Любимец Смерти

Хогвартс, Большой зал. 2 октября 1992 года.       Утро для большинства учеников начиналось так же, как и всегда – с завтрака. Шумного, несколько хаотичного, но во многом именно благодаря этому столь приятного и привычного для жителей замка. И, как это ни парадоксально, всегда одинакового, следующего неким негласным законам и традициям, преступать которые не хотел никто, однако иногда это всё же случалось. Прямо как сейчас.       По отдельности все странные мелочи и несостыковки, в общем-то, довольно обыденные и незначительные, сойдясь вместе вызывали непонимание и тревогу. В Большом зале сегодня не было ни профессора Снейпа, ни школьной медсестры, да и Дамблдор не почтил учеников своим присутствием. Остальные преподаватели говорили мало и старались лишний раз не обращать внимания на обеспокоенные взгляды студентов. Даже Филч, вечно чем-то недовольный и невнятно что-то бормочущий, был этим утром странно задумчив и тих.       Так что, не кривя душой, можно было сказать, что всеобщая нервозность ощущалась кожей. Обостряло ситуацию то, что учеников, похоже, никто не собирался посвящать в причины происходящего. Хотя некоторых персонажей всеобщее настроение волновало мало.       - Слушай, Гарри, - подойдя к другу, Гермиона потеснила в сторону Джинни, которая, недовольно сверкнув было глазами, тут же отвела взгляд, - а ты не знаешь, что случилось? Перси уже пытался расспросить профессора Макгонагалл, но узнать ничего так и не удалось.       - Нет. А почему ты задаёшь этот вопрос мне?       - Да потому, Поттер, что все знают: если в школе происходит что-то не то, значит, в этом замешан ты! - Джемма, как акула кружащая возле Гарри с того самого момента, как он пришёл в Большой зал, всё-таки не выдержала и нанесла удар.       - Ложь и клевета.       - Поттер… - процедила староста, угрожающе нависая над сооружающим многоэтажный бутерброд второкурсником, - если бы ты знал, сколько шишек на меня сыпется по твоей вине…       - В том, что наш мрачный вождь – огромная антропоморфная задница, нет моей вины,       - по достоинству оценив испепеляющий взгляд старосты, Гарри загородился от неё тут же зашкворчавшим ломтиком бекона и, невозмутимо приподняв верхний кусок хлеба, умостил его между двумя кусочками сыра, - по-моему, он таким родился.       - Ты напрашиваешься! Если ты не перестанешь бесить Снейпа, я приму меры, – старшекурсники, хорошо знакомые c взрывным характером Джеммы, начали медленно расползаться в стороны. Когда девушка говорила вот так – с непрошибаемым, ледяным спокойствием, окружающие частенько становились обладателями весьма пакостных, наколдованных с недюжинной фантазией и воображением проклятий.       - Беда, - Гарри печально вздохнул и, отхватив от бутерброда здоровенный шмат, жалостливо посмотрел на старосту, - значит мне нужно перестать… Знаешь… Существовать.       - Это не проблема факультета, - отрезала Джемма, - и не моя. А теперь, Мордред тебя раздери, расскажи, что ты учудил сегодня ночью.       - Ничего, Фарли. Я играл с Ронгом в Го.       - Надеюсь, это правда, - отчеканила девушка, а затем, слегка скосив взгляд, коротко кивнула на Гермиону, - теперь другой вопрос: что здесь делает она?       Всего на мгновение Поттер замер, это было почти незаметно, но Гермиона, вспомнив прошлогодний спор с Белиндой, напряглась и, дёрнувшись, предупреждающе сжала его руку под столом. Медленно смежив веки, Гарри легонько кивнул и, глубоко вздохнув, поймал взгляд старосты.       - Что конкретно тебя не устраивает?       - Она гриффиндорка, Поттер, - чуть мягче произнесла Джемма.       - Мы не выносим сор из избы, - добавил подошедший к ней несколькими минутами раньше Флинт.       - Ага, - Гарри расправил плечи и, радостно улыбнувшись, покачал головой, - ну, в таком случае, я могу вам ответить только одно – она здесь сидит. Ведь сора у нас с вами никакого нет, и выносить ей отсюда нечего.       - Вот и замечательно! – воскликнул Маркус, саданув недрогнувшего под его напором Поттера по плечу своей лопатообразной ладонью, и проговорил так тихо, что слышали это только они двое: - Дело есть, на тренировке поговорим, а пока постарайся как-нибудь умаслить Снейпа.       Молча кивнув, Гарри вернулся к еде, а довольный жизнью Флинт, не особо напрягаясь, увлёк бурно возмущающуюся Джемму на другой край стола. Гермиона же, стараясь не обращать внимания на недобрые взгляды некоторых слизеринцев, вновь обернулась к Гарри и, подёргав его за рукав, спросила:       - Может у тебя хоть идеи есть?       - Ну… - протянул Гарри, оглядывая зал, - судя по тому, что нет мадам Помфри, кто-то, вероятно, покалечился.       - Я об этом тоже подумала, - кивнула девочка, с некой смесью брезгливости и заинтересованности на лице наблюдала за тем как её друг, словно питон, не жуя, заглотил последний кусок бутерброда и, хищно прищурившись, прицелился к не успевшему опустеть подносу с тостами, - с нашего курса нет Забини и Нотта.       - Это вообще ни о чём не говорит, на нашем факультете много кто не ходит на завтрак, - заглотив несколько поджаристых кусочков хлеба, Гарри подтянул к себе блюдо с яблоками и, разборчиво осматривая плоды, принялся распихивать их по карманам, - домовики, знаешь ли.       - Кто?       - Рабы, - невозмутимо ответил парень, одним махом ополовинивая кружку чая и пододвигая Гермионе уведённую из-под носа парочки зазевавшихся старшекурсников тарелочку с пирожными, - магические слуги, вечно эксплуатируемые, очень инициативные, довольно тупые и гордящиеся своими мазохистскими наклонностями.       - Рабы? Как?! Вы что, используете рабов?!       - Ага. Ты их, между прочим, тоже используешь.       - Что?       - Я, конечно, понимаю, что твоя подруга маглорождённая, - вклинился в разговор Блетчли, вратарь сборной и, по всей видимости любитель десертов, потому что тарелочка с нетронутыми пирожными незаметно переместилась прямо ему под руку, - но такое невежество просто поражает воображение.       - Наш пухляш - абсолютно, кстати, не умеющий брать кручёные - намекает на то, что ты могла бы уделять побольше внимания простым бытовым мелочам.       - Я не пухлый!       - Кручёные брать научись! – рявкнул Поттер, сверля Майлза сердитым взглядом, вратарь же, приняв вызов, нахмурился и твёрдо встретил взгляд младшекурсника. Противостояние грозило затянуться, но Гермиона, уже достаточно выведенная из себя, явно не собиралась ждать.       - Каким мелочам?!       - Давай на потом спор отложим, хорошо? – извиняющимся тоном обратился Гарри к Майлзу, а затем, повернувшись к Гермионе, начал загибать пальцы. - Смотри, они чистят вещи, убирают комнаты, готовят пищу.       - Это бесчеловечно! Я…       - Они и не люди, Грейнджер, - Снейп стоял прямо за её спиной, ещё более мрачный и бледный, чем обычно, в голосе его, однако, не было ни угрозы, ни насмешки, только сильная, глубоко укоренившаяся усталость, - ступайте за свой стол. – Увидев, что его слова не произвели на девочку должного эффекта, он нахмурился и с нажимом повторил, чеканя слова: - Ступайте. За свой. Стол. Грейнджер.       Разом растеряв весь пыл, Гермиона потупилась и, подскочив, торопливо пошла прочь, исподтишка бросая взгляды на Гарри. Сам же парень, поднявшись на ноги, хрустнул суставами, после чего, похлопав по туго набитым карманам разгрузки, вопросительно вздёрнул брови, глядя на декана. Несколько секунд зельевар просто рассматривал Поттера, внимательно подмечая каждую деталь, а зачем, точно удостоверившись в чём-то, ссутулился и, развернувшись на пятках, глухо бросил через плечо:       - За мной, Поттер.       Не оглядываясь и не смотря по сторонам, Снейп пошёл мимо ряда перешёптывающихся и любопытно косящихся в его сторону студентов. Пройдя мимо взбешённо выпучивающей глаза Джеммы, Гарри мило улыбнулся и пожал плечами.       - И что мне вменяют в вину на этот раз? – поинтересовался Поттер, едва они успели покинуть Большой зал.       Поначалу Снейп не отреагировал вовсе, погрузившись в собственные мысли настолько глубоко, что словам подростка потребовалось около минуты, чтобы пробиться к его сознанию сквозь пелену неведомых пока что тревог и сомнений. Но в какой-то момент он всё-таки замедлил шаг и, не глядя в сторону бегущего трусцой подле него Поттера, скупо бросил:       - Покушение на убийство двух учеников.       Присвистнув, Гарри развернулся спиной вперёд и, бодро подкидывая вверх коленки, нарезал вокруг декана пару кругов, но тот, впрочем, отреагировал на его эволюции с истинным хладнокровием, сделав вид, что не заметил этого ребячества. Впрочем, в какой-то момент нервы зельевара не выдержали и, схватив Поттера за отворот мантии, он с явно видимым усилием притормозил его, вновь задвигая на место по левую сторону от себя. Хмыкнув, Гарри опять развернулся вокруг своей оси, лицом к движению.       - Я в вашу виновность не верю, Поттер, - неожиданно добавил зачем-то Снейп, - если вас это конечно интересует.       - Ооо… - поражённо протянул Гарри. Замерев на месте, он радостно похлопал себя по бокам и, рассмеявшись, прокричал в спину неуклонно удаляющемуся зельевару. - Это дорогого стоит!       - Это ни черта не будет стоить, если вы не предъявите доказательств, - раздражённо буркнул Снейп, сворачивая за угол.       Несколькими протяжными прыжками Гарри нагнал профессора и, вспрыгнув на последнюю ступеньку движущейся лестницы, пританцовывая стал подниматься наверх вслед за зельеваром. Мужчина, хоть и не сбавил шага, смотрел на ребячество второкурсника с абсолютно не скрываемой враждебностью, казалось - ещё секунда и он начнёт выделять яд порами кожи, но, по всей видимости, сегодня звёзды выстроились особым, благоприятным образом, поэтому такого исхода удалось избежать.       - Прекратите эти… Скачки, Поттер… - выдавил зельевар на середине второго пролёта. - Дело серьёзное, а вы ведёте себя, как… ребёнок!       - Я второкурсник, положение обязывает.       - У вас, по всей видимости, есть железное алиби, раз вы так спокойны.       - Может и есть, но какая разница, - Гарри легкомысленно закинул руки за голову, - ведь презумпция невиновности и у нас работает.       - Неужели? – оценив заинтересованное выражение лица Поттера, Снейп хмыкнул. - Вы явно многого не знаете о судебной системе магической Британии.       - Ну, я уверен, что она довольно снисходительна. Вас ведь не посадили.       Ещё несколько лестничных пролётов они прошли в молчании, Снейп, сосредоточенно глядя перед собой, то бледнел, то, сбиваясь с дыхания, покрывался красными пятнами, а Гарри, не переставая пританцовывать под одному ему слышный ритм, следовал за ним. В какой-то момент им пришлось остановиться: лестница, недавно отчалив от балкона на следующем этаже, всё ещё была в движении.       - Это удивительно, Поттер, - произнёс Снейп, выровняв дыхание и восстановив свой нормальный, желтовато-зелёный оттенок кожи, - но я, похоже, начинаю к вам привыкать. Вы как вирус, рано или поздно должен был выработаться иммунитет.       - Вы не выглядите напряжённым. Видимо меня всё-таки не посадят.       - Не делайте вид будто не знали, что директор этого не допустит.       - Я так понимаю, что у Дамблдора в кабинете сейчас сидит целая министерская комиссия? – Не дожидаясь, пока лестница окончательно причалит, Гарри шагнул вперёд, перепрыгивая исчезнувшую под его ногами ступеньку. – Небось, допрашивать хотят.       - Там вас ждут родители Нотта и Забини. И это их придётся убеждать в том, что травмы их детей не ваших рук дело.       - Тогда не будем заставлять этих достойных людей ждать, а не то они там совсем скиснут.       - Это не повод для шуток, Поттер. Вы ведь знаете, насколько сильно пострадали ваши одноклассники.       - Нет, понятия не имею, вы ведь мне ничего не сказали, - медленно произнёс парень, на лице его проступила до неприличия широкая ухмылка.       Остановившись посреди лестницы, Гарри пропустил вперёд ставшего вновь, как по мановению руки, мрачным и задумчивым Снейпа вперёд и, захохотав, последовал за ним. ***       - Я разберусь в этом сам.       - Прошу вас, проявите терпение.       Атмосфера в кабинете уже давно прошла точку кипения и напоминала сейчас вяло булькающую болотную жижу, чистые, незамутнённые эмоции и страсти ушли, оставив после себя лишь неприятный, затхлый душок. Дамблдор смежил веки и будто бы дремал, лишь лёгкими движениями головы обозначая внимание к мечущемуся по кабинету Северину Нотту. В кресле напротив него, изредка промакивая сухие глаза кружевным платком, сидела статная, смуглая женщина, её необычайная, экзотическая красота осталась неизменной с тех пор, как директор видел её в последний раз около пятнадцати лет назад, только сейчас глаза её запали, а взгляд ожесточился. Как только эти посетители примчались в его кабинет ранним утром, Дамблдор сразу же, как только они вышли из камина, предложил им вызвать авроров, но получил недвусмысленный отказ. И Забини, и Нотт сильно не любили вовлекать в свои дела служителей закона.       - Сколько нам ещё ждать? – снова не выдержал Северин – уже немолодой, сухой и желчный мужчина, трость с тяжёлым набалдашником в его руках отнюдь не была бутафорией, старший Нотт сильно хромал. – Когда уже приведут этого гадёныша?!       - Я уверен, что Северус уже скоро прибудет с мистером Поттером, - имя ученика директор произнёс с нажимом, а затем, выдержав паузу, пока Нотт не перестанет бормотать себе под нос проклятия, продолжил: - Вынужден ещё раз попросить вас относиться к произошедшему без предвзятости, разбирательство всё ещё не закончено, и многое предстоит выяснить.       - Вы очень последовательны в этих попытках выгородить своего любимчика.       Глядя на лицо Николь Забини невозможно было понять, что она чувствует. Её тонкие, точёные черты были маской – холодной и отстранённо высокомерной, хотя, даже несмотря на это, облик её невольно притягивал взгляд.       - Мисс Забини, я уже предлагал вам вызвать авроров, но вы отказались - Дамблдор полностью открыл глаза и светски улыбнулся. - Возможно, мне следует всё-таки связаться с ними?       - Никаких авроров! – практически прорычал Нотт. - Мы сами в состоянии разобраться в произошедшем!       - Я так и думал, – директор загадочно сверкнул глазами и, откинувшись на спинку кресла, вновь смежил веки.       Тиканье и пощёлкивание артефактов, особенно хорошо слышимое в такие вот напряжённые моменты, всегда позволяли Дамблдору успокоиться и отрешиться от творящегося вокруг, взглянуть на проблему под разными углами. Вот и сейчас, пользуясь этой небольшой передышкой, он извлекал из памяти известные ему факты и внимательно обдумывал их, стараясь подметить каждую мелочь, каждую странность или несоответствие. Ключ к загадке подобрать пока что не удавалось, но старик не оставлял попыток.       Блейз и Теодор были изуродованы без помощи магии, кто-то нечеловечески сильный сотворил это с ними голыми руками. Уже сам этот факт сильно сужал круг подозреваемых, не указывая, однако, на кого-то одного. Нападавший не оставил следов, он появился неожиданно, не потревожив никаких защитных систем замка, и точно так же исчез. Был ли это один из жителей замка или же некто снаружи? Оба варианта возможны. Память мальчиков, затуманенная ужасом, запечатлела лишь смутный, неясный образ, тёмный, угрожающий. И удивительно безликий, похожий одновременно на всех и ни на кого. А ещё они запомнили слово – «месть». На ум сразу приходил человек, имеющий причины желать им зла, только вот это была слишком очевидная догадка, слишком удобная, чтобы быть правдивой.       Директор окончательно погрузился в себя, прокручивая перед мысленным взором множество идей, застыл в подобии транса, вот только такое спокойствие - или даже расслабленность - в кабинете сохранял только он один. Внутреннее напряжение Николь, столь же прекрасной и холодной, как скульптура Афродиты, высеченная изо льда, невольно вырывалось наружу веком, подёргивающимся в такт с щёлкающим, словно метроном, артефактом. Северин же, зло глянув на умиротворённое лицо Дамблдора, подошёл к окну и, тяжело опершись на трость, поймал взглядом медленно ползущее за тучами светило, кривясь, как от сильной зубной боли.       Облака, тёмно-фиолетовые в центре, по краям сияли ярким, солнечно-жёлтым золотом. Медленно клубящиеся, разбросанные по всему небосклону жирными, неровными кляксами, они поглощали ослепительное сияние поднимающегося солнца, позволяя смотреть на обычно нестерпимо яркий диск невооружённым взглядом. Где-то внизу, вызывая мелкую, почти неощутимую дрожь, заскрипел камень, с шелестом и хрустом скрывающаяся за дверью винтовая лестница пошла вверх.       Нотт, несмотря на старое увечье, среагировал мгновенно, развернувшись на каблуках, он застыл в напряжённой позе, вытянувшись, словно охотничий пёс, почуявший добычу, а Николь, не снимая маски ледяного безразличия, лишь слегка повернула голову, показывая свой интерес. Дамблдор, открыв глаза, сел в кресле прямо и, опершись локтями о поверхность стола, сцепил пальцы в замок. Дверь резко распахнулась, словно от мощного пинка, и в кабинет ввалился широко улыбающийся Поттер.       - Утро доброе! – заявил он, доставая из кармана крупное красное яблоко и тут же с хрустом впиваясь в него зубами. - А что это все мрачные такие? Умер что ли кто-то?       - Мерлин всемогущий… - пробормотал Снейп, зажмурившись и с силой сдавливая пальцами переносицу. Он вошёл в кабинет следом за учеником и теперь, отойдя к камину, привычно сцепил руки за спиной, хмуро уставившись в пламя.       Пришедшие сегодня в эту комнату люди знали о Поттере многое: они знали, как он выглядит, были наслышаны от своих детей о том, что и как он делает, безусловно, до них доходили слухи о его непредсказуемом и вздорном нраве. У них совершенно точно было достаточно данных, чтобы подозревать его в произошедшем, но они, похоже, всё же оказались не готовы к встрече. Живой герой с присущей ему тактичностью вломился в их головы и безжалостно расколошматил все планы и заранее заготовленные построения, оставляя им жалкие, ни к чему не годные ошмётки.       - Северус, ты не мог бы… - Нотт начал говорить, но замолчал, поймав вопросительный взгляд Поттера. Попятившись, он присел на краешек подоконника и, запустив руку в карман, начал рефлекторным жестом стискивать часы на цепочке.       Так и не дождавшись, пока Северин закончит фразу, зельевар раздражённо дёрнул щекой и, не оборачиваясь, прогнусавил:       - Сегодня я уже достаточно общался с Поттером. Прошу не вовлекать меня в ваш разговор.       - Мальчик, - произнесла Николь, поднимаясь на ноги и подходя к Гарри вплотную, её движения, нарочито плавные и удивительно грациозные, привлекли взгляды всех, кто находился в комнате, и даже Снейп соизволил на секунду оторваться от созерцания камина, тут же, впрочем, вернувшись к этому сверхпродуктивному занятию, - ты ведь понимаешь, почему здесь оказался.       - Знакомая ситуация, - Гарри понятливо закивал, - вы, кстати, выглядите моложе своего возраста. И ходите красиво, чую, таким макаром половое созревание у меня на пару лет раньше начнётся.       - Следи за языком! - рявкнул рванувшийся было вперёд Нотт, но тут же был остановлен властным жестом Николь. Цепко смотря Гарри в глаза, она улыбнулась, показав идеальные, жемчужные зубы, не выдав и толики своего раздражения, даже когда парень обвёл её наглым оценивающим взглядом с ног до головы.       - Благодарю за комплимент, - проворковала она, гладя Поттера по щеке и не переставая улыбаться. Однако в глазах её не было ни теплоты, ни ласки. - Но ты не ответил на мой вопрос.       - Мисс, у вас конечно мягкие руки и вообще, мне очень приятно, но трогать вот это всё, - Гарри выпятил грудь и обвёл себя широким жестом, - вы сможете только после свадьбы.       Отстранившись от женщины, Гарри снял мантию и, перекинув её через сгиб локтя, энергичным, пружинистым шагом подошёл к столу директора, небрежно кивая застывшему соляным столбом Нотту. Мужчина, на лбу которого отчётливо пульсировала набухшая жилка, даже не шелохнулся. Смерив скептическим взглядом парня, который, остановившись перед Дамблдором, повёл плечами так, что его рубашка, натянувшись на спине, резко затрещала под напором бугрящихся мышц, Николь хищно прищурилась и, мягко ступая, последовала за ним.       - Директор, а это нормально, когда странные Леди домогаются до второкурсников в вашем кабинете?       - Не уверен, что всё было именно так, Гарри.       - Это частности.       - Тебя привели сюда, щенок, не для того, чтобы ты над нами издевался, - слегка подрагивающим голосом произнёс глядящий поверх головы Поттера Северин, - и тем более не для того, чтобы мы выслушивали твои глупые шутки.       - У меня и умные шутки есть. Например…       - Хватит, Гарри, пожалуйста, - откинувшись на спинку кресла, Дамблдор подвинул в сторону студента вазочку с лимонными дольками, - дело серьёзное, и, возможно, ты сможешь кое в чём нам помочь.       - Ладно, - схватив угощенье, Гарри уселся в свободное кресло, краешком глаза наблюдая за устроившейся по соседству женщиной, - но это довольно странно, не находите?       - Я согласна, это удивительно, что человека, очевидно виновного, вы принимаете как дорогого гостя.       - Все известные нам факты неоднозначны и, даже с определённой натяжкой, указывают на Гарри лишь косвенно, - Дамблдор укоризненно покачал головой и, сдвинув очки на кончик носа, посмотрел поверх них на Николь, - если вы заинтересованы в нахождении настоящего преступника, то я советую вам быть сдержанней.       - Мой сын при смерти! – впервые с начала разговора женщина вышла из себя, её грудь тяжело вздымалась под тонкой тканью парадной мантии, щёки покрылись густым румянцем, а пурпурные, будто вышедшие из-под кисти гениального художника, губы кривились. Она стала, наконец, похожа на живого человека, мать, изводящуюся от тревоги за ребёнка. – А этот… Сидит тут!       - Мисс Забини, - голос Гарри тоже разительно поменялся, в нём не осталось ни капли издёвки, пропала бравада и вульгарность. С людьми, собравшимися в комнате, глубоким, странно вибрирующим голосом будто бы говорил совершенно другой человек, и каждое его слово падало на них словно гранитная глыба, незыблемой и неподъёмной тяжестью придавливая к земле. – Я не причинял вреда вашему ребёнку. Он мне не интересен.       - Вот как… - нетвёрдым голосом произнесла Николь, стискивая подлокотники побелевшими от напряжения пальцами, её взгляд хаотично метался по комнате, перепрыгивая с одной вещи на другую, но так и не возвращаясь к Поттеру.       - Ну естественно, ведь все должны верить тебе на слово, – не отходя от окна, Нотт до хруста стиснул рукой трость. – Герой не может лгать.       - Ой, что вы, я постоянно этим занимаюсь, - вновь переключился на шутовской тон Гарри, запихивая в рот целую горсть мармеладок, - враньё – одно из моих любимых занятий.       Наконец не выдержав, Северин развернулся и, на каждом шагу высекая ударами металлического наконечника трости искры из пола, приблизился к зельевару, сверля его взглядом налившихся кровью глаз.       - С каких пор ты, Снейп, позволяешь своим студентам такое?! Долго он будет нас дразнить?       - До тех пор, пока вы будете пытаться с ним разговаривать.       Не отводя от старого знакомого глаз, Нотт несколько минут пытался прочитать что-то у него на лице, а затем, глубоко вздохнув, поправил тугой воротник. Набухшие на его шее и висках вены постепенно разгладились, а кожа приняла нормальный цвет, потеряв насыщенный пунцовый оттенок. Ещё пару раз вдохнув и выдохнув, мужчина обернулся к директору, а затем произнёс спокойным, тихим голосом:       - Я настаиваю на проверке.       - Вы хотите, чтобы Гарри принял сыворотку правды? – брови Дамблдора взлетели вверх. - Мне понятны ваши мотивы, но даже имей мы согласие мальчика, применение этого зелья будет незаконно.       - Я согласен на присутствие сотрудника отдела правопорядка.       - Что ж, в таком случае…       - Боюсь, это будет бесполезно, - проведя рукой по каминной полке, Снейп придирчиво оглядел пальцы и, стряхнув невидимые пылинки, продолжил: - Физиологически даже обезьяна ближе к человеку, чем Поттер. Я сильно сомневаюсь, что сыворотка будет иметь эффект.       - А я не против, - заявил Гарри, вальяжно развалившись в кресле, в руках он держал очередное яблоко, - интересно же. Не попробуешь – не узнаешь.       - Значит, легилименция, – отрывисто бросил Нотт, пропустив слова мальчика мимо ушей. – Северус, не мог бы ты…       - Ищи кого-нибудь другого, я туда не полезу.       - Это абсурд, – отчеканил Северин, нездоровый багрянец вновь начал выползать из-под его белоснежного воротника, - мальчишка не может быть окклюментом в таком возрасте.       - Это правда, - Дамблдор важно кивнул и, огладив бороду, движением руки остановил собравшегося что-то сказать Нотта, - но прибегнуть к этому всё равно будет крайне опрометчивым решением. И, опять же, не слишком законным…       - Провалитесь вы с этими вашими законами! – взревел сломавшийся наконец аристократ. Перехватив трость одной рукой словно дубинку, он резко выбросил другую в сторону и, ловко поймав вылетевшую из рукава палочку, отработанным жестом направил её на Поттера. Парень даже не дёрнулся, лишь повернул голову к Нотту и улыбнулся, в его глазах, влажно поблескивающих в сумраке плохо освещённого кабинета двумя крупными изумрудами, медленно ползали жирные чёрные точки. Мужчина застыл под этим взглядом, но лишь на мгновение, прежде, чем кто-либо успел среагировать, он выплел кончиком палочки сложный контур и выкрикнул заклинание: - Legilimens!       Плоская, как стол, равнина тянулась вдаль до самого горизонта. Где-то в десятках, а может быть сотнях миль отсюда, размытые поднимающимся от земли горячим маревом, маячили тёмные громадины гор, хотя, возможно, это была лишь игра воображения. Казалось, в этом мире жары и выжженных красок есть только сухая, жёлтая трава, приземистые, раскидистые деревья, словно приплюснутые бесконечным напором нестерпимо яркого солнца, да высокое, какое-то невыразительное небо. Даже воздух, горячий и сухой, за миллионы лет будто бы впитавший в себя вечный жар полудня, давил со всех сторон, не тревожимый ни единым ветерком.       Но, тем не менее, вопреки любым ожиданиям, это место полнилось жизнью. Со всех сторон - из высокой травы, деревьев, неба - неслись бесчисленные, удивительно непохожие друг на друга голоса птиц и насекомых. Где-то вдалеке нечто невидимое натужно и сипло ревело, ритмично и страшно, изредка раздавались резкие трубные аккорды. Все эти существа, невидимые для невнимательного наблюдателя, двигались, ходили, летали и ползали, и чем дольше ты смотрел, тем больше замечал. Сначала медленно плывущие между деревьев существа, огромные серые и морщинистые, затем птицы, гигантскими стаями взмывающие вверх, многочисленные звери поменьше: покрытые полосками, украшенные закрученными спиралью рогами, большие и маленькие, наконец, огромная, покрытая чёрными пятнами кошка, лежащая на низкой ветви и лениво поводящая из стороны в сторону кончиком роскошного хвоста.       Всё это поражало воображение. Но не своим многообразием, нет, это место буквально давило дикостью и безразличием. Человека ещё не было, а оно уже было таким, словно застывшим в янтаре, неизменной оставалась даже не форма, а его содержание, сам порядок вещей. История и прогресс были здесь пустыми словами, возможно, когда-нибудь разум придёт и сюда, но все его усилия изменить что-либо, перестроить под себя будут тщетны. Чтобы поменять естество этого места его придётся уничтожить, выжечь дотла, ведь всё, что здесь происходит и когда-либо будет происходить, подчинено одному желанию – выжить. Единственное право здесь – право сильного.       Посреди этого неукротимого потока жизни, привалившись спиной к давно упавшему, обуглившемуся стволу дерева, лежит человек с кожей чёрной как смоль. Из его груди торчит обломок копья, его тусклая, выгоревшая одежда пропиталась кровью, ненадолго обретя давно уже утерянные цвета. Человек принадлежит этому месту давно, с самого своего рождения, но лишь сейчас он по-настоящему стал его частью. Его плоть пожрут звери, его кости растащат птицы. С годами, сгорая в прокатывающихся по саванне пожарах, они обратятся пеплом и уйдут в землю, прорастут травой и деревьями. Но Нотт этого не знает.       Он заперт в этом медленно разлагающемся теле. Он не дышит, его сердце не бьётся, но всё равно, каждую мучительную минуту этого мёртвого существования он ощущает пронзивший его сердце кусок дерева, ползающих по лицу насекомых, жгущее кожу солнце. Заходясь внутренним криком, он остаётся в этой клетке, как пойманный зверь, чьи страх и ярость уходят в пустоту. Некому услышать его. Да никто и не смог бы.       Но внезапно всё изменилось: голоса животных замолкли, будто бы отрезанные от него невидимой стеной, воздух зазвенел, в нём появились крошечные кристаллики льда, искрящиеся под лучами солнца, чей свет, ставший холодным и невыразительным, контрастно подчёркивал каждую деталь. Прямо перед ним возник из ниоткуда мальчик, Нотт не видел его лица, но даже так можно было сказать, что тому не больше семи-восьми лет. Одет он был в видавшие виды шорты с десятком набитых чем-то карманов, старые и потрёпанные, вытянутую футболку да в слишком большие для него кожаные берцы. С его приходом паника в душе мужчины сошла на нет, даже появилось не то любопытство, не то радостное томление.       Подойдя к мужчине уверенным, неспешным шагом, паренёк остановился, очевидно, осматривая окрестности, было в его фигуре нечто неуловимо знакомое, крепкий и жилистый, он был похож на кого-то виденного совсем недавно, Нотт только никак не мог понять кого именно. Но стоило мальчику присесть перед ним на корточки и посмотреть ему в лицо, как мужчина вспомнил. Копна иссиня-чёрных волос и знаменитый шрам не оставляли большого количества вариантов. В тот момент, когда их взгляды встретились, Нотт понял, что проваливается куда-то, окружающий мир исчез, вокруг не осталось ничего, ни звуков, ни цветов. Его сознания коснулось нечто, чего он не понимал, одновременно мысль и реальность, абсолютно эфемерная, но в то же время вещественная, неимоверно важная. Раздирающая его разум.       Даже не успев толком понять, что произошло, Нотт попятился назад на подгибающихся ногах и, выронив трость, тяжело осел на пол, смотря прямо перед собой пустым, расфокусированным взглядом. Снейп оказался возле него быстрее всех, поймав мужчину до того, как тот успел удариться затылком об пол и, всмотревшись в его глаза, с облегчением вздохнул. Придерживая Нотта за плечи, Снейп поставил его на ноги и подвёл к камину, настойчиво подталкивая к высокой вазе с дымолётным порохом.       Слегка пошатываясь, Северин обвёл кабинет диким взглядом, затем заметил Поттера и, будто бы споткнувшись, накренился, но Снейп, внимательно следивший за старым знакомым, не дал ему потерять равновесия. Оттолкнув руку зельевара, Нотт несколько раз глубоко вздохнул, зачерпнул трясущейся рукой горсть пороха, а затем, почти беззвучно что-то прошептав, шагнул в камин.       - Косая аллея, - прохрипел он напоследок, исчезая во вспышке изумрудного пламени. В комнате повисла тишина, тут же, прочем, прерванная Дамблдором.       - Кхм, - прочистил горло старик, - полагаю, мистер Нотт обвинений выдвигать не будет. А вы, мисс?..       - В настоящий момент я считаю это излишним, - тихо проговорила Николь, безразлично изучая ногти на левой руке, - как вы и советовали, я дождусь окончания расследования.       - Замечательно! – Директор радостно хлопнул в ладоши и мягко улыбнулся. - Смею надеяться, что вы останетесь на чай? Мне как раз недавно подарили один очень редкий китайский сорт…       - С удовольствием, - изящно повернув голову, Николь сложила руки на коленях и перекинула одну ногу через другую, атласная ткань мантии скользнула в сторону, обнажая точёное, шелковистое бедро, - к тому же, я хотела уточнить у вас некоторые детали.       - Ну конечно же! – воскликнул Дамблдор, успевший уже встать и подойти к антикварному буфету, из которого под пристальным взглядом женщины доставал вычурный чайный сервиз с высокими фарфоровыми чашечками и тонкими, как лист бумаги, блюдцами. - Кстати говоря, ваша бывшая однокурсница работает в Мунго, не так ли? Мисс О’Салливан, если мне не изменяет память.       - Да, Делма, - Николь, повинуясь приглашающему жесту директора, перебралась за кофейный столик, - вы следите за судьбами всех выпускников?       На некоторое время впавший в ступор при виде ножки мисс Забини Снейп, наконец, пришёл в себя и, привычно сутулясь, выскочил из кабинета, выволакивая хитро ухмыляющегося Поттера за собой. Оставив за дверью самозабвенно предающихся светскому трёпу людей, он вскочил на лестницу и, обернувшись к ученику, одарил его тяжёлым, многообещающим взглядом исподлобья.       - Итак, Нотт на вас напал в присутствии трёх свидетелей. Вы ведь этого добивались?       - Очевидно.       - А вы не думали о последствиях? – Снейп был спокоен и сосредоточен. Когда лестница под его ногами дёрнулась, трогаясь вниз, он даже не покачнулся. - Вы понимаете, Поттер, что приобрели себе сегодня врага?       В ответ Гарри только пожал плечами. Не получив ответа, Снейп схватил парня за отворот мантии и, притянув его почти вплотную, громко зашипел:       - Для вас ведь всё просто, Поттер. Я допускаю, что вам лично Северин навредить не сможет, но вот тем, кто вам дорог, вашей семье…       На этот раз Гарри не отреагировал вовсе: смотря профессору в глаза, он тихо улыбался.       - Ах да, - отпустив мантию ученика, Снейп с нескрываемой брезгливостью отряхнул руку, - наверное тогда вы его убъёте, это ведь приемлемо для вас, не так ли?       - Это зависит от того, что он сделает.       - Я вас понял, - ответил зельевар, разворачиваясь и сходя с прекратившей движение лестницы, - с мисс Забини вы, по всей видимости, поступите схожим образом.       - Нет, что вы! Я не смогу навредить такой приятной леди.       - Эта леди, - Снейп явно выделил последнее слово невидимыми кавычками, - свела в могилу шестерых мужей, причём так, что подкопаться не удалось никому, и сказать, что никто не пытался, нельзя.       - Естественно, - Гарри поравнялся с профессором и, мурлыкая какую-то мелодию, выровнял шаг, - она ведь никого не убивала.       - Сомнительно.       - Поверьте, профессор, я могу видеть такие вещи.       - И каким же это образом? – хмыкнув, мужчина скептически посмотрел на Поттера. - Просветите меня.       - Я вывожу людей из себя…       - Очевидный факт, - едким тоном перебил ученика Снейп.       - Наружу вылезают их настоящие чувства, - продолжил Гарри терпеливым тоном, - и вместе с ними вылезает метка или несколько меток - зависит от того, сколько убитых на душе у каждого человека.       - Поттер… - закатив глаза, профессор скрестил руки за спиной. Весь его вид говорил об усталости и разочаровании, - я во многое готов поверить, ведь в вашем присутствии любой абсурд и нелепость внезапно приобретают смысл, хоть и весьма извращённый. Но вот эти россказни о метке не имеют под собой вообще ничего. Эта теория, да и другие, подобные ей, были развенчаны ещё в позапрошлом столетии. Расколотая душа…       - Профессор, душа - это не часть чайного сервиза, её нельзя разбить.       - В таком случае, ваша гипотеза, Поттер, кажется мне ещё более фантастичной.       - Я понимаю, вам трудно в это поверить, но обычно у людей есть совесть…       - О! И что же у меня на совести? Не зря же вы постоянно изводите меня своими выходками. Или, может, вы скажете, что я человек необычный и совести у меня нет?       - Макнейр, Эйвери, Селвин, - без запинки произнёс Гарри, Снейп, замерев на месте, уставился округлившимися глазами в одну точку. – Вы их убили. Хоть и не собственными руками. Но иногда, знаете ли, достаточно убить человека в своём сердце.       Сделав сначала один неуклюжий шаг, а затем другой, мужчина пошёл вперёд, внутри у него тяжело ворочалось что-то тёмное и неповоротливое, может страх, может злость, а может раскаяние. ***       Рон рвал и метал, потрясая кулаками, он словно тигр в клетке носился из стороны в сторону, изобличая, браня и щедро одаривая всех желающих истиной, приправленной капельками слюны и выдранными волосами. Продолжая монолог, с экспрессивностью которого могла поспорить лишь его же бессвязность, он переходил от одной кучки студентов к другой, упорно отвлекая их от таких действительно важных дел, как игра в плюй-камни, сплетни и жаркие споры о квиддиче. Впрочем, все его увещевания пропадали втуне. Никто не обращал на Уизли внимания, возможно именно поэтому его лицо алело в лучших традициях гриффиндорского герба, замечательно гармонируя с морковного цвета волосами.       Может дело было в том, что никому в такой замечательный тёплый денёк, несомненно один из последних в этом году, не были интересны его слова или же соглашаться с ним никто не спешил, потому что Гарри, о котором и шла речь, сидел тут же, а привлекать к себе его внимание не хотел никто. А возможно один из старшекурсников наложил на него заглушающее заклятье, так что единственным своим слушателем был сам Рон.       Уютный дворик, пользующийся популярностью у многих поколений учащихся, постепенно заполнялся студентами, некоторые из них садились на расставленные в мнимом беспорядке лавочки, другие, расстелив мантии наподобие покрывал, устраивались прямо на траве, подставляя лица тёплым солнечным лучам, кто-то, открыв книгу, погружался в чтение. Мельтешение Рона постепенно замедлялось, теперь он уже не напоминал ярко-оранжевый болид, рыскающий по запутанной траектории, скорее став похожим на уныло слоняющегося туда-сюда понурого попугая.       - Как вы можете играть с этим змеем? – устало махнув рукой, Рыжий приземлился на землю возле Джастина и Энтони, которым Поттер как раз раздавал карты. Понаблюдав некоторое время за тем, как слизеринец ловко тасует колоду, Рон неуверенно облизнулся и, нервно осмотревшись, протянул: - А можно мне тоже…       - Я не буду объяснять правила ещё раз.       - Ну и ладно!       - Рон, а ты знаешь на что мы будем играть? – насмешливо спросил Тони.       - На деньги? – будь у Рона хвост, он сейчас указывал бы в зенит, - а может в шахматы сыграем, как тебе идея, Тони?       - Я-таки не хочу играть в шахматы, особенно с тобой.       - Да ладно! Чего тебе стоит?       - Денег, – емко ответил Тони, украдкой проверяя доставшиеся ему карты.       - Ну и не надо! Не очень-то и хотелось, - поднявшись, Рон отряхнул штаны и гордо вздёрнул нос. - И вообще, на вашем месте я бы всё-таки не стал с ним играть, ещё чего выиграете, и он потом вас отмутузит, как Блейза с Ноттом.       - Скажи, Рон, а как ты относишься к профессору Снейпу? – спросил Гарри, вопросительно изогнув бровь, а затем, игнорируя жаркие заверения Рона в вечной ненависти, махнул рукой и продолжил: - Ладно-ладно, можешь не говорить, ты его обожаешь. Так вот, - отложив колоду в сторону, слизеринец прогнусавил знакомым голосом: - Вы, Уизли – идиот в суперпозиции.       - Чего? Какой позиции?       - Вы умудряетесь проявлять недюжинный ум в некоторых ситуациях, например, при сдаче экзаменов, к которым вы не готовились, или при игре в шахматы, оставаясь при этом клиническим имбецилом.       - Эй! Никакой я не имб… Не дурак я!       - Точно? Потому что ведёшь ты себя как умственно неполноценный. Набычившись и вновь покраснев, Рон рванулся вперёд, бестолково размахивая кулаками, но тут же оказался на земле, произошло это настолько быстро, что никто и сообразить ничего не успел, не то что сделать. Вот рыжий гриффиндорец несётся на обидчика, а вот он уже уткнулся носом в сочный газон, а Гарри осторожно, с какой-то даже нежностью, пеленает его по рукам и ногам невесть откуда взявшимися эластичными ремнями. Разговоры и смех вокруг стихли, внимание почти всех присутствующих сосредоточилось на второкурсниках. Вмешиваться, однако, никто не спешил.       - Итак, у нас имеется три варианта, - рассудительно втолковывал Гарри Рону, который от удивления стал похож на экзотическую обезьянку, преимущественно своими выпученными глазами и бессмысленностью издаваемых звуков, - первый – это действительно был я, в таком случае тебе лучше дружить со мной, иначе следующим с лестницы можешь упасть уже ты. Второй – это был не я, но кому-то очень хочется, чтобы на меня пали подозрения и, весьма предсказуемо, ты снова оказываешься в группе риска. И, наконец, третий вариант – я здесь не при чём, всё произошедшее случайность, а это значит, что ты сейчас нарвался на унижение совершенно напрасно.       - Развяжи меня!       - Сделай это сам. Тебе просто нужно немного напрячься, это медицинские жгуты. И, кстати, по поводу твоего тяжёлого идиотизма возражений нет?       - Ещё как есть! – Рон всё больше закипал, ужом ворочаясь по земле, он раз за разом пытался освободиться от пут, но хитро завязанные жгуты только тянулись, скользили и стягивали его всё сильнее. – Я тебя взгрею сейчас!       - Нет. Ты не сможешь. Ты слабый.       - Я не…       - Докажи. - Присев перед Роном на корточки, Гарри подёргал пальцем за самую длинную петлю. - Тебе самому-то не надоело в такие ситуации попадать?       Дёрнув за свободно болтающийся конец жгута, Поттер поднялся на ноги и, расправив плечи, принялся наблюдать за тем, как Уизли выпутывается из ослабевших пут. Наконец рыжий паренёк освободился и, перевернувшись на спину, стал понуро потирать покрасневшие запястья.       - Доволен, да? – пробурчал Рон, взгляды окружающих буквально давили на него, заставив украдкой стереть невольно выступившие слёзы.       - Ничуть. Знаешь, в чём твоя ошибка? Ты пытаешься казаться сильным, таковым не являясь, причём ты этим делом занимаешься со свойственным тебе дурным энтузиазмом и поэтому умудряешься в эту свою игру верить.       - Ну давай, ещё больше меня унизь перед всеми, – зло выплюнул Рон, теперь окружающие уже не пялились с таким откровенным интересом, напротив, они стыдливо отводили взгляды.       - Да не хочу я тебя унижать, Уизли! – Гарри широко улыбнулся и, наклонившись, рывком поднял гриффиндорца на ноги, - но ты же сам постоянно нарываешься. И ведь кроме чуши этой, ничего путного не делаешь, напрягаешься, только когда прижмёт, а ведь мог бы многого добиться.       - Да не могу я! – заорал Рон срываясь. - Я не такой, как ты или мои братья! Не выйдет у меня ничего!       - Можешь! – воскликнул в ответ Гарри с диким, заставляющим скрипеть зубами и закатывать глаза, пафосом, воздевая кулак в воздух. - Ты идёшь своим путём, сложным, тернистым, но от того ещё более прекрасным.       - Чего?       - Как удары молота, придающие слитку стали форму и крепость, так и удары судьбы - экзамены, утренние пробежки - делают тебя лучше, сильнее!       - Да?.. – сглотнув, неуверенно протянул Рон.       - Дорога, которая приведёт тебя к самой вершине, начинается здесь! Там, под лучами негаснущего солнца, где пируют сами Боги, будет греметь твоё имя!       Собравшиеся на дворике студенты тонули, барахтаясь в бескрайнем, густом океане пафоса, отовсюду раздавались шлепки ладоней, сияли чистым, розовым цветом отбитые лбы, но Рону не было до этого дела, заходясь в пароксизме восторга и чуть ли не пуская пену изо рта, он смотрел невидящим взглядом в яркое, безоблачное будущее.       - И я спрашиваю тебя, хочешь ли ты обрести силу?!       - Даа! – экстатично вопил Рыжий.       - Хочешь?! – ревел Гарри.       - Дааааа! – вторил ему Рон.       - Будешь ли ты идти по этому пути до конца?!       - Даа!.. – менее уверенно прокричал гриффиндорец, в его мечтательно затуманенных глазах начали появляться проблески разума.       - Но иногда у нас не хватает сил, чтобы идти предназначенным путём. Нам нужен кто-то, кто подтолкнёт нас, покажет нужное направление. Научит. Ты хочешь этого?       - Да…       - Значит я – твой учитель!       - Да?       - Да, – отрезал Гарри, доставая из-за пазухи официального вида пергамент, - дело осталось за малым. Заверь договор и начни своё восхождение!       - Что-то серой запахло… - страшным шёпотом протянул наблюдавший за сценкой Ли Джордан, однокурсник близнецов, которые, при появлении на сцене контракта, многозначительно переглянулись и, поднявшись со своих мест, подошли к брату.       - Заверить? Но у меня ни пера, ни чернил… - нервно косясь по сторонам и дёргая себя за воротник, Рон попятился назад, но уткнулся спиной в остановившихся позади него близнецов.       - Презренные вещи из мира сего лишь опорочили бы это таинство, - эффектным жестом Гарри достал из воздуха нож, сверкнувший в солнечных лучах призрачным лунным серпом, а затем протянул его Рону ручкой вперёд, - кровь скрепит наш договор.       Протянув вперёд ощутимо дрожащую руку, паренёк принял нож и, глядя прямо перед собой, застыл на месте. Прошла минута, затем другая, но он ничего так и не сделал, всеобщее молчание теперь прерывалось тихим шепотом и нетерпеливым покашливанием.       - Я не знаю…       - Сила и слава, или никчёмность и забвение. Твой выбор.       - Я бы подписал… - протянул из-за левого плеча Джордж.       - Дело-то, похоже, стоящее, – поддакнул ему Фред из-за правого.       Немного помявшись, Рон крепко зажмурился и, поднеся нож к большому пальцу левой руки, замер, не решаясь сделать последнее движение.       - Пст, Ронникинс, нужно не резать…       - А колоть. Иначе ты тут всё…       - Кровью зальёшь, – закончил Гарри за близнецов, после чего все трое разразились инфернальным хохотом. - Итак, что ты решил? – резко прервавшись, спросил слизеринец.       - Я-я, честно говоря, не знаю…       - Тьфу! – синхронно сплюнули близнецы, прерывая блеяние брата, их нахальные, рыжие моськи скривились от неподдельного разочарования, - а мы-то думали, что у тебя кишка не тонка.       - Что ж, дело твоё, - глубоко вздохнув, Гарри покачал головой и нарочито медленно принялся убирать пергамент обратно за пазуху, - очень жаль.       - Нет, погоди! – быстро выхватив договор из рук удивлённо вздёрнувшего брови Поттера, Рон бережно его разгладил и всмотрелся в строчки покрывающего страницу текста, - а что тут написано?       - Да не заморачивайся, шрифт мелкий, только зрение посадишь.       - И то правда.       Рыжий медленно выдохнул и, снова зажмурившись, поднёс палец к острию клинка, правда, с первого раза пустить себе кровь у него не вышло: едва уколов кожу, он тут же отдёргивал руку. Некоторое время все присутствующие наблюдали за этими манипуляциями, с переменным успехом сдерживая свои порывы подойти и помочь пустить Рону кровь, но, в конце концов, первым не выдержали близнецы. Отвесив Рону пару крепких затрещин, заставивших его присесть и схватиться за голову, они наклонились и, надсаживаясь, заорали ему прямо в уши:       - Да сделай уже что-нибудь, Ронникинс!       - Да ладно-ладно! Чего вы кричите… - промямлил Рон, шустро тыкая палец ножом и оставляя жирный красный отпечаток в самом низу листа.       С замогильным воем пергамент раздвоился и, шипя рассерженной змеёй, взвился вверх. Одна из копий вернулась к Рону, вторая же перенеслась Гарри в руки, а уже в следующее мгновение толпа шокированных школьников наблюдала за тем, как он, окутавшись клубами багрового дыма, растворяется в воздухе, оглашая окрестности замогильным хохотом. Рон, выронив исчезнувший у самой земли нож, развернулся и, сталкиваясь с другими учениками, опрометью бросился прочь, а вслед ему летел холодный, вибрирующий голос:       - Теперь ты мой, Уизли! Мой!       Рыжий окончательно скрылся из виду, пурпурная дымка рассеялась, школьники, настороженно перешёптываясь и поминутно оборачиваясь на то место, где ещё недавно стоял Поттер, расходились кто куда. Хотя вскоре всеобщее внимание было привлечено к подозрительно шуршащему и чертыхающемуся кусту. Сначала над тёмно-зелёной, плотной листвой появилась встрёпанная, чёрная шевелюра, затем знакомый всем лоб, украшенный шрамом в виде молнии, и только после этого вылезла оставшаяся часть слизеринца. Осмотревшись кругом цепким взглядом, он ненадолго погрузился обратно в куст, вскоре выползая из-под него через небольшую прореху в густой листве.       - Так, с этим разобрались, - произнёс он, методично вытряхивая из волос сухие палочки и прочий сор, - теперь можно и делами заняться.       Невозмутимо подойдя к Джастину с Тони, он упал на землю подле них и взял в руки колоду. Некоторое время они сидели молча, Гарри тасовал карты, а ребята внимательно следили за каждым его движением. Наконец, хитро щурясь, словно участник мексиканской дуэли, он вынул из чёлки последнюю веточку и, прикусив её на манер зубочистки, медленно выложил на траву перед собой три карты.       - Это что сейчас было? – слегка дав петуха, спросил Тони.       - Флоп. Я ведь уже объяснял, сейчас мы сделаем начальные ставки, потом будем торговаться, а после его вскроем.       - Речь не об этом, - уже своим привычным, мягким тоном продолжил Голдштейн, - ты что, купил душу Рона?       - Это невозможно, у рыжих ведь нет души.       - А если без шуток?       - Если без шуток, Тони, то ты сам купил бы душу Рона?       - Таки не знаю, а ты считаешь, что это хорошая сделка?       - Ммм… - Гарри выставил руки перед собой так, будто взвешивает что-то, и пожал плечами, а затем, подражая своеобразному говорку Голдштейна так точно, что расположившиеся рядом с ним близнецы зафыркали от смеха, произнёс: - Если бы я не успел, то вы бы уже неслись за ним так, шо догнали бы собственный инфаркт.       - Не надо делать мне смешно! Шо хорошего…       - Хватит! – Рубанув воздух ребром ладони, Джастин швырнул карты на землю рубашкой вверх и с экспрессией заправского театрала воскликнул: - Вы сейчас опять будете препираться до ночи, а я хочу играть!       - Ладно, - порывшись в кармане, Гарри бросил на лежащий между пуффендуйцами плоский камень сначала одну медную монетку, а затем вторую, - блайнд и бет.       - Колл, - Джастин выдохнул и добавил к банку пару монет, - наконец-то.       - Как говорит моя тётя, «у вас такие лица, будто вам ваши шекели жмут», - радостно потерев руки, Голдштейн выложил на камень три кната, - сейчас я-таки буду делать вам счастливые улыбки. Райз.       - Как говорит моя тётя, «век бы тебя не видела, ненормальный!» – Гарри кинул ещё одну монету и громко хрустнул пальцами, - но это никак не связано с покером. Колл.       - Ну а у меня нет тёти, - просто заявил Джастин, сбрасывая карты, - фолд.       Разговор продолжался, плавно перетекая от одной темы к другой, наполнявшие двор студенты постепенно теряли интерес к Гарри, продолжая заниматься своими делами, солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая шлёпающиеся на землю карты в багрово-золотые тона. Один из немногих свободных, спокойных вечеров начинался именно так, как и положено. ***       - Ещё я возьму Гермиону.       Странный шелест, свист рассекаемого воздуха, звук гулких ударов.       - Значит, я беру Блейза.       Ещё один удар, резкий хруст и короткое хмыканье, сопровождаемое смачным плевком, с тихим щёлканьем приземлившимся на пол.       - Блейза не дам, - Гарри слегка шепелявил, но голос его оставался весёлым и бодрым, - бери Крэбба или Гойла.       - Они кретины, Поттер, - ровным тоном ответил Драко, резким выдохом выгоняя весь воздух из лёгких, - и я рассчитывал хотя бы на три зуба.       - Держи карман шире, - важно протянул Гарри, а затем хрипло хэкнул. Раздался ещё один выдох, долгий и свистящий, - кстати, я рассчитывал на три ребра, Малфой.       - А сломал всего одно, ублюдок… - просипел гриффиндорец, мучительно втягивая в себя воздух, - может уже скажешь Грейнджер, чтобы вошла?       - Пусть учится стучать! – прокричал Гарри в сторону двери. - Ты можешь взять Забини, но только в паре с Буллстроуд, иначе не пойдёт.       - Хорошо, - Драко выровнял дыхание, в комнате снова зазвучали удары, хмыканье и смачные шлепки, - она всё ещё стоит за дверью.       - Неудивительно, - прошепелявил слизеринец и снова заорал, явно выделяя её имя, - возможно Гермионе также следует научиться улавливать намёки!       - Да поняла я, поняла…       Ворча о том, что мальчишки дураки и юмор у них дурацкий, Гермиона зашла в комнату, но тут же замерла на месте, округлившимися от удивления глазами уставясь на друзей. Гарри и Драко, неподвижно стояли внутри начерченного мелом на полу круга, довольно маленького, диаметром всего около трёх футов. Иногда оба парня, не сговариваясь, взрывались серией движений настолько быстрых, что они размывались, превращаясь в пару неопределённых, расплывчатых силуэтов. С каждым взмахом их рук по комнате пролетал порыв ветра, колеблющий пламя стоящих на столе свечей, а в ярких лучах магических огоньков на миг повисали россыпью мельчайших бриллиантов капельки пота.       А затем звучал тот самый удар, один из парней дёргался, и на стенах появлялось очередное рубиновое многоточие. Прервавшись, они несколько секунд тёрли появившиеся синяки и ссадины, довольно друг другу скалились, а затем, отрывисто перекинувшись парой ничего не значащих слов, повторяли всё заново. Каждый из них был щедро украшен более чем парой десятков стремительно затягивающихся царапин и гематом, самая большая из которых украшала рёбра Драко. Гарри же в свою очередь стал гордым обладателем распухших губ и дырявой улыбки, которую он радостно демонстрировал при каждом удобном случае.       - Вы чего?.. Хватит! – Подбежав к границе круга, Гермиона потянулась было к друзьям, но, вскрикнув, отпрянула, испуганно прижав руки к груди. Не обращая на неё никакого внимания, ребята крутились в очередном вихре, на этот раз, впрочем, завершившемся по-другому. Резкий выкрик, громкий хлопок, и вот уже Драко с огромной скоростью летит в стену, в последний миг изворачиваясь и, смягчая столкновение ногами, мягко спрыгивает на пол, поигрывая концами лопнувшего кожаного пояса.       - Отличный бросок, Поттер, - швырнув ставший бесполезным кусок кожи в угол, Драко смахнул со лба мокрую чёлку, его мерцающие тусклым, оранжевым светом глаза медленно затухали, возвращая себе цвет грубо отполированной стали, - ты, похоже, напугал свою подружку.       - Бестолочь ты, Малфой, - приблизившись к всхлипывающей девочке, Гарри осторожно отвёл в сторону упавшие ей на лицо волосы и, наклонившись, попытался поймать её взгляд, - ну ты чего?       Зажмурившись, Гермиона опустила голову и ещё сильнее прижала руки к груди, её слёзы, срываясь с ресниц, падали на пол, разбиваясь сотнями крошечных брызг. Потянувшись было вперёд, Гарри замер на мгновение, а затем перевёл взгляд на ладони девочки. Тяжело вздохнув, он притянул её к себе и, приобняв, погладил по голове.       - Мы тебя задели, да?       Ничего не говоря, Гермиона несколько раз кивнула, роняя на землю ещё несколько слезинок. Строго зыркнув на хмыкнувшего Малфоя, Гарри подвёл подругу к столу и, легко приподняв, усадил её на обтянутую зелёным сукном поверхность, а затем, выудив из валяющейся рядом разгрузки флакончик с широким горлом, снова попытался поймать взгляд девочки. Так и не преуспев, он коснулся пальцами её щеки, бережным движением стирая проложившие себе несколько дорожек по коже слёзы.       - Дай мне руку, пожалуйста. Не бойся.       Порывисто вздохнув, Гермиона всхлипнула и рваным, неуверенным движением протянула вперёд дрожащую руку, неестественно вывернутые пальцы уже опухли, постепенно синея.       - Ты мне веришь? – тихо спросил Гарри и, дождавшись кивка, продолжил: - Хорошо. Сейчас тебе будет очень больно, но потом всё пройдёт. Просто потерпи чуть-чуть, ладно?       - Ладно, - жалобно пискнула девочка.       - Молодец, ты и не заметишь… - начал Гарри и, не договаривая, резко рванул пальцы девочки, одним движением ставя суставы на место, а затем, когда она, не издав ни звука и широко распахнув глаза с расширившимися от боли зрачками, стала заваливаться вперёд, подхватил её, тут же пуская в ход мазь, - как всё закончится.       Густое, сильно смахивающее на мёд снадобье, сначала подёрнувшееся мелкой рябью, упруго задрожало и в мгновение ока с протяжным свистом втянулось под кожу девочки. Хрипло вздохнув, Гермиона закашлялась и, давясь слезами, выздоровевшей рукой вцепилась в рваную, пропитанную потом, а местами потемневшую от крови майку на груди Поттера. Тот же, тихо улыбаясь, сел рядом, глядя на приоткрытую дверь, через которую всего несколько секунд назад выскользнул Малфой.       - Дай сюда… - сквозь всхлипы попросила Гермиона и, потянувшись, взяла флакончик с мазью, тут же бережно, кончиком пальца начав обрабатывать многочисленные ранки и ссадины друга, - тебе, наверное, тоже больно…       - У меня не такая боль, как у других, - Гарри печально усмехнулся. Замерев, он позволил девочке нанести лекарство на распухшие от удара губы. - Да и затянется всё это минут через пятнадцать.       - А зуб? – Гермиона всё ещё хлюпала носом, но плакать перестала и даже начала робко улыбаться.       - Часа через три, - улыбка парня превратилась в задорный пиратский оскал. Потрогав кончиком языка отверстие на месте выбитого резца, он ещё сильнее оскалился и, оттянув щёку в сторону, продемонстрировал Гермионе вылезающий из десны моляр, - я как акула, раз в пару месяцев полностью меняю весь комплект.       Прикрыв рот ладошкой, девочка захихикала, и через несколько секунд уже оба подростка заливисто хохотали, хватаясь за животы и суча в воздухе ногами.       - А я… Я знаю, почему… Почему моему папе ты так не нравишься, - сумела выдавить Гермиона, давясь смехом.       - Ну да, дантисты меня не особо жалуют, - спрыгнув со стола, Гарри снял рубашку и, расстелив её на полу, принялся сосредоточенно размахивать над ней палочкой, накладывая одно заклинание за другим.       Расползшиеся швы медленно сходились, постепенно исчезали рваные дыры и свисающая с краёв бахрома, бледнели многочисленные пятна.       - О, а я читала про эти заклинания, они ведь не в школьной программе? – судя по тому, как Гермиона протараторила эти слова, она уже успела полностью восстановить душевное равновесие. - А куда делось зеркало? И о чём вы тут с Драко говорили?       - Нет. Убрали. О нашем пари.       - Что за пари?       - Пусть это останется сюрпризом, - поднявшись на ноги, Гарри накинул рубашку на плечи и принялся неторопливыми движениями застёгивать одну пуговицу за другой, светясь искренней, щербатой улыбкой. Не реагируя на посыпавшиеся как из ушата вопросы, Гарри галантно поклонился и, прихватив свои вещи, просто растворился в воздухе. Оставшись в одиночестве, Гермиона спрыгнула со стола, на месте которого ещё недавно стояло таинственное зеркало и, собрав в стопку черновики своих домашних заданий, упёрлась рассеянным взглядом в стену перед собой. Напольные часы, невесть где добытые Гарри, протопав своими массивными львиными лапами по полу, выбрались из любимого угла и, неуклюже повертевшись на месте, пробили восемь часов. Прижимая к груди смятые, покрытые кляксами и зачеркиваниями пергаменты, девочка невидящим взглядом смотрела вдаль, изредка утирая покрасневшие глаза, на губах её играла робкая, мечтательная улыбка.