Любимец Смерти

Хогвартс. Утро 1 ноября 1981 года.       Несмотря на все перипетии дня минувшего, день грядущий сулил не меньшие потрясения. Заснувшие прямо в одежде Джеймс и Лили были бесцеремонно разбужены школьным эльфом, который, увернувшись от не очень точно запущенной подушки, чопорно доложил, что у директора есть важные новости, и он желает видеть их у себя в кабинете через полчаса. На кратком семейном совете было решено забрать Гарри из владений мадам Помфри и отправляться к директору в полном составе.       Невыспавшиеся и растрёпанные супруги вывалились в коридор и неспешно побрели в сторону больничного крыла, распугивая редких и вялых студентов, которым тоже почему-то не спалось хмурым, воскресным утром.       Зайдя в палату, они обнаружили Гарри в компании мадам Помфри, которая с поистине божественным терпением пыталась напоить мальчика исцеляющим зельем. Малыш упирался, корчил недовольные рожицы и вообще всячески пытался осложнить для женщины выполнение её профессионального долга. Решив помочь целителю в её затруднении, Лили сразу же присоединилась к бесплодным попыткам заставить сына принять лекарство. Джеймс стоял в сторонке и отпускал едкие комментарии, пока женщины не зашипели на него, как дикие кошки, и не посоветовали либо помочь, либо убраться куда подальше и не мозолить глаза. Загнанный в угол, молодой мужчина сдался, и ещё через несколько минут трое взрослых наконец смогли заставить ребёнка проглотить ненавистную субстанцию. Вчерашние события теперь казались только лишь кошмарным сном, от них осталось только чувство неясной тревоги.       Гарри поначалу дулся, но вскоре, увлечённый путешествием по незнакомым волшебным коридорам, забыл о прошлых обидах и радостно вертел головой и тыкал пальцем в незнакомые, но очень интересные предметы.       Подойдя к горгулье, молодая семья остановилась, и Лили задала животрепещущий вопрос:       — А как нам попасть внутрь?       — Ну, раз эльф не сообщил нам пароль, значит наверняка подходит вчерашний, — почесав голову заметил Джеймс.Заходить в кабинет почему-то не хотелось. Поняв, что просто тянет время, мужчина пересилил себя и гаркнул: — Тёмный шоколад!       Лили хихикнула, а затем, встав на медленно ползущую вверх лестницу, спросила:       — Я, конечно, понимаю, что у тебя с этим кабинетом связано большое количество неприятных воспоминаний, но может всё-таки расскажешь, почему ты так не любишь пароли, которые выбирает директор?       — Потому что они вообще не нужны. Как-то раз я подслушал как тётя Минни в разговоре с Хагридом назвала новый пароль, — Лили хмыкнула, уже догадываясь о том, что произошло дальше.       — И ты, конечно же, решил пролезть в кабинет к директору. Твои школьные выходки до сих пор продолжают меня поражать.       Джеймс скривился, но не мог не признать правоту жены.       — Что есть, то есть. Так вот, когда я подошёл к горгулье и произнёс пароль, она только фыркнула, а потом тётя Минни нашла меня в классе и влепила отработки на месяц за попытку проникновения в кабинет директора.       — Ну и что? Абсолютно справедливое наказание.       Лестница закончила движение, и теперь они стояли перед массивной, обитой железом дверью.       — А то, я к чему веду: он и так контролирует, кто и когда может попасть в кабинет, и нежелательного человека горгулья не пропустит, даже если он знает пароль. Вот и выходит, что все эти пароли он выдумывает просто, чтобы подшутить над окружающими.       Лили издала ещё один приглушенный смешок.       — Молвил великий мародёр. Это же Дамблдор, ему позволительны и большие странности.       Джеймс хотел уже было начать отшучиваться, но прервался, увидев, что дверь начала открываться. Директор смотрел на них со своей знаменитой мягкой улыбкой на лице, в глазах плясали весёлые искорки.       — Секретничаете, дети мои? Наверное, меня, старика, обсуждаете? — Джеймс, не в силах сдерживать ухмылку, потупился, а Лили, раскрасневшись, уставилась в стену и принялась разглядывать портреты бывших директоров. — Ладно, проходите, устраивайтесь.       Войдя в кабинет, Джеймс обнаружил и других посетителей директора. У окна, напрягшись и неестественно прямо держа спину, стоял профессор Снейп. Судя по выражению лица, он пытался взглядом воспламенить поверхность Чёрного озера. В углу, так, чтобы охватывать всё помещение взглядом, в глубоком кожаном кресле сидел Грюм. Волшебный глаз бешено вращался во всех направлениях, а живой неотрывно наблюдал за профессором зельеварения.       Директор внимательным взглядом обвёл всех присутствующих и, кивнув каким-то своим мыслям, заговорил:       — Думаю, можно начинать.       — А вот я думаю, что нельзя! — грубо перебил директора Грюм. — Я считаю, что ему тут не место! — добавил он, ткнув пальцем в Снейпа.       Зельевар презрительно фыркнул.       — Аластор, мы уже обсуждали с тобой этот вопрос. И, как я помню, пришли к согласию.       Грюм уже было хотел что-то возразить, как Снейп заговорил нарочито скучающим тоном, не отворачиваясь от окна:       — Мне тоже очень интересно, так ли необходимо моё присутствие в таком… достойном обществе, — говоря последние слова, он выразительно покосился в сторону молодой семьи.       Джеймс думал, что смог переступить через свою ненависть к этому человеку, но последняя реплика давнего школьного противника всколыхнула в мужчине подавленную злость. Он уже готов был сорваться, как на его плечо легла ладошка жены. Лили поймала взгляд мужа, и, улыбнувшись, покачала головой. Джеймс закрыл глаза, и несколько раз глубоко вздохнул.       Дамблдор молча наблюдал за молодыми людьми, переводя взгляд с одного на другого. Уверившись, что буря миновала, он откинулся на спинку кресла и снова заговорил:       — Ты останешься, мальчик мой, потому что события сегодняшней ночи касаются тебя напрямую. Как бы там ни было…       Закончить фразу он не успел, камин полыхнул изумрудным пламенем, и в комнату вывалился высокий мужчина в чёрной кожаной куртке, с взлохмаченными чёрными волосами.       — Привет Джеймс, Лили, — кивнул он и окинул комнату взглядом. Увидев Снейпа, он сощурился и выпалил: — А он что тут делает?!       — И тебе доброе утро, Блэк, — выплюнул Снейп.       Дамблдор не выдержал и, хлопнув рукой по столу, громко произнёс:       — Мы не будем обсуждать это по третьему кругу. Прошу вас помолчать и выслушать то, что я скажу, — удивлённые необычно жестким тоном директора, все замолчали и приготовились слушать. — Для начала мне бы хотелось обсудить произошедшее в Годриковой лощине. Вчера я обследовал вашу гостиную, и сцена, описанная тобой, Джеймс, совпадает с тем, что я видел своими глазами. Однако хотелось бы прояснить несколько непонятных моментов. Во-первых, что вы делали с ребёнком в гостиной так поздно ночью. Во-вторых, меня смутила твоя реакция на Волдеморта, Джеймс. Я заметил, что прямо после его атаки ты закрыл глаза. И в-третьих, насколько я помню, мебель в гостиной в моё прошлое посещение стояла по-другому.       В памяти Джеймса невольно всплыли слова Ямы о том, что кто-то хочет использовать его сына в своих целях. И ему всё сильнее не нравилась настойчивость старого волшебника. Сириус тихо подошёл к друзьям, и, взяв Гарри на руки, не обращая внимания на закатившую глаза Лили, протянул малышу леденец. Джеймс незаметно сжал ладонь жены и начал отвечать.       — Это что, допрос? — с лёгким сарказмом произнёс он. — Ну да ладно. Гарри был с нами в гостиной потому, что никак не мог заснуть в детской и постоянно плакал. Закрыл глаза я потому, что, вы уж извините, но не все мы великие волшебники, и я прекрасно осознавал, что в столкновении с тёмным лордом шансов на победу у меня нет, я был в отчаянии и не хотел видеть смерть кого-либо из дорогих мне людей. — Джеймс сделал перерыв, чтобы вдохнуть. Грюм был странно спокоен и не перебивал, Дамблдор внимательно слушал, Снейп впервые с начала разговора выглядел заинтересованным, Лили молча стояла за спиной мужа, не отпуская его руки, а Сириуса, казалось, не волновало ничего, кроме ребёнка, с которым он увлечённо сюсюкал. — Ну, а мебель была передвинута потому, что нам не нравилось, как она стояла раньше.       Дамблдор вздохнул, и, отведя глаза от Джеймса, рассеянно сказал:       — Ладно, тогда перейдём к следующему пункту нашего разговора. Ранка на лбу Гарри. Как он, кстати?       Лили посмотрела на сына, тот сосал леденец и, похоже, чувствовал себя замечательно.       — Похоже, что всё как обычно, по крайней мере изменений в поведении я пока не заметила.       Дамблдор постучал пальцами по столу.       — Хорошо. Но если будут какие-то изменения, обязательно сообщите мне.       — Вы подозреваете, что могут быть неожиданные последствия? — обеспокоенно спросил Джеймс.       Директор тяжело вздохнул.       — Видите ли, ваш сын, первый в истории волшебник, переживший попадание смертельного проклятия. Я пытался найти подобные случаи, но пока что не преуспел. Сказать, будут ли последствия, невозможно, потому как неясно, что именно произошло. Я обследовал рану, но не обнаружил ничего. Тот магический фон, который вы обнаружили вчера, похоже принадлежит самому Гарри, просто он сконцентрирован возле раны. У меня есть некоторые идеи, но я не хотел бы их озвучивать, пока не получу твёрдые доказательства. Вы точно не хотите ничего добавить? Возможно ночью у вас был кто-то ещё.       — Нет, никого больше не было, — Джеймс отрицательно покачал головой.       Директор сцепил руки в замок, и смерил его каким-то грустным взглядом.       — Хорошо, тогда я предлагаю перейти к следующему…       В этот раз закончить фразу ему не дал Гарри. Странно осмысленным взглядом, он посмотрел на директора, затем повернулся к Сириусу и задумчиво протянул:       — Сссс.       За пару секунд лицо Сириуса поменяло несколько выражений: от крайнего удивления через лёгкое недоверие к искренней радости.       Супруги резко развернулись к Сириусу и уставились на ребёнка.       — Он говорит! Давай щенок! Пусть твоим первым словом будет Сириус!       Джеймс с завистью посмотрел на своего друга, и, хлопнув его по плечу, заявил:       — Готовься, Бродяга, если он первым скажет не «папа» или «мама», а твоё имя, то тебе несдобровать.       Сириус задорно сощурился и заговорщическим тоном произнёс:       — Давай позлим Сохатого, Гарри. Повторяй за мной — Сириус. Давай, не бойся.       — Ссссс.       Дамблдор с лёгкой улыбкой смотрел на ребёнка, Снейп пробормотал что-то вроде «Отвратительно».       Гарри подумал ещё немного, и, повернувшись к директору, твёрдо посмотрел ему в глаза.       — Ссс. Смерть.       В комнате повисла гробовая тишина. Взрослые замерли, не зная, как реагировать на одно единственное слово годовалого ребёнка. Гарри воспользовался моментом, чтобы подёргать ошалевшего Сириуса за немытые патлы.       Первым тишину нарушил Грюм. Его грубый, каркающий смех будто бы вывел присутствующих из ступора, комната вновь стала наполняться звуками: тиканьем часов, дыханием, шорохом одежды.       Отсмеявшись, Грюм упёрся взглядом в Джеймса.       — Ну и детишки сейчас прошли. И где он у вас такого нахватался?       Дамблдор прочистил горло. Произошедшее было очень интересно, но лучше обдумать это позже.       — Аластор, раз уж ты начал, расскажи нам о событиях сегодняшней ночи.       — А нечего рассказывать. Всё произошедшее ты и сам видел. Правда я бы тоже хотел задать несколько вопросов, — дождавшись кивка Джеймса, он продолжил: — Мы не нашли его палочку, не припоминаете, куда она делась?       — Честно говоря, не обратил внимания. Да и не до того было.       — Может быть вы кого-то видели? Могли её забрать до прихода Блэка?       — Нет, маловероятно. Сириус появился почти сразу после того, как мы ушли из гостиной.       — Может о палочке Сами-знаете-кого стоит спросить у Блэка?       — У меня спросили, Нюниус, c веритасерумом, а то я бы сейчас тут не стоял. Не хочешь попробовать?       Дамблдор поднял руки в останавливающем жесте.       — Друзья, сейчас не время для споров. Аластор, прошу, продолжай.       — Да, собственно говоря, это значит, что либо кто-то проскользнул у вас под носом и стащил палочку, либо такой трюк провернули со мной и моими подчинёнными. Или же, что гораздо хуже, среди моих людей завёлся крот. Что подводит нас к следующему пункту нашего собрания: мы с Альбусом считаем, что вашей семье больше небезопасно находиться в стране.       В кабинете снова воцарилась тишина, только в этот раз все ждали ответа Джеймса, который начал нервно мерять шагами комнату. Лили взяла сына на руки, мальчик был абсолютно спокоен и с интересом разглядывал окружающих, взгляд изумрудных глаз помог женщине успокоиться.       — Возможно, мы могли бы спрятаться в мире маглов? Можно купить дом в каком-нибудь спокойном городке и защитить его тем же фиделиусом.       — И сильно он вам помог? Сейчас упиванцы залегли на дно, они ещё не понимают, что произошло, и выжидают. Лучшего момента, чтобы скрыться, не представится. А вот через несколько дней они очухаются и начнут на вас охоту. Деньги у них есть, так что каждый подонок в этой стране посчитает своим долгом сдать вас, — Грюм не убеждал, он говорил правду, какой бы неприятной она ни была. — Вы не сможете вечно сидеть в доме, а поскольку очень скоро ваши лица будут известны всей стране, то рано или поздно вас заметят. А чтобы уничтожить дом, им не придётся его искать, они просто зальют подозрительное место адским огнём.       Джеймс остановился и со всей силы ударил кулаком по стене: боль привела его в чувство, и он снова мог думать.       — Дьявол, мне противно бежать, но, похоже, вы правы, это единственный выход.       — В бегстве нет трусости, мальчик мой, особенно, если это поможет тебе спасти семью. Тем более это ненадолго. Я уверен, Аластор и Барти Крауч смогут за пару лет снизить опасность до приемлемого уровня.       Джеймс устало привалился к стене.       — Что вы предлагаете?       — У меня есть друзья в Германии, ещё со времён войны с Гриндевальдом, бывшие подпольщики. Я уже связался с ними, они готовы помочь нам. Завтра вас переправят на континент, — добродушно сказал Дамблдор. — Лучше них в этом не разбирается никто, так что можете считать себя в безопасности.       Снейп так и не отвернулся от окна, но некое лёгкое изменение позы говорило о его заинтересованности.       — Отлично, раз с этим мы закончили, осталась последняя новость, — Грюм достал фляжку, помотал ей в воздухе и сделал короткий глоток. — Сегодня ночью было совершено нападение на Малфой-мэнор.       Снейп развернулся одним плавным движением и метнулся к камину. На ходу схватив из вазы пригоршню дымолётного порошка, метнул её в камин и прыгнул в изумрудное пламя с криком «Малфой-мэнор». Очевидно, камин на другом конце сети был заблокирован, так как зельевар, вместо того, чтобы пропасть в языках огня, ударился в него, будто бы об стену, и упал на пол директорского кабинета. Встав на ноги и отряхнувшись, он одарил бешеным взглядом сначала явно веселящегося Грюма, а затем сочувственно качающего головой директора.       — Вы знали, вы именно за этим меня сюда позвали, не так ли? — прошипел он, обращаясь к Дамблдору.       — Северус, ну зачем же…       — Где они? Что с моим крестником? — прервал старца зельевар.       — С твоими скользкими слизеринскими дружками всё в относительном порядке, они сейчас всей семейкой находятся в Мунго, — прогрохотал из угла Грюм.       Одарив присутствующих ещё одним презрительным взглядом, Снейп снова шагнул в камин, пробормотав при этом «Дырявый котёл».       — Я, пожалуй, продолжу, — Грюм явно был рад уходу зельевара. — Кто напал на мэнор не понятно, пострадало двое –нянька убита, а у Малфоя старшего переломано несколько костей. Нарцисса видела нападавшего, судя по её описанию это был человек огромного роста, в красной броне и с огненно-рыжими волосами. Мои подчинённые продолжают поиски, но лично мне не известен никто с такими приметами.       От глаз Дамблдора не укрылось то, как при словах об огромном росте нападающего напряглись Поттеры, а затем, услышав дальнейшее описание они переглянулись и ощутимо расслабились. Грюм поднялся с кресла и собрался уходить.       — А как же Петуния? Кто их семью защитит? — Лили до конца ждала, что остальные вспомнят о её сестре. Лицо её раскраснелось, и она переводила разгневанный взгляд с директора на старого аврора.       — Не забыли мы про твою сестру, — проворчал Грюм. — Я поднял документы в министерстве, отовсюду убрал упоминания о ней. Она теперь официально не существует. У их дома сейчас Шеклболт дежурит, если что подмогу вызовет.       — А я в ближайшее время могу установить у их дома защиту, — Добродушно сказал Дамблдор. — Абсолютных гарантий безопасности не будет, но лучше, чем ничего.       Лили похоже успокоилась, Грюм смотрел на неё несколько секунд, а затем снова двинулся к двери. У самого выхода он обернулся и рявкнул:       — Джеймс! Пошли, проводишь меня до границы барьера, надо обсудить детали.       Джеймс посмотрел на жену, пожал плечами и поспешил за своим начальником.       Когда кабинет опустел, директор откинулся в кресле и недовольно побарабанил пальцами по подлокотнику. Он разрешил Снейпу присутствовать, в надежде, что тот, осознав масштаб происходящих событий, наконец отбросит свои глупые иллюзии, и полностью перейдёт на правильную сторону. Теперь Снейп зол, и его будет гораздо труднее убедить в необходимости раскрыть свой статус шпиона и принять протекцию директора.       ***       Дорога до ворот Хогвартса прошла в молчании. Джеймс пытался начать разговор, но Грюм не обратил на это внимания и заговорил только тогда, когда замок оказался за спиной.       — Это хорошо, что ты перестал старику в рот смотреть. Слишком ты ему доверял в последнее время, – Грюм испытующе смотрел на Джеймса.       — Вы его в чём-то подозреваете?       — Дамблдора можно обвинить разве что в излишней мягкости к меченым подонкам. Нет. Я подозреваю этого его ручного змеёныша. И если искать вас будут в Германии, то значит наш мудрый директор доверяет не тому человеку.       На секунду Джеймс даже потерял дар речи, поняв смысл сказанного аврором.       — ВЫ! Вы подозреваете его, а нас как наживку используете? Так что ли?! — кулаки судорожно сжались, и Джеймс почувствовал, что готов сорваться. — Вы вообще соображаете, что творите?!       — Не кипятись, — прервал гневную тираду Грюм. — Во-первых, я более чем уверен, что этот Ганс спрячет вас так, как никто другой. Во-вторых, у меня есть предложение, которое Альбус бы наверняка не одобрил.       Убедившись, что Джеймс взял себя в руки, Грюм продолжил.       — Сейчас в Азкабане сидит один человек, обвинён в контрабанде. Круглый сирота, когда их брали, то перебили всех, кроме него. Он, пока не попался, поставлял упиванцам темномагические артефакты из-за границы. Теперь, когда эту сеть контрабанды накрыли, податься ему больше некуда. Так что, как только выйдет, ему один путь –к этим недобиткам.       — Какое отношение это имеет ко мне?       — Если согласишься, займёшь его место. Будешь работать под прикрытием. Внедрять мне кроме тебя некого, все кому я доверяю на виду, а ты-то уже вне игры. Ну так, что скажешь?       Джеймс некоторое время шёл в молчании.       — А моя семья?       Грюм ухмыльнулся.       — Так уж вышло, что мой кузен сквиб работает в MI5, знаешь, что это такое? Ладно, не напрягайся, вижу, что не знаешь. Они занимаются внутренней безопасностью. Это не афишируют, но те, кому положено в магловском правительстве, о нас знают. И работают с магами достаточно плотно. Их тоже беспокоит нынешняя ситуация, но они пока не вмешиваются. Я тебе вот что предлагаю: поговори с женой, подумай, а завтра, как время придёт, скажешь мне что решил. Если согласишься, то прятать твою семью будет правительство Британии и MI5.       За разговором Джеймс не заметил, что они уже подошли к границе антиаппарационного барьера Хогвартса.       — Думай, Джеймс, — кинул Грюм через плечо и с громким хлопком растворился в воздухе.       ***       Ярко горящий камин разгонял вечерние сумерки, пламя плясало, наполняя комнату причудливыми тенями, изредка потрескивали дрова, выбрасывая вверх дымящиеся щепки.       Лили стояла возле кроватки Гарри и задумчиво всматривалась в пламя. Джеймс как раз закончил рассказ и, прекратив метаться по комнате, обессиленно повалился в кресло.       — Знаешь, Джеймс, это выбор между плохим и худшим. И не понятно, что есть что.       — Я знаю, чёрт, весь день голову над этим ломаю, — Джеймс озлобленно ударил кулаком по подлокотнику. — А эти двое, стратеги чёртовы, один пригрел на груди непонятно кого, другой за наш счёт решил шпионские игры устроить. Не ожидал я от них такого.       — Успокойся, пожалуйста, сделать-то всё равно уже ничего нельзя.       — Знаю, Цветочек, знаю. Просто эта беспомощность, она меня из себя выводит. Я не смог вас защитить, и не я буду защищать вас в будущем, что бы я ни выбрал.       Лили подошла к мужу и, сев прямо на пол, прислонилась спиной к его ногам и откинула голову назад. Джеймс тут же запустил пальцы ей в волосы.       — Послушай, Джейми, а почему ты думаешь, что у тебя есть возможность выбора? — она почувствовала, как руки мужа замерли. — Пока ты не стал аврором, мы всегда бились бок о бок. Потом я научилась отпускать тебя каждое утро, смирилась с тем, что ты можешь не вернуться. Каждый раз, как ты уходил, мне было больно и плохо. Но я, сжав зубы, терпела и улыбалась тебе, надеясь увидеть ещё раз. Но сейчас я тебя не отпущу. То, что предлагает Грюм — безумие. Ты будешь со мной и с Гарри. И даже не думай, что не способен нас защитить, я в это не верю.       Сзади послышался тяжёлый вздох.       — Значит, Германия, — Джеймсу не хотелось этого признавать, но, похоже, его жена понимала его лучше, чем он сам. Наклонившись вперёд, он игриво укусил жену за ухо. Лили тихонько взвизгнула и начала вяло отбиваться.       Начавшуюся было возню прервало басовитое покашливание.       — Добрый вечер, лорд Поттер, леди Поттер, — небрежно подпирающий стену Яма поочерёдно кивнул молодым людям. — Боюсь, что не могу одобрить вашу идею посещения Германии. Вариант вашего начальника, Джеймс, единственно приемлемый.       Лили вскочила с пола и, сверля пришельца взглядом изумрудно-зелёных глаз, прошипела:       — Как вы сюда попали?!       Яма усмехнулся, показав белоснежные зубы.       — Я могу появиться везде, где есть жизнь, — видя разъярённый взгляд девушки, Яма ухмыльнулся ещё шире и продолжил: — Я понимаю причину вашего недовольства, однако вынужден настоять на варианте мистера Грюма. Видите ли, в случае, если вы выберете вариант Альбуса Дамблдора, ваши шансы на выживание, Джеймс, хоть и будут чуть выше, чем, если вы выберете вариант вашего начальника, но вот шансы вашей жены и сына снизятся более чем в два раза. И ещё один немаловажный фактор: после вашей отправки в Германию, ваше выживание перестанет от вас зависеть.       В комнате повисло молчание.       — Прости, Лили, но выбора у нас похоже нет, — Джеймс с болью смотрел на жену.       — Смею сообщить, что ваш муж ранее проходил и более опасные ситуации. Если он сумеет приложить все силы для борьбы за жизнь, то, безусловно выберется, — Яма был абсолютно серьёзен и спокоен.       Ярость ушла, и Лили снова рухнула на пол, только в этот раз от внезапно нахлынувшей слабости. — Уйдите, пожалуйста, видеть вас не могу, — голос её не слушался. — Как пожелаете. Джеймс снова обернулся, ища посетителя взглядом, но Яма уже пропал. *** Выйдя из больницы святого Мунго, Северус Снейп в глубокой задумчивости шёл по улице в центре Лондона. События, произошедшие этой ночью, были странными и пугающими. С одной стороны, невероятное спасение Поттеров: мыслимо ли, что Тёмный Лорд — тот чьё имя боялись произносить все жители магической Британии — был повержен годовалым ребёнком. С другой стороны — нападение на Малфой-мэнор, гигант в алых доспехах, с лёгкостью прошедший через защиту особняка и будто бы растворившийся в воздухе. Снейп снова вспомнил то, что ему позволила увидеть Нарцисса. Изломанное тело на полу, отлетающий к стене Люциус и страшный пришелец, одетый в доспех цвета крови. Непонятно, зачем он приходил. Непонятно, почему не вмешались домовые эльфы. Непонятно, почему оставил в живых семью Малфоев. После всего одного его удара у Люциуса пришлось удалить восемь костей и собирать плечевой сустав из ошмётков. Услышав громкие хлопки и смех, он обернулся и невольно скривился, увидев очередную группу празднующих магов. Прошедший Хэллоуин стал днём величайшей радости для населения магической Британии.В то же время, для самого Северуса Снейпа, этот день стал символом отчаяния и предательства. Свои собственные поступки вызывали у него отвращение. Бросив бесплодные попытки осмыслить события сегодняшней ночи, он начал выстраивать в памяти цепочку событий, которые привели к его нынешнему положению. Пожалуй, началось всё со школы. Ненависть к Джеймсу Поттеру и его дружкам въелась в само существо зельевара. Снейп был уверен, умри Поттер этой ночью — и ничего не изменится, он всё ещё будет ненавидеть этого человека. И то, что Лили выбрала именно Джеймса, возвело ненависть в степень. Странным образом, Джеймс Поттер играл в жизни Снейпа даже большую роль, чем Лили. А потом было первое предательство. Снейп не пытался рассмотреть причины, ему было страшно заглядывать так глубоко. Гораздо проще считать, что это именно Поттер стал причиной тех слов, которые, единожды слетев с языка, навсегда оторвали от Снейпа любовь всей его жизни. И он принял метку. Он был горд, что Тёмный лорд признал его, полукровку, оценил его талант настолько высоко, что принял в ближнее окружение, дал возможность стать мастером зельеварения. А на убийства и пытки можно было закрывать глаза: Снейп не участвовал в них, не считал себя виновным. Затем Снейп стал свидетелем пророчества и донёс о нём своему господину. И это стало вторым предательством. Если раньше он предал её доверие, то теперь поставил под угрозу её жизнь. Он умолял своего господина не убивать её, унижался, ползал в его ногах. Поняв, что мольбы не переубедят Тёмного лорда, он отправился унижаться перед Дамблдором. И всё это было напрасно. Все эти годы, он торговал своей верностью, которая должна была принадлежать Лили Поттер. Этой ночью только чудо спасло ей жизнь.Хватит. Волдеморт не собирался оставлять её в живых, Дамблдор не смог защитить. Ни у одного из них он не найдёт того, что ищет. Не поднимая взгляда и стараясь больше не размышлять о последствиях своего решения, Снейп зашёл в обшарпанную телефонную будку посреди грязного переулка. ***       Аластор Грюм, развалившись в кресле, хмуро разглядывал неожиданного посетителя. Когда секретарша сказала ему, кто пытается попасть к нему на приём, он сначала не поверил. Но, тем не менее, сейчас посреди его кабинета, неестественно выпрямившись, стоял Северус Снейп и немигающим, абсолютно ничего не выражающим взглядом буравил стену, казалось, он даже не замечал хозяина кабинета. После несколько минут, Грюму надоело ждать, когда же гость наконец заговорит.       — Зачем пришёл?       Снейп перевёл взгляд на старого аврора и несколько секунд бесшумно шевелил губами. Грюм заметил, что, не смотря на невозмутимое выражение лица, внутри у зельевара сейчас происходила нешуточная борьба. Наконец Снейп смог пересилить себя.       -Я могу многое рассказать, и готов принести любые обеты, если вы дадите мне гарантии безопасности Лили Поттер.       — А зачем ты мне нужен? Что мне может рассказать Хогвартсовский профессор зельеварения? Или, может быть, я чего-то не знаю? — просипел Грюм, вперившись взглядом в Снейпа.       Не двигаясь с места, Снейп поднял руку и закатал рукав, открывая тёмную метку. Зельевар упустил момент, когда Грюм, единым, плавным движением будто бы перетёк в вертикальное положение и наставил на него палочку.       — Будешь отвечать на мои вопросы, дёрнешься — очнёшься в Азкабане. Если понял, кивни, — дождавшись кивка, Грюм продолжил: — Как давно?       — С семьдесят восьмого.       — Старик знает?       — Знает.       — Значит, знает и ничего не делает, — Грюм злобно хмыкнул. — Ну это мы проверим. Говоришь, что готов дать любые обеты?       — Только после того, как вы дадите гарантии безопасности Лили.       — Упёрся, да? Хорошо. Клянусь своей жизнью и магией, что приложу все силы для сохранения жизни и безопасности Лили Поттер, — Грюм на секунду окутался неярким свечением, магия приняла клятву. Хищно ухмыльнувшись, он сфокусировал взгляд обоих своих глаз на Снейпе. — Теперь твоя очередь, повторяй за мной.       Снейп глубоко вздохнул и медленно поднял палочку.       ***       Снейп почувствовал лёгкую щекотку, пройдя через границу защитных чар Лестрейндж-Холла. Уже идя по длинной липовой аллее, он услышал неясный грохот и заметил вспышки заклятий в окне первого этажа. Снейп ускорил шаг. Огромный четырёхэтажный особняк встретил его треском ломающейся мебели, руганью и криками.       Беллатриса Лестрейндж в ярости металась по комнате, в которой, казалось, не осталось ни одной целой вещи. У стены, испещрённой чёрными, дымящимися подпалинами, бесформенными грудами валялось несколько человек. Невозмутимо осмотрев комнату, Снейп прошёл к одной из груд обломков и, трансфигурировав её в кресло, уселся в него.       — Приветствую, Беллатриса, –сказал он, глядя на тяжело дышащую женщину. Беллатриса развернулась и, слегка пошатываясь, подошла к нему.       — Я вижу, что ты не теряла времени зря. Разгромила комнату, убила парочку маглов, — протянул Снейп.       — Ты! Ты должен знать! Где Тёмный Лорд? Что произошло этой ночью? Почему все говорят, что Тёмный Лорд мёртв, убит мальчишкой?!       — Возможно потому, что это правда. Насколько мне известно, Тёмный Лорд пришёл к Поттерам этой ночью и был убит.       — Как?! Это невозможно! Тёмный Лорд не мог проиграть этим грязным маглолюбам, предателям крови! — прокричала Беллатриса, её магия начала выходить из-под контроля, волосы взметнулись тёмным ореолом, вокруг неё потрескивали разноцветные искры. — Поттеры! Мне нужны Поттеры! Где они, Снейп?       — Сейчас они в Хогвартсе.       — Так иди туда и достань их!       — Неужели ты думаешь, что я уже не размышлял об этом? Это невозможно. Или, может быть, ты считаешь, что это так просто, провернуть такое под носом у Дамблдора? Да и сами Поттеры отнюдь не беззащитны. Нет, дорогая Беллатриса, действовать надо по-другому.       — И что же ты предлагаешь?       — Я скажу тебе, но прежде ты поклянёшься мне, что Лили Поттер будет жива и здорова, — вскинув руку, он остановил начавшую было возражать женщину. — Я просил об этом Тёмного Лорда, и он пообещал отдать эту женщину мне. Неужели, ты ставишь под сомнение волю Тёмного Лорда?       Беллатриса умолкла, у неё ушло некоторое время, чтобы взять себя в руки. Её дыхание выровнялось, ушёл нездоровый румянец.       — Хорошо Снейп, я не буду трогать эту твою грязнокровку. Клянусь своей жизнью и магией, что ни я, ни кто-либо из тех, кто последует за мной, не тронет Лили Поттер, — после короткой вспышки она продолжила: — Теперь говори.       Улыбка тронула уголки губ Снейпа.       — Я знал, Беллатриса, что мы сможем договориться. Своей жизнью и магией, клянусь, что расскажу тебе правду о том, что узнал сегодня утром о месте, где будут прятаться Поттеры. Дамблдор хочет спрятать их у своих старых друзей в Германии, они отправляются завтра. Ещё мне известно, что те люди были участниками подполья во время войны с Гриндевальдом. Больше я ничего не знаю, но и этого более чем достаточно. –Снейп порывисто поднялся и пошёл к выходу.       — Куда это ты помчался, Снейп? Неужели ты не пойдёшь со мной на поиски Поттеров?       Остановившись у двери, Снейп развернулся в пол-оборота и спокойно произнёс:       — Тёмный Лорд дал мне поручение шпионить за Альбусом Дамблдором, втереться к нему в доверие, и я собираюсь выполнять его приказ и дальше, быть там, где он приказал мне быть. А теперь извини, но мне пора возвращаться, старый маглолюб может что-нибудь заподозрить. До свидания, Беллатриса.       После того, как Снейп вышел из комнаты, Беллатриса ещё несколько секунд стояла на месте, а затем, истерично засмеявшись, рухнула в кресло и небрежными взмахами палочки начала восстанавливать комнату. Именно за этим занятием её и застал Родольфус, вбежавший в комнату через несколько минут после ухода Снейпа.       — Беллатриса, хорошо, что ты здесь. Есть новости. Поттеров разыскать не удалось, но Барти говорит, что возможно, скоро можно будет найти Лонгботтомов. Убери отсюда эту падаль, — он кивнул в сторону мёртвых маглов, — и начинай готовиться.       — К чёрту Лонгботтомов, Родольфус, — промурлыкала Беллатриса, — тут был Снейп, — она поднялась с кресла и начала медленно приближаться к мужу, — он принёс очень, очень важную информацию.       Родольфус с опаской косился на приближающуюся жену.       — И что же он рассказал? Не трать время, Беллатриса!       Женщина молча начала обходить его, едва касаясь плеча кончиком пальцев левой руки.       — Снейп рассказал мне, где прячутся Поттеры, и куда они отправятся потом, — к концу фразы она уже стояла у него за спиной, и, прижавшись всем телом, приобняла его за шею.       — Прекрати дразнить меня, Беллатриса.       — Я даже не помышляла об этом, мой дорогой муж, — ласковым тоном прошептала она. Её хватка окрепла, рука напряглась и стальным обручем сжала горло Родольфуса, а в его спину, чуть ниже правой лопатки, упёрся конец её палочки. — Я просто хотела напомнить тебе, кто из нас ближе всего к Тёмному Лорду, кому он доверяет больше всего, — её голос превратился в свистящий хрип. –Никогда не приказывай мне, Родольфус, не смей ничего требовать, и тогда, в день, когда Тёмный Лорд возродится, я вымолю у него прощение для тебя за то, что ты едва не пустил нас по ложному следу. Беллатриса резко оттолкнула от себя Родольфуса и с презрением осмотрела его. Он стоял, согнувшись, и хватал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. — Приводи себя в порядок, а затем свяжись с нашими сторонниками на континенте, предупреди их, что завтра мы прибудем в Германию, пусть будут в полной готовности.Ещё переведи треть золота в Швейцарское отделение Гринготтса. А теперь иди и пришли ко мне Рабастана, сегодня нужно ещё многое сделать. *** Хогвартс, главный зал. Четыре часа утра, 2 ноября 1981 года.       Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор пребывал в глубокой задумчивости.Несмотря на долгие годы знакомства, масштаб паранойи Аластора Грюма пугал и в то же время завораживал даже его. Директор вздохнул и снова обвёл взглядом стоящих перед ним людей. Четыре семьи, худой брюнет в очках, красивая рыжеволосая женщина, годовалый ребёнок. Одинаковая одежда, похожая мимика и жесты.       — Аластор, а ты уверен, что…       — Этих людей я проверял сам, Альбус! — перебил директора Грюм.       — Я не сомневаюсь в твоём выборе, друг мой, мне просто кажется сомнительной необходимость впутывать в это дело такое количество людей, — пожевав губами, директор добавил: — Также, смею надеяться, что это не настоящие дети.       — Ещё бы, — хрюкнул Грюм, — а теперь, может быть уже перестанем трепаться? Время дорого.       — Конечно, а кто из них настоящий? — Дамблдор уже восстановил душевное равновесие и приветливо смотрел на гостей замка.       — Поттер, Эванс, шаг вперёд! — рявкнул Грюм.       Одна из семей отделилась от общего строя и выдвинулась вперёд. Дамблдор удовлетворённо кивнул, глядя на Джеймса, который привычным жестом поправил очки и кашлянул в кулак, скрывая улыбку.       — А вы чего ждёте? Приступайте к выполнению задания! — прохрипел Грюм, буравя взглядом оставшихся.Три пары с детьми, перешёптываясь, потянулись к выходу. — Давай, Альбус, зови своего феникса и отправляйтесь.       Дамблдор благостно кивнул и поднял руку, на которую тут же спикировал Фоукс. Затем, сверкнув ярко-голубыми глазами за стёклами очков-половинок, он подозвал к себе Поттеров, и они все вместе исчезли в яркой вспышке.       Грюм довольно хмыкнул и поковылял к выходу. Сразу за воротами его ждала одна из покинувших зал семей.Они переглянулись и быстрым шагом двинулись к границе защитных чар замка. У ворот, обозначающих границы школы, Грюм остановился, накинул чары конфиденциальности и достал из-за пазухи две обтянутые кожей фляги.       — Держите, в чёрной фляге зелье для тебя, Джеймс. Выпейте сейчас, через час Хогвартс-экспресс отправляется в Лондон за продукцией, сядьте на него, как прибудете, выйдите в магловскую часть вокзала, вас там встретят. И помните: постоянная бдительность!       Старый аврор ещё раз осмотрел молодую семью, просканировал взглядом волшебного глаза окрестности и с тихим хлопком растворился в воздухе.       Ничто больше не нарушало тишину холодного ноябрьского утра. Самый тёмный час ночи уже прошёл, вдалеке, над неподвижной гладью Чёрного озера, начинал загораться рассвет. Уже совсем другая семья прошла мимо мирно спящего городка и окунулась в липкий, стелющийся по земле туман.       ***       Невыразительный человек небольшого роста сидел за обычным офисным столом и, не обращая внимания на посетителей, перелистывал какой-то толстый документ, предварительно вынутый из картотеки за его спиной. Небольшой кабинет со стенами, выкрашенными в кремовый цвет, по периметру был уставлен невысокими картотечными шкафами и едва вмещал трех взрослых человек и ребёнка. Хозяин кабинета наконец закрыл документ и поднял взгляд на посетителей.       — Полагаю вы — Джеймс, а вы — Лили. Меня зовут Джон. Думаю, Аластор уже ввёл вас в курс дела, но, если у вас есть вопросы, предлагаю задать их, пока есть такая возможность.       Джеймс поёрзал на неудобном стуле.У него накопилась уйма вопросов, но самый неприятный из них он никак не решался задать. Лили наконец решила прервать его внутренние метания:       — Что будет с нами дальше? Куда нас отправят?       — Вас и вашего сына, Лили, переправят в хорошо охраняемое место, его расположение я не буду сейчас озвучивать, исходя из соображений секретности, а также из-за специфики будущей работы вашего мужа. Могу только заверить вас, что вам там ничего не грозит, мы даже готовы предложить вам работу, но заставлять вас делать что-либо против вашей воли мы не намерены. Относительно вас, Джеймс, мне известно немного, мы просто доставим вас в Абердин, там вами займётся непосредственно ваш начальник.       Лили и Джеймс переглянулись.       — Работу какого рода вы мне предлагаете? — осторожно спросила Лили.       — Вы талантливый зельевар, также имеете неплохое представление о рунах. Корона заинтересована в ваших знаниях. Количество направлений исследований на стыке магии и технологии стремительно увеличивается, особенно в последнее время, начиная от оружия и заканчивая медициной, так что вы сможете выбрать то, которое больше подходит вам.       — Как-то сложно в это поверить, вы уж извините. Я знаю о мире маглов в основном из рассказов Лили, но и этого хватает, чтобы усомниться в вашем альтруизме, — поморщился Джеймс.       — Что ж, вас легко понять, но поверьте, гораздо легче дать магу работу, которая ему по душе, чем неволить его, и постоянно ждать диверсии, а затем устранять последствия. Если же вы имеете в виду некие гипотетические исследования магов и различные эксперименты, то могу только сказать, что мне о таком не известно, однако мне кажется нецелесообразным использовать для этого хорошо образованных специалистов, как бы ни цинично это не прозвучало, но в вашем обществе хватает отбросов, которые только так могут послужить стране и Короне. Впрочем, заранее прошу простить меня за прямоту, но конкретно у вас нет выбора, вы уже согласились играть по нашим правилам. У вас ещё остались вопросы? — Джон внимательно оглядел Поттеров, и, взглянув на часы, продолжил: — Замечательно, в таком случае, я предлагаю вам пройти в комнату напротив и отдохнуть немного, у вас есть ещё около пяти часов. Мы приготовили новые документы и деньги на первое время, они лежат в сейфе, код 0451. Коляску, которую вам выдали, возвращать не обязательно.       Джон снова открыл дело и погрузился в чтение. Гарри уже проснулся и что-то невнятно лепетал, сидя в новой, но довольно дешёвой коляске. Лили, поняв, что продолжения разговора не будет, развернула коляску и вышла в коридор, Джеймс последовал за ней.       Предложенную им комнату можно было назвать маленькой квартиркой: тут был старый продавленный диван, стеллаж с книгами, телевизор и крошечный санузел. Несмотря на тесноту, помещение было уютным, в нём явно кто-то жил, обустраивал его под себя.       — Похоже, наш новый знакомый Джон тот ещё трудоголик, — хмыкнул Джеймс, увидев небольшое фото в рамке. С фотографии на него смотрел сам Джон, высокая, какая-то измученная женщина средних лет и хмурый паренёк лет восьми. Деревянная рамка была отполирована в нескольких местах почти до блеска, её часто снимали с полки и подолгу держали в руках. Джеймс отвернулся и снова осмотрел комнату, ему внезапно стало неуютно, слишком много тут было от человека, живущего в ней. У Джеймса возникло ощущение, будто бы он видит то, что не должен, эта комната рассказывала чужую историю, очень личную и вряд ли счастливую.       Усилием воли прервав угрюмые размышления, Джеймс сосредоточил внимание на жене и сыне. Лили кормила, или, вернее сказать, пыталась кормить Гарри захваченным из Хогвартса детским питанием, которое где-то достала Макгонагалл. Малыш капризничал, отказывался есть и отталкивал руку кормящую. Джеймс тут же ринулся в бой, и, через какое-то время, семейная парочка, усталая, измазанная детским питанием, но жутко довольная, плюхнулась на старый диван, ещё больше придавив его к полу и вызвав жалобный скрип пружин.Лили достала палочку и начала терпеливо приводить себя и мужа в порядок.После того, как брызги яблочного пюре были убраны с одежды, она решила заняться волосами. Джеймс, затаив дыхание, смотрел на неё: изящный профиль, длинные, струящиеся волосы, огненной волной ниспадающие на плечи, точёная фигура. В первый раз, когда он увидел Лили, его сердце, казалось, замерло и пропустило удар, но тогда он был слишком мал, чтобы понять, что это значит. Он часто наблюдал, как она смеётся, танцует, спит, каждый раз он испытывал восхищение и неподдельное счастье, но тот момент озарения не повторился больше никогда. До этого дня.       Боясь разрушить хрупкую магию момента, Джеймс протянул руку и провёл ей по спине Лили сверху-вниз, от молочно-белой шеи к узкой талии. Лили, кинув быстрый взгляд, убедилась, что уставший и плотно пообедавший малыш уже заснул, небрежным движением руки накинула заглушающие чары и подвинулась вплотную. Её близость сводила Джеймса с ума, в полной тишине он начал расстёгивать её блузку, его руки тряслись, сердце выпрыгивало из груди. Лили, видя смятение мужа, оттолкнула его назад, и села сверху, крепко обхватив его бёдра ногами. С торжествующим видом, она откинула назад волосы, открывая взгляду изящную шею. Джеймс, сжигаемый желанием, зарычал и, не в силах больше терпеть, со всей силы рванул блузку в стороны. А затем, под аккомпанемент рвущейся ткани и щелчки оторванных пуговиц, прильнул к ней и начал покрывать поцелуями её грудь, шею, лицо. Лили тихо застонала и также начала срывать с мужа одежду.Тягостная истома внизу живота разгоралась жгучим пламенем, наконец, последняя преграда исчезла, и с первыми движениями мир вокруг них взорвался яростным ритмом. Волны радости и наслаждения накрывали их с головой.       Лили не знала, сколько времени прошло, вспышка страсти прошла, она поняла, что лежит на боку, всем телом прижавшись к мужу. Взглянув на его умиротворённое лицо, она уткнулась ему в плечо и тихо засопела, сдерживая слёзы. Джеймс повозился немного, переворачиваясь на бок, и ещё плотнее прижал к себе Лили. Она почувствовала его горячее дыхание у себя на щеке.       — Я вернусь к тебе, Богом клянусь, я всё сделаю, чтобы вернуться. Спи.       Лили в последний раз всхлипнула, а затем уснула, убаюканная теплом и звуком мерного сердцебиения Джеймса. Маленькая комнатка в глубине огромного правительственного здания погрузилась в тишину.       ***       Азкабан. 5 ноября 1981 года.       Джеймс нетерпеливо мерил шагами комнату для допросов, его наконец переправили в Азкабан, сегодня должна была состояться замена. За последние три дня ему пришлось усвоить безумное количество информации о своём задании, но времени не хватало, так что последний брифинг придётся провести в стенах тюрьмы. Он уже бывал тут раньше: небольшое здание было вплотную притиснуто к громадине магической тюрьмы, сюда изредка выводили не опасных заключённых, здесь начинался путь новоприбывших. Здесь сегодня начнётся и его путь. Он на секунду остановился, задумавшись, как сильно изменилась его жизнь за последние двое суток. Размышления были прерваны лязгом цепей и скрипом открываемого замка. В комнату зашли трое: Грюм, как обычно хмурый и весь какой-то напружиненный, будто бы готовый немедленно броситься в атаку, заключённый, измождённый, одетый в лохмотья, с пустыми, безжизненными глазами, и незнакомый парень лет двадцати — двадцати пяти. Хотя вернее будет сказать, что зашли только двое: Грюм вместе с незнакомцем тащил заключённого практически на весу. Джеймс уже несколько раз видел таких заключённых. Они не ели, не спали, только бездумно таращились в одну точку. Дементоры не высасывали их душу, это сделала сама тюрьма.       Грюм с недовольным ворчанием сбросил с себя ношу, и проковылял к стоящему у стены столу, незнакомец разместился напротив.Джеймс молча ждал, когда его начальник возьмёт слово. Грюм ещё раз недовольно покосился на лежащего на полу заключённого, хлебнул из фляги и наконец заговорил:       — Знакомься, Джеймс, это Бутч, фамилии у него отродясь не было. Теперь ты — это он. Сидеть ему осталось два дня, правда заключения он не перенёс, но нам так даже проще, — Грюм ухмыльнулся, увидев, как поморщился Джеймс. — Привыкай, ты теперь на теневой стороне нашей работы. Ложь, предательство и прочая грязь — это отныне твоя повседневность.       Грюм испытующе смотрел на Джеймса.       — Я понял, продолжайте.       — Хорошо. Сейчас мистер Грей, — Грюм кивнул в сторону незнакомца, — изменит тебе внешность и проведёт инструктаж, его имя и лицо, кстати, можешь не запоминать, они ему не принадлежат. Вы готовы начинать?       — Вполне, — ответил Грей, — а вы, Джеймс?       Джеймс только отрывисто кивнул.       — В таком случае раздевайтесь сами и разденьте Бутча. Процедура довольно болезненна, так что вам будет лучше лечь, во избежание повреждений при падении.       Пока Джеймс вместе с Грюмом раздевали Бутча и укладывали его в центре комнаты, Грей успел вынуть из своей сумки омут памяти, несколько бумажных папок и целую батарею пузырьков с воспоминаниями. Джеймс ещё раз осмотрел лежащего на полу человека.Если бы не крайняя истощённость, их, наверное, можно было бы принять за родственников: одного роста, похожего телосложения, даже черты лица были похожи. Только вот все общие черты были будто перекручены и искажены, на грязном полу допросной лежала словно уродливая карикатура на него самого.       — Раздевайтесь и ложитесь, как я уже говорил, процедура не из приятных, так что постарайтесь расслабиться.       Джеймс быстро разделся и лёг, краем глаза он заметил, как Грюм быстро собирает его вещи в свою безразмерную сумку, последней в недрах небольшого кожаного мешка исчезла его волшебная палочка. Перехватив недовольный взгляд Джеймса, Грюм проворчал:       — Вещи свои получишь назад, как только закончишь. Палочку придётся добывать после выхода из Азкабана, по-другому никак.       Джеймс выдохнул и закрыл глаза. Грей начал обходить их обоих, рисуя на полу круг какой-то странно пахнущей жидкостью.       — Мистер Грей, вы ведь из отдела Тайн?       — Это довольно очевидно, не так ли?       — Может, объясните, каким образом всё, что тут происходит, касается вас, и что вы со мной собираетесь делать?       Джеймс открыл глаза и начал внимательно следить за действиями невыразимца, тот уже начал выводить какие-то необычного вида руны по периметру только что начерченного круга.       — Вы должно быть знаете, что отдел тайн не отчитывается ни перед кем в министерстве. Вас никогда не интересовал вопрос на кого мы работаем? — Грей на секунду оторвался от рун и взглянул на Джеймса, а затем не дожидаясь ответа продолжил: — По сути, с момента основания, отдел тайн является неким научно-исследовательским филиалом магловского правительства в магической Британии.       Джеймс от таких новостей слегка поперхнулся и закашлялся, Грей тем временем продолжал:       — Ваше удивление понятно. Так вот, магловское правительство сильно заинтересовано в перекрытии нескольких наиболее важных путей поступления контрабандных артефактов, запрещённых зелий и наркотиков из-за границы. В настоящий момент этот сегмент криминального мира подмяли под себя упивающиеся, а поскольку ваш реципиент был контрабандистом и имел с ними дела, то кандидатуру лучше придумать сложно. Что же касается процедуры превращения — это вариант вечной трансфигурации, её преимущество в том, что снять эффект преобразования можно только ключом, который будет создан в процессе ритуала. Начинаем. Caro et sanguis, et imperium converts.       Первое время ничего не происходило: Грей стоял неподвижно, воздев вверх палочку, руны пульсировали приглушённым багровым цветом. Затем что-то изменилось, Джеймс даже не услышал, а почувствовал всем телом низкое гудение, руны светились, как раскалённое железо. Джеймс с ужасом смотрел, как оплавляется тело Бутча, растекается по полу отвратительно белёсой лужей. Когда то, что секунды назад было человеком, начало наползать на Джеймса, он попытался закричать, убежать, но тело не слушалось, ему только удалось закрыть глаза до того, как липкая и тяжёлая, похожая на тесто субстанция обволокла его целиком.Заточённый в темноте, он чувствовал, как с треском меняются его кости, растягиваются мышцы и сухожилия.Когда Грей говорил о болезненности процедуры, он явно покривил душой, такого Джеймсу ещё испытывать не приходилось. Через несколько безумно долгих минут, он понял, что может двигаться, пытка прекратилась.       Джеймс начал выбираться из душного кокона, до этого тяжёлый и толстый материал истончился, высох и легко подался в стороны с первым же рывком. Грей с вежливой улыбкой следил за тяжело дышащим человеком, стоящим в центре гаснущего рунного круга. Джеймс Поттер исчез, его заменил Бутч, контрабандист и заключённый, впрочем, от того человека, которого они внесли в комнату некоторое время назад, тоже мало что осталось: стремительно истлевающий кокон и небольшой кусок кости с вырезанными на нём рунами — вот и всё. Руны окончательно померкли и исчезли, взгляд Джеймса наконец сфокусировался на Грее.       — Что это чёрт подери было?! — заорал он, кидаясь к невыразимцу. Грей предусмотрительно отступил в сторону так, чтобы между ними находился стол. Джеймс метнул в сторону Грюма полный бешенства взгляд. — И ты ему спустишь с рук такое? Я ничего темнее этого ритуала в жизни не видел!       Грюм с недовольным видом проковылял через комнату, подобрав по пути лежащий на полу ключ. Подойдя к Джеймсу, он ткнул ему в грудь узловатым пальцем и прохрипел:       — Это война, Джеймс! И если ты, чёрт тебя дери, до сих пор думаешь, что можно победить, не замарав рук, то значит зря я тебя выбрал для этой работы! Или может тебе жалко этого подонка? Джеймсу казалось, что взгляд единственного глаза Грюма вот-вот прожжёт в нём дыру. В голову пришла неуместная мысль, что грозный глаз не тот, о котором все думают. Стушевавшись от повышенного внимания начальника, Джеймс ответил:       — Я всё понимаю, и от решения своего не отказываюсь. Только слишком уж это было неожиданно, вы могли бы предупредить меня во время подготовки. Грей непринуждённо устроился на краешке стола и прервал уже было открывшего рот Грюма:       — К сожалению, это было невозможно, мы не могли допустить утечку информации. До последнего момента мы не выдавали вам никаких действительно важных данных. Собственно говоря, сейчас вы принесёте несколько обетов, и после этого мы сможем приступить к финальному брифингу. Надеюсь, вы готовы принести обеты. Джеймс терпеть не мог отступать, это было не в его характере, но сейчас он почувствовал предательское, сосущее чувство под ложечкой. Впервые за последние дни, он полностью ощутил, что точка невозврата уже пройдена. А потом в его памяти всплыли слова Ямы: «если он сумеет приложить все силы для борьбы за жизнь, то, безусловно выберется». С удивлением, Джеймс понял, что успокоился, отныне его жизнь зависела только от него самого. Его выбор, его воля и упорство отныне определяли то, что с ним произойдёт. Избавившись от сомнений, он твёрдо посмотрел в глаза Грюму и поднял руку.       — Молодец, Поттер! — осклабился Грюм и ответил ему крепким рукопожатием. Грей коснулся их сжатых рук палочкой и заговорил:       — Обещаете ли вы, Джеймс, сохранять в тайне ту информацию, которую вы получите сегодня в этой комнате, а также её источники?       — Обещаю, — сказал Джеймс. Первый язык пламени вырвался из палочки Грея и сияющей, раскалённой петлёй затянулся вокруг их сцепленных рук.