. Хозяйка больничного крыла обалдело смотрела на мужчину, который ещё недавно был частым гостем в её владениях. — Кажется, я позабыл поздороваться сегодня, приношу за это искренние извинения.              Мадам Помфри недоверчиво окинула его взглядом, затем обошла по кругу и начала делать какие-то сложные пассы палочкой. Затем, видимо поняв что-то, ощутимо расслабилась.              — Я уже было подумала, что вас подменили, мистер Блэк, вы ведь всегда были чужды этикету. Но теперь, когда я знаю, что вам оглушатель попал в голову, всё встало на свои места. Присядьте, прошу вас, я сейчас принесу нужное зелье.       Дамблдор тихо фыркнул и иронично посверкивающими глазами уставился на Сириуса.              — Не думал, что мадам Помфри умеет шутить.              — Друг мой, тебе повезло, что ты не попался ей под горячую руку. В своё время Поппи могла затмить даже вашу славу. До сих пор со смехом вспоминаю тот день, когда она выпустила ночью бегать по Хогвартсу трёх свиней с номерами один, два и четыре. Свинью под номером три искали всей школой неделю, — Дамблдор мягко улыбался и снова выглядел, как добрый дедушка.              Сириус круглыми глазами смотрел на возвращающуюся с флаконом мадам Помфри.              — Вот так вот и умирают мечты о величии, — наконец проговорил он.              — Пейте, мистер Блэк, — сказала мадам Помфри голосом, не терпящим возражений, и протянула Сириусу флакон.              Состроив страдальческую мину, Сириус взял флакон и, покрутив его недолго в руках, выпил, решив не испытывать терпение грозного целителя. Погримасничав для приличия, он понял, что в голове прояснилось, и больше не хотелось свалиться на ближайшую койку и уснуть дня на два.              — Ну что ж, Сириус, может ты расскажешь мне свои мысли по поводу произошедшего?              — Рассказывать особо не о чем, я пришёл уже после того, как всё кончилось. Видел только последствия. Обо всём знаю также, как и вы, со слов Джеймса.              Старый волшебник вздохнул и покачал головой.              — Вижу, и ты от меня что-то скрываешь. Что ж, каждый имеет право иметь секреты, не так ли? В любом случае, я всё равно собирался разбираться во всём сам, — он развернулся в сторону целителя. — Позволишь мне взглянуть на малыша, Поппи?              Мадам Помфри было засопела недовольно, но увидев просительный взгляд директора, оттаяла.              — Хорошо, только не разбудите его.              — Спасибо, Поппи. Дамблдор двинулся в сторону палаты, и Сириус увязался за ним. Мальчишка лежал в слишком большой для него кровати и мирно посапывал, его лоб покрывала пропитанная исцеляющим зельем повязка. Взрослые тихо обошли кровать с разных сторон и замерли, боясь нарушить сон ребёнка. Наконец Дамблдор вытащил палочку и начал водить ей над мальчиком. Сначала не происходило ничего необычного, но стоило руке директора приблизиться ко лбу ребёнка, как раздалось резкое шипение. Дамблдор резко дёрнулся и едва не выронил палочку. Удивлённо посмотрев на обожжённую руку, он вполголоса произнёс: — Очень интересно. Сириус, не мог бы ты одолжить мне свою палочку ненадолго? — Сириус с интересом наблюдал за происходящим. Случившееся похоже никак не повлияло на крестника, и он продолжал тихо посапывать. Вопросительно посмотрев на Дамблдора, мужчина протянул тому свою палочку рукояткой вперёд. Директор взял палочку и сделал ей пару пробных взмахов. — Благодарю. Что ж, попробуем снова. Дамблдор снова проделал все предыдущие действия, только на этот раз не произошло абсолютно ничего. Директор неопределённо хмыкнул и, вернув Сириусу палочку, вышел из палаты. Сириусу очень хотелось потрепать крестника по волосам, но он удержался, решив не рисковать будить ребёнка. Спустя несколько секунд он тоже покинул палату. Дамблдор с задумчивым видом стоял посреди комнаты, пока мадам Помфри лечила его обожжённую руку. — Всё это очень странно. Пошли, нам надо осмотреть дом, воспользуемся моим камином. Надеюсь, Аластор ещё там. Спасибо за заботу, Поппи, — директор мягко высвободился из хватки целителя и, не обращая внимания на свирепые взгляды, которые та на него кидала, почти бегом покинул больничное крыло. Сириус посмотрел на мадам Помфри, виновато развёл руками и поспешил за директором. *** Камин дома Поттеров в Годриковой лощине полыхнул изумрудным огнём и выплюнул из себя двух мужчин, которые, придя в себя после лёгкой дезориентации от путешествия по каминной сети, обнаружили, что находятся под прицелом десятка палочек находящихся в комнате авроров. — Патронусы, живо! — гаркнул знаменитый обладатель волшебного глаза, злобно осматривающий гостей. После того, как по комнате пролетел величественный серебристый феникс и пронёсся с заливистым лаем огромный, сияющий белым светом пес, напряжение спало, и авроры снова занялись прерванными делами. — Чего пришёл-то? — недружелюбно проворчал старый аврор. — Мне нужно кое-что проверить, Аластор, это не займёт много времени, и твоих авроров я не отвлеку. Грюм отрывисто кивнул и отошёл в сторону, Дамблдор рылся в глубоких карманах мантии, Сириус просто стоял на месте, обозревая изменившуюся комнату. — Скажи мне, Сириус, мебель ведь стояла по-другому, если мне не изменяет память?

— Да, действительно, а в чём дело?       — Ни в чём, мальчик мой, — Дамблдор наконец нашёл в своих бездонных карманах то, что искал, и вытащил на всеобщее обозрение некий странный прибор, состоящий из массивного бронзового основания, из которого торчали во все стороны тонкие стальные стержни различной длины с целой батареей нанизанных на них, исписанных рунами дисков.              Как только этот странный агрегат занял своё место на полу в центре комнаты, Дамблдор наклонился и легонько постучал по одному из дисков палочкой. В воздухе разлился тихий, мелодичный перезвон. Как только он затих, старый волшебник прикоснулся палочкой к другому диску и отошёл в сторону.              В воздухе материализовались призрачные фигуры. Все люди, находящиеся в комнате, открыв рты наблюдали за разворачивающейся немой картиной. Вот ребёнок открывает рот и, очевидно, начинает кричать. Фигуры Джеймса и Лили стоят неподвижно, держащий ребёнка на руках мужчина выглядит удивлённым. Затем в воздухе пролетают осколки взорванной двери, Лили реагирует моментально и падает в сторону от камина, за диван. Джеймс же почему-то стоит неподвижно. В комнату входит четвёртый участник действа. Высокая тёмная фигура, знакомое лицо, искажённое злобой и ненавистью, торжествующая улыбка, раскрытый в беззвучном крике рот. Сириус понимает: то, что он видит сейчас, уже произошло и волноваться не о чем. Но он всё равно не может удержать крик. С конца палочки Волдеморта срывается проклятье и неотвратимо несётся в его друга. А затем происходит то, что заставляет комнату погрузиться в тишину. Смертельное проклятье отскакивает ото лба ребёнка и разносит тёмного лорда на куски. Призраки блекнут и исчезают. Ещё несколько секунд висит гнетущая тишина, а затем комната буквально взрывается криками и овациями.              Даже Грюм, против обыкновения, выглядит довольным.              — Нам бы в аврорате такие игрушки пригодились, — ворчит он. — И может ты объяснишь, наконец, что за чертовщина тут произошла?              — К сожалению, это устройство существует в единственном экземпляре, а секрет его изготовления утерян вместе со смертью владельца. Насчёт объяснений… Аластор, честно говоря, я и сам ничего пока не понимаю, — Дамблдор выглядел хмурым и удивлённым. — Я никогда не видел ничего подобного и даже не подозревал, чтобы смертельное проклятье могло подействовать так. Сейчас я отправляюсь обратно в Хогвартс, мне надо хорошенько подумать. Увидимся завтра.              ***              Зайдя в тишину своего кабинета, директор встал к окну и вдохнул свежий ночной воздух. Незнание раздражало его, реакция старшей палочки, секретничающие Джеймс и Сириус, данные экстраполятора, которые должны были захватить куда больший отрезок времени и показать события до прихода Волдеморта — всё это явно говорило о некой тайне, окружающей сегодняшние события.              Дамблдор знал о том, что могло произойти сегодня ночью, он был готов к любому исходу, но его радовало то, что всё повернулось наилучшим образом, однако неспособность полностью понять цепочку событий выводила старого волшебника из равновесия. Он сел за стол и материализовал бутылку выдержанного огневиски и стакан.              — Значит кто-то ещё играет в нашу игру, не так ли, Том?       Сумрачный кабинет снова погрузился в тишину.              ***              В тот же самый момент, когда Дамблдор смаковал огневиски, тишину Малфой-мэнора разорвали оглушительный крик няньки-кормилицы и плач наследника рода Малфой. Разбуженные шумом, лорд Люциус Малфой и леди Нарцисса Малфой покинули свои покои и направились к детским комнатам. Нянька бесформенной грудой лежала на полу в коридоре напротив распахнутой двери, вокруг неё медленно растекалась лужа крови. Побледневшая Нарцисса застыла на месте, боясь двинуться, с ужасом думая о том, что могло произойти. Люциус достал палочку, оповестил сигнальные чары дома о нападении и бесшумно пошёл в сторону детской. Надежду вселяло то, что ребёнок всё ещё кричал.              Люциус заглянул в комнату и замер, шокированный зрелищем. Рядом с кроваткой стоял огромный человек, не менее семи футов ростом. Одет он был во что-то вроде доспеха кроваво-красного цвета, и его огненно-рыжие волосы, казалось, излучали свет и тихо колыхались в неподвижном воздухе комнаты, на поясе висел огромный меч. Он держал вопящего ребёнка в вытянутой руке и разглядывал его с какой-то смесью брезгливости и презрения на лице.              Переборов ужас, Люциус встал в боевую стойку. То, что этот человек ещё его не заметил, давало ему шанс спасти первенца и наследника рода.              — Avada… — закончить заклинание Люциус не успел. Незнакомец, даже не отворачиваясь от ребёнка, с нечеловеческой скоростью рванулся к нему и с громким хрустом впечатал кулак Люциусу в правое плечо.              Нарцисса стояла в коридоре будто окаменев. Она видела, как её муж сначала встал посреди прохода, начал колдовать, а затем, откинутый могучим ударом, впечатался в стену напротив двери и упал прямо на труп няньки. Вид выходящего из детской незнакомца с её ребёнком в руке как будто оживил её. Она смотрела на своего сына, который перестал кричать и теперь только тихо хныкал. Незнакомец ещё раз окинул взглядом сначала сына, а затем тихо стонущего отца, и, наконец, заговорил. Его громкий, резкий голос отдавался в ушах гулом взрывов и лязганьем металла о металл.              — Дерьмовый материал, конечно, но подойдёт.              Женщина тем временем окончательно скинула с себя оцепенение и кинулась к ногам великана. Упав на колени и глядя на него сухими глазами, она начала просить:              — Пожалуйста, не вредите моему сыну, умоляю, я сделаю всё, что хотите. Если вам нужны деньги, мы заплатим, только прошу вас, не трогайте Драко, — незнакомец, казалось, впервые сбросил маску презрения и заинтересованно посмотрел на женщину.              — Ты ведь видела, как я покалечил твоего мужа, женщина. До этого я, не моргнув глазом, убил няньку этого выродка. И ты всё равно подходишь ко мне и даже осмеливаешься что-то просить?              — Если вам нужна моя жизнь, то заберите её, только оставьте сына.              Человек осклабился, показав невероятно крупные и острые клыки желтоватого цвета.       — А ты мне даже нравишься, ты смелая. Не то, что твой ублюдок муженёк. Возможно твой сынишка подойдёт даже лучше, чем я думал.              Не в силах больше сдерживаться, Нарцисса зарыдала.              — Прошу вас, умоляю, не забирайте его.              — Ха, занятно, ладно. Но помни, когда твоему сыну исполнится три года, я вернусь. Передай своему муженьку, что отныне этот ребёнок мой, — он вытащил из ножен меч. Лезвие сияло в темноте зловещим светом, на пол капала стекающая с острия кровь. Поднеся меч к предплечью ребёнка, он уверенным движением оставил на его коже глубокий порез. — Сим заявляю свои права на этого ребёнка. Я — Война, и всегда забираю то, что принадлежит мне, добровольно или силой.              Закончив ритуал, он небрежно бросил потерявшего сознание ребёнка Нарциссе и резко рубанул воздух мечом. Его ноздри раздулись от запахов крови и металла, пахнувших из появившегося прохода. Он довольно улыбнулся и шагнул вперёд, оставив опустошённую женщину посреди коридора. Нарцисса сидела на полу и, прижимая к себе сына, покачивалась взад-вперёд, упёршись взглядом в одну точку.              Прибежавшая через несколько минут охрана обнаружила только молча плачущую женщину, бессознательного ребёнка, тяжело раненного хозяина особняка и труп няньки. Никаких следов нападавшего, кроме нескольких капель крови на полу, обнаружено не было.