Любимец Смерти

      Хогвартс, кабинет директора. 7 декабря 1992 года.       Друг Альбуса Фридрих фон Фокс был абсолютно полоумным старым маразматиком, по крайней мере, так Сириус думал до этой ночи. К утру этот достойный представитель немецкой аристократии поднялся на несколько пунктов по шкале Грюма, став абсолютно полоумным, параноидальным предусмотрительным старым маразматиком, что было значительным улучшением и с лихвой перекрывало все его прочие недостатки. Во всяком случае, в глазах того же Грюма, так это и было бы.       Когда Блэк впервые посетил дом фон Фокса, количество разбросанных кругом подушек-пердушек, местами буквально сплошняком устилающих пол и мебель, его потрясло. Ещё большее впечатление на него произвело то, что все они были невидимы, поэтому резкие, сочные звуки, по жизни сопровождающие любого почитателя пива, колбасок и бретцелей, стали и его спутниками на те пол часа, что он находился в доме немца. Причём сам старик, расхаживая по комнате и сетуя на то, что Сириус де недостаточно чистокровен, слишком патлат, да и вообще псина, не наступил ни на одну.       В тот раз узнать хоть что-то значимое у старца, разряженного в мантию хитрого покроя, с дутыми рукавами безумно яркого пурпурного цвета, кучей дыр по всей поверхности и десятком длинных золотых цепей, сплетающихся в орнамент из сердец, окружающих его инициалы на груди, так и не удалось. Старик просто добавил несколько незначительных деталей и, подтвердив то, что они и так уже знали, выставил Сириуса прочь, бормоча что-то о проклятых англосаксонских соглядатаях. Сам соглядатай при этом едва сдерживался, стараясь не наградить хозяина дома парочкой сочных эпитетов, ведь чтобы попасть сюда ему пришлось преодолеть пару десятков миль по пересечённой местности — старик надёжно перекрыл любые методы быстрого переноса, что как раз и вызвало тот самый запах псины.       Вторая встреча, которой Блэк противился как мог, проходила ничуть не лучше, и бывший аврор, отключившись от окружающей действительности, в которой Фридрих уже битый час травил байки о том, как они с Альбусом, ковбоем Джонни и его ручной макакой били фашистов в Зимбабве, вяло размышлял о том, как этот самый Альбус, в не столь давнем прошлом рассекавший по саваннам на ручном гиппопотаме, умудрился уговорить его на ещё один визит в Германию. Одним словом, вечер обещал быть запоминающимся, потому что сегодня резерв историй был столь же обширен, как и запас терпимости к грязному островному оборванцу. Впрочем, так было ровно до тех пор, пока из дальней части дома до них не донеслось задорное попукивание. После этого события понеслись вскачь.       Безумно захохотав, Фридрих подлетел в воздух и, обратившись пушечным ядром, улетел вверх, проломив перекрытия вместе с крышей. Сам Сириус, к слову, задержался в доме немногим дольше — неведомая сила схватила его и, швырнув в камин, выстрелила на огромную высоту, после чего он, пролетев по пологой дуге пару сотен ярдов, мягко приземлился на разлапистую ель, с треском падая с неё в обширный сугроб. День вышел насыщенным.       Ещё более насыщенным он стал после того, как загадочные гости в светло-серых балахонах нашли место его приземления и с впечатляющим упорством начали преследовать убегающего от них по ночному лесу человека. Возможно, дела пошли бы иначе, не выпади в этом году в Альпах так много снега, ведь чёрный пёс на его фоне был бы слишком лёгкой мишенью, перевоплощаться в которую было бы глупо, да что и говорить, даже Сириус, с его немаленьким ростом, местами увязал по пояс. Преследователям же было проще: они просто шли по его следам.       Именно поэтому сейчас он ползал на брюхе в тени выкорчеванных ветром вековых сосен. Почти любой современный человек, особенно живущий в городе, при упоминании леса воображает себе нечто, сильно напоминающее плохо ухоженный парк: покрытая травой или усыпанная листвой земля, ухоженные поляны, живописно падающие лучи солнца. На самом же деле лес без постоянного внимания людей всего за пару десятилетий превращается в непроходимую чащу. Одни деревья, погибая от времени, паразитов или болезней, падают, утягивая за собой другие и образуя со временем огромные, иногда тянущиеся на многие сотни футов завалы. Переплетения стволов и торчащих во все стороны веток образуют плотную, практически непреодолимую преграду, а тот, кто всё-таки оказывается достаточно упрям, чтобы залезть поглубже, в какой-то момент обнаруживает, что потерял направление и не знает, куда идти дальше.       Наткнувшись именно на такой завал, Сириус обратился псом и, оставляя клочья шерсти на торчащих кругом сучьях, пролез вглубь, подальше от пятёрки едва различимых в темноте фигур, уже успевших его нагнать и теперь раскидывающих во все стороны заклятья обнаружения. Напряжённо прислушиваясь и время от времени замирая, он продирался вглубь, ныряя из тени в тень, вжимаясь всем телом в промёрзшую землю и подволакивая конвульсивно подёргивающуюся, странно зудящую после попадания в неё проклятья ногу. Порой над головой его пролетали ярко светящиеся шары, гнилостно-зелёные сгустки заклятий и даже самые настоящие стальные дротики, но он всё равно продолжал упрямо лезть вперёд, пока, упав в объёмную дыру под корнями одного из деревьев, не замер, сдерживая колотящееся в груди сердце и настороженно поводя ушами.       — Ты же в курсе, что они знают, где ты?       — Я догадался, — услышав прямо возле себя голос Гарри, Сириус обратился в человека и, со сдавленным стоном выпрямив ногу, полулёг на заиндевевшую землю, — шёл бы ты отсюда, крестничек, оба ведь поляжем ни за х…хвост собачий.       — Ну-ну.       Пока они разговаривали, Сириус хотя бы видел едва заметный силуэт крестника, теперь же тот пропал, растворившись в ночном лесу, точно призрак. Уже спустя пару секунд неподалёку раздался громкий, тут же оборвавшийся крик, а сразу следом за ним ещё один. Цепляясь за вывороченные из земли корни, Блэк поднялся на ноги и, достав палочку, кое-как вскарабкался на ближайший ствол, не обращая внимания на обжигающий горло холодный воздух, содранную до крови кожу на руках и висящую мёртвым грузом ногу, а затем, хромая, поковылял к краю завала.       — Гарри! — хрипло прокричал он и, глотнув холодного воздуха, закашлялся, едва не теряя равновесие. — Гарри!       Ещё один вскрик. Заклятий становится меньше, но теперь они мощнее, деревья стонут и валятся, скошенные невидимыми лезвиями, словно трава, а земля дыбится, взлетая вверх разодранными в клочья, дымящимися фонтанами грязи. Сириус рычит и, рванувшись вперёд, на лету обращается в пса, со всей возможной скоростью, гигантскими прыжками, прорываясь к свободному пространству.       — Кое-кто.       Не слышно больше ни криков, ни взрывов. Ничего.       — По-крупному.       Из последних сил выскочив на небольшую полянку, Сириус видит, как Гарри, вывернув руку одного из преследователей, вяло пинает второго, ничком лежащего у его ног.       — Обосрался.       Мужчина пытается вывернуться, его рука трещит и с громким хрустом ломается.       — И это не я.       — Scheiße(1)!       — Ага, друг, именно так.       ***       Проверив последний узел, Гарри небрежно забросил дисциплинированно мычащего по-немецки мужчину в угол кладовки к его подельникам. Трое из них уже пришли в себя, ещё двое, глухо постанывая, только начинали отходить от попавших в них заклятий Сириуса. Двое остались в лесу, они оказались недостаточно умелы и везучи, чтобы пережить погоню за отставным аврором. Блэк не просто убегал, он оставлял за собой настоящее минное поле, огрызаясь отчаянно и ожесточённо.       — Ребята, я буду в соседней комнате, — лучезарно улыбнулся Гарри, — если вам что-то нужно, зовите, не стесняйтесь, — развернувшись, он уже почти исчез за дверью, но, остановившись в последний момент, произнёс всё тем же жизнерадостным тоном: — А если будете пакостить, я вернусь и отобью вам яйца.       — Я-я, ми есть понимать, — покладисто произнёс один из немцев, поспешно выплёвывая кляп, — auf wiedersehen, herr Potter(2).       — Да что там, скоро увидимся, — произнёс Гарри, закрывая дверь и отряхивая руки. — Славные ребята.       Сердито поджав губы, мадам Помфри скрестила руки на груди и повернулась к хрипло, с присвистом посмеивающемуся Сириусу, всем своим видом выражая недовольство тем фактом, что в её кладовке устроили склад социально опасных элементов. Но, поскольку помещения эти принадлежали ей лишь формально, то и мнение её интересовало окружающих ровно в той же степени, не выходя за рамки формальной вежливости и, формального же, интереса. В особенности это касалось директора, который, опять же формально, считаясь человеком понимающим, на деле всегда был себе на уме.       — Прекратите ёрзать, наконец, мистер Блэк! — рявкнула женщина, когда очередная её попытка стянуть с мужчины ботинок и разрезать штанину провалилась. — Или, может, мне вас обездвижить?       — Я не против, — отшутился Сириус, но возиться всё-таки перестал, — только всё это без толку, Поппи.       — Позволь мне об этом судить, — пропыхтела мадам Помфри, стягивая с мужчины увесистый сапог из драконьей кожи, — я всякого повидала.       — Валяй, — закинув руки за голову, Блэк безучастно уставился в потолок.       Его нога, начиная от середины голени и заканчивая кончиками пальцев, посерела и покрылась сетью мелких тёмных трещин. Время от времени одна из них мерцала и, словно живая, взбиралась вверх по ноге, а кожа вокруг неё начинала медленно выцветать. Несколько раз удивлённо моргнув, колдомедик поправила свой кипенно-белый чепчик и, взяв в руки палочку, принялась выводить над пациентом хитроумное кружево заклятья, мрачнея с каждой секундой.       — Что, не видала ты такого, а, Поппи? — раздражённо, зло даже спросил мужчина и, болезненно поморщившись, сел на кровати, спустив ноги на пол. — Извини. Тут просто уже… — замолчав ненадолго, он махнул рукой, — в общем, не сделать тут ничего.       — Что, прям совсем?       — Гарри, — Сириус крякнул и, почесав голову, впервые с того момента, как попал в больничное крыло, посмотрел на крестника, — эту гадость снять может только тот, кто наложил, и что-то мне кажется, что он в том лесу остался, деревом придавленный.       — Сейчас проверим, — невозмутимо кивнув, парень вернулся к кладовке и, открыв дверь, указал на сидящего точно напротив неё Сириуса, — господа, кому из вас известно это проклятье?       Успевшие разобраться по старшинству и ровным рядком устроившиеся у стенки немцы переглянулись, после чего тот из них, кто лежал ближе всего к двери, избавившись от кляпа, заговорил:       — Это Ганс. Любил применить, а потом предложить эээ… Kapitulieren.       — Я-я, — закивали остальные немцы, избавившиеся от кляпа так же, как и их коллега.       — И его тут нет.       — Nein. Он есть убит ёлка.       — Не похоже, чтобы вы переживали по этому поводу, — недоброжелательно проворчал Сириус, натягивая сапог.       — Никто не любить Ганс, он, как вы говорить эээ… Ричард?       — Ричард? — непонимающе повторила мадам Помфри, продолжая размахивать палочкой вокруг Блэка, словно заправский дирижёр, и уже пару раз едва не выбив ему глаз.       — Дик(3), — голос Поттера слегка дрогнул, но он всё-таки смог удержать лицо, — что ж, благодарю.       Отдав салют немцам, покладисто вставляющим кляпы обратно, Гарри закрыл дверь и, сложившись пополам, прикрыл рот рукой, беззвучно хохоча, Сириус, трясясь всем телом и краснея, ему вторил. И только лишь мадам Помфри, не прекращая колдовать, закатила глаза, мужской юмор оказался для неё солоноват.       — Ганс не любить бретцель, — просипел Гарри, заставляя крёстного упасть обратно на кровать и откровенно заржать в голос, — Ганс позорил Дойчлянд!       — Jawohl(4)! — раздался дружный крик из кладовки.       — Мерлин!.. — сквозь слёзы выдавил Сириус. — И где только находят таких остолопов?       — На бирже труда, не иначе, — отдышавшись, Гарри подошёл к кровати и, оттерев в сторону задумчиво грызущую ногти мадам Помфри, проникновенно заглянул в лицо крёстного: — Бродяга, а давай отрежем тебе ногу?       Опешив от резкой смены темы беседы, Блэк поперхнулся и выпучил глаза.       — Твоя решимость сделать меня калекой, конечно, похвальна, но… — прервавшись, Сириус отвёл взгляд и крякнул, собираясь с мыслями. Несколько минут он лежал, молча глядя в потолок, а затем, поднявшись, схватил крестника за плечо и крепко сжал руку, — послушай — это не яд и не гангрена. Проклятье нельзя просто отсечь.       Не издавая ни звука, Гарри отошёл в сторону и, сев на свободную койку, оперся локтями о колени, сцепив пальцы в замок перед лицом. Глаза его прятались в тени, и только по влажному блеску можно было понять, что они вообще открыты. Тяжело вздохнув, Сириус с трудом поднялся на ноги и, хромая, подошёл к крестнику. Мадам Помфри тихо кашлянула и, развернувшись, ушла в свой кабинет, оставляя двух человек наедине.       — Гарри, — проронил Сириус, обняв парня за плечи, но, так и не дождавшись ответа, замолк.       Некоторое время они оба просто сидели молча, слушая, как мадам Помфри звенит пузырьками и шуршит пергаментом, что-то недовольно бормоча себе под нос. Была уже поздняя ночь, и спящий замок следом за собой утащил в страну грёз живущих в нём людей, надёжно охраняя их спокойствие своими каменными стенами, не давая звукам, обретшим в темноте и тишине задремавшего мира небывалую ясность, проникать внутрь. И сейчас единственными, кто слушал их, была жалкая горстка полуночников, которым не давала спать не то необходимость, не то привычка.       — Когда я впервые тебя увидел, ты был таким крошечным, — затуманенным взглядом Сириус скользил по залу, не задерживаясь ни на чём, голос его был тихим и размеренным, — казалось, что ты можешь поместиться в ладонях. А ещё ты был слабым. Когда-то все мы были такими, — со стоном вытянув ногу вперёд, мужчина потрепал крестника по макушке, растрепав и без того непослушные смольные пряди, — а теперь ты очень сильный, настолько, что в это трудно поверить. Ты всё можешь прео…       — Будь добр, — грубо прервал его Гарри, резко поднимаясь на ноги. Глаза его в свете развешанных по стенам магических светильников сверкали холодным изумрудным огнём. — Не пытайся мне скармливать эту чушь. Ты что, вот так вот собираешься сдохнуть?       — Гарри, мы ничего не можем сделать, — так мягко, как только мог, проговорил Сириус, — в прошлую войну я потерял так двух бойцов. Я понимаю, что тебе больно, но попробуй…       — Смириться? — вновь оборвал мужчину Поттер. — Моей матери ты тоже это посоветуешь? Или, может, друзьям?       — Нет!       — Что, духу не хватит?       — Нет, Мордред тебя раздери! — заорал, наконец, Сириус, с трудом сглатывая застрявший в горле ком. — Я не хочу умирать, мне больно и страшно! Но мучать их, чтобы себе страдания облегчить, я не буду. А ты сильный, ты справишься, только злее станешь, просто рядом побудь.       — Не сдался, значит, да? — вкрадчиво спросил Гарри, наклоняя голову набок и разглядывая устало поникшего крёстного, точно гигантская хищная птица.       — Не в моих правилах, — выдохнул Сириус, распрямляясь и отбрасывая со лба спутанные, пропитавшиеся потом волосы. Лицо его было бледным, но удивительно спокойным и сосредоточенным.       — Значит, я отрежу тебе ногу, Бродяга, — с нажимом повторил Поттер, одной рукой хватая мужчину за грудки и легко, словно котёнка, перебрасывая на соседнюю койку, уже покрытую высыпавшимися из снятого сапога мелкими камушками, в которые постепенно превращалась плоть на его ноге, — потому что и я сдаваться не собираюсь.       Не успев среагировать, Сириус сначала напрягся было, но затем, расслабился, откидываясь на подушку. Про себя он только с удивлением отметил, что Гарри уже почти догнал его в росте, просто он настолько привык к нему, что не замечал этого.       — Чёрт с тобой, делай, что хочешь, — буркнул он, тяжело вздыхая, — только чего лишнего не отхвати.       — Не беспокойся, — нависая над ним, ухмыльнулся Поттер, — и верь мне. Этот нож, — Гарри кивнул, указывая на появившийся в его руке клинок, — режет всё.       Отступив назад, парень резко взмахнул ножом, сверкнувшим в лучах падающего из окна лунного света голубоватой молнией. Сириус с самого детства жил в мире колдовства и чудес, они всегда были для него обыденностью, простой и понятной, порой полезной, порой раздражающе сковывающей, опутывающей его сетью неведомых обычным людям ограничений. То, что он видел сейчас, не было чудом.       Оно было чем-то давно забытым, тем, чему место в древних, давно уже никому не нужных мифах, которые люди сложили о том, о чём мечтали раньше. О роге изобилия, избавившем бы их от голода, о несметных сокровищах королей былых времён, с которыми они никогда не знали бы нужды, об оружии, всегда бьющим в сердце, чтобы не ведать поражений. Или о клинке столь остром, что он способен рубить лунный свет.       Привстав на локтях, Сириус наблюдал за тем как столп света, отсечённый изогнутым, сияющим внутренним светом лезвием, медленно и величественно падал на пол, осыпаясь призрачным снопом стремительно гаснущих искр.       — Мадам Помфри, — Гарри спокойно посмотрел на выскочившую из своего кабинета женщину и, хрустнув шеей, шагнул к крёстному, — хорошо, что вы здесь, нужно будет остановить кровь.       Глубоко вдохнув, Сириус до боли стиснул челюсти и, вцепившись руками в одеяло так, что послышался треск рвущейся ткани, поднял ногу вверх.       ***       Стараясь не слишком громко стучать по полу старым, видевшим, наверное, ещё самих основателей, костылём, Сириус проковылял к дальней стене кабинета Дамблдора и, вцепившись руками в подлокотники кресла, медленно сел, с облегчением откидываясь на спинку. Правой ноги ниже колена у него больше не было. Как, впрочем, не было и особых сожалений по поводу её утраты. Да, он её очень любил, она была с ним давно, столько, сколько он себя помнил, служила ему верой и правдой. В отличие от всех тех особ, с которыми он время от времени сходился, его нога не требовала от него ничего, она не закатывала ему скандалов и не устраивала сцен, она просто была.       Но пришло время, и они расстались, просто потому, что эти отношения стали для Сириуса токсичны. Они убивали его. Буквально.       Наклонившись вперёд, Блэк оттянул в сторону бинт и с недоверием погладил чувствительную розовую кожицу, покрывающую культю. Усилиями мадам Помфри и безымянного зельевара, щедро снабдившего Гарри неведомыми снадобьями, там, где какой-то час назад зияла открытая рана, теперь был только шрам, свежее прибавление к обширной коллекции. Это было очень странно, но принять то, что ты будешь жить, было гораздо сложнее, чем смириться со смертью, и именно потому он так упорно искал любые признаки того, что лечение не сработало. Потому искал серые пятна и трещины, не находя ничего.       От дальнейшей рефлексии его отвлёк громкий, до зубовного скрежета знакомый хохот.       — В конце концов, канцлер перестал попадаться на мои уловки, — вещал старый немец, удобно устроившись в кресле напротив стола директора, — именно для этого я разработал новую модель.       Сегодня выбор цвета пал на розовый. Настолько яркий и вызывающий, что им, при некотором желании, приправленном щепоткой фантазии, можно было запытать до смерти парочку французских модников, а также научить Фенрира Сивого — штатного дальтоника Волдеморта — различать цвета. Абсолютно вся одежда немца, начиная с ботинок и заканчивая пышным воротником, была оттенка протёртого сквозь мелкое сито фламинго. Золота, впрочем, меньше не стало: с его левого плеча, держась на хлипкой петле и честном слове, свисала массивная, фунтов двадцати весом, цепь, неким мистическим образом ничуть не мешающая хлипкому старикашке.       — Ты уже рассказывал, Фридрих, — Дамблдор, как всегда, был сама благожелательность.       Директор ради встречи со старым другом тоже расстарался: его мантия цвета ночного неба была покрыта тускло мерцающими разводами рукавов галактик и пятнами туманностей, тут и там в мнимом беспорядке вспыхивали белыми точками звёзды, а самая яркая из них светила ровным белым светом с самого кончика его длинного, завивающегося странной спиралью колпака.       — Невидимую модель с отложенным спуском.       — И это мне тоже известно, друг мой.       — Вот эту модель, — будто не слыша реплик старого товарища, токовал немец, — уверен, она станет хитом!       Скрипнув зубами, Сириус прикрыл глаза, медленно выдыхая через нос. Прямо под ним незримая и неощутимая подушка-пердушка коварно выпустила свой заряд, реализовав таким образом себя, выполнив своё предназначение. Фигурально выражаясь — испустила дух, исполняя свой долг.       — Ааа… Schweinehund(5)! — радостно прокричал Фридрих, оборачиваясь на звук и подслеповато сощуриваясь. — Тебя пускают даже сюда?       Закатив глаза, Сириус оскалился, стиснул зубы и принялся тихо считать до десяти. В тёмном углу на противоположной стороне кабинета кто-то сдавленно хрюкнул.       — Donnerwetter(6)! — рявкнул немец, вскакивая с места, разогнавшаяся цепь обвилась вокруг его шеи громоздким ожерельем и жизнеутверждающе звякнула. Встав в нарочито героическую позу, словно генерал с картины века этак восемнадцатого, он засветил на кончике палочки небольшой шарик люмоса и, скорчив страшную рожу, засунул в глаз монокль. — Кто эта юная фройляйн, Альбус?       Теперь пришло время хрюкать уже Сириусу.       Фройляйн в лице не слишком юного и совсем не женственного Северуса Снейпа, прикрывая глаза рукой от яркого света и держа спину болезненно прямо, выступила вперёд, явно готовясь высказать немцу всё, что она о нём думает. Только вот Дамблдор, как обычно, успел вставить свою реплику первым.       — Это мистер Снейп, наш профессор зельеварения и декан факультета Слизерин.       — Я не сразу заметил вас, юная леди, примите мои извинения, — Фридрих резко наклонил голову и щёлкнул каблуками, после чего, обернувшись к директору, поднёс ладонь ко рту, будто бы отгораживаясь от «фройляйн», и, хохотнув, заорал, хитро подмигивая: — Феноменально уродливая особа, Альбус, клянусь Богом, она выглядит точь-в-точь, как моя первая жена в её лучшие годы.       Пока Сириус, прикрывая лицо руками, беззвучно хохотал, сползая в кресле всё ниже и ниже, полностью опешивший Снейп, удивлённо хлопая глазами, отступил было обратно в тень, но, смерив Блэка убийственным взглядом, прочистил горло и всё-таки вышел на свет. Подойдя к немцу, он сцепил руки за спиной и, болезненно выпрямившись, процедил сквозь крепко сжатые зубы:       — Извинитесь, немедленно.       — Прошу прощения? — Снова обернувшись к зельевару, Фридрих ещё сильнее сощурился, вытаскивая монокль и напяливая на нос пенсне, при этом его лицо, покрытое глубокими морщинами, стало похоже на чрезвычайно удивлённую курагу. — А вы кто?       — Понятно, — произнёс Снейп ледяным тоном и, печатая шаг, отступил обратно в тень.       — Какое странное имя…       — Фридрих, будь серьёзнее, ты в кругу друзей.       — Быть серьёзнее? — Приблизившись к столу, немец опёрся на него обеими руками и, подавшись вперёд, впился в Дамблдора ясным, пронзительным взглядом. Образ старого маразматика слетел с него, словно шелуха, он даже будто бы стал выше. — Альбус, я тут вижу двоих: меченого и родственничка меченых, это они мои друзья?       — Сириус потерял ногу только потому, что ты хотел найти среди своих людей предателя, — откинувшись на спинку кресла, директор положил одну руку на подлокотник, а другой подпер голову, — а Северус заслужил моё доверие в прошлую войну.       — И как же это связано со мной, а, Альбус? Что это должно изменить в моём к ним отношении?       Не меняя позы, Дамблдор выгнул брови и, разглядывая старого друга поверх упавших на кончик носа очков, слегка наклонил голову, его странный, спиралевидный колпак плавно покачнулся. Фридрих же, опустившись в кресло, сцепил пальцы перед лицом и согнулся, молча изучая собеседника. Несколько минут в кабинете висела мёртвая тишина. Повинуясь жесту Дамблдора, даже вечно пощёлкивающие с полок артефакты затихли, оставив людей наедине с завыванием ветра, упорно вгрызающегося в каменные стены башни.       — Ладно! — неожиданно бодро воскликнул Фридрих, потирая ладоши и тоже откидываясь на спинку кресла. — Тогда к делу. Ты говорил, что у вас есть образец зелья?       — Может быть, вы для начала расскажете, почему я у вас там играл роль подсадной утки? — изредка срываясь на гортанный рык, спросил Сириус, сжимая кулаки так, что побелели костяшки пальцев.       — Мальчик, потребуй благополучие моей страны отхватить тебе не одну ногу, а обе, я бы сделал это без колебаний. Я бы и голову тебе отпилил, будь это необходимо.       — Вы могли хотя бы предупредить меня…       — И поставить под удар всю операцию? — Старик сердито фыркнул. Белые, как лунь, волосы на его голове, обрамляющие блестящую лысину, негодующе встопорщились. — Я вообще не понимаю, почему должен всё это тебе объяснять, ты сам, судя по тому, что я знаю, поступал так же. У нас работа такая, иногда мы рискуем людьми.       — Хорошо, — медленно выдохнув, Сириус разжал руки и прикрыл глаза, — ладно.       — А теперь ты, wichser(7), — резко обернувшись к отстранённо разглядывающему ногти Снейпу, Фридрих ткнул в его сторону пальцем кривым, не раз сломанным пальцем, — заставь меня заподозрить тебя хоть в чём-то, и единственное, что ты сможешь после этого вспомнить, — это как пускать слюни и ходить под себя.       Снейп на эту тираду отвечать не стал, вместо этого он молча посмотрел на Дамблдора, выгнув бровь в немом вопросе. Сириус же, успокоившись настолько, насколько мог, выдавал своё раздражение только лишь постукиванием указательного пальца по подлокотнику, удивлённым он, впрочем, не выглядел вовсе. Действительно, то, что близкий друг директора, человека отнюдь не простого, окажется личностью, скрывающей свой настоящий облик за маской шута, сюрпризом не было.       — Здорово, а меня вы как мотивировать будете?       С потолка, зацепившись мысками ботинок за стропила, вниз головой свисал Гарри, с любопытством глядя на Фридриха. Тем временем, пока старик, подняв голову, с хрустом тёр заросший грязно-серой щетиной подбородок, теребил золотую цепь и задумчиво шевелил губами, явно что-то прикидывая, парень соскользнул вниз, перекувырнулся в воздухе и, не меняя позы, приземлился, пол под его весом гулко ухнул. С места при этом никто не двинулся, и только старый немец, сощурившись, кивнул своим мыслям.       — Ужасная поза, — признался Гарри, потирая шею, — ума не приложу, как вы умудряетесь так спать, профессор.       — Словно младенец, Поттер. Как давно вы подслушиваете?       — Примерно с того момента, как фрау Мюллер начала пускать нашему уважаемому континентальному гостю отравляющий газ в квартиру через трубочку в стене, — ответив на безмерно усталый взгляд Снейпа оптимистичным кивком, слизеринец отошёл чуть в сторону и присел на краешек директорского стола. — Невероятно увлекательная история, вам следовало отправить её в какой-нибудь журнал, герр Фокс, уверен, любой редактор из кожи вон вылез бы ради возможности опубликовать такое.       — Это всё ещё секретная информация, — нехотя проворчал Фридрих, удобнее устраиваясь в кресле, — фрау Мюллер служила в абвере(8), они тогда очень любили травить кого ни попадя, особенно на конспиративных квартирах.       — Ему вы, конечно же, ничего не скажете? — На этот раз список людей, которые не удивились, возглавил Снейп. — Хотя, Поттер, вас бессмысленно превращать в идиота — это было бы пустой тратой времени.       — Гарри здесь по просьбе Фридриха, — мягко произнёс Дамблдор, снимая очки и принимаясь протирать их рукавом мантии, при этом карликовая туманность, расположенная чуть ниже локтя, величественно отплыла в сторону, таинственно мерцая нежно-фиалковым светом, — тем более нам понадобится его нюх, — посмотрев на зельевара, он весело улыбнулся. — У нас с тобой, Северус, носы, конечно, выдающиеся во всех смыслах, но, к великому сожалению, эстетика никак не влияет на их функциональность.       — Кстати говоря, хотелось бы затронуть одну тему, — засунув руку за пазуху, Фридрих вынул оттуда изящный, украшенный золотым теснением и вычурным растительным орнаментом конверт, — за ваши выдающиеся успехи на поприще нашего общего хобби, мистер Поттер, вы официально приглашены в наш закрытый клуб. Внутри конверта верительная грамота и рекомендации, мы с Альбусом посчитали, что вы более чем достойны этой чести.       — Я польщён, — произнёс Гарри, с уважительным поклоном принимая конверт, — для меня это не просто увлечение.       — Иначе и быть не может, — пошарив в карманах, Фридрих достал старенькую трубку и принялся отработанными до автоматизма движениями её набивать. Его тонкие, закрученные весёлыми спиральками усы топорщились от предвкушения. — Я очень редко курю, но сегодня определённо имеется стоящий повод.       — Признаться, я не ждал приглашения так скоро.       Синхронно переглянувшись, Сириус и Снейп обернулись к Дамблдору, но тот вовсе не торопился прояснять происходящее.       — Вас взяли на карандаш уже некоторое время назад, вы выдающийся юноша, так что, полагаю, ещё пара лет, и вы бы вошли в наш круг, — Фридрих откинулся на спинку кресла и развёл руки в стороны. — В таком случае, звание самого юного члена вам не грозило, — прежде, чем продолжить, немец кивнул Альбусу, на что тот ответил ему лёгким наклоном головы, — но ваше выступление в Европарламенте, моё почтение!       Гарри улыбнулся и снова поклонился, Снейп при этом с силой надавил кончиками пальцев на глаза, непрерывно шепча: «Ну почему он? Почему вечно он?». В его словах сквозила какая-то детская обида, будто бы то, что Поттера пригласили в кружок, о котором Северус даже и не подозревал до этого дня, очень сильно его обидело, стало для него символом вселенской несправедливости. Удары судьбы, впрочем, прекращаться не собирались.       — Когда все депутаты синхронно рухнули, я чуть живот не надорвал, — на Северуса было страшно смотреть, — закрытая сессия, это минус, камер нет, но, — Северус скалил зубы и драл у себя на голове волосы, — связанные шнурки — классика и ведь никакой магии.       — Ты что сделал, Поттер?! — рычал Снейп, громко стучась головой об стену.       — В общем, мы рады вас приветствовать в особом отделе МКМ.       Снейп уже даже не рычал, он сипел и бился в конвульсиях, пускал пену, страшно закатывал глаза, да и вообще, в целом, вёл себя не слишком прилично.       — Сначала я отнёсся к вашей кандидатуре скептично, — Фридрих утрамбовал табак и, прикурив от огонька, вспыхнувшего на кончике большого пальца, выпустил клуб сизого дыма, — но как только увидел эту акцию, понял, что такие люди, как вы, нам нужны, — встав с кресла, он подошёл к Гарри и, приобняв его за плечи, указал трубкой в безбрежные дали расстилающихся перед ним перспектив. — Альбус, эта старая песочница, уже давно правит бал, я признаю, он хорош в психологических играх, но вот все те, кто пытается его копировать — полные профаны. В то же время мы с Вами, мистер Поттер — силовики, наше мастерство — несомненно, используемые нами методы — просты и прямолинейны, но от того ещё более прелестны. Пока мы стоим в строю, звучание подушек-пердушек никогда не затихнет в этом мире. Плохо только одно — нас становится всё меньше. Признаться, я боялся, что так и не найду преемника среди всех этих посредственностей…       — Он опять включил идиота? — спросил Сириус у Дамблдора, не понижая голоса.       — Боюсь, что нет, друг мой. Видишь ли, мы с Фридрихом действительно состоим в одной прелюбопытнейшей организации, состоящей из магов со… скажем так… своеобразным чувством юмора.       Снейп издал последний жалобный писк и затих. Тело его не пострадало, но вот дух был раздавлен, как попавшая под паровой каток первокурсница, не то чтобы та обладала некими особыми качествами в этом деле, просто, как и в случае с девочкой младшего школьного возраста, смотреть на него было особенно жалко. Так что сейчас, вернувшись в свой тёмный угол и застыв, словно марионетка с обрезанными нитями, он скользил пустым взглядом по стене, молча смиряясь с той реальностью, в которой ему приходится жить, с реальностью, в которой Поттер, убегая от скуки, слёту влетел в высшее общество, пусть и в самую странную его часть.       — Шутники в МКМ… — Сириус задумчиво потёр подбородок, — а почему я о нём не знаю?       — Потому что ты бездарен, — быстро произнёс Дамблдор, хлопая рукой по столу и оборачиваясь к разглядывающим Снейпа и что-то тихо обсуждающим Поттеру и Фоксу, — пора начинать, друзья мои, время дорого. Северус… Северус?       — Кажется, мы его сломали.       — Да, wichser определённо не функционирует так, как следует.       Поднявшись, директор подошёл к зельевару и, ободряюще похлопав его по плечу, начал едва слышно что-то говорить, хотя даже с его талантом в забалтывании, растормошить Снейпа оказалось непросто. Наконец, спустя несколько минут, впавший в ступор мужчина начал хоть как-то реагировать на его слова, а затем и отвечать.       — Нет, не думаю.       Дамблдор увещевает, шевелит бородой и качает головой.       — Потому что это лишено смысла.       Дамблдор мягко улыбается и оглаживает усы, становясь похожим на немного разочарованного поведением внука дедушку.       — Я ведь не могу уволиться, не так ли?       — Это было бы очень плохим решением, Северус. Для всех нас.       Глубоко вздохнув, Снейп поправил волосы и, прикрыв на мгновение глаза, подошёл к столу директора, на ходу вытаскивая из рукава крошечный флакончик с переливающейся внутри дымчатой жидкостью. Подняв его на уровень глаз, он взболтал её, после чего, потянув носом воздух, скривился.       — Это всё, что удалось сохранить, большую часть пришлось пустить на тесты, но зато у меня есть некоторые результаты.       — А ну дай сюда! — выхватив флакон из рук зельевара, Фридрих гневно фыркнул и, выдрав пробку, уронил на палец крупную, маслянистую каплю, тут же ставшую прозрачной, словно родниковая вода. — Уже начинает портиться.       Понюхав зелье, он неразборчиво что-то проворчал и профессиональным движением втёр его в дёсны, после чего, скривившись, чмокнул губами.       — Ингредиенты паршивые, собраны самостоятельно, — уверенно произнёс он, доставая затейливо расшитый платок и протирая им руку, — судя по всему, ваш arschloch(9) искал их здесь и варил эту отраву сам.       — Мы догадались, — закатив глаза, Снейп спрятал руки под мантией и отошёл к окну, — как я уже говорил, тесты дали результат, вопрос только в том, где они были куплены…       — Ты не понял, wichser, он собирал их прямо здесь, скорее всего, в этом же лесу, — Фридрих неопределённо ткнул пальцем куда-то в сторону, — и здесь же варил, не на вашем грязном острове вообще, а в этой самой школе, теперь стало ясно? И вынь руки из-под мантии, мне противно думать о том, что ты там ими делаешь.       — Там нет ни нужных растений, ни животных, он просто…       — Рецептов несколько, wiсhser. Тот, о котором знаешь ты, просто даёт человеку, его пьющему, наибольшие шансы выжить. Если некто, промышляющий у вас в школе, каждый раз вливал в себя эту бурду, то он должен быть счастлив, что всё ещё дышит, — одёрнув костюм, он вновь засунул на место давно уже выпавший монокль, со стуком прикусил трубку, становясь при этом похож на высушенную смокву и, щёлкнув каблуками, отошёл к камину, быстро черкая что-то на не пойми откуда взявшемся обрывке пергамента огрызком карандаша, — а теперь, Альбус, позволь мне представить тебе мою новую жену, смею надеяться, что ты сдержишь обещание и обеспечишь ей безопасность, пока я гоняюсь за своим заместителем-предателем.       — Конечно, Фридрих.       — Wunderbar(10)! — На этот раз немец щёлкнул каблуками столь энергично, что даже высек набойками парочку искр. Порывшись в своих, судя по всему, бездонных карманах, он выудил из их таинственных глубин пригоршню серого порошка и швырнул его в камин, едва заметно прошептав что-то одними губами, а затем засовывая голову прямо в огонь. Пару минут был виден лишь его костлявый зад, своим выразительным вилянием чем-то неуловимо напоминающий таковой у престарелого мандрила(11), а затем, скрывшись в снопе искр, исчез и он, появляясь несколько секунд спустя в компании чьей-то абсолютно выдающейся кормы. — Прошу любить и жаловать, — пропыхтел старикашка, втаскивая в кабинет вслед за собой негритянку нечеловеческих размеров, немыслимых по меркам всех тех, кому не довелось появиться на свет небесным телом вроде Луны. Даже лицо её было настолько раздутым, что понять хотя бы то, куда она смотрит, было затруднительно, а одета она была во что-то, что, как подозревал Сириус, некогда служило парусом на каком-нибудь бриге, — Эфуа.       — Будьте здоровы.       — Я не чихал.       — Я знаю, — произнёс Гарри, разглядывая женщину с восторгом ребёнка, впервые в жизни увидевшего слона, — просто видит Бог, вам понадобится очень крепкое здоровье, чтобы заработать ей на пропитание.       Эфуа разворачивалась плавно, словно океанический лайнер, и её огромные бока, нехотя повинуясь жестокой даме по имени Логика, следовали за ней, вопреки отчаянному сопротивлению их подруги Инерции. Повернув к Фридриху маленькую, увенчанную пучком коричневых, густых, как губка, волос, она тряхнула щеками, размером не уступающими среднего размера грейпфрутам, издавая при этом серию щёлкающих звуков. Сухопарый старик, откровенно теряющийся на фоне своей жёнушки, гордо встопорщил клиновидную бородку и с размаху шлёпнул свою благоверную по самой мягкой части её обширной топографии, вызывая целый каскад волн, продолжавших перекатываться туда-сюда ещё добрую минуту.       — Не переживай, малыш, он слишком молод и ничего не понимает в красотках.       — Но зачем? — удивлённо спросил Сириус, наблюдая за тем, как Эфуа плывёт по комнате, со странной грацией обходя все те предметы, которые, казалось бы, должны были быть сметены её неумолимо движущейся массой.       — Это любовь! — вспыхнул Фридрих, ударяя кулаком по ладони. — Любви не нужны причины!       — Но вы же…       — Что?! Разных рас?! Никто не смеет запрещать мне делать расово неполноценных детей, ты, грязнокровное отродье!       Опешив от такого напора, а ещё от того, что в его немного забрызганное слюной лицо едва не упирался крючковатый нос взбешённо орущего немца, Сириус отшатнулся и, округлив глаза, достал платок.       — Я хотел сказать, что вы гораздо старше.       — А, это, — Фридрих успокаивался так же быстро, как и выходил из себя, — для истинной любви — возраст не помеха.       — Он серьёзен, или опять прикидывается идиотом? — вполголоса спросил Снейп у Дамблдора.       — Фридрих всегда был влюбчив, — мягко улыбнувшись, Дамблдор рассеянно взмахнул рукой, разгоняя всё ещё вьющийся в воздухе табачный дым, — это одна из его излюбленных тем.       — То есть это всё очередная шутка?       — Нет, если бы, — директор сцепил пальцы в замок и откинулся на спинку кресла, — у него тридцать семь детей от одиннадцати браков.       — Видите, профессор, вот как должен вести себя настоящий самец, — незаметно подобравшись к зельевару, Гарри ткнул его локтем под рёбра, преувеличенно весело подмигивая. — Если начнёте плодить детишек прямо сейчас, то, возможно, годам к восьмидесяти сможете к нему приблизиться. Правда, с Николь вам не следует рассчитывать больше чем на трёх-четырёх…       — Поттер, перестаньте нести чушь, — Снейп упёрся рукой в щёку подошедшему к нему вплотную студенту и брезгливо отодвинул в сторону, — раньше ваши оскорбления хотя бы были умны, вы действительно старались меня ранить. А теперь это просто болтовня, весьма раздражающая, но при этом абсолютно безобидная, в чём дело? Вы что, пытаетесь показать таким образом, насколько я вам безразличен?       — Нет, что вы. Я мог бы, конечно, рассказать вам о том, что моя мать удивительно похожа на вашу, — видя непонимание во взгляде зельевара, Поттер продолжил, не мигая смотря прямо ему в глаза: — Ваш отец алкоголик вас избивал, унижал, как и мой отец-хулиган, и обе они не делали ничего, чтобы защитить вас.       — Поттер!.. — угрожающе прошипел Снейп, но Гарри продолжил, будто бы его не слыша:       — А они ведь могли, у них хватало для этого и сил и возможностей, но тем не менее они поддерживали вас лишь словами. Я мог бы сказать, что ваше вожделение к моей матери — это лишь отражение вашего же Эдипова комплекса. Ведь сколь сильна была в вас ненависть к Тобиасу Снейпу, столь же глубока была любовь к Эйлин Принц, несмотря на все её недостатки.       — Не смейте, Поттер, — Снейп цедил слова медленно, выдавливая их из себя будто бы с трудом, — ни слова больше.       — Помнится, всего минуту назад вы жаловались, что я разучился оскорблять вас.       Продолжая молча сверлить студента бешеным взглядом, зельевар с хрустом сжал кулаки.       — На самом деле, нести чушь, как вы выразились, мне нравится по одной простой причине — так вывести вас из себя гораздо труднее.       — Как вы функционируете, Поттер? Какие извращённые процессы, происходящие в вашем мозгу, приводят к таким результатам?       — Вы прекрасно знаете, какие.       В кабинете директора сейчас очень не хватало горластого комментатора, задорно рассказывающего всем, кто в каком углу ринга стоит и какого цвета трусы носит. Он, безусловно, рассказал бы, что Снейп уже пропустил пару быстрых джебов, но, будучи опытным, закалённым бойцом был готов в любой момент сравнять счёт, вырвав лидерство из рук своего противника — молодого и многообещающего драчуна Поттера. Стуча кулаком по столу и брызгая слюной в приступе спортивного экстаза, он поведал бы немногочисленным зрителям, что, несмотря на недавнее начало матча, соперники уже успели хорошо разогреться и щадить друг друга не собираются.       Иными словами, Поттер и Снейп уже вовсю грызлись, с упоением засыпая друг друга витиеватыми, порой даже бессмысленными оскорблениями.       — На тебя в молодости похож, — задумчиво произнёс Фридрих, жуя потухшую трубку, усы его слегка опустились, так что теперь он уже не выглядел столь воинственно, — теперь понятно, почему ты его порекомендовал.       Усмехнувшись, Дамблдор только пожал плечами. Немец ещё несколько секунд смотрел на шипящего, как аспид, Снейпа и отвечающего ему непоколебимым спокойствием Поттера, после чего, подозвав жену, подпрыгнул, с влажным чмоканьем клюнув её в щёку.       — Тех молодчиков, что вы повязали, я заберу позже, пригодятся они мне.       — Хорошо, Фридрих, только не затягивай, — закинув в рот мармеладку, Дамблдор на мгновение поморщился от пронзительной остроты, но, быстро пересилив себя, улыбнулся и откинулся на спинку кресла, — мадам Помфри не готова слишком долго терпеть гостей в своей кладовке.       — Замечательная женщина, надо было жениться на ней, пока её лоно было плодородно, — подойдя к камину, немец бросил на дрова ещё одну порцию порошка, но на этот раз из другого кармана, и, делая шаг в полыхающий ярко-малиновым, в цвет его костюма, огнём, рявкнул напоследок: — Какая досада, что у вас всех, грязных Томми, настолько отвратительные зубы, на вас смотреть нельзя без тошноты.       — Томми?! — возмутился Сириус, как только гость с гиканьем исчез в камине.       — То есть, против «грязных», у тебя возражений нет, хм? — Посасывая мармеладку, Дамблдор поднялся на ноги и, подойдя к камину, стащил с камина жёлтый квадратик пергамента с оборванными краями. — Впрочем, неважно, — быстро вернувшись к столу, он протянул бумажку Блэку. — Ознакомься, Гарри будут нужны образцы этих ингредиентов. Посмотри, что из этого ты сможешь достать сам, сбором остального озаботим Северуса.       — Практически всё, собственно, — проговорил Сириус, быстро проглядев накарябанный мелким шрифтом список, — так какой у нас план?       Повернувшись к Блэку и хитро прищурившись поверх очков-половинок, Дамблдор пару раз стукнул себя кончиком пальца по носу.       — Вынюхивать, Сириус. Вынюхивать того, кто ими пропах.       ***       Темза отчётливо воняла. Сидя в баре и краем глаза наблюдая за тем, как промозглый ветер носит за окном мелкие, тут же истаивающие на стекле снежинки, Снейп чувствовал её запах, который не перебивало даже крепкое островное виски, забирающееся в его ноздри терпкими нотками горелого дерева, дубовой коры и торфа. Нервно стреляющий взглядом в его сторону бармен, видя, как он, в очередной раз потянув носом воздух, сморщился и опрокинул в себя ещё один стакан янтарной жидкости, неуверенно улыбнулся, снимая со стеллажа запылённую бутылку с абсолютно бесчеловечным ценником.       — Как странно, я совершенно не ожидала, что увижу вас здесь.       — Наверное, именно поэтому я сюда и пришёл, — развернувшись так, чтобы не видеть подсевшую к нему женщину, Снейп взял со стола бутылку, рассматривая плещущееся на самом дне содержимое. — Мне хотелось надраться в одиночестве, не глядя на опостылевшие рожи тех, с кем я могу быть хотя бы отдалённо знаком.       — Неужели?       — Но даже здесь вы умудрились меня достать, — плеснув остатки виски в стакан, Снейп неопределённо махнул рукой, его движения, несмотря на количество выпитого, были неожиданно чёткими, — и теперь я вынужден с вами разговаривать.       Отодвинувшись чуть в сторону, Николь закинула ногу на ногу и, поправив украшающий её запястье браслет, сцепила пальцы на колене. Бармен, видя то, что клиент успешно прикончил первую бутылку, со скоростью почуявшего чужое горе продавца ритуальных услуг метнулся к их столику, спешно открывая вторую. Не дождавшись ответа, Снейп сделал небольшой глоток и, не оборачиваясь, продолжил:       — Зачем вы меня преследуете?       — Вы не поверите.       — Попробуйте быть искренни, — Снейп фыркнул.       — Я тоже пришла сюда, чтобы напиться, — выхватив бутылку прямо из-под руки зельевара, она наполнила запасной стакан и с расстановкой подчеркнула: — В одиночестве, — после чего, поднеся стакан к лицу, потянула носом воздух и поморщилась, — ну и гадость.       — Знаете что, — отобрав у женщины бутылку, Снейп ревностно осмотрел её и, поставив на дальний край стола, пригладил волосы, — я вам верю. Вы ещё, наверное, планировали найти здесь какого-нибудь магла посимпатичнее, может быть, провести с ним ночь-другую…       — Какая же вы всё-таки скотина, — без выражения протянула Николь, опрокидывая в себя всё содержимое стакана разом, — вы даже сами так считаете. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее убеждаюсь в том, что Поттер прав на ваш счёт.       — Так это всё-таки он вас сюда прислал.       — Я пришла сюда сама. Не из-за вас, Северус. Не из-за этого мальчика. Я оказалась тут, надеясь, что мне никто не будет плевать в спину или воображать, как я грею их постель.       — Какая пламенная речь, — саркастично хмыкнул Снейп, — быть может, вам следовало меньше быть собой.       — Ах да, я же, по-вашему, «потаскуха», — Николь изобразила пальцами в воздухе кавычки. Она говорила быстро, не давая зельевару вставить и слова. — Но не убийца. Из-за чего-то, что вам обо мне рассказал Поттер. И вы поверили ему, вы откуда-то знаете, что это правда. Хотите знать, что он рассказал мне о вас?       — Я не жел…       — Меня не волнует, желаете вы это знать или нет, — в отличие от Снейпа, Николь опьянела очень быстро: щёки её покрыл яркий румянец, гневно сощуренные глаза блестели, а на шее выступили мельчайшие капельки пота, сверкающие в тёплом свете тусклых ламп. — Вы подонок и негодяй, не проявляющий к окружающим даже капли участия или интереса, так с чего бы мне отвечать вам чем-то другим?       — Заканчивайте, Николь, это утомляет.       — О, нет! Я только начала. Он сказал, Северус, что вы ненавидите себя так сильно, что готовы обернуть против себя всех окружающих, лишь бы только хоть немного утолить это чувство. Вы хотите, чтобы все, кого вы видите каждый день, презирали вас так же сильно, как и вы сами: ваши ученики, ваши друзья, ваши коллеги. Даже ваша женщина. Лили Поттер, вы возвели её на пьедестал только для того, чтобы каждый день мучить себя осознанием очень простой вещи — ваш идеал не желает даже слышать о вас.       — И зачем же мне это нужно, — Снейп не выказал ни злобы, ни нетерпения, напротив, он был сосредоточен и задумчив, — Поттер сказал, в чём причина?       — Тебе кажется, Северус, что так ты искупаешь совершённые тобой подлости.       — Подлости, м? — Обернувшись к женщине, Снейп упёрся в неё пристальным, изучающим взглядом. — Действительно, для многих — это не секрет. Знаешь, что тоже не является тайной? — будто насмехаясь, он тоже перешёл на «ты». — Подобное тянется к подобному, Николь. Какие подлости искупаешь ты, набрасываясь на каждого встречного подонка, такого, как я? Ложась под старых толстосумов? Или, быть может, это и есть та самая подлость?       — Всё-таки решил сыграть, да, Северус? — фыркнула Николь. — Ну-ну, давай посмотрим, кто из вас двоих лучше.       — Если у меня вовсе не вышло тебя сейчас задеть, то Поттер, очевидно. Но я всё же продолжу.       — Тебе дать подсказку? — Женщина улыбнулась и, облизав губы, положила голову на спинку диванчика, проведя пальцами по шее от подбородка до бархатной ложбинки между ключицами.       — Обойдусь без твоей помощи. Итак, ты стала вдовой семь раз, но ребёнка родила только от первого брака. От того мужчины тебе были нужны не только деньги?       — Я любила Джино. Он не был богат, — наклонившись вперёд и снова наполнив стакан, Николь засмеялась, — он оставил мне Блейза. А ещё целую кучу долгов, доставшихся ему ещё от его отца.       — И потому вы стали чёрной вдовой, — Снейп изобразил в воздухе кавычки, — кстати, как вы выбираете своего будущего мужа?       — Он должен быть богат.       Николь глотнула виски, а Снейп с алхимической точностью снова заполнил её стакан.       — Знатен.       С безразличным видом кивнув, так, будто бы и не ждал ничего другого, зельевар и сам глотнул из стакана, а Николь, выгнувшись и завалившись на бок, засмеялась, только на этот раз громко и заливисто.       — И он должен скоро умереть, — закончил за неё Снейп, — только я не могу понять, как ты это делаешь.       — Я вижу смерть, маячащую у человека за плечами.       — И что же ты видишь за моими?       — Ничего особенного, — Николь хихикнула, — ты до противного обычен.       — И чем же я тебя привлёк, в таком случае?       — Северус, — слегка прищурившись, женщина провела пальцем вдоль линии челюсти зельевара, больно царапнув ногтем его подбородок, — в мужчине меня может заинтересовать не только его капитал.       — Знаешь, сперва я подумал, что ты себя ненавидишь за то, что предала любовь, теперь же мне стало понятно другое — ты её не предавала, ты за ней следовала. Ты ненавидишь то, чем занимаешься, но любовь к деньгам в тебе сильнее. Ты раз за разом предаёшь себя саму.       — Понял? Северус, что ты вообще можешь понимать? — зло выплюнула Николь. — Такой человек…       Замолкнув, она поднялась на ноги, слегка покачнувшись, и, оправив платье, двинулась прочь.       — Хоть я и хотел задеть тебя, но всё-таки позволь мне принести извинения.       Услышав эти слова, женщина остановилась и, оглянувшись через плечо, удивлённо вздёрнула бровь, а Северус, наклонив голову, легонько похлопал ладонью по подушке дивана. Николь кривилась, Николь сердито вздыхала и фыркала, но тем не менее она вновь сидела рядом с зельеваром, вернувшись на место так же быстро, как и ушла.       — Прекрати кривляться, — хмурясь так, будто отчитывал провинившуюся студентку, прогнусавил Снейп, — никогда не поверю, что ты настолько обижена.       — Почему же?       — Потому что ты холодная, циничная стерва, которой чужды любые человеческие чувства.       — Ты совсем не боишься, что я уйду, м?       — Нет, не особо.       — То есть хотя бы немного, но это тебя волнует.       Снейп только вздохнул, ничего не ответив, и залпом, словно горькое лекарство, выпил виски. Николь же, незаметно улыбнувшись уголком рта, вернула на лицо безразличное выражение, закинув ногу на ногу и начав отвлечённо изучать ногти. Некоторое время они сидели молча, может быть, обдумывая сказанное, а может то, что только предстоит сказать, или же мысли их вовсе витали где-то далеко, связанные только узами воображения.       — Кстати, а почему ты вообще решил напиться? — первой прервала тишину Николь.       — Хм, что? — взгляд зельевара прояснялся медленно, разум его явно блуждал где-то далеко. — Ах, это, — Снейп сморщился так, будто съел горсть хины(12). — Поттер теперь официальный член одного из комитетов при МКМ, попробуешь угадать, кто его туда пригласил?       — Дамблдор?       — Да, но не он один, — прежде чем продолжить, мужчина скорчил страшную рожу. — Как мне объяснил многоуважаемый директор, его продвинул глава магического штази(13), один из самых могущественных людей на континенте.       — Тебя так сильно задела эта несправедливость? — Николь тихо засмеялась. — Неужели это первый раз, когда вы наблюдаете восхождение некомпетентного человека на высокую должность? Хотя, признаю, этот случай и выбивается из общего ряда…       — О, нет! Он даже слишком компетентен, во всём этом идиотизме Поттер — истинный мастер!       Наклонив голову и иронично изогнув бровь, Николь выразила сразу несколько вопросов, например: что именно считает идиотизмом Снейп, ведь зная его, под этим словом может скрываться абсолютно всё что угодно; какое невероятное стечение событий заставило его признать заслуги Поттера хоть в чём-то; а также с каких это пор высокая компетентность в умственной неполноценности открывает двери для карьерного роста. Хотя в последнем вопросе явно сквозило сомнение, слишком много было людей в верхах, подходящих под это описание.       — Это комитет шутников, — даже будь это слово вышедшим естественным путём безоаром, Снейп не выплюнул бы его с большим отвращением. — Я не знаю, чем они там занимаются, определяют типоразмеры подушек-пердушек или составляют расписание того, кто в этом месяце подкалывает президента Германии, да и не хочу знать, только вот Поттер всё равно уже там и теперь он ни на секунду не даст мне об этом забыть.       — Опять у тебя всё вертится вокруг этого мальчика.       — Кстати говоря, а что ты видишь за его плечами?       — Он должен был умереть в тот же день, когда я впервые увидела его, по крайней мере, я была в этом уверена, — погрузившись в свои мысли, Николь надолго замолчала, сжав стакан с виски в ладонях и изредка неосознанно им покачивая, — он целиком тонул в тени смерти. Мальчик как будто всегда ходит по грани.       — Весьма точное описание, учитывая твоё невежество в вопросе.       Над их столиком вновь повисла тишина. Закрыв глаза, Николь привалилась к Снейпу и, немного повозившись, смогла-таки подлезть под его руку, а тот, страдальчески возведя взгляд к потолку, отвернулся, но спустя некоторое время всё-таки нехотя её приобнял. Бармен, изредка посматривая в их сторону, суетился у стойки, обслуживая пару новых посетителей, решивших спрятаться в баре от непогоды. Превратившиеся в мелкую ледяную крупу снежинки тихо стучали в окно, отскакивая от него и утопая в чёрных лужах.       — А ты почему решила сюда прийти?       — Я взрослый человек, Северус, — полусонно пробормотала Николь, ещё сильнее приваливаясь к мужчине и кладя голову ему на грудь, — мне не нужна причина, чтобы чувствовать себя несчастной и напиваться.       — У нас очень странные отношения, ты в курсе?       Не дождавшись ответа, Снейп посмотрел на женщину, уже собираясь повторить вопрос, но тут же замер. Николь спала. Почувствовав его движение, она дёрнулась всем телом и глубоко вздохнула, её ресницы беспокойно дрогнули.       — Ну конечно.       Медленно моргнув, зельевар поднёс руку к лицу женщины, будто бы собираясь прикоснуться, но в последнее мгновение остановился и, откинувшись назад, опустил голову на спинку дивана, уставившись в потолок рассеянным взглядом.       — А это довольно приятно.       ***       Хижина Хагрида была нездорова, хижину лихорадило, у неё внутри происходили процессы, абсолютно ненормальные для обычной, скромной хибары, никогда и не помышлявшей о роскошной светской жизни. Из её неказистых окон лился прыгающий, неверный свет камина, отбрасывающий на грязные занавески в весёленькую крапинку тени кружащихся в танце фигур, сопровождаемый неторопливыми переливами тихого вальса, редким звоном бокалов, вежливым смехом и какими-то странными хлопками. Даже громадный, испачканный от кончика хвоста до самого носа слюнями и грязью Клык, сегодня испуганный меньше, чем обычно, благодаря творящимся кругом непотребствам, нашёл в себе силы вылезти с грядки, в которой он обычно прятался, чтобы, скребя брюхом землю, подползти поближе. На этот раз любопытство оказалось сильнее невроза.       — Неправильно, — Дафна скучающе переворачивает страницу очередного романа, один вид фиолетовой обложки которого вызвал бы массовый падёж в среде литературных критиков, выдайся им несчастье узреть это чудо литературного жанра, — заново.       Гарри, приподняв иглу граммофона, опустил её обратно на край пластинки и хлопнул в ладоши. Рон и Невилл, пыхтящие и красные, но вовсе не от усталости, отпустили руки друг друга, вытерли их о штаны, а затем, старательно не глядя друг другу в глаза, встали в исходную позицию. Отложившая в сторону учебник Гермиона ударила серебряной ложечкой по высокому бокалу.       — Халтурят, — веско уронил Драко, отрезая кусок твёрдого козьего сыра и закидывая его в рот.       — Глазки в глазки смотрим, не стесняемся, — пару раз крутанув ручку граммофона, Гарри нажал на рычаг, из сияющего медного рупора вновь полилась музыка.       — А нам обязательно каждый раз повторять всё сначала? — Багровый от смущения Рон, не разрывая зрительного контакта с не менее одуревшим Невиллом, поднял руку и утёр лоб. — Может, вы нас походя поправлять будете?       — И угробить весь педагогический эффект? Ну уж нет.       — Так эта, красиво же пляшут, — невпопад хлопая ногой по полу, Хагрид неопределённо покрутил ладонью в воздухе и ухмыльнулся в бороду, — да и музыка такая… Ну, приятная, ага.       — Мы можем танцевать не друг с другом, — решил зайти с другой стороны рыжий, — даже лучше будет, если Дафна…       — Ни за что, — безжалостно растоптала его надежды слизеринка, не отвлекаясь, впрочем, от чтения, — мне всё ещё дороги мои ноги и моя репутация.       — Солидарна, — добавила Гермиона, перехватывая затравленные взгляды однокурсников.       — Ну ладно-ладно, — проворчал Гарри, выступая вперёд и своей мускулистой тушей оттирая облегчённо вздохнувшего Невилла, — сегодня я стану парой твоей мечты.       — Я-я…       — Т-т-ты, — передразнил Рона Поттер, беря ладонь гриффиндорца в свою и кладя его руку себе на талию, — инициатор т-т-ты, вот и отдуваться т-т-тебе.       — Я хочу выбрать кого-нибудь другого, — быстро сориентировался рыжий, косясь в сторону окна, будто прикидывая как бы лучше сигануть наружу.       — Не стесняйся! — Гарри обвёл комнату широким жестом. — Выбирай любого.       — Хагрид, — не задумываясь, ответил Рон.       — Каков говнюк! — Широко ухмыляясь, Поттер обернулся к Драко, судя по тону, он был очень доволен. — Слышал, Малфой, мы с тобой недостаточно хороши для него.       — Явное оскорбление.       — Значит слушай сюда, милый мой, — Гарри сжал Рона в объятьях так сильно, что тот пискнул, словно попавшая под пресс резиновая уточка, — это будет наш с тобой идеальный танец, мы будем кружиться в вальсе до тех пор, пока тонкие, романтические струны моей души не начнут звенеть в унисон с молодой луной, сердцами юных дев и мечтами стареющих домохозяек.       — Это…       — И если я почувствую твои руки ниже спины, одними цветами и конфетами тебе не отделаться.       Обречённо вздохнув, Рон повесил нос и начал вяло переставлять ноги, следуя вновь полившейся из граммофона мелодии, а Гарри, экспрессивно вертя бёдрами и хлопая ресницами, старательно усложнял ему жизнь. Минуты шли, хижину заполняли звуки бессмертного детища Шопена, Дафна тихо шуршала страницами книги, изредка посматривая на танцующую пару, а Рон, каждый раз словно кожей чувствуя её прохладный взгляд, вздрагивал и выравнивал ритм. Впрочем, на этот раз замечаний не было, так что, когда прозвучали последние ноты, рыжий облегчённо вздохнул и, отцепившись от Поттера, отошёл в сторону, сходу падая на грубый табурет.       — Обоим троечки, — отряхнув руки, Гарри повернулся к вопросительно выгнувшей брови Дафне и благосклонно пояснил: — Он ошибся, а ты не заметила. Придётся самому вами заняться.       — Отец частенько так делает, — Драко уже давно положил сыр на стол и теперь просто играл с ножом, непринуждённо крутя обоюдоострый кинжал между пальцев, — если действительно хочет получить результат.       — Люциус кого-то обучает сам? — недоверчиво спросила Дафна, слегка наклонив голову набок.       — Мой… Другой отец.       — Это как? — даже нахлебавшись за последние пару месяцев цинизма Поттера, Невилл так и не утратил способности удивляться, хотя угадать, действительно ли он не понимает чего-то, или же просто притворяется, становилось всё труднее.       Однако на этот раз оговорка Драко заинтересовала почти всех.       — Видишь ли, Невилл, — произнёс слизеринец, подходя к Гермионе танцующей походкой и подавая ей руку, — когда два человека сильно-сильно любят друг друга, они женятся.       — Поттер, — сощурившись, Малфой спрятал нож и подался вперёд. Судя по его напряжённой позе, он был готов рвануть вперёд в любое мгновение, распрямляясь, как туго сжатая пружина.       — И начинают жить вместе, — словно не слыша его, Гарри подхватил слегка порозовевшую подругу и, неотрывно глядя ей в глаза, закружил в вальсе, — они играют свадьбу, идут в постельку, а дальше…       — Поттер!       — Тебе ведь рассказывали про пестики и тычинки? — продолжая говорить, парень прижал пунцовую, словно маков цвет, Гермиону к себе и повёл её в танце по комнате. — Ну, конечно же нет. Так вот, тычинка и пестик, опыляя друг друга, дают начало новой жизни…       — Поттер! — угрожающе прорычал Драко, поднимаясь на ноги и делая пару шагов вперёд.       Не обращая на блондина никакого внимания, Гарри просто продолжал танцевать, молча глядя подруге в глаза. Гермиона тоже не отводила взгляда, безмолвно следуя за ним, только лишь изредка облизывая внезапно пересохшие губы. Сейчас слизеринец был так близко, что его дыхание щекотало её лицо и нежно трогало волосы.       — Но в данном случае это были две тычинки, и они всё сделали через одно место, — протараторил Гарри, хватая в охапку завизжавшую от неожиданности гриффиндорку, уворачиваясь от прыгнувшего на него Малфоя и выпрыгивая в невидимую дверь, до сидящих в комнате донёсся его постепенно затихающий голос: — именно поэтому и родился Драко.       — Поооттееер! — проревел Драко, вспарывая ножом воздух и исчезая в быстро зарастающей дыре.       Закрыв книгу, Дафна ненадолго прикрыла глаза, а затем, глубоко вздохнув, поднялась на ноги, подходя к висящим на стене развесистым оленьим рогам и снимая с них пальто.       — А про меня забыли, конечно же, — не особо торопясь, девочка отряхнула мантию, застегнула все пуговицы пальто, педантично повязала шарф и только потом, уверенно ткнув пальцем в Невилла, властно скомандовала: — Ты меня проводишь, но только до входа в школу, я не хочу идти по улице одна, — после чего, точно так же указав на Рона, продолжила: — А ты иди следом, но не слишком близко.       — Эта чойто было? — запоздало отреагировал Хагрид, но рванувшие следом за абсолютно не собирающейся никого ждать Дафной мальчики лишь промычали нечто невразумительное и синхронно пожали плечами. Ошалело моргая, великан шумно почесал голову. — Куда они делись-та?       Резко опустевшая комната ответила ему молчанием. Только Клык, громко скуля и подвывая, ломанулся обратно к грядкам, на ходу вырывая своими огромными лапами липкие комья земли, с влажным хлюпаньем падающие в раскисшую от постоянного дождя грязь. _____________ 1) говно 2) до свидания, мистер Поттер 3) сокращение от имени Ричард, пишется оно при этом Dick, точно также, как член в нецензурном варианте 4) да/так точно 5) по сути два слова schweine — свинья и hund — собака, то есть примерное значение свиная собака 6) гром и молнии 7) дрочила 8) орган военной разведки и контрразведки Веймарской республики и Третьего рейха; в 1919-1944 годах входил в состав Верховного командования вермахта 9) вообще жопа, но употребляется и по отношению к людям в значении мудак 10) чудесно/замечательно 11) крупная агрессивная обезьяна, рекомендую обратиться к гуглу за фото 12) дерево, из коры которого получают хинин — лекарство в виде порошка, долго применявшееся для лечения малярии, обладает крайне горьким вкусом 13) тайная полиция, разведка и контрразведка в ГДР